***

- Отец, я уже устал прибирать за собой! – закричал я. – Этот уродец убирает только за вами! Прикажи ему… Пусть он… пусть…
- Нет, я сказал! – рявкнул Люциус Малфой. Мой отец. – Пока ты не станешь настоящим волшебником, сам будешь все делать! Научишься дисциплине! Тем более ты знаешь, как тяжело мне достался этот эльф, после ухода мерзавца Добби! Так что нет! И я устал тебе это повторять!
Я заметил, что он уже достал свою палочку и готов действовать решительно.
- Черт! – крикнул я напоследок. Развернувшись на каблуках и бросив ненавистный взгляд в Болотника, я вышел из комнаты широким шагом, хлопнув дверью.
Почему он со мной всегда так не справедлив? Почему я, Драко Малфой, должен сам за собой убирать? Почему этот раб не может и мне прислуживать? Почему?
Я стукнул кулаком о шкаф в своей комнате.
- Тварь! – заорал я, гнев переполнил меня, я схватил волшебную палочку, - Авада Кедавра!
Полыхнул зеленый свет. Я тяжело сел на кровать, дыша полной грудью. Разрядка мозга. Обычное дело. Как всегда в порыве гнева убил еще одного своего любимца. А может и не одного!
Я подошел к стеклянному ящику с мадагаскарскими тараканами. Магловские, но мне нравятся! На этот раз целых два! Ничего, зато легче стало. Немного.
- Что-то произошло? – спросил у меня портрет Северуса Снейпа. Я, конечно, уважаю своего декана, но не настолько, чтобы вешать его портрет у себя в комнате. Отец настоял. Такие же портреты были у Грегори и Винсета, то есть они нас связывали.
- Нет, уже все в порядке, - мое дыхание выровнялось. – Мне надо развлечься. Просто немного развлечься. Через час у меня, - посмотрел я в черные глаза профессора. Здесь я мог разговаривать с ним как хотел. Но это ему иногда не нравилось. Своенравность Снейпа отразилась в портрете.
- Хмм… - в своей манере протянул он. – Хорошо.
Он исчез с портрета. Пошел звать Крэбба и Гойла, моих друзей. Точнее, почти друзей. Просто я неплохо выгляжу на их фоне.
Я встал перед зеркалом. На мне была рубашка шоколадного цвета. Я расстегнул две верхние пуговицы и слегка взъерошил свои волосы. Да, так-то лучше. Я улыбнулся своему отражению. Хоть развлекусь сегодня хорошо!

***

- Ну, так куда пойдем? – спросил Крэбб у меня.
Они с Гойлом шли чуть позади меня.
- Сегодня на площади праздник волшебников, - ответил я. – Распространен по всему миру. День мага. Сотня молоденьких ведьмочек и сопливых хлюпиков будут резвиться до утра. Я думаю, там мне удастся расслабиться по-настоящему.
Мы быстро дошли до площади. Крэбб и Гойл всю дорогу несли какую-то чушь за моей спиной. И безумно меня этим бесили. Но я терпел.
Праздник был в самом разгаре. Вся площадь горела разноцветными огнями, а столько волшебников я видел разве что в Хогвартсе, и то там только малявки. Яблоку негде упасть – кругом обступала шумная толпа. Гремела музыка – в центре играла популярная в наших кругах группа. Над головами носились на метлах. То тут, то там раздавались голоса зазывал. Конечно, торговцы не могли упустить такой момент, вдруг кто по пьяни купит весь товар. Такое кстати случалось, и не раз! Вверх из разных мест взлетали искры, превращаясь в животных, которые начинали носиться по небу. По периметру стояли столы-самобранки с едой и выпивкой. Да, это наш район. И здесь нам не надо прятаться. Конечно, маги установили кучу защитных колец от простаков. Но это все равно наше место.
Я улыбнулся и стал протискиваться к ближайшему столу. Парни поспевали следом.
Мы взяли по бокалу с чем-то красным. Мне было все равно, что это, главное покрепче.
- За то, чтоб отец пошел мне навстречу, - сказал я друзьям и поднял бокал. Волшебники наложили еще одно кольцо, как я понял. Хоть вокруг стоял шум, но мне не пришлось повышать голос.
Содержимое меня удовлетворило. Оно сразу ударило в голову, горло обожгло, по телу разлилось тепло. Мне стало лучше. А вот моим приятелям напиток не понравился. Они сразу начали кашлять и отплевываться. Слабаки! Это вызвало у меня презрение.
Я стал шарить глазами по толпе, в поисках чего-нибудь интересного.
- Прокат метел, - совсем рядом услышал я. – Метлы не дорого.
Я увидел мужчину рядом со стойкой с метлами. Черт, жаль я свою взять не догадался!
- Я к метлам, - бросил я Грегу и Винсу.
Пробившись к аренде метел, я попытался выбрать самую нормальную. Естественно, они были старыми и заезженными. И ни в какое сравнение не шли с моей ласточкой. Даже вызывали у меня отвращение. У меня в голове никогда не укладывалось – как можно кататься на метле, использованной другими людьми. Ладно, всего один полет.
- Сколько? – спросил я, указывая на более-менее порядочную метлу.
- Лучшая, - протянул мужчина со слащавой улыбкой. – Отдам за галлеон, но стоит она больше.
- Многовато, - резко ответил я. – Тринадцать сиквелей, не больше.
- Галлеон, не меньше, - не уступал продавец. – Мальчик, ты не знаешь еще, сколько стоит настоящая метла.
- А ты, я смотрю, не знаешь моего имени, - ухмыльнулся я. – А иначе ты бы не стал так задирать нос. Я, кстати, Драко Малфой.
