Опять она! Я, вздохнув, остановился у кухонного окна, глядя на смазливую девчонку, сидящую на лавке у моего подъезда. «Что за черт», — крутилось в голове. Просто пипец, какое глобальное гадство. Эта дамочка не желает слышать моих доводов, не обращает внимание на слова, и даже прямой посыл не останавливает ее. Вот уже три месяца она, как собачка, везде таскается за мной, названивает и караулит у подъезда. Да я за хлебом в магазин боюсь выйти. Почему эта крашенная кукла никак не желает понять — я ее не люблю? Больше того, мне она не нравится, еще больше — у меня на нее не встанет, не интересуют меня девки, даже с таким вот, как у нее, выдающимся бюстом. Почему она такая упоротая?

А началось все так хорошо четыре месяца назад со знакомства с неким Джодоком* — так он называл себя на просторах интернета. Как-то тогда все глупо вышло, почти по-детски: поспорил с друзьями, что за неделю наберу три тысячи подписчиков, ну и добавлялся в друзья ко всем подряд, кто-то молча подтверждал, кто-то игнорировал, а он действительно решил познакомиться. Написал мне сообщение, я ответил, слово за слово, и мы разговорились. С ним было интересно, он, как нескончаемый источник информации, знал много и спешил поделиться. В результате тот спор я продул, меня просто не осталось ни на что другое, кроме Джодока. Каждый день я ждал в инете его сообщений, смеялся шуткам, слушал присланную музыку и смотрел видео. Уже и не помню, в какой из моментов стал влюбляться в него, а ведь никогда и не видел. Даже фоток на его страничке не было, только картинки и все. Похоже, я любил его слова, то, как он мыслил, говорил, как видел мир. В тот момент никак не мог понять, как у меня так вышло, как умудрился втюриться в того, кого сам же и придумал; но вот этот созданный мной образ был намного живее всех моих бывших, он как часть души, кусочек меня самого. Возможно ли найти свою вторую половинку вот так? Ну, как видно, да, возможно. Проблема была лишь в одном — я-то гей, а вот он натурал. Как говорится - вляпался. Впрочем, ничего сверхъестественного или особенного в этом не было. Кто из нашей братии хоть раз не влюблялся в натурала? Да дохрена таких, если не все. Только вот сердцу-то не прикажешь и не докажешь, что этот орешек не по моим зубам и разгрызть его не смогу. Как-то так само вышло, что я смолчал, когда осознал, что, несмотря на обилие голых мужиков на моей страничке в разных позах и ракурсах, он так и не понял, какая у меня ориентация. Сказать боялся, вдруг на этом наше с ним общение оборвется, пусть и вот такое, чисто виртуальное. Он мне был нужен, как воздух нужен. Ну, а когда Джодок предложил встретиться, у меня от счастья минут на пятнадцать в голове все перемкнуло, я сидел и как идиот улыбался, глядя на присланное сообщение, руки так тряслись, что и ответить не мог. Джодок волноваться стал, и ВК, не переставая, сигналило, а в диалоговом окошке появлялись все новые и новые сообщения. Я очнулся от ступора, когда он за что-то извинился и предложил забрать свои слова о встрече назад, коль они меня так расстраивают.

— Да ни хрена подобного! — выкрикнул я и подрагивающими пальцами стал набирать сообщение. Честно скажу, не во все буквы тогда попал, и сообщение пестрило красным, но исправлять — это тратить время, вдруг он окончательно расстроится из-за моего молчания и уйдет из сети.

Помню, как в тот день, когда мы должны были встретиться, подорвался с самого утра. Выходной, а у меня сна ни в одном глазу, лежу и лыблюсь только от одной мысли, что наконец-то его увижу, живого, настоящего, а не смешную картинку, что вот уже три дня стояла у него на аве. За день, в результате, был зверски замучен сотовый, настенные часы и ноутбук. Мне все время казалось, что время ползет так охренительно медленно — это явно у меня сломались часы, и уверить в обратном могли лишь телефон и время, выставленное на ноуте. В тот день напоминал себе психа, только поделать с этим ничего не мог.

