Повсюду была метель. Кругом - через непроглядное небо, через ржавую листву деревьев, через притихшие аномалии - кружились, приплясывали в такт ветру, серебрились на редком свету снежные кружева. Чуть не долетая до не остывшей ещё земли, они размокали и испарялись, и лишь некоторым удавалось долететь до бурой короткой травы и прикрыть её. Грязный лиственный ковёр под ногами мягко приминался, а позади оставалась цепочка следов на робком снежном покрывале, которые тут же неторопливо заносило всё новыми и новыми ледяными искорками. Ночь была непривычно тихой, слышались только редкие шорохи, гулкие вздохи воронок на краю леса и щелчки двух крупных трамплинов, оставшихся на тропе позади.

Кроме бесконечной белоснежной карусели в прохладном воздухе изредка возникали всполохи, как будто в глубине леса что-то горело, а над самой землёй собирались, словно прямо из воздуха, крупные полупрозрачные огоньки, переливающиеся радужным спектром, мелькали вдоль древесных стволов и исчезали.

Двое беззвучно идущих цепочкой сталкеров вдруг остановились, и один из них ткнул автоматным стволом в корень ближайшего дерева.
-- Видал? Опять скажешь, что снежинка?
Полноватый высокий сталкер, следующий за ним, с недоумением покачал головой и промолчал, разглядывая низко висящие тёмные сгустки облаков через ветки сухой берёзы. Гроздь слипшихся в полёте снежинок плавно, словно украдкой, приземлилась ему на нос, и он резко опустил голову, стирая воду с лица рукавом комбинезона.
-- Зима в Рыжем лесу... Отродясь такого не видел.
-- Я зимы в Зоне вообще ни разу не видел, хотя рассказывали как-то... А, ладно, пойдём. Надо укрытие найти, пока нам с тобой тут берлогу не намело. И чего тебя дёрнуло тоннель этот искать на ночь глядя?
Его товарищ виновато пожал плечами:
-- Ну кто ж знал, что снег-то пойдёт?

Он откинул рукав, взглянул на экран КПК и удивлённо позвал:
-- Бармалей, ты глянь-ка сюда!
Оба сталкера внимательно всмотрелись в переливающуюся точку на датчике присутствия, определяя объект в нескольких десятках метров впереди за деревьями. Точка проявилась, мигнула зелёным, отмечаясь как союзник, потом нейтральным жёлтым, потом исчезла. Через несколько секунд проявилась чуть правее и принялась беспорядочно мигать то золотистым, то синим, то красноватым цветом. Каждый раз, как сменялся цвет, от точки разбегался прозрачный, едва заметный на экране ореол. Через минуту точка снова погасла, уже окончательно.

Бармалей мрачно сверился со своим КПК и ничего не обнаружил. Он задумчиво потеребил густой ус и негромко спросил:
-- Мутант?
-- Нет, они всегда как противники отмечены.
-- Не нравится мне всё это, Шмель.
Оба замолчали, прислушиваясь. Хрустнула ветка, прошуршал замёрзший падающий листок, над головами пронёсся слабый порыв ветра...

Моя звезда...
И мой огонь...

Бармалей вздрогнул, когда ветер принёс тень голоса, поющего где-то впереди, оглянулся на товарища, в его тёмных глазах промелькнул страх и одновременно надежда. Шмель громко и многозначительно прошептал:
-- Люди там.
-- Наши? А если бандиты?
-- Нет, - покачал головой Шмель. - бандитов за километр слышно с их воплями. А вояки молча ходят. Идём, -- и он первым отправился вдоль тропы к зарослям, тихо и медленно шагая и на всякий случай подняв оружие. Бармалей не был доволен самовольными действиями ведомого и намеревался на первой же стоянке обсудить с ним обязанности, но сейчас мысленно согласился и прокрался следом.

...за далью даль,
За раем рай,
Играй, играй...

Голос прозвучал уже совсем рядом, явно мужской, мелодичный, с ноткой меланхоличной задумчивости, сменился неуверенным гитарным аккордом, и Бармалей, авторитетно оттеснив напарника, незаметно выглянул на скрытую в зарослях полянку. Полянка была окружена деревьями и покрыта уже довольно приличным слоем снега. Несмотря на едва притихшую метель, посреди полянки невозмутимо горел яркий костёр без всякого навеса, неподалёку лежал потрёпанный шмотник и на нём снайперская винтовка, а чуть в стороне, прямо на занесённой снегом траве, сидел с закрытыми глазами человек в свободовском комбинезоне, перебирал струны гитары, слегка постукивая пальцами по корпусу в такт и словно прислушивался к мелодии, звучащей в голове.

