Вполне возможно, что он мог бы сразу заметить слабое колебание воздуха над этим местом, вполне возможно, что мог бы и не ходить сегодня или в этот конкретный раз. Но, ничто не предвещало беды и он пошел. Шаг за шагом он приближался к своей цели. Намного четче теперь было видно, что несчастные пассажиры этого злополучного грузовика умерли в катастрофе. Большинство трупов было обуглено, хотя ни сам грузовик, ни местность вокруг него подобных следов не носили. Странно. Но мало ли странного он видел за свою жизнь? Немало. Увиденное насторожило его, но не остановило в желании проникнуть в тайну этой катастрофы. Действие разворачивалось подобно немому кино - он приближался, а все вокруг словно замирало и затихало. Осталась пара шагов, всего пара шагов и он сможет заглянуть внутрь завала, образованного перевернутым грузовиком, досками от сидушек и полусгнившими трупами. Близко. Настойчиво забилась в предсмертной агонии мысль - не надо, не смотри! Но он уже видел, что внутри - ошметки тел и несколько ящиков с надписью. Именно эта надпись и произвела неожиданный мощнейший взрыв воспоминаний. Увиденное им в мелькавших ярчайших потоках света, было то слишком иллюзорно, то слишком реально. Он не мог провести грань между этими событиями. Они накатывали волнами и уже не отпускали. В некоторых он не сомневался как в самом себе - это были его воспоминания, до поры до времени скрытые от него неизвестно почему. Но некоторые, хотя и указывали на его причастность к происходящему, он признать не мог. Не мог... или не хотел. ***
... Куски тел и залитый теперь запекшейся, а тогда такой яркой, такой свежей, кровью. Ее много. Неуверенно иду по пробитому местами дощатому полу и поскальзываюсь раз за разом. Никто не выжил! НИКТО! Опять я один. Лица. Такие знакомые лица. Кто они? Почему я ехал вместе с ними? Куда мы ехали?
…Медленно и низко стелется мрачный сырой туман Зоны. Вечер. А ведь было утро, когда мы все вместе выезжали. Мы спешили. Куда? Черт... Не помню. Теперь не важно. Опять не получилось... Почему опять? Знакомое чувство обреченности и повторяемости событий. Слишком знакомое. Ногами отбрасываю куски оранжевых защитных костюмов ученых. Иногда с кусками конечностей. Ничто не спасет... Скоро конец. Не знаю почему и не знаю от чего, но конец. Я это чувствую. Не поэтому ли мы ехали в этом грузовике и спешили преодолеть как можно больше до... Выброса.
…Выбросы стали все сильнее и все чаще. Последний потряс не только саму Зону, но и все, что вокруг нее. Многие населенные пункты остались без света и других благ цивилизации, но это не важно, важно, что совсем скоро стало понятно, что Зона вышла за свои пределы. Эти мощные выбросы не только перемещали аномалии внутри нее и подпитывали их неведомой энергией, но еще и были неспешными атаками на все окружавшее Зону. Она не могла уже оставаться такой как была. Она росла и все, что мы знаем должно было вскоре исчезнуть. Что-то диктует свои условия и они слишком жестоки. Эти условия убивают нас, они игнорируют наши попытки сопротивляться. Мы чужие в мире Зоны и она не потерпит подобных пришельцев в своих чертогах. Сталкеры, раз за разом обманывают слугу Зоны - смерть. Но и они находят свое последнее пристанище здесь. Здесь все неизменно и нет надежды на спасение. Совсем нет. Но я что-то знал. Мы спешили в последний раз проверить мою догадку перед Выбросом. Эти люди поверили мне. Они погибли. Их тела - это еще один штрих страшной картины этого мира. Мира Зоны, где для людей совсем нет места!
…Спрыгиваю в накатывающий мерными волнами туман. Он доходит до колен и напоминает мне своим поведением живое существо. Оно ласкает мне ноги, убаюкивает. Туман был извечным странником по равнинам этих неживых земель. Влажный, густой и приносящий с собой запахи смерти во всем ее разнообразии, он вносил неожиданность и некое величие во все окружающее. Он скрывал смертельные ловушки и ненасытные глаза обитателей Зоны. Он обманывал сталкеров и давал прибежище разнообразным тварям. Для нас тварям, а для Зоны может они были детьми, ее порождением. Не знаю. Никто не знает.
…Этот мир не для нас и мы здесь чужие. Нас здесь не ненавидят, просто нам здесь не место и мы должны это понять. Это тот урок, который мы должны были выучить. Но так было раньше. Раньше, пока Зона собирала свой кровавый урожай только в своих чертогах. Теперь все изменилось. Не понятно почему, но многое стало слишком непримиримым с нами. Зона росла. И в ее новом мире не было места для нас. Для нас всех.