Я протянул ему руку. Он побледнел, его губы затряслись.
- Ммм… Малффф… Малфой? – дрожащим голосом переспросил он, робко пожимая мою руку. – Сын Люциуса Малфоя?
Я утвердительно улыбнулся.
Он постоял некоторое время, что-то обдумывая.
- Ладно, забирай бесплатно, - наконец ответил продавец, снова растягиваясь в слащавой улыбке. – Только из уважения к твоему отцу. И тебе соответственно.
Я ухмыльнулся и взял метлу. Я отошел на более просторное место, сел на метлу, оттолкнулся от земли и воспарил в воздух. Ночной вечер (а ночь уже опустилась на город) обдал мое лицо. Голова остудилась и стала легче. Я поднялся еще выше и посмотрел вниз. Огромная толпа человечков. Сейчас они подо мной. А я над ними, высоко над ними. Они даже не представляют, как высоко!
Я засмеялся. Голова немного закружилась от крепкого алкоголя. И мне пришла интересная идея. Я направил метлу вниз и на бешеной скорости понесся к земле. С каждой секундой скорость увеличивалась, люди становились все крупнее и ближе. По венам полился адреналин. Сердце бешено билось, кровь прилила к голове. Наконец меня заметили. Маги испугались. Как же они ничтожны. С широкими от страха глазами и криками они пытались освободить мне место для посадки, одним словом – убегали. Я громко засмеялся.
- Да! – закричал я. – Да!
Ветер ерошил мои волосы, глаза слезились от него, у меня захватывало дух. А люди все приближались. И наконец, я резко поднял метлу вверх, выровняв полет. Сердце бешено стучало. Еще бы чуть-чуть. Я даже коснулся ботинком чьей-то головы. Что меня порадовало еще больше – подо мной было почти пусто. Только несколько зевак не успели толком отбежать. Остальные стояли кругом, а над центром парил я.
Я засмеялся, глядя на эти испуганные рожи. Это всех напугало еще больше. Я снова взмыл вверх, но теперь не торопился спускаться, а повис над площадью. Мои ноги болтались над толпой и миллионом огоньков.
Мимо пронесся еще один лихач на метле.
Я взмыл еще выше. Как же часто меня раздражали эти мелкие жучки, называемые людьми. Что маги, что маглы… Хотя, нет, маги ничтожнее. У них в руках такая власть! Если б они все объединились, то прогнули бы под себя простаков раз и навсегда. Но вместо этого они прячутся, как ничтожные твари! Именно поэтому я поддерживал и восхищался Пожирателями смерти, а Темный Лорд был настоящим примером для меня. Он всю жизнь мечтал поработить слабых маглов, заставить работать на сильных. И это грандиозная идея. Скоро я стану его правой рукой, переплюнув остальных, в первую очередь своего отца. Это – цель моей жизни. И вместе с ним мы завоюем всех людей, со всего мира!
Я сделал круг над площадью. Я почти мог коснуться рукой до еле заметного фиолетового купола заклинаний. Алкоголь уже притупил мое сознание. Лучше свернуть эти планы до следующего обдумывания. Сейчас стоит спуститься и выпить еще. Коснувшись ногами земли, я бросил метлу там, где стоял и двинулся к столам. Я почувствовал злобный взгляд продавца и улыбнулся.
Парни быстро нашли меня. Многие от меня шарахались. Отличный полет был, ха!
У стола я выпил еще один бокал, но теперь чего-то более крепкого. Меня немного качнуло.
- Ну как вам праздник? – спросил я у Крэбба и Гойла.
Их лица были тупы и выражали недоумение.
- Идиоты, - прошипел я, отворачиваясь от них.
И наткнулся взглядом на премиленькую барышню, не сводившую с меня взгляда. Ммм… вечеринка продолжается!
- Здравствуй, ведьмочка! – сладко протянул я ей на ушко, подойдя вплотную.
- Привет, волшебник, - захихикала она, осушая кубок и глядя мне прямо в глаза. Уже готовая, значит! – Прекрасный полет, отличное завершение.
- Благодарю, - я взъерошил волосы привычным жестом.
- Селлина Браун, - представилась она, протягивая руку.
- Драко Малфой, - ответил я, касаясь ее губами.
Самое приятное – соблазнять таких девушек. Молодых, глупых и… легкодоступных!
Мы разговорились. Я неустанно делал ей комплименты, совершал ничего не значащие жесты, и то был к ней крайне близко, то резко отдалялся. Иногда ее глаза выражали откровенную похоть. Она несколько раз провела языком по губам, постоянно играла со своей белокурой прядью. И мне это нравилось. Ее пальчики будто случайно скользили по моей обнаженной шее и открытой груди. Она тоже умела играть. Но победителем должен стать я.
Наконец я предложил отойти в более уединенное место. Она только этого и ждала и сразу согласилась. Рядом с площадью был прекрасный парк – тихий и темный. Туда я ее и повел.
Селлина рассказала о себе все, что могла. А я кивал и улыбался, делая вид что мне интересно. Доверчивая пустышка.
Скоро все пошло по обычной схеме. Я сел к ней ближе, обнял, сделал все, чтобы она захотела меня. Она стала прерывисто дышать. Многие меня хотели, но не многих хотел я!
Девчонка поддалась крайне быстро, она была сильно пьяна, а я очарователен. Но я не видел в ней ничего, кроме красивой куклы. Игрушка, которая создана, чтобы меня удовлетворять. Не более.
