Николай Орлов легко спрыгнул с крыши автомобиля, не дожидаясь полной его остановки. Приземлившись на покрытую снегом дорогу, он в секунду забрался на забор, и, перемахнув его, направился к парадному входу, одновременно доставая из-за спины винтовку. Уже издали он услышал разговор двух солдат, стоящих в карауле:
- Я так и не понял. Он отрёкся от престола, или нет?
- Он… находится в раздумье, но, скорее всего, оставит корону. Ему об этом со всех сторон твердят, и это его единственный шанс остаться в живых. А ты что думаешь… об этом всём?
- Не знаю.
Теперь ассасин видел солдат: спрашивал парень помоложе, его собеседник, напротив, выглядел опытным, видавшим виды. Как бы подтверждая свою реплику, первый пожал плечами, и, помедлив ещё несколько секунд, продолжил:
- Я вообще не знаю, чего об этом думать. Я ж совсем в политике не понимаю… Какая разница – монархия, республика. Я и с царём отлично жил, и не думаю, что что-нибудь изменится.
- Ты – часть армии, должен быть за императора – до конца! Это наше дело!
Младший поёжился.
- Наверное. Только вот… Что с тобой..?
Старший внезапно как-то выгнулся назад, чья-то рука в чёрной перчатке легла ему на лицо, не давая вскрикнуть – лишь голубые глаза с расширившимися зрачками, наполненные страхом, резко взметнулись вверх, стремясь последний раз взглянуть в небо. А затем из его груди вылез кончик лезвия, и солдат осел на землю. Второго, казалось, парализовало, он с ужасом смотрел на Орлова, медленно вышедшего из тени, переступив тело убитого им. Медленно надвигался ассасин на молодого парня, а когда между ними оставалось меньше метра, он дёрнулся вперёд, и лезвие клинка легко прорвало одежду и кожу, пробило грудную клетку и, пройдя сквозь плоть, застряло в позвонках скелета. Однако Орлов, приложив небольшое усилие, выдернул лезвие и холодно посмотрел на солдата, пытавшегося закричать – из горла вырывался лишь хрип. Медленно умирающий опустился на колени, и ассасин ударом ноги отшвырнул его в сторону. Вынув из-за спины винтовку, он направился непосредственно к дверям. Там стояли лишь один солдат. Заметив человека с оружием, идущего к нему, он вынул из-за спины своё ружьё и направил его в темноту:
- Стой! Кто идёт? – его отшвырнуло к стене. Первая пуля попала в живот, а вторая – в голову, окончательно прикончив мужчину. Выбить двери, устремиться в небольшую комнатку с гардеробом. Пуля прикончила одного из трёх, стоящего за дверьми, а затем ассасин предпочёл работать холодным оружием. Одного из охранников царя он убил сразу, а второй успел достать саблю и встать в оборону. Ничего сложного – блокировать резкий выпад, устремиться в сторону от второго и ударить ногой в живот. Когда противник согнулся от боли, Орлов клинком оборвал его жизнь. Из горла солдата вверх взметнулась кровь, и тогда ассасин заставил его тело пролететь вперёд несколько метров и пробить двери, ведущие в длинный коридор. Там было ещё пятеро солдат, выбравших сторону царя в этой революции, и потому приговорённых к смерти. Одного из них тело вылетевшего из-за дверей солдата опрокинуло на пол, и ассасин рванулся вперёд, стремясь воткнуть клинок в податливую плоть. Перекатившись по скользкому полу, он выхватил саблю из ножн какого-то молодого парня, ещё не успевшего понять, в чём дело, и прикончил его, насквозь проткнув тело острым оружием. Трое оставшихся уже стояли в оборонительных стойках; ни один из них не догадался вытащить огнестрельное оружие. Первый попытался атаковать ассасина, но его выпад пронзил лишь воздух, а вот сабля Орлова пронзила его тело. Двое оставшихся рванули в разные стороны – вслед одному Орлов метнул позаимствованное оружие, а второго он догнал сам, прыгнул на плечи и нанёс удар скрытым клинком. И, не пытаясь вытереть кровь, залившую его одежду, ощущая капли крови на лице, он вытащил из внутреннего кармана фотографию, и направился к двери в конце коридора.

Я поцеловал маленькую Анастасию в её лобик и, ощутив губами мягкие морщины, понял, что она о чём-то напряжённо думает. Автоматически она пожелала мне спокойной ночи, и я тяжело вздохнул, стремясь быстрее выйти из комнаты, равнодушно избежав сложных вопросов. Я почти успел. Я уже открыл дверь, когда в тишине комнаты раздался вопрос:
- Как долго мы ещё пробудем здесь, Пап? – девочка поёжилась, и продолжила, как бы оправдываясь: - Здесь столько солдат, они следят за каждым нашим шагом…
- Не бойся, Мария, скоро все проблемы… закончатся. Я обещаю. А пока – отдыхайте, - и я малодушно закрыл дверь, спасаясь от других вопросов.
Передо мной был коридор. В разнообразных позах по нему лежали трупы, под последним из них, прислонённым к стене, растекалась огромная лужа крови. Я не успел вымолвить ничего, как был прижат к стене. Мне зажали рот рукой и человек в белом костюме в пятнах крови, в чёрных перчатках и с какой-то неимоверной усталостью в глазах, которую он пытался прикрыть столь же неимоверной яростью и жестокостью, не спросил – приказал:
- Отведи меня к этому. Сейчас же.