...в моей груди
Как сон чужой,
Не уходи, побудь со мной...

Сталкеры, разглядев комбинезон союзного клана, уже не таясь, вылезли и приблизились к костру. Человек тут же прервался и посмотрел на них, как будто давно их заметил. Обычный такой человек, подумалось Бармалею. Невысокий и какой-то хрупкий на вид, русские черты лица, разве что нос немного с горбинкой, короткие тёмные волосы с лёгким медным отблеском, вот только глаза... Глаза были чужие, от края до края чёрные, как будто отлитые из застывшего дёгтя, на поверхности золотились блики от костра. Хотя, может быть, Бармалею просто показалось в полумраке. Он поспешил уверить себя, что действительно показалось.

Он переступил с ноги на ногу, не решаясь заговорить, и Шмель выступил вперёд, приветственно поднимая руку. Человек улыбнулся, отложил гитару и жестом пригласил сталкеров к костру.

Вокруг костра действительно царил полумрак, так что черты собеседников терялись в нём или искажались переменчивым светом от костра, поэтому Бармалей быстро забросил попытки рассмотреть глаза свободовца. Тот же оказался разговорчивым и быстро разговорился со Шмелём, однако близко не подходил. Шмель расселся у самого огня, стянул со спины походный рюкзак и размял затёкшие от тяжести плечи, затем посмотрел на человека:
-- Эй, свободный, а что тут делаешь один? Я слышал ваши в одиночку не любят ходить, всё больше группами.
-- Скорее наоборот, -- улыбнулся свободовец. -- У нас много одиночек. Я тоже не всегда люблю компанию в рейде. Некоторые маршруты проще пройти одному, без шума и потери времени. Но сейчас мне нужно было немного отдохнуть, поэтому вот...
Он легко махнул рукой в сторону костра. Но Шмель успел соскучиться по разговорам после малословного Бармалея, и не отставал:
-- А идёшь куда? Мы вот зверьё зачищали, пока снег не пошёл.

Человек помолчал, раздумывая - сталкеры не очень любили раскрывать свой маршрут, - а потом пожал плечами:
-- Через Лиманск до ЧАЭС, а потом дождусь Выброса...
Шмель и Бармалей уставились на него с одинаковым выражением удивления на лицах, и он продолжил:
-- Говорят, что вокруг вентрубы станции во время Выброса концентрируется энергия, которая может открыть переход куда-то на закрытые аномалиями территории. И даже первопроходцы были, и даже возвращался кто-то.

Шмель поперхнулся ужином, а Бармалей мрачно отставил в сторону флягу с водой и произнёс:
-- Чокнутый. Тебя "Монолит" ещё на подходе к станции на тот свет отправит, -- он загнул палец на руке, отсчитывая. -- Раз. Если тебе повезёт, уж не знаю, как, и ты доберёшься до станции, то вряд ли найдёшь дорогу на крышу. А тем более, чтобы залезть на трубу, нужно быть акробатом. Два. И три - тебя убьёт излучением или Выбросом. Ты при любом раскладе покойник.

Свободовец улыбнулся:
-- Насчёт Выброса я меньше всего беспокоюсь.
-- Эй, свободный, -- в разговор вступил Шмель. -- Допустим, это правда... А если неправда? Если ничего не произойдёт?
Тот ещё шире улыбнулся и пожал плечами, а потом коротко взглянул на небо и поднялся на ноги.
-- Я пойду... Правда или неправда, это в любом случае движение, и я должен двигаться. Остановка - это смерть.
Он поднял с земли шмотник, закинул на плечо, осмотрел поднятую винтовку.
-- Удачной охоты, вольные, -- он развернулся и пошёл к стене деревьев, постепенно скрываясь в затемнённых зарослях.

Шмель впился глазами в оставленную у костра гитару, а затем откинул рукав и посмотрел на КПК. На датчике присутствия, кроме них, снова мелькала разными цветами удаляющаяся в сторону моста точка. Шмель ткнул напарника в плечо, но тот замер, почти не моргая и глядя на костёр. Земля под костром была занесена снегом, а горел он на несколько сантиметров выше неё, будто зажёгся из точки в воздухе и теперь медленно парил над снегом. И метель была ему не страшна - пушистые снежные хлопья плавно огибали его, отлетали в сторону, некоторые ветер заметал под огонь, и они мягко ложились на землю.

Вдоль стволов деревьев снова засветились радужные огоньки, а стена снега стала почти непроглядной. В ней растворился дымными тенями удаляющийся силуэт и растаял голос.

...за далью даль,
За раем рай,
Играй, играй,
За далью - даль...
За раем - рай...