Она уже готова была раздеться, но вдруг мое возбуждение быстро спало. И она стала мне отвратительна – пьяная, тупая дешевка. Я молча встал, ощущая на себе ее удивленный взгляд, одернул рубашку, поправил воротник, взлохматил волосы и ушел. Не сказав ни слова. Она пребывала в шоке и не издала ни звука, глядя мне вслед.
А я тем временем снова вернулся в шумную потную толпу. Да, сегодняшний вечерок удался!
Осушив еще несколько бокалов и окончательно потеряв рассудок, чего я и добивался, я нашел еще одно развлечение. Неподалеку от меня в самом тихом углу стоял замызганный паренек, самого жалкого и отвратительного вида – худой, даже костлявый, прыщавый… да и просто страшный. Давненько я кулаки не разминал! Дуэли на палочках - это одно, а вот драка вручную – совсем другое!
Я быстро нашел парней, точнее они быстро нашли меня. Размяв мышцы и похрустев суставами, мы двинулись прямо к бедолаге. Для драки надо найти причину. А в этом я – мастер!
Я прошел мимо этого урода, здорово толкнув его плечом.
- Ты что, давно не получал? – прошипел я, обернувшись. – Что смелости много? Так мы исправим!
Бедный уродец вжался в стену и начал что-то лепетать. Такое начало меня удовлетворило.
Я взял его за воротник рубашки и хорошенько встряхнул. Он слегка ударился головой о стену и запищал чуть громче.
- Стало легче? Стало? – шипел я ему в лицо.
Я крепче вцепился в его шкуру. Меня мутило от одного взгляда в его лицо! Я слегка приподнял его над землей. Это далось мне легко, ему стоит набрать массу.
Меня удовлетворил страх в его глазах и дрожащие губы. Я зловеще улыбнулся.
Одна моя рука вцепилась ему в горло. Я собирался опять его хорошенько встряхнуть, но тут сзади меня кто-то сильно дернул. От удивления я отпустил сопляка и обернулся. Но еще больше я удивился, когда увидел перед собой невзрачную девчонку. И эта самая девчонка нахально тыкала в меня палочкой.
- Убери ее, - спокойно сказал я, глядя ей прямо в глаза.
- Уйди от него, - также спокойно парировала она.
Хм. Со мной так еще не разговаривали. А если и разговаривали, то очень не долго!
- Я сказал, убери, - с напором повторил я.
- А я сказала – нет! – она бросила взгляд мне за спину. – Томми, уходи.
Мальчишка стоял, не шелохнувшись, сзади меня, а сейчас проворно нырнул в толпу.
- Ты знаешь, кто я? – прорычал я в лицо девчонке, став к ней вплотную.
- Догадалась уже, - усмехнулась она. – Ты – заносчивый кретин. Или я не права?
Ее слова меня взбесили и я замахнулся. В первый момент мне показалось, что она сжалась в комок. Ее зеленые глаза расширились. Но тут она взяла себя в руки… и я получил мощный удар по щеке. Моя челюсть хрустнула. Что сказать – малышка меня сильно удивила!
- А я не ошиблась! Ты такая дрянь, - выплюнула она мне в лицо. – Да еще и пьяная!
И тут я окончательно обезумел. Алкоголь взял верх над разумом. Я прижал наглую девчонку к стене, одной рукой взяв ее за горло.
- Я – Драко Малфой! – проревел я. – Запомни раз и навсегда, я…
- Остолбеней, - прохрипела она.
И я остолбенел. Эта сучка все-таки применила заклинание. Я был взбешен. НЕТ! Я БЫЛ В ЯРОСТИ! Немного свободы и я свернул бы эту тонкую шейку с превеликим удовольствием!
Неожиданно она поднялась на цыпочки, и ее губы оказались у моего уха.
- Нет, я права! – прошептала она, выдыхая теплый воздух. – Ты – заносчивый, избалованный мальчишка! Я прекрасно знаю твоего отца. Ужаснее только Темный Лорд! И тебя такого молодого и… некогда чистого превращают в себе подобного. И мне жаль, безумно жаль, что ты так легко поддался. Хотя может тебя все устраивает, я не знаю. Что поделать – гены! А теперь я с тобой прощаюсь. И пусть мое имя не такое громкое, как твое, но ты его запомнишь на долго! Меня зовут Дора Грей.
И она исчезла. Также тихо, как и появилась. Заклинание быстро спало, но оно спало бы быстрее, если б тупорылые ублюдки, которых я называю своими друзьями, сообразили и расколдовали меня. Ничего, зато я на них здорово оторвался!
Домой я пришел почти под утро в невменяемом состоянии. И сразу завалился спать.
Следующий день прошел как в тумане. Голова жутко раскалывалась. Я почти не выходил из своей комнаты и только спал. Отошел окончательно я к ночи. Я провалялся до пяти утра, думая о том вечере. Но почему-то в моих мыслях постоянно проскальзывала эта девчонка. И я испытывал странное двоякое чувство. С одной стороны, мне хотелось достать ее откуда угодно, хоть из-под земли и отомстить. А с другой… Хмм… Она повела себя дерзко и глупо. Или… смело. Да, тяжело признаваться самому себе. Мне это понравилось. Она не похожа на тех дешевок, к которым я привык. В ней не было обольщающего шарма, который пленял меня. Но в ней есть чувство собственного достоинства, сила, стойкость, уверенность. А я ценил эти качества в людях! Но она глупа, раз так со мной разговаривала и раз все-таки назвала свое имя. Ведь теперь мне легко ее найти! Да, глупа!
И все-таки меня что-то зацепило. Весь следующий день я пытался найти информацию о ней. И нашел. Дора Грей – сирота, живет в интернате. Мать умерла, отец в психушке. Теперь понятно, почему она так со мной разговаривала – не знала, как знакомство со мной ценно для ее печального будущего!
