...Легко понятный всем урок,

Дающий всем на все ответ…

Тут для жестокости шальной

Соблазна сильным нет.

Тут своеволье не в чести, Природа – сфинкс, и тем она верней

Безумцев диких ждет беда! Своим искусом губит человека,

Желанье мерит мерой сил Что может статься, никакой от Века

Любой из нас всегда... Загадки нет и не было у ней.

Вордсворт, Тютчев Ф. И.

(Вальтер Скотт -"Роб Рой”- том IV)

…Боль притупилась, потеряв всю силу прежнего психологического эффекта. То ли еще было несколько часов назад. Рот автономно, не спрашивая разрешения хозяина, изобразил некое подобии ухмылки. Я вспоминал, как корчился у Старого Болота, матерился, путаясь в словах, захлебывался слюной, внезапно брызнувшей из глаз соленой влагой, собственной кровью. Да… Кровь... Все, что, так или иначе, еще пугало – это моя кровь. Священная жидкость, циркулирующая в организме, теперь стала грязно-бурым "ковром” на пятом этаже, по-видимому, помещения некогда служившего кухней. Сдохнуть и стать неторопливо разлагающимся куском мяса одной из квартир зачуханого скелета "хрущевки”. Разве я об этом когда-нибудь думал? Внутреннее кровотечение. Что ж, пусть будет так. The end. Бессознательно пытаюсь улыбаться? Видно, смирился с участью, готов принять смерть. И какая разница, что там у меня на лице? В любом случае жить осталось не так долго.

Не знаю, скорее всего, мгновение назад ловил приход выжранных таблеток тарена - мне мерещилась Инга. Она была в длинном белом платье и стояла, прислонившись спиной к огромной зеленой иве. Отделившись от ресницы, по гладкой коже катилась крупная брильянтовая слеза, прокладывая ровную дорожку. Я был так близко, что холодный ветер игриво позволял касаться губами вьющегося локона каштановых волос и чувствовать мягкое дыхание. Среди этого великолепия, неожиданный резкий запах Зоны и Старого Болота вернул реальность моему сознанию. Я все-таки увидел, как она плачет…

"…Please don’t cry in the m-o-r-n-i-n-g light... Please don’t cry in the morning… In the m-o-r-n-i-n-g light...” – бархатный голос реверсом крутил старый заезженный трек глубоко в подкорке, плавно надавливая виски.

Закрыл глаза. Практически не чувствую тела, очень устал. Голова тяжелая, мутно. Сплюнул перед собой на "ковер”. Правой рукой туже сдавил рану, большим пальцем левой расстегнул застежку на шлеме. Как всегда. Большим пальцем… Привычка.

Попробовал отвлечься и прислушаться к звукам вокруг. Тихо. Всегда жди неприятностей, когда так тихо…

Наклонил корпус вправо, не открывая глаз, неимоверным усилием, потянул за ремень валявшийся автомат. Смысла в нем мало. Хотя есть вариант застрелиться, сразу прекратив мучения. Ощупал приклад. Грустно. Я уже согласен на то, чтобы "ржавые волосы” ненароком прицепившиеся к краю ствола завершили эту затянувшуюся историю. Прикосновение ладони к ледяному металлу вызвало лишь учащение ударов без того бешено колотившегося сердца. Нечто среднее между инстинктом боя и ностальгией…

Жаль, что придется кого-нибудь обременить. Рюкзак у подъезда и характерный красный след, ведущий сюда, однажды приведет любопытного сталкера. А здесь, труп и совсем ничего ценного…

Хотя еще не финал. Уверен, грядет неизбежная встреча с Дредноутом. Хорошо бы умереть пораньше, не лицезреть эту или еще какую-нибудь кровожадную тварь. На секунду представил, как возле моих сгнивших останков копошатся крысы, расступаются перед крысиным волком. Разрешаем трапезу! Карлик, высунувшийся из-за плинтуса в противоположном углу комнаты, мерзко хихикает…

