Изо дня в день я неотвратимо убеждаюсь лишь в одном: из всех законов в Зоне безотказно работают отнюдь не вездесущие законы физики, и уж тем более не элементы уголовного законодательства, а исключительно законы Мерфи. Все сразу. Оптом. Если есть хоть один мизерно-дохлый шанс на то, что какая-то определенная мерзость может с тобой в данный момент произойти, то она обязательно произойдет, и если не с тобой, то уж с кем-либо из твоих близких наверняка, я это гарантирую...
Вообще, грех мне на судьбу жаловаться: если вспоминать капитально, то за пять с половиной лет в Зоне, из которых два с небольшим я состою в Свободе, действительно серьезной опасности для жизни и драгоценного здоровья я подвергался не более десятка раз, и то случалось это в таких ситуациях, где без человеческих жертв планируемый гешефт был бы попросту немыслим. Ранен был всего один раз, и то по касательной в левое плечо, во время отражения одной из атак группы полковника Черепа на Армейские склады. С аномалиями и монстрами примерно то же самое - там куснули, здесь боднули, но в итоге ничего серьезного. Как будто Зона видела во мне проводника политики максимального невмешательства в ее дела, и щадила меня по мере сил. Если серьезно, то в большей степени мне помогали выжить природная наблюдательность, осторожность, аналитический склад ума, и опыт работы в антикоррупционном подразделении одной из российских спецслужб. Там как в Зоне: мозга нет - считай калека, а таким калекам в России одна дорога - на обочину жизни. Или другая - в Госдуму. Лишь бы язык был шершавый, да бабла побольше...
Объяснений моей столь удачной сталкерской "карьере" я не мог найти, как ни силился: применение законов логики к Зоне так же бессмысленно, как попытка самоубийства при помощи гвоздодера. Между тем, в отличие от логики, для того, чтобы работали вышеупомянутые законы Мерфи, нет никакой необходимости самому активно искать приключения на свою же задницу, все то плохое, что произошло за пять лет со мной, или же моими друзьями-знакомыми по Зоне, в девяти случаях из десяти имело место из-за неконтролируемых локальных выбросов истинно славянского "авось", и связанного с ним дремучего, порой совершенно махрового раздолбайства. Впрочем, в наше время на просторах бывшего СССР этим мало кого удивишь...
Имея склонность более к созерцанию и анализу, нежели к потреблению и накоплению, за все время, проведенное мною в Зоне, я обогатился не столь материально, сколь духовно, хотя (чего уж там душой кривить) заначка на Большой Земле в виде банковского счета имелась и у меня, пусть и не с семью нулями, но все-таки имелась. Духовность, как скилл юнита Коррупционер (то есть, собственно, меня), по сравнению с развитым, к сожалению, в сталкерской среде навыком обмануть ближнего и нагадить на нижнего, помогает в Зоне не особенно, сколько ты его не прокачивай, но определенные преимущества все-же дает. К примеру, не в моих правилах напоминать кому-либо о старых долгах, так как я почему-то верю, что Зона каждому из нас в итоге предъявит свой счет, и выражен он будет не в сухой статистике цифр и денежных знаков, а в липких, как июльский пот, секундах, что останутся человеку до того, как он безропотно отдаст то, что невозбранно арендовал у Господа с момента рождения - свою бессмертную, но увы, уже совершенно никому не нужную душу. Именно страсть стяжательства более всего портит карму доброму сталкеру, и она же в большинстве случаев становится причиной его безвременной кончины. Но хватит о грустном...
Как человек обстоятельный, я многое записываю, еще больше - запоминаю, благо ресурсы головного мозга еще пока позволяют. Как говорил мой бывший начальник из прошлой жизни, немолодой уже, но еще вовсю таскавшийся по бабам полковник: "Самый тупой карандаш острее самой острой памяти". Хотя для него эта поговорка была куда как более актуальна, нежели для меня: с годами он начал страдать рассеянным склерозом, закидонами на фоне которого порой доводил весь личный состав отдела до неистовых ржачных колик. В Зоне же порой происходило такое, что впечатывалось в память посильнее таблицы умножения. Гадом буду, на смертном одре обязательно вспомню эти печальные, почти по-человечески задумчивые глаза мертвого псевдогиганта, которому взрывом ракеты ПЗРК "Игла" в Темной долине оторвало одну из его нелепых курьих ног (или все же рук???).
Порой, не менее запоминающимися моментами были выходки моих обдолбанных и не очень коллег по клану "Свобода", так как у некоторых из них имеющаяся в наличии неэпическая тяга к познанию всего сущего усугублялась полным пофигизмом по отношению к собственному здоровью, а порой и жизни.