Сначала я хотел скинуть месть на отца – он-то обладает большей властью! Но вспомнил нашу недавнюю ссору и передумал. Нет! Я сам должен сделать это!
На следующее утро я взял метлу и отправился к тому самому интернату. Я не стал врываться, устраивать скандалы и остальное. Нет, я парил высоко над домом и наблюдал.
Долгое время я ее не видел. Я часто спускался на землю и разминал ноги. В моей душе что-то клокотало. Я должен был ей отомстить. Хотя у меня не было никакого конкретного плана. Все созреет на ходу, я был уверен.
Наконец, спустя полтора часа, я увидел ее, Дору Грей, выходящую из дома. Судя по всему, она сильно психанула, так как шла быстро, широким шагом и утирала слезы. Ох, до чего жалок ее вид! Я захотел улыбнуться, но не смог. Не знаю почему, просто не смог. Внутри что-то вздрогнуло. И это мне не понравилось.
Я решил проследить за ней до конца ее пути. А потом… А потом нанести мощный удар по открытой душе. В моих лучших традициях.
Она шла прямо, а потом свернула к мосту. Спустившись по гальке, Дора наконец остановилась и села у самой воды. Я неслышно спустился за ее спиной.
Ее плечи дергались, она всхлипывала.
«Рыдает, бедняжка!» - мелькнула у меня в голове насмешливая мысль.
Но в груди опять что-то зашевелилось. Нет, я не должен допустить…
- Ха, так значит, самоуверенная Дора Грей умеет плакать? – ядовито произнес я, положив метлу на землю.
Она дернулась и быстро обернулась. Ее глаза были полны боли, а лицо было мокрым и пылало. Она окинула меня пустым взглядом и молча отвернулась. Это меня раздразнило.
- Как тебе в приюте живется, сиротка? – снова нанес удар я.
Она молчала. Только продолжала утирать слезы. Даже не дернулась и не повернулась.
- Интересно, какого это знать, что ты одна? Что твоя мамаша умерла, а отец в сумасшедшем доме? Что в тебе течет кровь умалишенного?
- Заткнись! – закричала Дора, подскочив и метнувшись ко мне. – Ты ничего не знаешь обо мне, о моих родителях и о моей жизни! И не смеешь говорить об этом в таком тоне!
С каждым словом она повышала голос. Это все меня основательно напугало! Дора не сдерживала слез, они катились сами по себе. Внутри у меня все замерло и рухнуло куда-то вниз.
- Ты – наглый, эгоистичный ублюдок, - продолжала она, тыча мне пальцем в грудь. – Ты никогда не знал таких проблем, которые преследуют меня. Ты всю жизнь прожил под крылом своего отца! О тебе заботились, тебя любили и лелеяли! Ты получал все, что хотел! Так что ты можешь знать о моей жизни? У меня нет ни друзей, ни родственников – нет никого! Да, ты прав, я абсолютна одна! У меня нет за спиной сильных покровителей, я не могу делать что мне вздумается, я постоянно взвешиваю все свои поступки. Но зато я сохранила что-то человеческое, в отличие от тебя! Ты – давно не человек! Я всегда ненавидела и буду ненавидеть таких людей, как ты, которые убивают все хорошее в человеке ради собственного удовлетворения и удовольствия!!! Я тебя ненавижу, слышишь? Ненавижу! Ты добился, чего хотел! Так оставь меня одной! Уходи! Уходи!!!
При последних словах она дважды ударила меня в грудь. Но эти удары были такими слабыми, что я даже не пошатнулся.
А вот ее слова нанесли мне гораздо более сильный удар. На меня словно вылили ведро ледяной воды. Внутри все опустело, стало холодно. Упала стена ненависти и гнева. И я позволил самое страшное: я пустил в себя чувства. Человеческие чувства. Нахлынула огромная волна жалости к этой девушке, печали, обреченности и усталость, дикая усталость от себя самого. Дора обнажила мою душу и разум. Она все еще стояла передо мной, закрыв лицо руками. И я понял, что я опустошен. И раздавлен. И все это сделала со мной она – девушка, которой я пришел отомстить. Из меня будто вылился весь яд, который я отчаянно выпрыскивал в кого-то день за днем. И мне стало легче, потому что не надо было больше строить из себя злодея, не надо было давить добрые чувства – жалость, сострадание, любовь, симпатию, радость, счастье… и все это навалилось на меня… Голова чуть не лопнула от давления!
Я посмотрел на Дору. Она была беззащитной. Всегда, всю жизнь. Беззащитной, одинокой и брошенной!
Мое сердце сжалось и я заплакал. Это были слезы сострадания, собственной обреченности и невыносимой душевной опустошенности… Впервые я плакал не от боли или унижения.
Я обнял Дору и прижался к ней, как ребенок. Она вздрогнула от удивления, но поняла, в каком состоянии я нахожусь, и крепче обняла меня.
Сейчас мы нуждались друг в друге как в воздухе! Я нашел в ней опору, а она во мне защиту.
- Прости меня, - шептал я, сквозь слезы, гладя ее волосы. – Прости меня пожалуйста… Прости, я… Я…
Дальше я не мог сказать ничего. Я просто обессилено плакал, вцепившись в нее, как в последнюю надежду. Ее русые волосы пахли апельсином, плечи вздрагивали. Я уже не понимал, что происходит! Я просто нашел человека, убившего во мне меня.
Мы простояли так очень долго, пока душевное напряжение не отпустило нас. Я первый слегка отодвинул ее, а потом Дора сама отошла от меня. Мы сели на берегу.