В кафе, где мы договорились встретиться, приперся аж за полчаса и, как дебил, нарезал круги вокруг, боясь зайти внутрь. Какого ляха был так нерешителен, сам не знаю, такое происходило со мной впервые. Набравшись за двадцать пять минут храбрости, я схватился за ручку и решительно дернул дверь на себя, она не захотела открываться. Что за черт?! Только это был вовсе не представитель рогатых из ада, просто открывалась дверка внутрь, и сообразил мой мозг это тогда, когда я удосужился прочитать надпись на двери. Как только переступил порог, меня окутало теплом и запахом свежесваренного кофе. Народу было немного, а столики возле окна вообще все свободны, кроме одного, так что проблем с поиском Джодока не возникло. У меня были проблемы с сердцем в тот миг, когда разглядел его. Если можно влюбиться во второй раз в одного и того же человека, то я прямо в тот момент, как увидел его, и влюбился. Сердце в груди зашкаливало — вот-вот пробьет новую, незапланированную природой дырку. Я вздохнул поглубже, выдохнул и сделал пробный шаг в сторону столика. Джодок словно почувствовал мое осторожное приближение и, отложив в сторону телефон, в котором до этого копался, отвел от лица длинную прядь темных волос, со стальным спокойствием в глазах посмотрел на меня. Вот если до этого все мои чувства казались эфемерными, то сейчас я понял: влюбился, окончательно и безвозвратно влюбился. Его темно-зеленые глаза затягивали меня в водоворот чувств, и я тонул, как последний идиот, сам отбросив в сторону спасательный круг. Джодок улыбнулся мне, чуть приподняв один уголок ярких, тонких губ, и подался вперед, пристально рассматривая. Кажется, я даже покраснел от такого внимания, щеки так точно вспыхнули. Не похоже на меня, всегда наглого и напористого, но то, как вел себя в этот день, вообще не свойственно моей натуре.

Снова взяв себя в руки, я преодолел оставшееся расстояние до столика и, мгновение помешкав, опустился на стул напротив Джодока.

— Джодок? — спросил, отлично понимая, что это именно он.

— А ты ждал кого-то другого?

Вот это голос! Аж все нервы взбудоражил. Так, главное успокоиться и не забывать дышать. Но блин, какой же голос, с таким только в «сексе по телефону» работать, от него все тело вибрирует и отдается напряжением в паху. Приплыли. Я сижу в кафе напротив натурала, который попутно парень моей мечты, но натурал же… И у меня каменно стоит… Полный писец. Поерзав на стуле, попытался принять положение поудобней. Но какое удобно, когда на мне узкие джинсы и… сплошное неудобство.

— Мы так и будем молчать, или все же поговорим?

А о чем? У меня же ни одной свежей и нормальной мысли в голове. Какую не возьми, пошлая и направлена в кроватную сторону.

— Ну, давай для начала хоть познакомимся, — предложил Джодок, и я как болванчик закивал в ответ. — Ну, и как тебя величать?

— Кого, меня? — переспросил я.

Ну да, тормозил, качественно так тормозил, как дебил, но оно и понятно, мой мозг на данный момент весь стек в область ширинки, а думать логично и умно членом я еще не научился.

— Свое имя я знаю, так что логично, что мне интересно твое.

— Паша… Паша меня зовут. А тебя?

— Мое имя ты знаешь — Джодок.

— Что? — я обалдело уставился на него. — Что, реально Джодок? Вот это да.

«Как же его так угораздило?»

Джодок посмотрел на меня и вздохнул. Кажется, он сообразил, что мне любопытно.

— Меня так мама назвала, имя кельтское, а она очень увлекалась их культурой, вот и аукнулось это на мне.

— Ну и что? Зато очень необычно. Ни у кого больше нет такого, твое уникальное.

Джодок тихо засмеялся и, подавшись вперед, подмигнув, проговорил:

— Да, мне говорили.

Черт, неожиданно он оказался так близко от моего лица… дыхание перехватило. Что за чертовщина? Неужели я и впрямь так крепко влип?

