Так.…Вроде оторвался….Хотя кто знает, слепые псы так просто не отпускают, так, дают отсрочку….Ладно, приготовлю оружие и гранаты.…Все готово к встрече. Мне всего двадцать три года, но в Зоне я уже четвертый год и так глупо нарвался на стаю слепых псов. До этого ездил в своеобразный отпуск домой. Это уже второй за время пребывания в Зоне. Я представлял его себе иначе, чем прошлогодний отпуск. Скорее всего, я и сам переменился за этот промежуток. Я уже не нахожу себе места там, вне Зоны – это какой-то совсем чужой мир. Одни расспрашивают, другие не хотят расспрашивать, и по их лицам видно, что они гордятся этим. Мне нравится быть одному, так мне никто не мешает. Ведь любой разговор только и сводится к одному и тому же: Зона, Зона, Зона. Один про Зону говорит одно, второй другое, а затем и те и другие переходят на то, в чём заключается смысл их существования. Я уже не смогу найти с ними общего языка. Кажется, что они много говорят. У них свои заботы, цели и желания, но я не могу воспринимать все это как они. Иногда я сижу с кем-нибудь в городском парке и пытаюсь объяснить человеку, какое это счастье - вот так спокойно сидеть. Конечно, человек соглашается, но только на словах. Когда я вижу их в их квартирах, работах их мир неудержимо влечет меня, мне хочется быть с ними и забыть навсегда о Зоне, но в то же время этот мир меня отталкивает и кажется мне таким тесным. Как можно заполнить этим мою жизнь?

Надо бы показать им, что происходит здесь. Как можно жить там, если здесь кто-то гибнет, находятся страшные аномалии и мутанты, а мои товарищи, мои братья сталкеры стараются выжить во всём этом аду. Там живут совсем иные люди, к которым я испытываю только презрение и даже небольшую зависть…

Сейчас 2016 год. Нас, "старичков”, осталось немного. Из нашей команды в восемь человек – я остался последний. И я думаю вернуться домой. На этом моя мысль останавливается, и ничто не сможет сдвинуть её с места. Что меня влечет туда? Жажда жить, голос крови, пьянящее чувство свободы и безопасности. Но это лишь чувства, но не цели. Если бы я вернулся домой гораздо раньше – другое дело. Теперь же я вернусь в разладе с собой, опустошенным, вырванным из почвы и потерявшим всякие надежды. Я уже не приживусь. Да меня и не поймут там. Я не буду нужен самому себе, ведь все мои способности и навыки для выживания в Зоне там не пригодятся, я буду жить и стариться, а потом сойду со сцены.

А может быть, всё, о чем я сейчас думаю, просто навеяно тоской и смятением, которые разлетятся в прах, стоит только мне прийти снова под тополи, чтобы послушать шелест их листвы. Не может же быть, что всё это ушло навсегда – теплое, нежное дыхание жизни, волновавшее нам кровь, неведомое, томящее, мелодии снов и книг, упоительное чувство сближения с девушкой. Не может же быть, что всё это сгинуло здесь, в Зоне. Снаружи слышится приближающийся лай собак. Я встаю. Оружие взведено. Я спокоен. Пусть приходят месяцы и годы – им у меня уже нечего отнять. Я одинок и так разучился ожидать чего – либо от жизни, что могу без боязни смотреть им навстречу. Моя жизнь всё еще живет в моих глазах и руках. Я не знаю, преодолел ли я то, что пришлось мне пережить. Но пока я жив, жизнь проложит себе путь, хочет этого или нет, нечто, живущее во мне и называемое "я”….