Дора грустно смотрела на воду, а потом стала пускать плоские камешки плашмя, делая лягушку.
- Что сейчас было? – спросила она наконец.
Этот вопрос и мне не давал покоя. Я иссох, был выжат. Мне хотелось спать, глаза болели от слез. И я тоже не понимал, что случилось.
- Не знаю, - ответил я. Мой голос охрип. – Не знаю.
- Ты… ты странно себя повел, - сказала Дора. – Я не ожидала. Не ожидала, что ты…
- Что я умею плакать? – усмехнулся я. И понял, что попал в точку. Ее взгляд сосредоточился на мне.
- Да, - произнесла она. – Что ты умеешь плакать, сочувствовать. Той ночью и сегодня ты вел себя, как… как я тебя и описала, но только что… случилось что-то… что-то…
Мы снова помолчали. Я избегал ее взгляда, а она моего.
- Прости, - я почувствовал, как ее рука сжимает мою. – Я переступила грань. Я что-то сломала в тебе! Прости меня, я не хотела этого, не хотела!
Я вздрогнул. Она поняла, как подействовала на меня. Поняла. Теперь я перед ней полностью открыт.
- Ничего, это я виноват, сам, - молвил я. – Это не ты должна просить прощения, а я.
Она улыбнулась. И я не смог не ответить улыбкой.
- Так что с тобой произошло? Почему ты плакала? – спросил я.
- Это мелочи, - Дора сказала убедительно, но ее лицо помрачнело.
- Скажи, что? – настоял я.
- Просто директриса… - она тяжело вздохнула и продолжила, – Директриса сломала мою волшебную палочку. А я просто сделала бумажных голубей и пустила их в небо. И все. Но, как я сказала, сейчас мне кажется это мелочами. Меня больше интересует, - ее зеленые глаза посмотрели мне прямо в лицо, - как ты себя чувствуешь? И что все-таки с тобой случилось?
- Не знаю, - пожал я плечами. – Меня как будто долго продержали под водой, а теперь я освободился, вынырнул и смог вздохнуть полной грудью. Вот что со мной произошло. И это странное ощущение опустошенности и обреченности.
Мы помолчали несколько минут.
- Прости меня, - жалобно сказал я. – Я… я просто сын своего отца. Прости за мои слова. За все мои слова.
- Да, ладно, все хорошо, - кивнула мне Дора. – Я еще и не такое выслушивала! Моя жизнь всегда складывалась не очень. Мама умерла при родах, но успела сказать отцу, что она волшебница.
Я удивленно посмотрел на нее.
- Да, да, я – полукровка, - засмеялась Дора, заметив мой взгляд. – А отец… однажды к нам пришли Пожиратели Смерти. А мой отец прежде не видел магии. И я не знаю, как нам удалось выжить, но после этого папа… у него началась паранойя, он шарахался от любого шороха и боялся даже меня. Он сошел с ума, не выдержал напряжения. И однажды, когда мне было лет пять, он меня запер в комнате. И я месяц просидела одна. Он, конечно, приносил еду, и в моей комнате была небольшая ванна. Он боялся меня, я его в этом не виню. После того, как он видел ужасающие последствия магии, смерти людей, страшные заклинания… я понимаю его. Я клялась ему, что буду нормальной, что он больше сможет не бояться меня. Но волшебство в крови. Меня нашли маги, отца поместили в больницу, а меня в интернат. Так я лишилась обоих родителей.
- Пожиратели? – ее рассказ задел меня. – Пожиратели… не так давно я восхищался ими и хотел быть одним из них. Это навязывалось мне с детства. Но сейчас. Мне жаль тебя, сочувствую. Конечно, Пожиратели Смерти – это сама смерть, и ничего кроме нее они не несут… Нет, я не хочу пока думать об этом… я знаю, что судьбы не избежать и я стану Пожирателем Смерти, нет смысла сейчас начинать ненавидеть их. Не сейчас.
- Мне все равно, каким ты был и каким будешь. Мне не все равно, какой ты сейчас!
Я замер. Ее слова меня смутили.
- Сегодня мы как-то… открылись друг другу что ли, - пожала плечами Дора. – Я никому раньше не рассказывала о себе. Но мне кажется, что я могу тебе доверять. Потому что сегодня ты был… как ребенок, и мне казалось, что я за тебя в ответе. А сейчас я смотрю на тебя и не понимаю, как вести себя, что говорить!
- Я тоже самое испытываю, - признался я, дернув плечом. – И я не понимаю, как ты это сделала! Ты что-то сказала и внутри меня так «Щелк!». И все. Я словно заново увидел всю свою жизнь, но только теперь понял, что многие мои поступки и слова… ужасны и отвратительны. Также я понимаю, что если отец увидит изменения во мне, то постарается это исправить. И я легко поддамся! Потому что я привык к такой жизни, привык быть плохишом. И я теперь не знаю как тебя отблагодарить, Дора! Ты открыла мне глаза.
- Ты уже отблагодарил, не дав мне утонуть в моих мыслях и… слезах, пожалуй, - засмеялась Дора и встала. – Спасибо тебе за это. У меня никогда не было друзей. И мне не на кого положиться. А ты мне помог. Спасибо!
Я попытался тепло улыбнуться. Она внимательно на меня смотрела.
- Что? – смутился я.
- Тебе все-таки идет такая улыбка, - ответила Дора. – Гораздо больше, чем разъяренная гримаса или хмурые брови.
Я засмеялся.
- Ну что, Драко Малфой, - я вздрогнул. Мое имя впервые прозвучало так тепло! – Мне пора, а то директриса еще что-нибудь мне сломает.
