Вечер выдался на удивление тихий и спокойный. На базе Долга царило легкое оживление в виду возвращения из Припяти каких-то легендарных сталкеров. Большая часть долговцев и все бродяги-одиночки теперь толпились вокруг них, ловя каждое слово. А мне было как-то все равно на них на всех.
Я сидел возле костра и листал потрепанный дневник безымянного ходока, случайно найденный в одном из разрушенных домов во время моего последнего рейда. Мне не часто попадают в руки сталкерские дневники, поэтому трудно было сказать, насколько он был стандартен или же неординарен. Он просто был, здесь и сейчас.
Аккуратные буквы, слегка размытые дождем, складывались в слова и строки. А я сидел и внимал им, как завороженный. Не потому что это был верх литературного совершенства, но потому что это была часть истории, да и книги в Зоне удавалось найти не часто.

« 23 сентября.
Сегодня ровно два года, как я брожу по Зоне. За это время, она растеряла для меня всю ту романтику, которая грезилась мне из-за периметра. Теперь я понимаю, каким был дураком.
В этот знаменательный день, отмеченный мною, как День Дурака имени меня, вылазку было решено не устраивать. Будем с друзьями пить до самого вечера. Ох, да не отвалятся мои почки и печень!

25 сентября. День.
Вроде бы последствия попойки наконец-то прошли. Голова ещё побаливает, но жить можно. Санька и компания спьяну собрались к Монолиту прорываться. Остановить их не удалось. Зато сказали, что будут сообщать каждый день о том, как протекает операция.
Яр сказал, что сами вернутся, как протрезвеют. Вроде всем как-то спокойнее стало, но в слова его я лично не верил.

26 сентября. Полдень.
Санька прислал первое сообщение. Пишет, что все идет нормально, даже план прорыва у него есть.
Не знаю, что и думать. Вроде ребята умные и опытные, а с другой стороны не отпускает чувство опасности. Надо посоветоваться с Яром и всеми остальными оставшимися.

26 сентября. Вечер.
Яр отказался помогать, остальные его поддержали. Ну и черт с ними со всеми.
Утром пойду нагонять Саньки и его команду. Если уж не удастся остановить, то хоть совесть не будет мучить, что ничего не предпринял.
Мне бы очень хотелось верить, что все обойдется.

27 сентября. Вечер.
Ни с кем не прощаясь, ушел на рассвете. Если продолжу продвигаться в таком же темпе, настигну Саню дня за два.
Сегодня он снова отписал. Веселый, гад, проблем они себе пока не нажили. Какой же он все-же наивный дурак…
В ответе я не стал рассказывать ему, что пошел следом. Мне кажется, ещё пока не время ему этого знать.

29 сентября. Вечер.
Доигрались! По их следам идет химера. Меня она пока не заметила, я иду позади.
Мне трудно принять решение. Уйти, пока не поздно или спасти жизни других? Черт возьми, так хочется жить, но так не хочется предавать друзей.
Одна жизнь против семи. Возможно, я поступаю не правильно, но не мне решать, да и никто теперь не узнает.
Я обязан отвлечь химеру на себя.
Мне кажется, что это последнее, что я пишу здесь. Остается лишь надеяться, что я ошибаюсь».

Я вздохнул и покачал головой. Прощальная запись в дневнике действительно оказалась последней. Прежде, чем убрать помятую тетрадь в рюкзак, я пролистал оставшиеся пустыми страницы. Неожиданно мне на колени выпала небольшая фотография. С неё мне улыбалось человек пятнадцать сталкеров, семь из которых показались мне смутно знакомыми.
Надеясь подтвердить свои догадки, я схватил дневник с фото и поспешил туда, где царило сейчас оживление.
Тех самых «легендарных» сталкеров, что пришли из Припяти. Найти оказалось не трудно. Куда сложнее было к ним подобраться.
«А Монолит реально желания исполняет…» - мечтательно протянул один из сталкеров.
Я прорвался в середину круга и волчьим взором оглядел довольные лица семи сталкеров вечера. Скоро меня заметили, и голоса почти разом смолкли. Выдержав некоторую паузу, я бросил им в ноги потрепанный дневник и фотографию.
- За исполнение ваших желаний и за семь ваших жизней была отдана великая жертва.
Я развернулся и зашагал обратно к своему костру. В свою тишину теплого майского вечера. Кто-то окрикнул меня сзади, но я не среагировал. Это была не моя история, но я все равно наследил и поучаствовал в ней. Я исполнил свою роль, и мне было не интересно, кто и какие выводы сделает для себя из случившегося.
Но я нашел для себя истинного героя в этой истории, и хоть я даже не ведаю его имени, память о нем не покинет мой разум. Такой уж я человек.