Дредноут – дьявол в человеческом обличии. Существо, которому любое эмоциональное напряжение, видимо, было изначально не присуще. Недавно от торгашей я слышал знаменитую историю, как этот громила равнодушно вырезал больше десятка спецназовцев в комплексе "Чернобыль-2”. Говорят, дело стоило того. Событие сие, развернулось из-за элементов системы наведения какой-то эксклюзивной баллистической ракеты, чертежей, технической документации, фотоматериалов… Чудеса в решете. Здесь и без такого оружия полный кавардак. А тут банкет в "пионерском лагере”! Американцы вроде заплатили ему большие деньги за предоставленные чипы. Уж, что он богат, люди не сомневаются. Сталкеры, военные и любители, целые кланы искали счастья, обнаружить тайное логово, расправившись с владельцем. Последний прекратил без того скудные контакты с внешним миром, состоявшие исключительно из обмена-торговли со встречными. Осторожность и взращенная злоба обернулись смертельным бумерангом. По-моему, он окончательно свихнулся. Интересно, чем он питается? Ходят слухи, что Дредноут никогда не выходит из Зоны.

Хм. А еще я слышал от весьма красноречивого скаута, как он голыми руками отрывает человеку голову. Дредноут – это настоящая машина для убийства, ходячая крепость, дикий двухметровый барс, чувствующий добычу и с изысканным вкусом в нее вгрызающийся. У многих нервы сдают, заметив издалека почти фантастическую экипировку. В таких случаях, лучше сразу менять маршрут, ведь, есть шанс не избежать охоты. Можно запросто сыграть роль трофея. Он ластик, стирающий лишнее. Столь высокой чести сегодня выпал случай удостоиться мне…

М-да. Здесь не место людям. Люди и есть "аномальное образование”, они делают только хуже. Всегда. Теперь я согласен с такой упрощенной идеологией…

Все началось так давно, что иногда кажется – вранье чистой воды.

Родился я на северо-востоке нашей тогда еще необъятной Родины.

80-е года ознаменовали окончательный развал Союза. Эхо Афганистана, робкие попытки оздоровления плановой экономики, борьба с коррупцией в высших (и не совсем) эшелонах власти, запоздавшие реформы с неуемной жаждой преобразований, разговоры о Перестройке, родимое пятно Горбачева (скорее пятно, нежели родимое). Впервые возникший фантом демократии в кавычках вседозволенности непременно должен был привести к катастрофе…

И она случилась. Даже две. Неизвестно какая из них была страшнее – для кого как. Трагедия на Чернобыльской АЭС, покалечившая многие судьбы, стала началом финальных титров той жизни, какой мы привыкли ее видеть и понимать.

А я своеобразно впитывал этот мир. С детства имел тягу к долгим походам, любил дикую природу. Черт, я ничего тогда не знал о дикости…

В конце 90-х поступил в местный институт на историко-археологический. Лучше бы пошел в армию… Хм… Лейтенант Колесников! Доложите знания о социальной структуре и групповом поведении Контроллеров? Разве я что-то слышал о Чернобыле? А-а-а… Да-да. Был такой вирус с завидной периодичностью посещавший мой компьютер… Идиотизм? Точно. Впрочем, какие странные мысли приходят в луже собственной крови...

Демократия… Мои сверстники, пыхнув свободой, катали девчонок на дорогих авто, пили текилу в барах и курили траву. Я же был изгоем, в самом банальном понимании этого слова. Бродил по предполагаемым местам древних стоянок чукчей и эскимосов, просто устраивал походы в лес, бесцельно шатался, наслаждаясь одиночеством. Вскоре, потерял всякое влечение к этому бессмысленному занятию. Нет, ни к одиночеству – к традиционной археологии... Долго размышлял, почему так произошло? Мне нужны были серьезные ощущения, нужна была какая-то избранность, адреналин, приключения, непреодолимое чувство опасности. А я бы смог преодолеть все на свете. Тем более, что опасность – магнит, притягивающий как людей, так и большие деньги.

В общем, переживал что-то наподобие периода самоутверждения, абсолютного максимализма, веры в безграничные возможности своего "Я”.