- Я… кхм… я могу тебя отвезти, - предложил я, махнув рукой на лежавшую рядом метлу.
- Спасибо, но… - она еще раз внимательно посмотрела на меня. – Хорошо, спасибо!
Мы летели быстро. Дора сидела сзади меня, вцепившись в мою талию тоненькими пальчиками и время от времени восхищенно восклицала. Насколько я понял, она летала первый раз.
Через несколько минут мы уже были у забора интерната. Дора слезла с метлы и чуть не упала. Я поддержал ее.
- Спасибо, голова закружилась, - улыбнулась она. Ее глаза блестели. – Это было потрясающе! Такой полет… у меня дух захватывало! Спасибо, Драко, за эти минуты!
- Мы еще увидимся? – несколько робко спросил я.
- Может быть. Может быть, - она кивнула мне и двинулась к дому. Но через пару секунд остановилась, подбежала ко мне, легко коснулась губами моей щеки и быстро скрылась за высоким забором.
Мое лицо запылало. Я дотронулся до места поцелуя. Немного постояв, тупо пялясь в дверной проем, я наконец сел на метлу и вернулся домой.
Родители никогда не интересовались моей жизнью вне дома. Им было наплевать, что со мной происходит. Поэтому я вел себя как всегда – грубо, заносчиво. Но мои мысли были заняты только еще одной встречей с ней. С той, которая смогла уничтожить меня.
Я много думал о том, что случилось. Иногда мне казалось, что Дора навязала мне добрые намерения, а сам я еще по натуре злой. Я всегда буду злым и жестоким, сейчас у меня просветление. Этот яд в моей крови, меня воспитывали таким с детства. Сейчас моя голова была легка, не сосредоточена на мести, ненависти и злобе. Ничего такого в мои мысли не проскальзывало. И меня это устраивало. Я постоянно вспоминал об этой девушке и хотел увидеть Дору еще раз.
Я каждый день летал к ее интернату и часами ждал ее. Но встретиться с ней я смог только на пятый день. Как всегда я ждал ее до самого вечера. Когда стемнело, я уже хотел лететь домой, но заметил фигурку, вылезающую из окна. Я надеялся, что это она, но уверен не был. Человек был одет в черную куртку с капюшоном.
Я сразу же спустился к забору и замер над землей. Дверь скрипнула. Увидев меня, человек сначала отпрянул назад, но потом снял капюшон, и я улыбнулся.
Дора быстро подбежала ко мне, села на метлу и, обняв сзади, прислонилась головой к моей спине.
- Летим, куда угодно, главное чтоб подальше, - прошептала она.
На этот раз мы летели долго. Я действительно хотел увезти ее подальше от этого мира. Такими темпами мы вылетели за городскую черту, и я направился вдоль леса.
Когда впереди под лунным светом засверкала гладь реки, я начал снижаться. Мы снова оказались на берегу. Дора сразу предложила немного поплавать. Я долго отказывался, потому что если плавать, то в одежде. Она сначала меня упрашивала, а потом сама пошла – как была в штанах, футболке, только куртку и кроссовки оставила рядом с метлой. Зайдя в воду, она нырнула. Долго Дора не появлялась на поверхности, и я начал нервничать. Но тут она вынырнула, закидывая волосы назад, и я выдохнул. Все-таки я слишком сильно хотел поплавать, снял рубашку, ботинки, но штаны оставил, и вошел в воду. Дора сразу начала брызгаться, смеясь как ребенок. И эта игривость передалась мне. Мы долго резвились в воде, ныряли на время, я несколько раз скинул Дору со своих плеч. Ей это так понравилось, что она просила меня снова и снова. В эти минуты мне было плевать на проблемы, которые ждут меня в городе. Абсолютно плевать. Я был с ней, был ребенком, просто развлекался, совсем не так как привык. Дора открылась мне совсем с другой стороны. Иногда в ней появлялись очень задорные нотки, но уже в следующий момент она становилась женственной и утонченной. Я сравнил ее с молодой кошкой, которая иногда считает себя котенком, но потом вспоминает, что это не так.
Наконец мы выдохлись и вышли на берег. Дора категорически отказалась, чтобы я высушил ее одежду.
- Все-таки если есть возможность обойтись без магии, то лучше ее не использовать, - объяснила она. Но я понял – это из-за ее отца. Она все еще винила волшебство в своей потере.
Мы немного посидели молча, обсыхая.
- Я видела тебя, - Дора первая прервала тишину.
- Что? – не понял я.
- Из окна. Ты каждый день летал надо мной, а я никак не могла к тебе выбраться. Могла только наблюдать. Сегодня удалось, наконец, пролезть в окно!
Мы засмеялись.
- Я благодарен тебе, ты меня изменила, - сказал я. – И когда я один мне как-то не уютно, а рядом с тобой очень хорошо.
- Ты действительно изменился, Драко, - тихо произнесла она. – И это очень сильно мне… нравится.
Она замолчала. А я просто не знал, что говорить и как действовать. В основном с остальными все было легко и быстро. Но к ним я ничего не чувствовал. А Дора наоборот запала мне в сердце, и с ней я мог не притворяться.
- Драко, у меня сильные чувства к тебе, - выпалила как на одном духу Дора. – И, пожалуйста, не перебивай меня. Иначе я не смогу сказать того, что хочу. Я никогда еще такого не испытывала. И это не просто слова. Тогда у реки… у меня появилась защита. Я всю жизнь училась оберегать себя, быть сильной, не зависимой, а теперь… могла быть слабой. Драко, пожалуйста, не бросай меня никогда. Мы знакомы крайне мало, но ты первый кто посочувствовал мне, первый, кто обнял. И ты первый, кому я полностью доверяю и доверяюсь. Пожалуйста, Драко…
Она плакала, вцепившись в мою руку.