Итак, в некотором царстве теней по названию Зона Отчуждения жили-были два товарища, Ява и Палец, оба двадцати трех лет от роду. Звезд с неба не хватали, так как в Зоне на момент вступления в Свободу были недавно даже по местным меркам - что-то около пяти месяцев, ранее хаживали в рейды в качестве "отмычек" с кем-либо из вольных сталкеров по возможности поопытнее да незлобивее. При этом, наличие второго качества у потенциального ведущего приветствовались Явой и Пальцем даже пуще первого, по причине того, что эти индивиды ухитрялись за время самой безобидной ходки безо всякой задней мысли отмочить такое, что даже у видавших виды сталкерюг, не один год топтавших Зону, вставали дыбом волосы в совершенно неприличных местах. Успешная попытка Явы прикурить сигарету от блуждающей жарки на глазах у Мерина, которому "посчастливилось" подрядить эту парочку в рейд за артефактами на Агропроме - вот, пожалуй, один из самых безобидных способов самовыражения этой неразлучной парочки.
За пять месяцев своего бренного существования в Зоне, Ява и Палец побывали практически на всех уровнях Зоны, от Кордона до Рыжего леса. Впрочем, такая пространная география объяснялась легко: Рыжий лес они лицезрели с высоты птичьего полета, где оказались благодаря подъемной силе винтов транспортного МИ-8, к которому они, убей Бог не пойму как, незаметно для пилотов пристегнулись альпинистскими карабинами за пару секунд перед взлетом, чтобы отстегнувшись над Кордоном, эффектно спланировать на припасенных десантных парашютах прямо посреди сталкерской деревни. Рожи вояк на блокпосту под разрушенным железнодорожным мостом надо было видеть... Ява впоследствии обмолвился, что еще до службы в ВДВ имел за плечами опыт двадцати прыжков, а Палец, родившийся и выросший в Красноярске, за восемь лет занятий альпинизмом излазил скалы заповедника "Столбы" вдоль и поперек. Так что подготовка у ребят имелась, что разумеется ни в коей мере не оправдывало их столь экстремальных даже по меркам Зоны игр в пятнашки со смертью.
Познакомился я с этой парой неразлучников уже в Свободе, во время патрулирования окрестностей Армейских складов прошлой осенью. Блеклое сентябрьское солнце, уже почти скатившись к горизонту, медленно вытягивало и искажало тени от вышек на Армейских складах. Вечерний патруль "Свободы" вышел на обход территории, и кроме меня в этот незабываемый патруль на весь день поставили двих новичков, проходивших "обкатку", совсем еще зеленых, только-только переставших считаться рядовыми "отмычками".
Имена новичков, как и водится у сталкеров, имели к тактико-техническим характеристикам их обладателей самое непосредственное отношение: у Пальца на левой руке отсутствовал мизинец - это был результат неудачных экспериментов с фрезерным станком в девятом классе средней школы (видать, уже тогда чудил неслабо), а Ява всем "Мальборо" и "Данхиллам" на свете предпочитал продукцию российской табачной промышленности под названием, аналогичным его "погремухе"). Старшим патруля в этот раз должен был идти мой старый кореш Перец, но сия честь в этот раз была оказана мне, так как Перец в данный момент загибался в лазарете от вновь открывшейся застарелой язвы желудка, и посему, ритуальный "косячок" перед выходом за ворота базы был мною приговорен в гордом одиночестве.
День был ясный, и даже намек на облачность в небе над Складами отсутствовал. Практически весь маршрут мы прошли в штатном режиме, лишь один раз нам пришлось остановиться, чтобы Палец перемотал портянку.
В какой-то момент, при подходе к хутору, что на пути в сторону завода "Росток", мне показалось, что ставни на окне одного из домишек, в отличие от прошлого обхода, прикрыты почти полностью, хотя три часа назад я совершенно точно видел их открытыми. Это обстоятельство было непонятным, в связи с чем и настораживало. Я знаками показал Яве и Пальцу, чтобы они обошли дом и держали под прицелом внутренний двор, дверь и окна, а сам, как только оказался в мертвой зоне видимости из окна, развернулся на 90 градусов, потихоньку подлез под самое окно, и замер, почти касаясь затылком нижнего среза ставень.
Прислушавшись, я отчетливо услышал, как скрипнула половица, и глухо стукнула, судя по звуку, крышка погреба. И тишина... Через пару минут так ничего не изменилось - звуков из дома больше не доносилось, зато во дворе, где засела моя группа поддержки, началась какая-то возня. Не успел я дойти до угла, как на меня налетел Ява, чуть не сбив с ног. "Там, в доме, кто-то есть,я предупредить хотел!" - громким шепотом прошептал мой табачный визави, и в ответ получил звонкую затрешину: а не хрен вокруг дома круги нарезать, когда русским по-белому сказано - сиди во дворе, и держи дверь под прицелом.