Именно в тот час произошло судьбоносное для меня событие. Колымский край, напичканный бывшими лагерями ГУЛАГа как сдобная булка зернами мака, пленил мое внимание именно с этой конкретно-исторической точки зрения.

В архивных записях местной библиотеки, случайно наткнувшись на координаты одного из подобных мест, заметил, что никакой официальной информации, кроме констатации факта существования урановых рудников, погибшем количестве людей, больше ничего не значилось. Меня заинтриговала данная "игра в молчанку”, так как по остальным десяти-двадцати эпизодам сведений было вполне достаточно.

Пытаясь найти хоть какие-нибудь данные о заинтересовавшем районе, я обратился к старому приятелю времен школьной скамьи, который работал в конторе, перенявшей "замечательные” традиции и, соответственно, архивы известной структуры НКВД – КГБ. Он охотно помогал мне в творческо-документальных поисках различных археологических ориентиров, предпочитая неплохой коньяк. Не обделили мы друг друга и на этот раз. Всё в мире весьма просто.

Полученная запыленная папка, залитая непонятно чем лет этак тридцать назад, с пожелтевшими страницами и жеваными краями, произвела на меня серьезное впечатление.

На самом деле, в ней было мало чего, кроме цифр и комментариев, относительно ресурсов (исключительно человеческих) поступавших на создание ядерного щита нашей страны… Родина явно не считалась с их количеством… А вы знаете, что значит таскать урановую руду голыми руками? Свеженькую, с пылу-с жару, добытую из недр, как солнца миниатюра, льющая в разные стороны веселенький коктейль из смеси жестких излучений. Человека хватало максимум на неделю. Тех, кто работал на фабриках – того меньше.

Я сразу представил живописные пейзажи этого "курорта”… Имена, имена, имена. Прибыл человек, нет человека. Настоящий конвейер смерти. Тогда меня там не было, и сейчас я хотел это срочно исправить…

Что действительно зацепило внимание - мятый выцветший листок небольшого доклада начальника лагеря, сообщающий о результатах поиска, разбившегося в окрестностях самолета. Искали его несколько месяцев. Но, поиски среди лесов, болот и сопок, не зная даже приблизительного места падения – весьма затруднительное дело. Короче говоря, ничего они не нашли, да и лютый враг в лице капиталистов-империалистов не дремал. Стране нужна была первая "ядреная” бомба, ее триумф ковался здесь. Урановые будни продолжались…

2005 год. Отправляясь к поселению урановой колонии у меня не было надежды хоть что-нибудь там найти… Но, отказаться от такого мероприятия был не в силах.

Итак, середина мая, указанного выше года. Я в качестве проводника сопровождаю одну из групп японских туристов, которые часто организованными толпами колесили по колымским дорогам в поисках приключений на собственный зад. Подписался на это бесплатно, только бы добраться куда надо. Дальше с ними возился водитель. На 66-ом доехали до предполагаемого поворота, разбитой дороги, ведущей к общей могиле политзаключенных и лагерю. Я прочел общественности небольшую лекцию о сталинизме и что-то о системе лагерных режимов. Переводчица бодро щебетала за мной. Закончив короткую речь, не прощаясь, вывалился из грузовика. Судя по реакции коллектива, японцы поначалу хотели рвануть со мной, но имевшиеся у них дозиметры уже зашкаливали, издавая неприятный треск. Испуганные желтолицые укатили в "горбатое солнце”, к единственному поселку в окрестностях. Всего пятьдесят-шестьдесят километров и можно за собственную "зелень” слушать сказки местных о двухголовых медведях, четырехглазых свиньях и шестипалых курицах. Одним – впечатлений на долгую память, другим – недельный запой. Все счастливы.

Люди, живущие в окраинах, не много знали про лагерь, считали его местом проклятым и обходили стороной. Здесь практически никто не бывал. Радиация – страшный товарищ.

