К пяти часам утра Снег сковал Город. Он забил собой полотно федеральных трасс, расчерченных схемами – подъездами окраин и организующих связь с внешним миром, разрушил тропинки между домами, навалил до упора свое невесомое, измеряемое тоннами расщепленных на атомы частиц тело, на стекла первых этажей. Прижался к ним теплым шершавым носом. Всмотрелся в темные окна. Снег до сих пор не верил, что Город подчинялся так быстро.
«Мама, там снег», - пробормотал слишком отчетливо для четырех лет мальчик, проснувшийся попить. Он потянулся рукой, чтобы погладить неизвестного зверя за стеклом.
«Не мели чушь. Там никого нет, кроме твоих фантазий. Пей и иди спать», - отрезала сонная, замученная женщина. Растить ребенка одной было очень сложно. Заботы, дела, проблемы, а сегодня к ним добавилась еще одна –побелевшая прядь на виске, которую срочно нужно было закрасить, иначе нет шансов найти отца для сына.
Северяне послушно приняли сонную кому.
Люди спали, забыв о своих обязанностях и подсознательно не желая видеть то, что с ними сделал Снег.
Всего лишь украденный на всех месяц жизни. Такая малость. Пока Снегу было этого достаточно, чтобы продержаться до… прихода Своих. Такой подпитки вполне хватало, чтобы свернуться над Городом на подсунутых под морду лапах и накрыть его нутро своим мохнатым брюхом, подменив собою серое недоступное небо.
Они начали просыпаться ближе к шести утра. Механически собирались на работу, рассматривая себя в потрескавшиеся зеркала. Ничего. Никаких признаков захвата. Что может произойти в человеческой жизни всего лишь за месяц? Пара посеребренных волос, не встретившиеся гамета и сперматозоид? Снег утром продолжил заваливать собой Город.
Северяне, казалось, не увидели и забыли о нем. Как будто Снега не было. Топтали грубыми сапогами и ботинками снежинки на побелевшей земле, возвращаясь с работы, смахивали хлопья с одежды перед входом в подъезды домов, но никто из них даже не произнес слово :«Снег».
Над городом повисло Молчание. Нет, северяне продолжали разговаривать между собой о каждодневном быте, обязательных делах, но не говорили о главном. О том, что над городом навсегда пропало недоступное небо.
Пелена стала привычной, глаза северян утратили слюдянистость и теперь напоминали потухшие пуговицы, которые вставляют кукольники в свои пародии на людские тела.
Даже Стражи поддались общему сну. Они слишком положились на свои радары и маяки, датчики которых уже давно были залеплены снежной массой. Потому приборы постоянно показывали, что в Городе по-прежнему продолжается осень. Только один из них захотел выйти за городскую черту, чтобы удостовериться, что осеннее безвременье могло настолько задержаться у Северян. Снег не мог выпустить его за пределы. Страж заплутал в лабиринте окраин. Снег накинул на его шею свою петлю и долго водил по размытым поземкой улицам одинаковых городских кварталов.
Медики Города с удивлением констатировали смерть от переохлаждения, но никто не придал особого значения этому факту. Горожане знали, что этот Страж уже давно серьезно болен.
Все это было только на руку Снегу.
Он ждал… Своих со дня на день. Там, в его Стае, которая подтягивалась к Городу, все уже извелись, особенно поскуливали двое рожденных в прошлом марте особенных детенышей – сучка и кобель.
Они интенсивно росли и всегда хотели жрать. Отвоеванный Снегом месяц жизни горожан они проглотили в пару секунд, потом долго терли лапами заляпанные замороженной кровью морды, их желудки снова свело голодной судорогой. Детеныши были генетической гордостью и со временем могли стать новым и в то же время давно забытым с давних сотен лет подвидом – охранниками для Стаи.
…. Охотники устроились на привал всего лишь в нескольких сотнях километров от Города. Они давно путешествовали и очень устали. Пожилой темнокожий мужчина организовал костер, кинул в котелок крепкую заварку и достал из рюкзака сахар.

- Сэм, мне неспокойно на душе, - его молодая темноволосая напарница расшнуровала ботинки, с удовольствием вытянула ноги к огню, - Помнишь тот город, что мы сегодня проходили мимо? С ним что-то не так, я чувствую. Там … люди. Они волнуются.

Мужчина разлил чай по кружкам, плеснул в него немного коньяку, протянул одну женщине. Им необходимо было согреться. Внимательно посмотрел ей в темные, похожие на маслины глаза, когда зрачок сливается с радужкой:

- Илга, ты сама знаешь, что у нас нет на это времени. Хозяин очень разозлится, если мы не найдем детенышей. Но мы можем вернуться в этот город через месяц, коль скоро ты так настаиваешь. Люди здесь не причем.

- Люди здесь не причем. Хозяйка очень разозлится, если мы не найдем их до того, как они попробуют первую кровь, - передразнила интонации мужчины Илга. Черные «маслины» глаз продолжили буравить Сэма. – Что-то ты теряешь хватку, партнер. Стареешь, наверное?

- Ну да, я совсем забыл. Он предпочитает являться тебе в женском обличье. Игры, простительные Богам, - Сэм подкинул сухих веток в костер, - я беру всю ответственность на себя, тебя устраивает?

- О, да, … мой Сэм.
От нее так сладко пахло еловыми ветками и не мытым больше двух недель женским телом.

Повод сойти с ума. Но не для охотника.