--Странно. Смерть живого существа в последнее время приобрела для меня непонятный оттенок. Как будто смесь страха с любопытством и злым детским удовольствием. Знаешь, как маленькие дети наступают на выпрыгнувшую из аквариума рыбку, чтобы посмотреть, как она будет умирать и что будет дальше...

После долгой тишины мой голос кажется невероятно отчётливым. Сенька пожимает плечами:
--Алька, ты ж в Зоне. Здесь ты убиваешь живых существ двадцать четыре часа в сутки, как и мы все, и наблюдаешь их смерть. Это нормально.
Я киваю на скорчившегося у барака молодого парнишку:
--Нну, ты не понял. Я их убиваю или кто-то их убивает - это иное. А вот этот - он от чего умирает, м? Ну вот, лучевая болезнь почитай. Это другое, его никто не убивал, он просто умирает.
--Друг, здесь многие от неё умирают, это тебя только у нас тут радиация не берёт, зато от кислотных ловушек ты шарахаешься. Каждому своё...

Сенька задумчиво умолкает, а потом спрашивает:
--И какой же оттенок чувств вызывает у тебя этот парень?
Едва заметно качаю головой:
--Желание ткнуть его автоматом в спину и посмотреть, как он встрепенётся... Но и жалко его, разумеется.

Парень нас не слышит, но Сенька морщится:
--Вот что ты за нелюдь такой, а? Всё в тебе сгорело...
Усмехаюсь:
--А знаешь, довелось мне у Чёрного Картографа гостить разок в Межпространстве. Он меня спрашивает: "В ту дальнюю дверь выглянул? Что там увидел?", а я ему: "Свой родной мир". А он отвечает: "Это хорошо, значит есть ещё надежда. А в ближнюю дверь выглянул? Там что усмотрел?". Я говорю: "Детскую площадку и пустой столик". А Картограф мне: "А вот это плохо, значит консервы мои со столика увели уже...".
Делаю паузу, Сенька весело хихикает, забыв, что я нелюдь.

-----------------------------

...скидываю его тело в речку и наблюдаю, как он пытается махать руками, чтобы удержаться на воде. Однако перестреленный позвоночник не оставляет ему шансов. Отворачиваюсь. Подходит Сенька, на ходу разгребая в шмотнике убитого в поисках патронов. За спиной тихий солнечный Лиманск и пять трупов монолитовцев. Шестой - в реке. Мы быстро пересекаем мост и оказываемся на полуразрушенной дороге.

Сенька находит брошенную будку кпп и предлагает привал. Чуть позже, у костра, он вытаскивает из шмотника контейнеры с ночной звездой и оком, смотрит на меня торжествующе:
--Третье за сегодня! Алька, ты откуда лиманские тайные тропки знаешь?
Равнодушно стряхиваю пепел с сигареты, затягиваюсь и глубокомысленно отвечаю:
--Было дело, обитал тут. Долго, почти месяц...
Сенька делает два больших и очень круглых глаза:
--Здесь? В Лиманске? Да тут же одни монолитовцы кругом... Хм. Ну да неважно... Ты вот мне тогда про смерть сказал, и я себе слово дал в бою умереть... Ну, в схватке с мутантом, в перестрелке, в облаве на логово химеры... Но только не вот так, от лучевой болезни или отравления. Глупо, да?

Он вскочил, подошёл к окну и выглянул наружу, продолжая говорить:
--Мне главное до Чернобыля дойти теперь, тут уж немного совсем осталось... Там свои ждут. А ты вот скажи, если б я умирал - тебе бы тоже хотелось понаблюдать?
За его спиной шелестит хриплый, с ноткой грусти голос:
--Нет... Правда. Ты мой друг...

Сенька, не оборачиваясь, вздохнул, словно не до конца поверив:
--Да? Ну приятно слышать. Спасибо, один бы я не дошёл, аномалии, тропы неизведанные, засады там... Да и страшно мне, понимаешь, в одиночку? Вот если не один, так...

Он обернулся и прервался на полуслове. В комнатке будки - разведённый костёр, два контейнера для артефактов и сталкер-одиночка Сенька. На датчике присутствия один живой объект - он сам. Рядом с костром в подступающих сумерках белеет целая нетронутая сигарета...