С собой у меня был только спальный мешок и рюкзак с самым необходимым. Фонарь, охотничий нож, компас, несколько пачек сигарет, два пакета молока, тушенка… Наивное представление о молоке, как значительно уменьшающем радиационное воздействие на мой неокрепший организм, успокаивало слегка расшатанную нервную систему. Я знал, что местный радиационный фон не причинит серьезного вреда, если находиться в зоне не более четырех суток и избегать так называемых "критических точек”, т. е. водных "отстойников”, зданий фабричных переработок, открытых пастей шахт, гор отработанной руды… Жить буду еще долго и счастливо, пусть даже отхвачу приличную дозу …

…Сложно понять себя, когда намеренно идешь в самое пекло. Неизвестно, зачем?

Далеко влево от основной трассы, пробиваясь сквозь непролазные дебри, начинался лагерь… Первый день бессодержательного шатания по распаханным как огороды сопкам был мало занимателен. Обувь заключенных, вырезанная из автомобильных покрышек, много обуви. Очень много. Фигурная вырезка. Особенно удобно ходить в резине при минус 50°С. Рекомендую. Черенки лопат любых калибров, печки-"буржуйки” – преимущество надзирателей, какие-то тряпки, обрывки всевозможных документов, стреляные гильзы, человеческие кости… Я обошел почти весь комплекс "строгого режима”, был на остатках метеостанции, посетил "женский сектор”, казармы солдат и офицерские корпуса… Воздух здесь был совсем иной, гробовая тишина… Он вселял страх… Хуже воздух только в Припяти. Депрессия, охватившая каждый миллиметр тела, разродилась дрожью, когда я вышел из своей первой Зоны.

…Дрожь навсегда вонзится острыми когтями, после участия в неудачной экспедиции к остаткам саркофага ЧАЭС и месту второго взрыва. Впрочем, это было гораздо позже…

Выйдя к дороге, я расстелил спальный мешок недалеко от обочины и заснул мертвым сном. Мне было глубоко наплевать, что на десятки километров ни одной живой человеческой души или, что меня, к примеру, сожрет какой-нибудь медведь-людоед. Изредка проезжающих грузовых автомобилей, которые на миг освещали дальним светом фар место ночлега, я тоже не слышал. Так крепко спал…

Второй и третий дни также не были отмечены ничем выдающимся, если только не потеря фонаря. Я уже отчаялся найти ответы на вопрос: что я здесь делаю? Решив дополнительно обследовать окрестности, на предмет нахождения неизвестных построек, побрел вглубь за пределы "строгого режима”.

Шел около часа. Перевалив через остроголовую сопку, спускался с довольно крутого выступа скалы, размышляя над смыслом бытия и необходимости горячего душа. Неожиданно оступившись, подвернул ногу и кубарем покатился вниз по камням. Потерял сознание. Очнувшись от жуткой боли в районе пояснице, сел на колени, закатив голову назад. Сломал нос, выбил передний зуб, свез губы, левую бровь, подбородок. Долго не мог прийти в себя. Голова раскалывалась от сильного удара, будто мне в нее с разбегу, бутсой заехал длинноногий футболист, когда я находился в позе собирателя кореньев. Почему-то я был в состояние представить только это. Ветка стланика над разбитым лицом напоминала лапу огромного медведя, учуявшего свежую кровь. Я не мог сфокусировать на ней свое зрение, все было словно в тумане. Сотрясение тяжелое.

Так прошло минут двадцать. Я был еще не в силах опустить голову, однако уже понимал, что сижу не на земле, а на каком-то плоском металлическом предмете… Крыло небольшого транспортного самолета…

…Мало кто знает о стоимости помощи коалиции союзников советам во времена самой кровавой войны двадцатого столетия. Все было безвозмездно? Рассказы для простачков. За технику, оружие, боеприпасы, медикаменты и прочий актуальный по тем временам товар, Советский Союз платил девственно чистыми слитками золота… Главным образом, оно уходило в США. От уральских гор, через пол страны нескончаемыми воздушными караванами "золото партии” направлялось к берегам Аляски, сыплясь драгоценным дождем на протяжении всего маршрута. Сколько транспортов терпели крушение по пути в силу технических проблем, плохих метеоусловий, иных факторов, трудно даже предположить. Засекреченность операций на высочайшем уровне, посвященность в детали лишь ограниченного круга лиц, исключали любую возможность открыто вести поиски груза. Что-то находили, что-то нет. Шансы обнаружения абсолютно всего, что было утеряно, равнялись нулю…