- Дора, я… - я не смог найти слов, просто прижал ее к себе. Она положила голову мне на плечо.
- Драко, пожалуйста… Я всю жизнь одинока. Мне некому было пожаловаться. В интернате не может быть друзей. Они все равно становятся соперниками. И я не понимала, как тяжело мне живется, привыкла к этому. Но встретила тебя! И сейчас я поняла, что устала от одиночества, устала носить боль в себе, просто устала… ты что-то задел во мне, что-то изменил. Драко, пожалуйста, я не смогу вернуться к старой жизни. Не бросай меня, Драко! Мне с тобой так хорошо, Драко!
Она плакала, цепляясь в меня, как в ускользающий сон.
- Не я изменил тебя, а ты меня, - тихо прошептал я. – Я перестал вести себя так, как хотел мой отец. Ты научила меня быть открытым. И всего лишь несколькими словами! И я буду тебя оберегать, клянусь! И самым тщательным образом от моего отца. Ты мне стала дорога. С тобой я могу быть самим собой, не прятать чувств и эмоций, вести себя так ,как я хочу. Ты не такая, как все. И это мне очень сильно нравится. Я тебя не брошу. Никогда. Я тебя увезу с собой в школу, в Хогвартс. Дамблдор не такой уж и плохой человек, он возьмет тебя. И мы будем вместе. Там у тебя появятся друзья. Все наладится, Дора! Все наладится, поверь мне.
И снова мы долгое время сидели молча. Я так привык к тишине с ней! Это самые теплые минуты. Я поглаживал ее по голове и понимал, что впервые за столько лет сказал правду. Мне действительно дорога эта девчонка. И я действительно ее не брошу.
- Все, тише, - приговаривал я, качая ее в своих руках, как ребенка. Подул ветерок и она задрожала, я набросил ей на плечи ее куртрку. – Я с тобой. У тебя есть друг. Все хорошо, я с тобой, Дора.
- Драко, - она подняла голову и посмотрела на меня. – Спасибо. Я так благодарна тебе.
Я смотрел на ее мокрое лицо, освещенное луной, и пытался утереть каждую слезинку, скользящую по ее щекам.
И все-таки влечение к ней пересилило все остальные чувства. Я слегка нагнулся и поцеловал ее. Губы Доры раскрылись, она крепко зажмурила глаза. Я гладил ее мягкие волосы, плечи, а второй рукой придерживал за подбородок. Мое сердце быстро заколотилось, ему было тесно в грудной клетке. Дора еще сильнее поддалась ко мне. Она положила одну ладонь на мою грудь, второй обвила шею. Я чувствовал ее всем телом, всем сердцем и всей душой. Такое было со мной впервые. Я любил ее, искренно любил.
Она оторвалась от моих губ и посмотрела мне в глаза.
- Драко, - прошептала она. – Я ошибалась.
Я вздрогнул. Что я сделал не так?
- У меня нет симпатии к тебе, - продолжала она. Мое сердце застонало. – И ты мне не нравишься. Я в этом уверена. Этого просто мало. Мало. Драко… мне кажется… мне кажется, что я тебя люблю. И я обещаю, я тоже тебя никогда не брошу. Никогда.
Я улыбнулся, все внутри задрожало от нескончаемого счастья, и я снова ее поцеловал.
А вокруг нас замерла сама жизнь.

***

Каждый вечер мы встречались и проводили вместе пол ночи на том же берегу. Мы просто разговаривали, смеялись, купались, игрались и наслаждались минутами друг с другом. И Дора – единственная девушка, с которой я не думаю об утолении своих похотей, с которой хорошо и без секса.
Однажды я отвез ее в Косой переулок и мистер Оливандер подобрал ей новую волшебную палочку. Причем от его острого взгляда не скрылись перемены во мне. А Дора всю дорогу благодарила меня и вся светилась счастьем. В такие минуты в душе у меня разливалось спокойствие и тепло. Также я учил ее летать на моей метле. Я садился сзади нее и направлял рукоятку, показывая как повернуть направо, налево, вверх, вниз, объяснял, как лучше взлетать и садиться, как висеть на одном месте. Когда у нее стало получаться, я перестал ее контролировать. Также, я уговорил Дору сделать единственный общий снимок на волшебную фотокамеру. Этот снимок я хранил под матрасом.
Я подарил ей браслет-амулет, который, по словам продавца, защищал от смертельных заклинаний. Дора носила его, не снимая. Это был первый подарок, который ей кто-либо дарил за ее жизнь в интернате.
Нам казалось, что у нас вся жизнь впереди, хоть мы и не строили никаких планов, а просто наслаждались. Но я смог быть с ней всего около месяца.
Родители заметили во мне перемены. Но сколько они не допытывались, я ничего им не рассказывал. Я редко был дома, постоянно летал к интернату. Я даже не ел с родителями за одним столом, уносил еду в комнату. Это их насторожило. Тем более я перестал чего-то требовать, перестал орать на Болотника. Изменился.
Однажды вечером мама устроила чаепитие для нашей семьи. То есть она, папа и я. Я волновался, что не успею к Доре. Поэтому попытался выпить чай как можно быстрее и смыться. Но стоило мне сделать первый глоток, как в моем организме оказалась не маленькая доза эликсира Правды. А чего я ждал, мои родители – Пожиратели смерти. Им было не выгодно то, что я стал вести себя хорошо.
