Дождь лил, не переставая, вот уже сутки. Рабочие сутки. Без устали стучал, барабанил, выбивая мелкую дробь, по окнам, размывая впадающий в сумерки город.
- Эмиль О’Дарэ…
Тихий голос вновь и вновь нарушал тишину маленькой комнатки. Это был его личный кабинет – внерабочий, но для работы. Старый отель «Моника», уютно устроившийся в лабиринте улочек спального района: пятиэтажное приземистое здание с блекло-охристыми, а некогда ярко-оранжевыми, фасадами, высокие узкие окна с замутнёнными стёклами, звенящие под каплями дождя обитые нержавейкой подоконники. Когда-то, лет двадцать назад, когда город был светлым, ярким, свободным, «Маленькая Моника» была едва ли не самым популярным отелем, а какие раньше там делали чизкейки…
- Э-ми-ль,- растягивая слово, будто смакуя каждую букву, вновь прошептал голос.
Личный кабинет – один номер. Номер 191… Всего одна комната: стены, обитые тут и там тёмным деревом, тёмно-бежевые, практически в цвет мокрым фасадам, обои, на которых кнопками-гвоздиками и двухсторонним скотчем нацеплены разные карты и фотографии, множество полочек, заставленных книгами и папками, тяжёлый длинный стол с большим количеством запирающихся на бронзовые ключики ящиками, доверху забитыми всё теми же папками, небольшая одноместная кровать, застеленная смятыми во сне простынями, деревянный пол, укрытый ковролином, окно, скрытое тяжелыми плотными песочного цвета шторами.
Его личный кабинет, где он может работать абсолютно спокойно, не отвлекаясь на вечно шныряющих мимо стеклянной двери работников отдела.
Однорукий детектив ворочался на кровати, будто бы страдая от бессонницы. В голове, будто стаи океанских рыбок, носились мысли по поводу сегодняшнего убийства.
- Эмиль…Миль…Ми…Та-ми-р,- Малик резко зажмурился, острой иглой боль впилась в левый висок.- Чёртов Тамир! Как же давно это было!..- и мужчина свернулся на кровати, крепко сжимая зубы.
***
Вот уже два года он работал на новом месте. Свежеотстроенный корпус, в котором за всё это время не произошло ни одного происшествия. Два крайне долгих и мучительных года жизни вдовца.
Салара…он скучал по ней. По его жене – скучали все: и немногочисленные родственники, и близкие друзья, и соработники. Но муж, оставшийся с двумя маленькими детьми на руках, несомненно скучал более остальных.
Порой, во сне он вновь видел тот ужасный, непомерно жаркий, августовский день. День торжественного открытия нового корпуса полиции. Счастливые смотрители закона всеми семьями стояли на широких ступенях, пологим водопадом струящихся к входу в здание. Мэр, красивый статный мужчина в дорогом тёмно-сером костюме, произнёс торжественную речь и длинными позолоченными ножницами лёгким быстрым движением перерезал ярко-алую ленту. Громче заиграл оркестр, толпа оживлённо зашумела, репортёры повскакивали с мест, дети с неподдельной радостью захлопали маленькими ладошками. Салара улыбалась – она была искренне рада за мужа, стоявшего рядом, державшего на правом плече шестилетнего Аш’эра. За всем этим шумом и гамом никто даже не заметил группу юношей, доставших из наплечных рюкзаков пистолеты. Громкие хлопки быстро наполнили воздух. Людей охватила паника. Салара в момент оказалась вжата в землю, обнимаемая мужем и ребёнком. Даже однорукий, Малик не потерял своей быстрой реакции. Но…видимо этого оказалось недостаточно. Взгляд вниз: Салара смотрит на него своими темно-карими, практический чёрными, глазами, рот едва приоткрыт. А прямо над левой грудью распускается на янтарном сарафане влажный алый цветок.
