Я помню.
Я помню всё. Я ничего не забыла. Я помню нашу с тобой первую встречу, произошедшую ещё в прошлой моей жизни, вернее, в самой последней из них. Я тогда была – или был? – самым обычным мальчишкой-сиротой. Тогда я сидел в парке на скамейке, глядя на других детей. Они играли друг с другом, смеялись, были счастливы, а я сидел в стороне. Я плакал. И тогда ты впервые появился, пока что только как голос, который слышал я один. Я звал Бога, а пришёл ты. Ты пришёл и сказал, что они недостойны моих слёз. Слова твои звучали так уверенно, что даже я поверил в них. Ты спас меня. Спас от разрывающей сердце боли.
Потом ты стал появляться всё чаще и чаще. Когда мне было четырнадцать, я впервые увидел тебя – высокого, кажущегося хрупким молодого мужчину с длинными светлыми волосами. Но больше всего остального запомнились мне твои глаза. Синие, но не цвета ясного неба, которое ты давным-давно покинул, а сумрачного цвета холодной ночи, наполненного блеском стали и искристыми осколками льда. Холодные, но прекрасные глаза. И жёсткое, почти звериное лицо, лишённое улыбки. Ты никогда не улыбался. Как и я. С годами я вовсе позабыл, что такое улыбка.
Ты был рядом со мной. Всегда. Я думал, что ты ангел. Оказалось – демон. Но так ли это, в сущности, важно? Для меня ты был ангелом, спасавшим меня в тяжёлые годы одиночества и унижений. Пусть жестоким, но ангелом. Ты был светом, который видел я один. Ты принадлежал только мне. Или я принадлежал тебе?..
Когда мне было пятнадцать лет, ты впервые захотел отобрать мою душу. То, что ты предлагал взамен, возмутило меня до глубины души: ты предлагал себя. Своё тело. В моём возрасте это казалось чем-то невероятным. Я… и ты?! Ужасная мерзость.
И тогда ты причинил мне боль. Ты заставил меня отнять чужую жизнь. Я на всю жизнь запомнил треск деревянных перил, крики и мольбы того мальчишки. И его глаза, полные предсмертного ужаса. И то, как он навсегда скрылся под водой.
Ты смеялся. Ты причинил мне самую сильную боль, какую только мог причинить. Но ты просчитался. Меня не сломила ни эта боль, ни твоё предательство. И к тому, и к другому я привык.
После этого мне пришлось бежать. Многое произошло, и вот я оказался на дне. На самом дне этой грёбаной жизни. Я возненавидел мир. Возненавидел людей. Возненавидел себя.
Ты не ушёл. Не оставил меня даже тогда, когда я, напившись в каком-то задрипанном баре на украденные деньги, провёл ночь с другим. Ты смеялся, когда он, поигравшись со мной, оставил меня в одиночестве. И, помнится, спросил: «А не лучше ли тебе было согласится со мной?..» Я послал тебя к чёртовой матери. Ты ответил: «Не хочу туда возвращаться».
Шли года. Ты ломал мне жизнь, обещая всё изменить в обмен на мою душу. Я не позволял. И однажды разрешил всё по-своему – пуля в висок. Меня целый месяц не могли найти. Я видел. Видел, будучи призраком, бесплотной душой… душа? Хех, забавно. Хоть ты и регулярно убеждал меня в её существовании, никогда бы не подумал, что она у меня есть. Ты всё так же был рядом со мной. Не покидал меня.
А потом я вдруг очутился в тёмной пустоте. Там не было никого и ничего. Там не было и тебя. Даже не уверен, был ли там я сам, или же я был просто частью этой тьмы? Я звал тебя. Ты не приходил. Я умолял вернуть меня обратно. Обратно в тот жалкий мирок, из которого я при жизни так мечтал вырваться…
Потом снова вспыхнул свет, родной свет земного мира. Я вновь родился. Став в этой жизни девушкой, я не утратила своих воспоминаний. Я даже ждала твоего появления. Всё думала: интересно, а помнишь ли меня ты?
Помнишь, когда ты вернулся, я спросила, зачем. А ты сказал, что всё ещё ждёшь моего согласия. Так будет отныне и навсегда. Пока не сгинет моя душа. Но я не отдам её тебе. И не надейся.
Кстати, знаешь, я теперь знаю твоё имя. Имя, которое ты не пожелал говорить мне, той, кого назвал своей вечной жертвой…
Здравствуй снова… Белиал.