Мы проторчали в кафе часа полтора, разговаривали так, словно это был первый и последний разговор в нашей жизни. Любая тема, которой мы касались, казалась мне мегаважной. Правда, были моменты, когда я, засмотревшись, терял нить разговора и не мог вразумительно ответить на его вопрос, так как банально не знал, что именно он спросил. Опечалило меня лишь одно то, что пришлось расстаться и разойтись по домам, а мне так сильно не хотелось его отпускать от себя, что хоть вой. С того дня наша дружба из виртуальной переросла в реальную. О том, что гей, так и не сказал ему, язык не поворачивался. Страх того, что он отвернется от меня, что вся дружба рухнет в мгновение ока, все это заставляло меня молчать. Я улыбался ему днем, смеялся вместе с ним, часто дурачился, а ночью все, что мог, это тихо во тьму комнаты повторять его имя, шептать, как заклинание, и мечтать о том, что Джодок как-то из натурала станет геем. На утро я смеялся над своими глупостями, но боль так и не отпускала сердце. Мне казалось, что начинаю потихоньку сходить с ума от своей глупой любви.

День, когда он познакомил меня со своей девушкой Лилей, остался в памяти, как самый хреновый во всей моей недолгой жизни. Было больно смотреть, как он ухаживает за ней, как осторожен и предупредителен. Казалось, Джодок боится хоть чем-то задеть ее или обидеть. Вот тогда, глядя на них, осознал: у нас ничего никогда не будет и чудо не произойдет, не получится из натурала гея, а моя любовь… что ж, ей суждено остаться безответной. Все же самое главное, что мы все еще друзья. Этого Лиля не сможет у меня отнять, коль уж забрала последнюю надежду на то, что он все же станет моим. Впрочем, несмотря на зависть и боль, что терзали меня, когда я наблюдал за ними, ненавидеть Лилю не получалось. Девчонка излучала тепло, была приятна в общении, да и красотой ее Бог не обделил. Они хорошо смотрелись вместе, а мне казалось, что рядом с ними, в их кругу, я — третий угол, лишний.

Как-то, переборов свою тягу к Джодоку, не пришел на встречу в кафе, хоть и желал этого. Скрипя сердце, набрал выученный наизусть номер телефона и, извинившись, сослался на дела, которых у меня, в принципе, и не было. Неделю старался держаться от них как можно дальше и шлялся по клубам, искал замену ему, но все, кто мне встречался, казались лишь суррогатом, заменителем. Я понимал… вляпался сильно, по самые уши и надолго. Каждый день старался уверить себя, что рано или поздно все пройдет, и эта глупость, которую люди называют любовью, исчезнет сама собой. Плохо лишь одно, в попытке разлюбить я терял лучшего друга, человека, который никогда не откажет в помощи. Не знаю, сколько еще выдержал бы вдалеке от Джодока, когда сорвался бы и позвонил… да и не узнаю теперь. Как-то в семь утра меня разбудил стук в дверь, такой громкий и настойчивый, словно кто-то пытался ее выломать. С трудом разлепив заспанные глаза и еле передвигая ноги, все время позевывая, дошел до двери и по привычке распахнул ее настежь. Все бы ничего, если б хоть что-то при этом накинул на себя. А тут… кхм… стою в чем мать родила и, вытаращив глаза, пялюсь на хмурого Джодока. Правда, в тот момент я еще не сообразил, что на мне из одежды только цепочка на шее. Неожиданный сюрприз с утра пораньше, ох, и неожиданный.

— Впустишь, нудист?

Я посторонился, и только через пару секунд до меня дошел смысл второго слова в его коротком предложении. Опустив взгляд, осмотрел себя и покраснел, как девственник.

— Извини, — сконфуженно проговорил я, ринувшись в комнату.

Схватив первое, что подвернулось под руку, быстро надел. Этим первым оказались спортивные штаны. Самое то. Джодок появился на пороге комнаты через пару минут, как видно, дал мне немного времени, что бы хоть немного одеться. Юлить или подходить к разговору издалека он не стал. Привычной твердой походкой подошел к креслу, поднял на руки кота, который дрых там до этого, и сел сам. Взгляд зеленых глаз, впившийся, казалось, в душу, заставил немного отступить и передернуть плечами. В тот момент было четкое ощущение, что он видит меня насквозь, знает все мои чувства и желания, словно смотрит фильм, где главные действующие лица мы с ним и кровать. Я отводил глаза, стараясь не смотреть на него, лишь бы он и впрямь не понял, что все, о чем я думаю с начала нашего знакомства — это он, он и только он.

