7.04.2011 21:30

Ограду первого кольца мы пересекли в 9:34. Все началось внезапно. Через 20 минут, водители первой и последней машины будто свихнулись. Первый остановился, а последний нажал на газ, собирая по цепочке все машины. Это больше было похоже на засаду. Тут же началась стрельба. Часть военных тоже помешались и начали палить по своим, но стреляли они плохо и двигались как-то странно. Сталкеры тут же куда-то слиняли. Как они потом объяснили, это был контроллер. Я про них раньше слышал, но не думал, что они способны на такое. Сталкеры довольно быстро нашли и убили его. За это они потребовали доплаты. Военные согласились на тройную оплату, но при условии, что сталкеры останутся с нами, до конца экспедиции. Из двоих остаться решился только один, а другой, назвав первого сумасшедшим, повернулся и ушел домой.

Двинуться в путь мы смогли только через 40 минут. Но через два километра на нас напали собаки. Огромные белые бестии. Они появились со всех сторон сразу, и если бы не вооруженные до зубов солдаты, нас бы всех перегрызли. Пару солдат, которые отбежали в сторону, невидимая сила разорвала в клочья. Все их снаряжение исковеркало, а несколько покореженных патронов выстрелили. Один из пуль в живот нашему инженеру-электронщику Андрею. Через час он скончался. Двоих человек покусанных собаками, мы схоронили уже в лагере. На вид, у них были все признаки передозировки радиацией. Видимо слюна у собак была сильно ядовита.

Лагерь мы разбили на окраине какого-то поселка городского типа. Таблички с названием не было, а на карте никакого населенного пункта я не нашел. По дороге мы лишились семи человек. Еще трое находились в невменяемом состоянии, и один был тяжело ранен. Все наши ученые говорят, что надо возвращаться. Большинство солдат с нами согласны, оно и понятно, все жить хотят. Но субординация у спецназа на высоте, приказ командования никто не нарушит. Удалось связаться по рации, но штабу до наших потерь нет дела. Они потребовали хотя бы принести образцов.

Военные в течение часа оградили стоянку двойным забором. Еще через полчаса, группа военных ученых, в сопровождении трех солдат и их командира, вышла за образцами в сторону поселка. Сталкер отказался их вести, но отдал им большую часть оборудования и проинструктировал двух смышленых спецназовцев.

В восемь вечера показались три фигуры. Двое тащили третьего, один из двоих заметно прихрамывал. Выжили именно те, кого инструктировал сталкер. А тащили они раненого командира. С собой они принесли образец. Он был в тяжелом алюминиевом ящике с оранжевыми полосами. Солдаты сбивчиво рассказали о том, как на обратном пути на них напали крысы, и что их было огромное количество. Им удалось уйти только благодаря свето-шумовым гранатам, и тому, что остальные солдаты и ученые побежали в другую сторону. Крысы увязались за ними.

Их командир не прожил и получаса, а солдат, которому крысы покусали ногу, получил сильнейший токсикоз, и десять минут назад он впал в кому.

Выжившие, благодарят бога. Ужас с собой приносит ночь. Остается только молиться и ждать утра. Утром мы попробуем вырваться.

***

… Мы шли вдоль забора первого кольца, в поисках приемлемого прохода.

- И не так уж страшен черт, как ты его мне намалевал – с сарказмом в голосе упрекал меня Комар – кастрюли на голову. Ишь что удумал…

- Контроллер во втором кольце редкость, они там почти беззащитны. От них легко сбежать, их легко убить, есть пространство для маневра – говорил я размеренным тоном – второе кольцо в основном населяют собаки и крысы.

- Так что? Все у нас еще впереди? – спросил Комар.

- Типун тебе, накаркаешь еще. В первом кольце, если встретим кого, нам придется туго – говорил я, внимательно изучая ржавчину на заборе.

- Почему это? – искренне удивился Комар – патронов у меня в достатке, батарей в датчиках хватит еще на неделю…

- Во-первых, там почти все датчики не работают или зашкаливают – перебил его я – так что идти придется дедовскими методами, с помощью гаек, камешков, и прочей снеди. Во-вторых, там много больше живности, и она, в основном, далеко не травоядная. Ну и в третьих, большая плотность аномалий, просто не даст нам быстро перемещаться, и лишит маневра. Кстати, про крысиное море слыхал?