Отец сразу начал свой допрос. И я все рассказал. Я был в гневе. Я сжимал зубы… но эликсир Правды очень мощная штука! И я выдал абсолютно все! Даже то, что я начал считать Пожирателей смерти злом. Это шокировало моих родителей. Даже напугало. Взгляд отца сразу стал ледяным и презрительным. А я … я нарушил свое обещание. Я не смог сберечь Дору от отца! Люциус Малфой не хотел потерять приемника.
Но долгое время ничего не происходило, и я стал надеяться на лучшее. В последнюю нашу ночь я не хотел оставлять ее до последнего. Я целовал Дору, но мне казалось этого мало. Только она собиралась уходить, как я прижимал ее к себе.
Наконец я смог отпустить девушку, а она улыбнулась мне напоследок. И эту улыбку я запомнил на всю жизнь.
Как только она скрылась из моих глаз, я услышал хруст справа от забора и в калитку нырнул кто-то еще.
Я почувствовал не ладное.
- Дора, – прошептал я, и направился вперед, доставая палочку.
Но не успел я сделать и двух шагов, как чья-то рука легла мне на плечо.
- Нет, сын, так надо, - произнес холодный голос Люциуса Малфоя.
Из-за забора донесся короткий крик, а потом все затихло. Мое сердце замерло.
- Дора! – закричал я, пытаясь вырваться от отца. Но он вцепился в меня, как клещами. – Отпусти меня… Дора! Дора!
- Так надо, успокойся, - прошипел отец мне на ухо.
- Что надо? – кричал я, отчаянно брыкаясь. – Дора! Нет!
Я замер и услышал странное чавканье и рычанье.
- Нет, - прошептал я и снова начал вырываться и кричать. – Дора! Дора! Нет! Нет! Не надо! За что ты ее так! Нет! Дора!
Наконец мне удалось развернуться и врезать Люциусу в нос кулаком. Он охнул и отпустил меня. Я кинулся во двор. И в проеме столкнулся с Фенриром Сивым. Он злобно усмехался и утирал кровь с лица.
- Нет! – заревел я, вытаскивая волшебную палочку. – Нет! Остолбеней!!!
Оборотень замер, я пнул его ногой в живот, он упал, все также не шевелясь. Я вбежал во двор и увидел мою Дору. Она лежала окровавленная, половина ее тела словно в мясорубке побывала. По моей спине побежали мурашки, по лицу слезы. Я упал на колени рядом с ней.
- Дора! Дора! Не покидай меня, ты нужна мне, Дора! – приговаривал я, качая ее в своих руках, целуя ее холодное застывшее личико, руки, гладя ее волосы, плечи, прижимаясь к ней, не обращая внимания на то, как растерзано ее тело, – Дора, нет, очнись, очнись! Я тебя умоляю! Я не сдержал своего обещания, не смог тебя уберечь! Так сдержи ты свое! Не бросай меня, Дора, ты мне нужна!!! Нет только не ты, не ты… ты не можешь умереть, ты моя… Моя…
Сзади в меня вцепились уже четыре руки, а не две. Но я стал вырываться сильнее.
- Успокойся! – рявкнул мне в ухо Люциус Малфой. – Она мертва, успокойся.
- Нет, нет, ты лжешь, - кричал я, не скрывая слез. У меня началась истерика. – Дора! Дора! Отпусти меня, убийца, я тебя ненавижу! Ненавижу!! Дора!!!
Но она была мертва. Мертва. Моя Дора погибла. Последнее, что отпечаталось в моей памяти – ее все еще прекрасное лицо с широко раскрытыми глазами, в которых отражались мириады звезд.
Так вместе с Дорой умерло все то хорошее, что она во мне открыла.
Мой отец посчитал, что она оказывает на меня слишком хорошее влияние. И он позвал этого проклятого оборотня Фенрира убить ее. А я помог им ее отыскать. Я сам похоронил ее. Я сам вырыл могилу под сосной около нашего места, не пользуясь никакой магией. Я сам установил надгробие и сам выбил на нем следующие слова, больше похожее на письмо:

«Здесь покоится Дора Грей – Ангел, вытащивший меня из ада и показавший жизнь на небесах, человек, осветивший мне путь, девушка, спасшая мою душу. Спасибо тебе за открывшийся мне мир! Я буду вечно тебя помнить и любить. И я умер, когда умерла ты. Прости меня, я так и не смог тебя сберечь! А ты мне подарила настоящую жизнь! Спасибо, Дора Грей, да примут тебя звезды в свою вселенную!»

Скоро я начал вести себя как обычно, но каждую ночь я позволял себе быть слабым. Я летал на ее могилу, целовал надгробие и плакал, плакал, плакал… Я разговаривал с ней, просил прощения, и я безумно винил себя в ее смерти, в том, что не успел ее спасти, не смог ей помочь. Я знал, что она бы меня поняла, поддержала, уберегла. А я не смог ее уберечь.
Через месяц я смирился с ее смертью. Почти. Но все равно часто доставал ее снимок, с которого она улыбалась мне, махала рукой и была счастлива. И я был счастлив, там на снимке, рядом с ней. И мне казалось, что вот сейчас я полечу к интернату, заберу ее, и мы снова будем вместе. Я резко себя одергивал. Нет, все закончилось. Она мертва. Этот снимок – единственное, что у меня от нее осталось. А еще память и боль.
Отец быстро приручил меня. Я снова стал Малфоем. А злости и ненависти в моем сердце стало только больше, душа стала черней. И жизнь вошла с привычное русло. Но больше уже никогда не из чьих уст мое имя не звучало так тепло и ласково!