…Но кое-что все же было неизменно – это мое желание все исправить. Конечно, я не могу исправить совсем все в этом мире и искоренить всю несправедливость. Но если справедливо утверждение, что у каждого человека есть свое предназначение, своя роль, которую только он может сыграть и, если правдиво мое предчувствие… Много «если», но в таком случае я, кажется, знаю, что я могу сделать со всем этим. Должен сделать, пока не стало поздно. Просто обязан, не кому-то и не всем им обязан, но я так жил и всегда руководствовался этим правилом. Что если, что-то кажется необходимым выполнить, то велика вероятность, что это действительно необходимо сделать.
Меченый удалялся от этого злополучного места все дальше. Подсознательно он продолжил ранее намеченный маршрут. Но вряд ли он сейчас отдавал себе в этом отчет. Слишком сильно было потрясение от увиденных им таких реальных жестоких воспоминаний. Не помогла ли ему в этом сама Зона. Все может быть. Ничего нельзя так сразу и так просто отрицать, - одно из не писанных правил сталкеров. Расстояние между ним и местом катастрофы все увеличивалось, но, похоже, что тяжелые мысли и не думали покидать его бедное сознание.
… А какова на самом деле Зона? Все мы играем с ней в одну и ту же игру на выживание по установленным ней правилам. Мы под нее подстраиваемся, но не можем постичь ее. Она, похоже, тоже в свою очередь изучает нас. Например, те же зомби – наполовину существа, наполовину фантомы. Зачем она их создает, зачем и по какому дьявольскому плану? Пытается ли она просто показать нам насколько мы разные или показывает, то, как она нас понимает? Но зомби слишком примитивны – одни лишь животные инстинкты. Может в некотором роде она и права, - некоторые люди часто могут и отвечать подобным характеристикам. Но не все же и не всегда! Или мы себя обманываем, а она видит искреннюю сущность людей, не прикрытую фальшивой идеологией? Кто знает. А кто такие тогда существа, обладающие несомненными преимуществами над нами? Хотя бы контролеры? Их ментальные возможности превосходят самые смелые фантазии наших известных «выдающихся» гипнотизеров. А кто такие кровососы – существа, что чувствовали присутствие любого организма вокруг них на десятки километров и к тому же могли еще и становиться практически невидимыми. Но невидимыми только для людей, поскольку только мы видим все объекты в видимом спектре. Не в инфракрасном, не в ультрафиолетовом, не в тепловом излучении, а в самом примитивном – видимом спектре. Да, из нас плохие хищники – без приспособлений мы не в состоянии обнаружить, что-либо в темноте или при плохом освещении. Мы хуже созданий Зоны во многом, за исключением одного – нельзя же так просто у нас отбирать возможность жить и совершать ошибки. Это наше право на свободу выбора и за него можно пожертвовать своей жизнью. По крайней мере, так считаю я.
… Мне постоянно, что-то кажется. Не начинаю ли я сходить с ума? Перед глазами все плывет. Этот вечный туман мешает сосредоточиться. Его густые «волны» на самом деле не однообразны. Они переливаются всеми возможными оттенками, но только очень тусклыми, из-за чего иногда теряется восприятие реальности. Туман плывет, парит, течет… Как еще можно описать его неизменное вальяжно усталое и размеренное движение? Но зачем он здесь. Ведь в самой Зоне, исключая конечно завод «Янтарь» и район Свалки практически нет водоемов. Здесь не так влажно, чтобы он мог возникнуть природным путем. Значит, он не просто так существует. И у него, как и у всего в Зоне есть своя цель или смысл. Что-то не на самой поверхности, а в его сущности. Что-то неуловимое, но ощущаемое в каждом мгновении пребывания здесь. Что-то знакомое и привычное.
…Черт! Мне действительно это привиделось или только показалось? На миг, вроде, прикрыл глаза и тут же, как бы со стороны, увидел себя идущим в этом же направлении, по похожей местности. Не мог же я это придумать? Не мог. Мне показалось, что я вижу себя немного сбоку и сзади, и невдалеке от меня из тумана вырисовываются очертания покореженного от попавшей в него молнии старого дерева. И все было так реально – я видел и обугленную в некоторых местах кору этого дерева и свою одежду в мельчайших подробностях. Вот так видение!