…Настоящий клад… Я мог бы запросто купить на такие деньги небольшой островок где-нибудь в Атлантике, валяться в теплом песочке, укрывшись тенью пальм, потягивать коктейль, наслаждаясь безмятежностью протекающей жизни…

Это меня совсем не вдохновляло, как и остальные идеи подобного плана. Сбив замки с первого ящика, увидев яркий блеск желтовато-белесых кирпичиков – я одновременно понял все: предназначение и отведенную мне нишу в этом мире, глубину вечности и ощущение неизбежности подстерегающей смерти…

Алхимия – сложная наука, требующая, прежде всего, наличие нехилого ума, финансовых вложений и удачи. Если со всем этим полный порядок - получишь свое золото. Конечный продукт, характеризуется возможностью многократного возврата материальной составляющей данной формулы, чем активно пришлось заняться…

…11 апреля 2006 мне исполнилось 25 лет. А на следующий день в 14:33 случилось то, что потомки позже, наверно, назовут закатом всего человечества…

О взрыве я узнал только через год, а вот о внезапном расширении границ Зоны, которое произошло несколько месяцев спустя после взрыва - гораздо раньше.

В первые дни после случившегося правительственные войска Украины судорожно создавали необходимое оцепление, перекрывали транспортные пути. Росла целостная система фортификационно-заградительных сооружений - доты, вышки, колючая проволока под электрическим током, рвы, минные поля, даже противотанковые ежи. В скором порядке возводились временные научно-исследовательские комплексы, лаборатории и базы для размещения персонала и техники. Оперативность и масштабность действий военных отличалась высоким уровнем профессионализма. Казалось, что созданный периметр надежен. Действительно, там яблоку нельзя было упасть незамеченным, утечки информации минимальны. Мировой общественности объясняли происходящее несущественными проблемами технического характера и профилактическими работами, напоказ велись переговоры с экспертами ООН. Свидетелей бедствия локализовывали от пристальных глаз средств массовой информации. Все было в лучшем виде. Началось исследование причин новой катастрофы и спасательные операции.

Через несколько месяцев после аварии, возникла кризисная ситуация - Зона резко увеличилась, поглотив под собой пять километров окрестностей. Большая часть состава правительственных войск и персонала лабораторий мгновенно погибла.

Началась паника, спешная эвакуация жителей близлежащих от эпицентра сел и городов, страх хлынул сплошным потоком как сквозняк в приоткрытую дверь. Телевизионные репортажи напоминали сводку боевых действий, состоящую из зарисовок всеобщего бегства и стычек мародеров. Мир содрогнулся… Мир в шоке…

…Все мои мысли занимал только Чернобыль. Грандиозные планы по изучению подземок Москвы и Токио… Бермуды, Невада, Антарктида, Египет, Чили, Мексика, Пуэрто-Рико, Маршалловы Острова… Я жаждал открытий, жаждал найти ключи ко всем загадкам этой планеты. Все это померкло, в сравнении, со стремительным развитием событий на севере Украины…

Я не мог нормально существовать… Мне постоянно снился кислотный дождь, купание в реке Припять, оранжевые туманы, бездонные дыры труб чернобыльской станции и гнойные язвы… Находясь почти за десять тысяч километров от Зоны, все равно вскрикивал ночью от кошмаров, просыпаясь, вытирал полотенцем ручьи струившегося пота… Один раз на этой почве случилась лихорадка, меня упекли на несколько месяцев в больницу.

Так прошел год. Я сильно похудел и напоминал ожившую мумию. Да, спастись можно, только уехав в Зону. Она поглотила меня без остатка… И ничего нельзя поделать. Стоило лишь об этом подумать как начинались рвотные позывы… Чтобы справиться с инстинктом самосохранения, побороть животный страх, потребовалось куда больше времени… Ведь я ждал третьего взрыва. Почти ничего не происходило. Хороший повод тихо съезжать с катушек…