Все дальнейшее события прошли в бешеной суматохе: захват малолетних террористов, разгон толпы, оказание скорой помощи, тряска в машине, долгие часы ожидания в приёмной с сыном на коленях. Врачам, несомненно с помощью высших сил, удалось её спасти. Она поправлялась, но все боялись за один немаловажный момент – восьмой месяц беременности. Что будет с ещё не родившимся мальчуганом? Сорвавшийся с работы, перелетевший океан, Альтаир всячески успокаивал друга. Оставшийся месяц женщина пролежала в больнице. День родов выдался не менее жарким, чем «тот самый»: гудящее солнце, казалось, плавит сам воздух, делая всех вялыми и ленивыми. Она – кричала от боли, дышала – глубоко и прерывисто, стонала – искренне. Так же, как шесть лет назад. А через несколько часов, последним своим вздохом, подарила первый глоток воздуха новорожденному мальчику. Крик новой жизни огласил палату, но, к сожалению, мать уже не слышала этого…
2 долгих года назад родился Сарал. А Малик всё меньше и меньше проводил время с ребятами. Все хлопоты легли на нянечку, да на взявшего бессрочный отпуск Альтаира. Детектив сорвался.
Нет, он не запер, но, потеряв самообладание, с головой ушёл в работу.
Сбор улик, поиск торговцев оружия, из которого стреляли парни (из которого была убита она!), а затем и поиски поставщиков.
Тамир. Чёртов владелец крупнейшего чёрного оружейного рынка в городе! Внедрение своих людей в его синдикат так ни к чему и не привело: облава была сорвана («крыса» предупредила всех), Тамир бежал, а в скором времени из нашего хранилища был украден весь оружейный конфискат. А теперь ещё и практически два месяца полной, абсолютной тишины. Ни единого убийства, ни крупных краж, ни вооружённых ограблений. Будто бы вся группировка, по приказу вышестоящего, залегла на дно. А потом всё началось вновь, вошло в привычную городу колею. Проблемы нахлынули тотчас, стоило полиции обнаружить хладный труп Тамира в одной из аллей заброшенного парка, где тот часто проводил сделки. Грубое убийство ржавым клинком, далеко не профессиональное. Будто бы сделка пошла не так, как должна была, вторая сторона, в гневе, убила заказчика…
***
-Эмиль…- Малик сидел за столом, перебирая бланки, отчёты, договора, обрезки газетных статей.
«Чем же ты не угодил кому-то? Мы ведь почти доказали твою причастность отмыванию и перекачке денег сутенёрам да наркоторговцам. Чего же нам не хватило? Кто обошёл нас, кто смог запугать тебя так, что ты, как и Тамир, практически три месяца просидел в тени? Кому так не угодила твоя «Амбра»?»- Размышления прервал зазвонивший телефон.
Альтаир…
-Папа! Мы тебя ждём к ужину, ты ведь успеешь приехать?- мелодичный голос Сарала донёсся из трубки. Счастливый папа кинул быстрый взгляд на часы.
-Конечно, дорогой, накрывайте стол на всех,- и мужчина начал быстро собирать свою сумку, придерживая телефон у уха плечом, слушая, как сын радостно рассказывает о прошедшем дне.

***
На ужин, действительно, успели все вовремя: и Малик, примчавшийся на такси, и Аш’эр, пришедший с прогулки, и даже Альтаир с младшим Аль-Саифом, которые едва-едва успели приготовить жаркое, гарнир и салат. Перед сном, заботливый «дядя Альтаир» рассказывает мальчикам новую историю храброго Квинта «Облачного Волка», знаменитого Капитана, отца Прутика.
-Дядя,- останавливает его прямо в дверях младший из братьев,- пожалуйста, не открывайте настежь окна на ночь, а не то простудитесь, хорошо?
Альтаир лишь кивает, улыбается в ответ и прикрывает за собою дверь. На лице, буквально на мгновение, проскальзывает недоумение, ведь окна, все окна в квартире, ночью наглухо закрыты. Пожав плечами, он лишь хмыкает и идёт в ванную. На полочке, прямо над раковиной, лежат, заботливо оставленные Маликом, антибиотики. Простая бело-голубая упаковка с эмблемой изготовителя: поделённый на восемь частей круг, поочерёдно залитый белым и алым – «Амбра». Проглотив таблетки, не запивая, Альтаир ложится спать, а в голове крутится одна, не пойми откуда взявшаяся, мысль: «Где же я видел этот знак?..»