- Слыхал? – возмущено воскликнул Комар – да эти сволочи два месяца назад, выгрызли весь блокпост на юге зоны. Ни один солдат не выжил.

- Вот то-то и оно, в зоне крыс много. Всякое животное зоны, даже разумное, можно убить, но, попав в крысиное море, еще ни один не выживал.

Я остановился напротив достаточно большой дыры в заборе. Похоже, в этом месте упал артиллерийский снаряд. Бетонный столб, лежал в пяти мерах левее раскрошенного фундамента. Рядом с остатками фундамента, была характерная воронка поросшая свежей травой.

- Переходим здесь – произнес я, и направился к воронке.

- Ну что ж, с богом – сказал Комар и пошел следом…

18.04.2011 2:43

Наверно это последняя запись. Из маленького окошка, в свете луны видна серо-коричневая масса, окружившая нас со всех сторон. Люди, пытавшиеся укрыться в соседнем грузовике с брезентовым тентом, с дикими криками вываливались из кузова, все облепленные крысами. Ужасающее зрелище. Больше всего гнетет крысиный писк. Кажется, что сейчас взорвутся мозги. Мы укрылись в металлической будке ГАЗ-66, оборудованной под скорую помощь. На полках лежат двое больных, солдат в коме, и тяжело раненый ученый. Вика, биолог и врач по образованию, следит за их состоянием. Ей помогает спецназовец Олег, и сталкер по кличке Курносый. Нас осталось шестеро. Двое без сознания.

Одному солдату удалось завести и уехать на УАЗике. Он погнал на нем в сторону поселка, и скрылся за первыми домами. Возможно, он и сможет выбраться.

Вентиляционное отверстие в потолке пришлось наспех герметично замуровать. Благо под руками был кусок металла и подходящие болты, и было время, пока крысы не могли забраться на крышу. Сейчас они там разгуливают как у себя дома. Даже если они нас не съедят, то мы умрем от недостатка кислорода или обезвоживания.

Видимо это конец.

…Уже через два часа пути, когда густой лес стал редеть, и плавно переходить в поросшие дикой травой поля, датчик аномалий Комара взбесился, и ничего толкового на экране не показывал. Мой сканер живых форм, реагировал на некоторые аномалии. Например, яркую точку давала зловонная лужа, которая неприятно булькала в овраге слева от нас. Зачастую на нем появлялись и исчезали отметки в случайном порядке. Комар шел за мной, стараясь ступать след в след. Я кидал гайки в подозрительные места на пути следования, а он, подбирал те, что не попадали в аномалии. Один раз, гайка вылетела из комариной плеши и, просвистев мимо моих ног, пребольно ударила Комара в коленную чашечку. Он начал было высказывать все, что думает по этому поводу, но я остановил его речь увесистым взглядом.

Несколько раз, мы видели одиноко шастающих крыс. После этого Комар заметно начинал нервничать, хотя потом довольно быстро успокаивался. Дважды попадались обглоданные человеческие трупы. Скорее всего, это был обед контроллера.

Один раз, я наткнулся на неизвестную мне аномалию. Я чуть было не попался. Насторожило меня, как я потом понял, несинхронное колыхание травы от ветра. Я бросил гайку, и та, пересекая невидимую грань аномалии - просто исчезла. Я недоуменно оглянулся на Комара. Он всего этого не видел. Когда я снова посмотрел на место, куда должна была упасть гайка, она лежала там, где ей и положено было быть. Я помотал головой, это не помогло, гайка не исчезла. Подозвав Комара, я достал еще одну гайку. Процедура повторилась, и все так же, пролетев половину пути, гайка испарилась бесследно. Но, через буквально пять секунд, она появилась снова и, закончив свой путь по правильной дуге, легла в паре сантиметров от первой гайки. Раньше я такого не видел, да и ни о чем подобном даже не слышал. Достав походный блокнот, я сделал в нем запись. Искривление времени, по-другому я просто не смог охарактеризовать увиденное. Слегка привыкнув, глаза без труда отличали границы новой аномалии, и мы двинулись в обход. Со временем Комар научился на глаз отличать аномальные зоны. Пару раз он замечал их раньше меня. Я даже перестал за него беспокоится. Он быстро научился основам.

