-Неужели мы одиноки во всей вселенной?! - Паренёк аж всплеснул руками от смешанной лавины чувств. Было все - грусть, возмущение, упрямство, желание объяснить, достучаться. Но главной в его голосе была скорбь. Глубинная горечь мыслящего существа, оставшегося в одиночестве, пытающегося смириться с этим, понять...
-Ну что ты за глупости говоришь-то? Ты даже не знаешь кончается ли она где-нибудь,что уж говорить о том, чтобы знать наверняка, что мы одни? - старый ученый усмехнулся, продолжая листать журнал, мимолетом проглядывая записи, будто выискивая нужную. В толстых линзах его очков отражались мелькающие меж тонких листков старческие смуглые пальцы,покрытые крупными пятнышками пигмента. "Лунная корка" - так называла его внучка эти руки и весело смеялась. Дедушка добродушно усмехался в ответ - действительно, жизнь его неплохо побила метеоритами. За короткие десять лет он пережил обоих своих детей, похоронил брата и едва сам не погиб прошлой осенью от резкого приступа гриппа. Однако оставался все тем же добродушным дедушкой для внучки, и умнейшим сотрудником для корпорации космических исследований.
-Тогда почему?! Почему они не хотят с нами контактировать, учить нас новым технологиям, или, банально даже, колонизировать пла.. - он смолк на полуслове, увидав, что ученый тихонько смеется, упираясь подбородком в грудную клетку, будто стараясь, чтобы никто не заметил, но в то же время понимая, что его смех привлечет внимание именно к нему. Он посмотрел поверх очков на паренька, затем снял очки и потер переносицу.
Молодой человек оперся на ручку уборочной щетки, сдвинув форменную кепку чуть на затылок - уборка в помещениях верхнего яруса всегда была утомительной.
-Потому, друг мой, что мы не нужны никому. Человек - существо, которое не может с кем-то сосуществовать мирно - не в его характере. Мы стараемся подчинить себе всё кругом - от слонов и голубых китов до бактерий Марианской впадины и креветок на мелководье. Пронумеровать каждого редкого паучка и посчитать всех амфибий-эндемиков. Человек занят тем, что придумывает себе все новые и новые отговорки перед космосом - ему не интересно то, ради чего стоит самосовершенствоваться долгие годы. Никто не хочет браться за начало, если он заранее знает, что не увидит конец. Понимаешь меня? - Парнишка задумался, угрюмо глядя в угол комнаты. - Мы не способны даже на Земле навести порядок, враждуем две тысячи лет, и не совсем понятно ради чего, когда можно было бы объединить знания. Ты только представь себе силу и мощность интеллекта! Когда все ученые планеты способны действовать за один разум - каких тогда высот можно было бы достичь! Чтобы о тебе узнали - о себе надо заявить. А мы? Кому нужна маленькая голубая планетка на окраине галактики? Нас заперли от большого космоса. Люди - скандалисты. И ОНИ - он многозначительно показал крючковатым пальцем в потолок, видимо подразумевая инопланетян, - это понимают. Ты бы дал по доброй воле обезьяне ядерную бомбу, чтобы она её изучила? Кто по доброй воле полезет с нами знакомиться, и тем более учить? Я уже не говорю о "колонизировать" - кому может принести выгоду и пользу популяция в семь миллиардов человек с единственной планетой в своем распоряжении? Мы даже программу Луны забросили. Перешли на Марс. Почему? Потому что у Луны нет длинного будущего. А Марс - возможный путь к отступлению, когда мы окончательно разнесем свой дом. У человека два пути - но понимают это единицы. Либо мы сами себя угробим, либо возьмемся за руки и дружно начнем покорять космос.
Но, чтобы это объединение произошло нужно потрясение... Когда в семье происходит горе - оно сближает.
-Почему вы так считаете? - молодой человек задумчиво посмотрел на ученого.
-Я не общался со своей внучкой шесть лет до смерти её родителей. Когда их не стало - мы схватились друг за друга крепко-крепко, чтобы выжить и не утонуть по одиночке в той волне отчаяния, которая нас захлестнула.
Здесь тот же принцип...
Он наконец нашел в бумагах то, что искал весь разговор. Аккуратно достал и протянул пареньку, улыбнувшись на его удивленный взгляд. Не говоря ни слова он прошел мимо к лифту, приложил карточку, и тихонько уехал.
Проводив взглядом ученого, паренёк прислонил швабру к стенке и развернул сложенный вдвое листок. Никогда еще ему так доходчиво никто не отвечал на его вопрос. Пребывая в задумчивости от разговора, он не сразу понял, что изображено на листке. А когда понял - удивлению его не было предела. Он уверился в окончательной правоте старого ученого...