— Паш, что вообще происходит? Какого хрена ты игнорируешь меня и бегаешь, как от чумного?

— Это неправда, — тут же соврал я, — у меня просто было много дел и все. Почему должен бегать от тебя? Ты мой друг.

Господи, ну врал же, глупо, неумело так, что сам себе не верил. А вот Джодок, как видно, все же верил. Неужели я наговариваю на себя и из меня получился бы неплохой актер? В общем, черт его знает как, но уже через полчаса мы сидели на кухне и потягивали горячий чай, весело переговариваясь о всякой ерунде. Незаметно для себя я вновь стал третьим углом в их кругу. Продолжая скрывать правду, все так же пытался наладить свою личную жизнь, но то ли не судьба, то ли не тех выбирал, и, как итог, меня хватало лишь на пару-тройку дней, а то и на одну ночь. Я сделал неутешительный вывод — мне не нравилось во всех них то, что ни один не являлся Джодоком, это и был один огромный недостаток. А потом произошло это…

Я так сильно не хотел идти на тот день рождения Лили, словно чувствовал — не надо мне туда, будут проблемы, но, не желая огорчать любимого человека, проигнорировал чутье, и расплата за это не заставила себя долго ждать. Вечеринка была шумная, и народу тьма. Через час у меня голова просто раскалывалась от шума, смеха и музыки, еще через час все, чего хотелось — это прилечь хоть на секунду и закрыть глаза. Борясь с усталостью, решил хоть умыться и освежиться. Зайдя в туалет, аж вздохнул — тишина, от шума лишь отголоски. Умывание, конечно, больной голове не помогло, но хоть немного ободрило. Я провел пятерней по темным, непослушным волосам, немного намочив и пригладив. Посмотрел на себя в зеркало — н-да, не фонтан. Взгляд какой-то уставший и больной.

«Красавец! — Слов нет. — И кому ты такой красавец нужен? — промелькнуло в голове. — Ну, явно не тому, кому хотел бы».

Тошно было, пришлось столько времени наблюдать, как он вьется рядом со своей Лилей, как ухаживает за ней, словно за королевой. На душе муторно и кошки скребутся, но, сжав зубы, я продолжал улыбаться им и симулировать радость, которой и в помине не было, а вот грусть и боль меня сжигали заживо. Господи, как же я так влип?! Почему именно в него влюбился? Он же не по моим зубам орешек, натур-продукт.

Выключив воду, отвернулся от зеркала, чтоб не смотреть на себя, вновь постарался выкинуть из головы все мысли о любви и, не вытирая даже рук, шагнул на выход. Стоило только выйти, как на меня словно ураган какой налетел, и этим ураганом была Лиля; она пыталась целовать меня, хотя именно целовала и между делом шептала, что любит меня, именно меня, и не может больше так. Я очумело хлопал глазами, ни хрена не врубаясь в этот юмор. Так офигевал, что даже минут на пять завис, и девчонка этим воспользовалась, всерьез накинувшись со своими поцелуями. В себя пришел, когда услышал странное шипение и голос Джодока:

— Ну ты и мразь, Паша! Как ты мог? Какой ты к демону друг, дерьмо ты.

«Черт, нет, только не это!»

Оттолкнув наконец-то Лилю, я ринулся за уходящим Джодоком, но остановить его не смог. Почти ведь уже догнал, только тот приостановился и тихо прошипел:

— Уйди, Богом молю, а то сорвусь и отправлю тебя на больничную койку, и так еле держу себя в руках.

Вот так и пришел конец нашей дружбе, хотя кому я вру, моей любви. Поговорить или хоть выслушать меня Джодок не захотел, а Лиля продолжала назойливо преследовать везде, как надоевшее насекомое. Ну что мне сделать, чтоб до нее наконец-то дошло — не люблю я ее и не могу любить? Не интересует меня женский пол! Вот, наверное, это сейчас и скажу дурехе, чтоб себе мозг не засоряла и мне не выносила.

Когда я вышел из подъезда, она тут же подскочила и уставилась на меня с надеждой в глазах.

«Не смотри на меня так. Сейчас я все сделаю, чтоб эта надежда исчезла».

— Лиля, зачем ты продолжаешь преследовать меня?

— Потому что люблю.

— А как же Джодок, его ты не любишь? Зачем тебе я?