Когда мы с Явой наконец-то выглянули во двор, Пальца там не оказалось. Зато на пороге дома лежал старый дырявый мешок, содержимое которого Пальцем явно быть не могло, ввиду того, что было гораздо меньше, и пахло свежестью, как перегар псевдогиганта. Я негромко приказал Яве сместиться влево, и была-не была, открыл дверь в сени... Тишина, никакого намека на присутствие человека... ну и дела, куда же делся этот недоукомплектованный придурок? И тут, откуда-то из-под земли раздалась короткая очередь из "калаша", которым из всех нас был оборудован только Палец (Ява пользовал "Бизон", а я предпочитаю "Хеклер-Кох"). Мать твою, как я мог забыть про погреб!!!Скачками, с клацаньем затворов и тихим матом, мы с Явой проскочили сени и комнату, и буквально через пару секунд ворвались в помещение, ранее бывшее кухней. И тут картина маслом: крышка погреба легко поддавшись, отъехала в сторону, открыв нашим взорам Пальца, сидящего в погребе на пятой точке, белого, как снег, но главное - живого. Подхватив его за шиворот, мы вдвоем выдернули бедолагу из погреба. Оказалось, что лестница, видимо не выдержав стремительного Пальцева вознесения, подломилась, и сложилась пополам, таким образом, без нашей помощи Палец ни за что из этого погреба не вылез бы...
Прославленный экстремал стучал зубами аки испанская цыганка кастаньетами, и на все увещевания прийти в себя не реагировал. В доме больше никого не было, и я решил осмотреть погреб более детально. Луч фонарика выхватил из кромешной тьмы подвала кучу каких-то тряпок, раздолбанную тележку на базе детского велосипеда времен Брежнева, и собственно, лаз шириной около метра в одной из стен погреба. Проверять принадлежность лаза кому-либо из отродий Зоны мне сразу же расхотелось, когда Палец, выбивая зубами о крышку фляги мелкую дробь, наконец молвил: "Там, в углу... Кажется, я в него попал..."
Заглянув в погреб еще раз, я обратил внимание, что куча тряпья в углу имеет какие-то уж очень знакомые, и даже в какой-то степени правильные очертания. Ассоциативное мышление заработало: мешок из-под картошки...куча тряпок...старое пугало, что ли?... ТВОЮ-ТО МЕДЬ!!! В погребе валялся дохлый бюрер. Ну, финиш.
Дальнейший "разбор полетов" показал следующее: нора свежая, суток еще нет, судя по состоянию почвы. Невесть откуда взявшийся возле базы Свободы бюрер, видимо иногда пользовался этим погребом как своеобразным тайником, складывая туда всякую рухлядь, подобранную неподалеку, и когда я крался к окну снаружи, как раз залез под землю и хлопнул крышкой. В свою очередь, услышав эту возню в доме, Ява ломанулся ко мне, дабы предупредить о наличии в доме неопознанной формы жизни. Палец, оставшись наедине со своими мыслями, "догадался", что это, скорее всего, я барражирую по дому, после того, как влез в окно, и ничтоже сумняшеся, двинул вразвалочку в помещение.
Увидев отсутствие меня, а также чуть приоткрытый погреб, Палец решил, что обследуя дом, я решил проверить заодно и подземные коммуникации. Тот факт, что в этот самый момент я все еще сидел под окном, на дальнейшие события, разумеется, повлиять никак не мог...
Открыв погреб, Палец услышал кряхтение, сопение и бормотание бюрера, которые принял за мои потуги при вытягивании из недр погреба чего-то тяжелого, негабаритного, и уж разумеется, жутко ценного. Решив помочь мне (добрая душа, мля...), Палец по-молодецки спрыгнул в двухметровый погреб, где нос к носу столкнулся с бюрером, который сложив свои сокровиша в заранее разрытую глубокую нишу, которую я в темноте принял за лаз, развернулся, дабы покинуть свой Форт-Нокс. Я уж и не знаю, чьи штаны при этом потяжелели в большей степени, Пальцевы, или бюрера, но бедняга-мутант, судя по всему от неожиданности, тупо впал в прострацию при виде невесть откуда взявшегося сталкера с блаженной лыбой на пол-лица. Хвала Создателю, рефлексы Пальца еще работали. Инстинктивно "рванув" спусковой крючок, Палец успел в упор всадить очередь незадачливому метростроевцу аккурат между глаз, после чего старенький АКМ благополучно заклинил патрон, и в погребе на некоторое время наступили тишина и покой... Бедолага Палец даже не вспомнил того, что при штурме лестницы оную сломал, сверзившись в погреб по второму разу, после чего был обнаружен, и в экстренном порядке перемещен мною и Явой на поверхность грешной земли...
До базы шли молча, каждый думал о своем. Устраивать этим раздолбаям воспитательную работу не хотелось - я им не мама, не папа и не Культпросвет. Если голова на месте - человек обязательно сделает выводы, ну а нет - так и суда нет, не говоря о следствии... Однако, вынужден признать, что после того памятного патруля Ява и Палец уже не впихивали с прежним остервенением свои бесталанные головы в те места, куда ни одна уважающая себя псевдособака и хрен не сунет... Хотя в полной мере так и не одумались, иной раз по-прежнему являя собой спаренный нерукотворный памятник дебилу-самоучке.
Впоследствии мне еще не раз пришлось столкнуться с неуемной энергией познания мира, ключом бившей из обоих фигурантов моего повествования, но первая встреча с ними врезалась в память как первый секс: сначала почему-то дико стыдно, а по прошествии времени - дико смешно. Но это уже другая история...