Дальше по пути, попалась полудохлая слепая собака. Вся кожа пса была покрыта кровоточащими язвами. Странным в ее поведении было то, что она не скулила. Видимо она попала в ядовитый туман, который мы позже повстречали в низине, вдохнула там пару раз, и лишилась голосовых связок. Обогнув туман, мы вышли на пригорок. С него открылся вид на населенный пункт – конечную цель нашего путешествия в зону…

18.04.2011 10:30

Крысы отступили около восьми утра. Они просто ушли. Видимо проголодавшись и поняв, что нас им придется ждать долго, они пошли искать себе пищу в другом месте. Мы решились покинуть кабину только через полчаса. Было принято решение спешно покидать зону. Обыскав весь лагерь, мы нашли немного припасов съестного, а вот с питьевой водой проблем не было. Она хранилась в железных, герметично закупоренных бидонах, и от нашествия грызунов не пострадала.

Впервые за прошедшую ночь и утро, я усомнился во вменяемости Олега. Этот солдафон требует, чтоб образец был непременно доставлен. Тащить его в руках или рюкзаке не представляется возможным. Из всей техники чудом уцелел один КамАЗ. Немного повозившись с перегрызенной проводкой, Олегу и Курносому удалось его завести. Курносый сказал, что на машине будет проще добраться по старой дороге, которую он якобы знает, как свои пять пальцев, чем возвращаться той, которой мы доехали сюда.

18.04.2001 11:10

Это точно последняя запись в моем дневнике. Произошло вот что. Вика отказалась ехать, мотивировав тем, что она не может бросить раненых. Перегружать их в КамАЗ, и подвергать новым опасностям – значит обрекать на смерть. Но оставить ее одну мы не можем. Сперва, остаться хотел Олег, но потом, когда выяснилось, что я не умею управлять грузовиком, решилось все само собой. Сталкер должен был идти пешком и прокладывать маршрут, а кто-то должен был вести по его следам грузовик. Олег говорит, что если они доберутся нормально, то через два, максимум три дня, за нами прибудет вертолет.

Дневник я отдаю Олегу. В случае если я не вернусь, он обещал передать его лично в руки моему брату Василию.

Вася. Если ты читаешь этот дневник, то, скорее всего, меня уже нет в живых. Зная твой характер, я тебя очень прошу, не надо сюда приезжать. Это гиблое место, непрошеных гостей зона не любит и жестоко их убивает. Ты не сможешь ничего выяснить или понять. Никто не сможет. Не рискуй понапрасну своей жизнью. Позаботься лучше о маме…

***

Мы шли по окраине поселка, в сторону, где должна была располагаться передвижная лаборатория.

- Ты хорошо знал этого сталкера? Ну, как его? – силился вспомнить Комар.

- Курносого? – спросил я.

- Да, его – подтвердил Комар – Что он был за человек?

- Обычный сталкер, такой же как я, – начал я описывать его, пытаясь выудить из глубин мозга очертания его лица, – нос у него характерный. С горбинкой и большой. Орлиный.

- Это я и так понял. Что он был за человек? – повторил свой вопрос Комар.

- Алчный. Жадным он был. Исключительно жадным. Но дело свое знал прекрасно. У него был хороший учитель. Жил от меня через два квартала, а месяца три-четыре назад, переехал на восточный край зоны. Говорят, женится хотел.

- Понятно, – подытожил Комар, – поэтому он решил вернуться знакомой дорогой, и повел грузовик в твою сторону. Он просто плохо знал зону с нашего направления.

- Скорее всего, - согласился я с догадкой Комара, - кроме того, многие сталкеры утверждают, что в нашей части зоны, меньше аномалий и существ.

- Угу, я заметил. Когда я сопровождал в прошлый раз Вику, приходилось часто отстреливаться от собак и небольших стай крыс, - угрюмо проворчал Комар, - крыс лучше убивать из огнемета. Знал бы – взял его с собой. Эта фраза прозвучала мне упреком.

- На фиг нам такая дура? – возмутился я.

- Это не дура, это лошадь! – процитировал Комар персонажа из мультов нашего детства, и на этом конфликт был исчерпан.