— Он… не знаю, я его любила, точно любила, но к тебе все намного сильнее.

Я вздохнул, что-то мне подсказывало — достучаться до нее мне не удастся. Не услышит она меня.

— Забудь ты меня, пойми уже, не люблю… я… тебя… не люблю и никогда не смогу полюбить.

— Нет! Сможешь.

До чего упряма и уперта.

— Нет, прости, не смогу. Ты хорошая девушка, добрая, но глупая, коль ничего не видишь. У меня есть человек, которого я люблю, но он никогда об этом не узнает, потому что я так же глуп, как и ты, и мои чувства так и останутся безответны. Брось свои попытки. Пустое это.

— Нет, — Лиля почти прошипела эти слова мне в лицо, подскочив так близко, что пришлось сделать шаг назад.

В этот момент дверь подъезда открылась и ручка угодила мне прямо в поясницу, я скрипнул зубами и выругался, отходя в сторону.

— Ой, прости, — стал просить прощения мой сосед Женя.

Он жил на одном со мной этаже в квартире напротив. Я редко его видел, почти все время он где-то пропадал. Женя старше меня лет на пять, любит носить строгие костюмы и неизменно вежлив и предупредителен. Еще ни одного резкого или злого слова мне не довелось услышать от него. Бархатно-карие глаза излучали тепло и доброту, в обрамлении пушистых темных ресниц они покорили, наверное, не одно женское сердце. Волевой подбородок с небольшой ямочкой был гладко выбрит. Нижняя губа чуть полнее верхней и на данный момент в расстройстве закушена ровными белыми зубами. Довольно интересное и мужественное лицо. Вот увидел его и в голову пришла мысль. О том, насколько она удачная, в тот момент даже и не подумал. Для меня главное было избавиться от преследования и постоянной слежки.

— Лиля, между нами никогда и ничего не будет, потому что я гей, не интересует меня слабый пол.

Вот с этими словами я дернул за руку Женьку, который в шоке смотрел на меня расширенными донельзя глазами, и поцеловал его… Одного не ожидал, через пару секунд мой сосед пришел в себя и ответил на поцелуй, причем так, что на сей раз удивился уже я. Он буквально притиснул меня к подъездной двери и сжал в объятиях так, что ребра затрещали. Кажется, под этим костюмом сильное, накаченное тело, потому что вырваться, сколько не пытался, я так и не смог.

Краем уха услышал удивленный вздох, и Лиля выкрикнула, что мы извращенцы. Пусть. Дробное постукивание каблучков дало понять, что девушка убежала, и вряд ли она еще побеспокоит меня. Теперь все, что чувствует возлюбленная Джодока — это отвращение. Оно и лучше, осталось только как-то заставить Женьку остановиться и… ладно, потом, сейчас тормознуть соседа.

Кое-как умудрившись отстраниться, грохнувшись головой о металлическую дверь подъезда, я посмотрел в глаза Женьки. Судя по ним и тому, что в меня упиралось, он был нехило возбужден.

— Жень, ты не мог бы меня отпустить? — попросил я, и мой голос был слегка хриплый, ну что ж, я тоже не остался холоден к такому жаркому поцелую. Все же еще молод и горяч.

— Нет, — сказал, как отрезал, сосед. — Ты первый меня поцеловал, я не напрашивался, но давно хотелось.

О как! Очуметь, от одной проблемы избавился, второй разжился.

— Извини, но я люблю другого человека и к тебе ничего не испытываю… вообще.

Вот то, что он сказал дальше, стало для меня неожиданностью.

— Я знаю, что ты влюбился в своего же друга, кажется, его Джодок зовут. Странное имечко такое. Я долго наблюдал за вами и видел твои глаза, как ты прожигал его страстным взглядом, будто прямо в тот же миг желал уложить его. Только он же этого не замечал. Он вообще ничего не замечает, ты ему не нужен так же, как и та девчонка тебе.

Слова больно впились в душу, но отрицать их правдивость я не мог. Женя прав, там мне ничего не светит. Не пора ли все начать заново, с чистого листа? Ну, сказать-то легко, а вот сделать…

— Извини за сегодняшнее, не дашь пройти?