Меченый насколько мог, пооглядывался по сторонам. Совсем недалеко от него из тумана отчетливо виднелось несколько одиноких кустов и остов какой-то техники. Никакого дерева, тем более со следами от удара молнии он не обнаружил. Успокоился, перевел дыхание и решил продолжить путь не обращая внимания на привидевшуюся несуразность. И, в общем успешно не обращал на это ни какого внимания, пока слева из тумана не показались уже знакомые очертания дерева. Того самого – со следами от удара молнии. В некоторых местах кора еще была горячей от недавно потухшего при вечернем покрепчавшем ветерке, пожаре. Местами поднимался и вился над обугленными участками неуверенный сероватый дымок, пополняя собой все тот же чертов туман. Совершенно не веря своим глазам, Меченый приблизился к стволу несчастливого дерева. С большой осторожностью прикоснулся к его коре и даже от неожиданности немного вздрогнул, когда оказалось, что кора дерева, да и оно само не является иллюзией ни в коей мере. На пальцах, которые он ошеломленно поднес поближе к глазам, чтобы внимательнее рассмотреть, остались следы от свежей сажи. Не в силах больше переносить такое нервное напряжение, Меченый решил присесть и немного отдохнуть. Он сел на землю и прислонился спиной к стволу дерева, которое еще недавно он с огромной уверенностью считал иллюзией или бредом.
… А что если мы просто не видим или не хотим видеть? Что если мы просто пытаемся понять Зону с помощью наших привычных знаний и понятий, и пропускаем нечто важное? Что если мы просто не хотим себе признаться в этом и не хотим даже предположить нечто подобное? А может нам просто надо научиться это видеть?
Меченый последний раз окинул взором сумеречный пейзаж Зоны и закрыл глаза. Все что он видел после этого, он не смог потом ни отнести к бредовым снам, ни к реально происходившим или происходящим событиям.
…Мир иллюзий…
Яркие вспышки все новых и новых видений, все больше и все чаще появляются перед взглядом и обретают очертания, какие-то отдельные события или люди. Слишком часто и слишком быстро, чтобы понять, но достаточно ясно, для того, чтобы ощутить. Ощутить в полной мере все эмоции и переживания каждого отдельного момента. И весь этот фейерверк из образов и событий давит на психику, не отпуская ни на секунду. Наверное, можно разорвать этот колдовской круг, просто открыв глаза, но Меченый слишком стремится понять все происходившее, что бы так сразу отступать назад. Из под его прикрытых, невероятным усилием, век бегут слезы. Слишком много всего и сразу – человеческая психика не в состоянии отреагировать на такую быструю смену событий и она накладывает ощущения одни поверх других. Дикий калейдоскоп увиденного разрывает сознание и от него постепенно ускользает то, к чему он так стремился – понимание происходящего. Все еще не позволяя себе ни на секунду вырваться из плена мучивших его видений, он становится лишь молчаливым зрителем в разворачивающихся перед ним событиях…
… Далекое, прекрасное утро. На узких улочках какого-то небольшого городка оживление. Необычно видеть в этом полусонном царстве с устоявшимся ритмом жизни такое движение. Это видно по перепуганным сморщенным лицам вечно сидящих у своих подъездов старушенций и по дикому энтузиазму малышни. Первые злобно перешептываются и тычут корявыми пальцами, а последние носятся как угорелые по дворам. Поводом для всего этого, несомненно, является огромная колонна военной техники лениво ползущая по центральной, но не асфальтированной улице городка. Колонна действительно огромна, она тянется на сотни метров и по слухам, к ней все прибавляются и прибавляются отдельные грузовые машины с солдатами и БТРы. Всю эту кутерьму, со страхом наблюдают, многочисленные, как обычно насмерть перепуганные мамаши-домохозяйки, которые по возможности пытаются успокоить сильно расстроенных бабушек и вразумить своих малолетних непоседливых чад. Усилия эти, конечно же, ни к чему не приводят, поскольку сами эти мамаши друг дружке шепчут про наступающую войну – про которую они давно слышали по телевизору, да и вообще, - вон по улице уже военные едут! Разумеется, это только подогревает всеобщее настроение узколобых горожан, которые впервые в жизни опаздывают на работу из-за первой в их жизни пробки. Многие автобусы и частные авто теснятся к обочине, пропуская вперед неумолимо продвигающуюся колонну бронетехники. Рядовые граждане просто глазеют, молодежь равнодушно наблюдает за «невеселым», по их мнению, карнавалом и все пытаются как-то скрыть свое истинное отношение к происходящему. Все боятся. Боятся безотчетно и по совершенно по разным причинам. Над всем происходящим незримо витает дух надвигающейся беды. Конечно, население могли бы успокоить и сами виновники происходящего, военные. Но они не вполне и сами уверенные в сложившейся ситуации, что привела их сюда и ведет дальше, молчат. Лишь поддерживают