В этот момент за пригорком показался забор лагеря, всего в каких-то двухстах метрах. Я остановился и вскинул руку. Мы присели. Минут пять-десять, осматривали окружающую местность вокруг лагеря. Я чувствовал, что душа Комара хочет сорваться с места, и побежать к фургону с красным крестом на борту, но надо отдать ему должное. Военная выдержка вела постоянный контроль над телом. Даже выражение его лица не изменилось при виде лагеря.

Никаких движений замечено не было. Слева от лагеря была отчетливо видна свежая аномалия. Это была комариная плешь. Изредка попадаются кочующие аномалии. Скорость их движения обычно не превышает пару метров за сутки. Сейчас она подобралась вплотную к лагерю, и от души поработала над ограждением.

- Надо идти, через полчаса начнет темнеть. Ночевать придется в лагере, - сказал я.

Мы молча поднялись, и пригнувшись, пошли в сторону лагеря. Комар следил за окраиной поселка, начинавшегося слева, метрах в трехстах от лагеря, покореженными, одноэтажными, бревенчатыми избами.

Через две минуты мы вошли в лагерь. Осторожно передвигаясь, обходя обглоданные кости людей, мы дошли до медицинского фургона. Комар осторожно постучал. Ответа нет. Он постучал сильнее, и, не прождав и двух секунд начал тарабанить кулаком по двери, что было сил. Я схватил его за руку и отвесил тяжелый взгляд.

- Кто там? – раздался из-за двери испуганный женский голос.

- Вика! Открой! Это я, Женя! – выпалил Комар в полный голос.

Послышались два щелчка, и дверь распахнулась.

- Вика! – вскричал Комар и влетел в фургон, едва не сшибив меня с ног.

Из глаз девушки брызнули слезы. Они начали обниматься и целоваться на радостях, и я уже не смог понять заплакал ли Комар, или это Викины слезы размазались по его щекам. Я зашел вслед за Комаром, и захлопнув дверь щелкнул замком. Внутри было душно, не смотря на то, что вентиляция была приоткрыта. Грузовик весь день стоял на солнце. На Вике был надет докторский халат, перепачканный кровью, грязью и местами рваный. Справа на полу, ритмично покачиваясь, сидел молодой парень лет двадцати трех. Он смотрел на нас бешеными глазами, и тихо безмолвно плакал. Выглядел он еще хуже, чем Вика. Все вышеперечисленное, дополняли мешки под глазами, и серое почти бесцветное лицо. В машине больше никого не было. Я подошел к нему.

- Как тебя зовут?

- Толик.

- У тебя все в порядке? Ты не болен? Как себя чувствуешь?

- Я в норме. Устал очень. Трое суток не сплю.

- Это ты зря, - пытаясь упокоить его, сказал я, и присел рядом с ним на пол. – А где двое больных?

- Умерли. Мы их вчера вынесли, но похоронить успели только одного. Крысы набежали. Не так как было в первый раз, но достаточно много.

- Больше никого живых не осталось? – спросил я.

- Крысы всех пожрали, живьем. Они прямо запрыгивали на живых и ели их – неожиданно он сорвался на крик и обхватил голову руками.

- Шшшш, - пытаясь успокоить, я положил его голову себе на плечо. – Все нормально, завтра выберемся. Все будет хорошо.

Женя и Вика смотрели на нас.

- Давно он так? – спросил Вику Комар.

- У него срыв пошел, когда крысы в первый раз на лагерь напали – пояснила Вика.

- Ему надо выспаться. Завтра будет трудный день. У тебя есть хорошее снотворное? – спросил я Вику.

- Найдется.

- Вот и хорошо. Ложимся прямо сейчас. У нас в запасе 10 часов для сна. Завтра все будем в норме.

Через 20 минут после укола, когда Толик уже тихо похрапывал, Комар по своей военной привычке скомандовал отбой, и они, устроившись поудобнее, погрузились в сон. В два часа ночи я разбудил Комара, и он сменил меня на посту, у единственного, маленького окошка, которое было в нашем фургоне почти под самым потолком.

- Все спокойно? – спросил он шепотом.

- В Багдаде все спокойно – сказал я фразой из детского фильма, позабыв, что для Комара, эта фраза может иметь совершенно другой смысл.