Наверное, что-то он в моих глазах увидел, потому что без лишних слов посторонился и пропустил меня в подъезд. Зайдя в квартиру и заперев дверь, я, не разуваясь, прошел в комнату и сел на кровать, а потом лег на спину и уставился в потолок. Мысли были хмурыми, почти черными и со скоростью улитки проползали в моей голове, заставляя все время думать о нем. Я закрыл глаза и перевернулся на бок, поджав ноги. Наверное, пора покончить со всем этим и остановиться. Джодока я не получу, Лиля, скорее всего, уже рассказала ему о том, что я гей, нужно смириться и найти того, для кого я стану особенным, а не просто другом. Завтра сгоняю к нему и поговорю, а потом что будет, то и будет. Поспать нужно пока, может, чего в голове прояснится…

Уснуть так просто мне не удалось, мысли продолжали одолевать. Где-то к часу ночи смог погрузиться в сон и тут же увидел его. Джодок обнимал Лилю и целовал ее, но при этом все время смотрел мне в глаза. Даже тут, во сне, он приносил мне и желание, и боль. Помню, еще они потом смеялись, показывая на меня пальцем, остальной же бред так и остался тайной поутру, не помнил я его, хоть ты тресни… Но, может, оно и к лучшему.

Собравшись с силами, только через две недели, а не на следующий день, как планировал, поехал к Джодоку домой. Я и боялся увидеть его, и хотел, поэтому, как в первый раз у того кафе, нарезал круги вокруг дома. Потом пришла странная холодность и мысль — что будет, то и будет. Постучался в дверь и сам же вздрогнул, таким громким мне показался стук. Минуты две с той стороны стояла гробовая тишина, и я уже было решил, что никого нет, даже успел повернуться к двери спиной и сделать первый шаг, на втором замер… Лязгнул открываемый замок и скрипнули петли. Я обернулся. Напротив меня стоял Джодок, немного взлохмаченный и явно сонный. Не знаю, как это описать, но мне он казался каким-то родным и теплым. Мысли тут же приняли не тот оборот, что нужно. Я постарался отбросить их в сторону, запихнуть поглубже этих упрямцев и вспомнить, что пришел совсем не для этого.

— Пашка! — в какой раз уже вздрогнул. — Паша, я так рад тебе, уже боялся ты никогда не захочешь меня видеть.

— Что?

Сердце пропустило удар. Неужели он тоже скучал, неужели мне что-то светит? Да не может быть! Но…

— Заходи скорее.

Джодок практически затащил меня в квартиру, не дав разуться, втолкнул в комнату. Он был какой-то слишком уж взбудораженный и счастливый. Из него позитив так и пер отовсюду. Нехорошее предчувствие кольнуло в грудь, на душе стало муторно и тревожно.

— Ты знаешь, я пытался тебе звонить, но сначала ты не отвечал, а потом вообще стал недоступен, в сеть не выходил. Я уже стал думать, что все…

— Телефон потерял, — соврал я. — Ты мог приехать ко мне домой.

Лицо друга стало серьезным, в глазах появился холод.

— Поначалу не готов был тебя видеть, а потом, когда немного остыл, подумал, что ты не желаешь ни видеть меня, ни слышать. Решил, что не стоит тебя тревожить и ждал, когда и ты немного поостынешь.

— Ясно все. Я пришел сказать, что не соперник тебе в борьбе за Лилю, я…

— Подожди, — резко перебил меня Джодок, — я знаю это, можешь не говорить. Она была у меня, мы поговорили, и Лиля рассказала, что ты пытался все прекратить, а она немного запуталась в своих чувствах. Ей казалось, что она и впрямь любит тебя, но это не так. Мы долго говорили и решили все начать сначала. Ты будешь первый, кому я это скажу…

— Что?

Почему так болит сердце? Почему так тяжело дышать, словно что-то сдавило грудь? Что происходит? Такое нехорошее предчувствие.

— Неделю назад мы подали заявление в ЗАГС. Через три месяца у нас свадьба.

Не бывает сказок, Пашка, ты не маленький ребенок, должен был это знать! Не влюбляются натуралы в геев, и жизнь не перестает бить ключом по голове.

— Паш, ты чё примолк-то?

— Да я даже не знаю, что и сказать. Поздравляю я вас. Счастья вам. Пойду домой, а то время уже позднее, мне еще доехать надо.