внешнее спокойствие. Некое подобие бравады… Скоро они умрут. Это ощущение появилось из ниоткуда и стало неоспоримым. И сразу же стало очевидным насколько это все глупо. В быстро мелькающих перед моими глазами картинах гибели этих ни в чем не повинных солдат, все становится отчаянно и невероятно глупым и неправильным. Глупо видеть одновременно: предсмертной судорогой искаженные лица военных и такие нелепые лица с досужими разговорами людишек из того самого городка. Иногда накладываются эпизоды жестокой смерти одного какого-то солдата, с его же все еще улыбающимся розовощеким выражением лица, когда он еще ехал на БТРе по разбитой улице, того самого города. Как лживо все происходящее перед лицом будущего, что не терпит пустых никчемных притворных масок! Как печально…
… Очередная картина, пока не четкая, но стремительно прорисовывающаяся. Невероятно реальная - она словно высекается неведомым мне инструментом в моем подсознании. Наверное, это мои собственные воспоминания, ощущения и впечатления… Это лицо немолодого уже человека. Оно не вызывает чувства реальной угрозы, хотя когда-то оно пугало своим немного безумным выражением. Глубоко посаженные умные глаза пытливо всматриваются во все попадающее в их поле зрения. Проницательность и неординарный ум светятся в этих немного уставших, добрых глазах, в уголках которых уже давно появились морщинки. Лицо открытое, с немного заостренным чисто арийским профилем носа и волевым подбородком. Лоб высокий и тоже не избежал нещадной борьбы со временем - и его покрывает глубокая сеть морщин. Брови густые, но такие же седые, как и волосы его неспокойной растрепанной шевелюры. Почему-то и я всматриваюсь в его лицо, пытаясь определить… Точно – пытаясь выяснить насколько серьезно все то, что он мне заявляет. Он – мой друг, один из немногих, таких которые ничего не просят взамен. Ученый. И спор наш извечен. И все на ту же тему – насколько виноваты ученые в произошедшей катастрофе, которая и привела к появлению Зоны и теперь грозит всей жизни на Земле. Я слышу и свои доводы:
- Хотя, кто может сказать, что двигало людьми, которые изобретали ядерное и водородное оружие? Они, что сидя по ночам над чертежами, вспоминали тех, кто всю жизнь им досаждал и не замечал их гениальности? (При этих словах Ученый бросает на меня укоризненный взгляд – Мол, как тебе не стыдно мне такое говорить?) Но между нами никогда не было недосказанных вещей, и я слышу, как продолжаю рассуждать. - Можно даже представить жутковатую картину: небольшая комнатка какого-либо ученого физика, где за старым, советским еще, перекошенным от старости столом, сидит гениальный человек. Глаза его впали от усталости, некогда проницательный взгляд потускнел и приобрел потустороннюю окраску, плечи поникли – человек устал. Много дней и ночей он бьется над решением задачи, которую до него не осмеливался еще поставить перед собой ни один исследователь. Трудна и непонятна сущность загадки, которая перед ним предстала и только он один сможет понять всю ее суровую красоту, даже зная, что никто не оценит гениальной простоты решения, найденного кропотливым трудом. Можно, конечно, приписать его уставшим глазам дьявольский блеск создателя оружия огромной силы. Можно, при желании. Но не уверен, что в этот момент в его мозгу, кроме мыслей об все же осуществившейся мечте первооткрывателя, возникают идеи по использованию его находки. (Тут Ученый отчетливо крутит пальцем у виска). - Конечно, он стремился покорить неведомое, но ради же блага человечества! Не иначе. Допустим новый вид энергии – дешевый и экологически чистый, позволит обогреть всех сирот мира. Это то, к чему стремится ученый, это то, чем он может помочь людям, принести пользу. Но в то же время менее талантливый его коллега, подхлестываемый завистью к успеху собрата, по ночам, по подсказке военных или политиков, чертит проект новой бомбы. И, что уж действительно дьявольски остроумно – но в основу ее ляжет тот самый новый вид энергии, более мощный и дешевый. (Мой товарищ пожимает плечами в старом заношенном белом лабораторном халате, неизвестно – толи, соглашаясь с этим, толи, говоря – и не такое еще бывает). - Еще совсем недавно гениальному изобретателю вешали на шею медали за его «великое» открытие и, естественно, обещали сразу же начать строительство столь необходимых мирных объектов. А уже завтра новые смертоносные ракеты полетят по пологой неотвратимой траектории к мирам и странам, где ни о самом гениальном ученом, ни тем более, о его великом открытии никто и слышал. И принесут ракеты с собой не только смерть и разрушения, но в выжженных и отравленных равнинах они оставят шепотом имя того человека, чье открытие и позволило произвести на свет этот ужас. И проклянут его и, скорее всего, казнят после суда общественности. Вот такой вот «забавный» конец у такой обычной истории. И кто здесь прав, а кто виноват?