Не знаю, как со стороны, а мне в тот момент казалось, что я похож на робота, двигаюсь как в замедленной съемке. Вышел из квартиры и уже хотел прикрыть за собой дверь, когда услышал:

— Паш, ты мне так ничего не скажешь? Ты же зачем-то да приходил?

Я дернулся. Обернулся. Посмотрел на того, кого, несмотря на всё, что было, на все уверения и попытки уговорить самого себя, всё еще охренеть, как любил.

— Да ничего особенного, — как-то хрипло произнес я, а потом, откашлявшись, добавил: — Всего лишь хотел тебе признаться, что я гей.

У него было очень удивленное лицо. Как видно, Лиля так и ничего не рассказала. Я почти впился в него взглядом. Мне хотелось увидеть тот момент, когда на его лице проступит отвращение ко мне, когда слетит маска, или хотя бы даст трещину и покажет неприязнь, ведь я гей и врал все это время. Ну же! Ну, презирай меня, чего же ты? Я почти желал, чтоб он отвернулся от меня, назвал извращенцем, гомиком, педиком… да плевать как! Лишь бы не молчал. Видно, все это меня сильно взвинтило, и я первым пошел в атаку.

— Что, неприятен тебе? Чувствуешь отвращение? Презираешь?

Джодок выглядел еще более удивленным.

— Паш, с чего ты это взял? Почему твоя личная жизнь, твои предпочтения сексуальные должны как-то повлиять на нашу дружбу? Ты ж в меня не влюбился, из меня, натурала, гея сделать не хочешь и в кровать к себе не тянешь, — он говорил, а у меня сердце кульбиты делало. Если б он знал… — В общем, твоя личная жизнь, это твоя личная жизнь, а мне ты лучший друг.

«Засунул бы ты себе в задницу эту дружбу!» — подумал я, но вслух этого не сказал, лишь бросил короткое:

— До завтра.

Вот так все и закончилось, толком не начавшись, только в сердце ныла боль, на душе скреблись кошки, а любовь я свою постарался спрятать. Смыл ее в сортир за ненадобностью. Вот такой вот опыт в любви к натуралу. Не стоило мне с ним вообще встречаться в реале, нервы целее были б.

Через три месяца Джодок и Лиля поженились и, черт ее знает каким боком, я оказался среди гостей. Ведь не хотел идти, отнекивался до последнего, но только друг и мертвого уговорит, а я пока еще был, к счастью, жив. Хотя, к счастью ли. Стоял, как придурок, и смотрел, как исчезают последние шансы на взаимность, которые, несмотря ни на что, все еще теплились внутри. Неделю спустя я поддался уговорам Женьки и попробовал встречаться с ним, еще через месяц переехал жить к нему. Люблю ли я его? Нет, не люблю, но с ним мне хорошо, он заставляет почувствовать себя особым, нужным. Да и в сексе хорош.

Спустя год чувства к Джодоку немного поблекли и, казалось, стали ослабевать. Мы все еще были друзьями, часто отдыхали все вместе. Правда, Женя и Джодок все еще не особо ладили. После каждой совместной поездки Женя тащил меня в кровать, как только переступали порог, и выпускал из нее не раньше, чем через три часа, пока я окончательно не выбивался из сил. Он часто признавался мне в любви, но никогда не требовал ответного признания.

Еще через год счастливый Женька сообщил мне, что у нас есть шанс уехать за границу, где ему предоставили работу в одном из филиалов фирмы, в которой он сейчас батрачил. В России меня ничего не держало, поэтому я легко согласился поехать с ним. В тот же день и сообщил эту новость Джодоку, когда он позвонил. Думал, тот порадуется за нас, но он недовольно прошипел:

— Пусть Женя один и едет, а тебя оставит в покое и там, где ты сейчас и есть.

— Да ты чего? — удивился я.

— Да ничего, вали ты, куда хочешь!

И повесил трубку, а я стоял и недоуменно пялился на телефон. С чего он так вспылил, кто в него вселился, какие демоны? Я задумчиво крутил телефон в руках, ничего не замечая. Когда Женя обнял меня и прижался к спине, вздрогнул.

— Что с тобой, Паш? Проблемы какие-то?

— Проблемы? Да нет, все в порядке.

Я обернулся и поцеловал Женьку, чтобы отвлечь и его, и себя. Впрочем, отвлеклись мы аж до самого вечера, пока я не заснул.

Свой переезд мы решили отметить. Собралась небольшая компания, среди которой оказался и Джодок, правда, почему-то без Лили. Весь вечер он хмуро смотрел, как развлекаются гости, и все время прожигал меня взглядом. Подловил Джодок меня одного на кухне, где я решил попить кофе. Он сел напротив и уставился немигающим взглядом, у меня аж кофе поперек горла встал.

— Ты чего, Джодок? — неуверенно начал я. Уж очень мне не нравился этот его пристальный взгляд.

— Не уезжай с ним. Останься в России. Тебе нечего там делать.

Я допил горьковатый кофе залпом и, встав, посмотрел на друга.

— Джодок, ты сейчас хочешь за меня решить, что мне делать? Ты не имеешь на это право и не знаешь, нужно ли мне ехать или нет.

Подойдя к раковине и включив воду, стал мыть чашку. То, что произошло дальше, заставило меня замереть. Неожиданно? Да, точно, никак такого не ожидал. Он обнял меня. Джодок стоял за моей спиной и обнимал меня, прижавшись всем телом.

— Что… — начал я, но он меня перебил.

— Пожалуйста, не уезжай, прошу тебя… останься… останься со мной…

— Что?

Я обернулся и уже хотел высказаться, но в очередной раз выпал в осадок. Его губы, горячие, требовательные, накрыли мои в каком-то оголодавшем поцелуе, будто он лет сто голодал. Но зачем он так, зачем? Снова бередит мне душу, все вытаскивает наружу, заставляет почувствовать. Зачем?!

Я оттолкнул его и, развернувшись, удивленно смотрел, как тот пытается привести дыхание в норму.

— Ты что творишь, чертов натурал?! Поиграть захотелось?! А ну вали к демону!

— Паш?

— А я сказал, исчезни с глаз долой. Нашел игрушки.

— Паша, да выслушай ты меня!

— Нет, уходи.

— Пошло все в бездну!

Прежде чем я успел вновь послать его, Джодок быстро преодолел расстояние, что нас разделяло, прижал меня к столешнице и вновь смял губы в поцелуе. Мой мозг лихорадочно пытался найти выход из сложившейся ситуации, а тело предавало, реагируя на того, кого я, похоже, так и не перестал любить. Дьявол!

Вздохнув, закрыл глаза и отдался тому пламени, что пожирало меня изнутри голодным зверем. Я любил, я все еще любил именно его, и Женя знал это. Именно поэтому за два года он так и не дал мне ответить на его признание в любви. Он знал, любой мой ответ — это заведомо ложь. А ее он принять не мог. Я стоял и смотрел, как Джодок запирает кухонную дверь, и ничего не делал. Просто смотрел и ждал. Секс с тем, кого любишь, он отличается, он лучше, чем любой испытанный мной ранее. Все иначе, ярче, упоительней… не знаю, как объяснить. Мне было так хорошо, как никогда не было. Мы лежали на кухонном полу, и только одно омрачало все, что было — Женя и Лиля. Что ж мы натворили?

— Почему? — спросил я. — Почему именно сейчас, спустя больше двух лет?

— Не знаю. Слабак, наверное, все это время не желал мириться с тем, что чувствовал к тебе.

— Что? — я подскочил и уставился ему в глаза. — А как же твоя жена, как же Лиля?

Джодок хмыкнул и провел пальцами по моей щеке.

— А что Лиля? Давно ли ты меня с ней вместе видел? Мы развелись по-тихому уже как три месяца назад. Устали лгать друг другу, ни я ее не любил, ни она меня.

— Что? — сказать, что был в шоке, это как ничего не сказать.

— Лиля уже нашла мне замену, ей это не составило особого труда. А я, я наконец-то перестал лгать сам себе и строить из себя такого уж натурального натурала. Было сложно прийти к согласию с самим собой, но я достаточно уже накуролесил. Когда мы встретились, я свои эмоции оправдал симпатией, потом дружбой, да много чем оправдывал, лишь бы не поддаться им. Даже на время поверил своим выдумкам, ведь поверить в правду означало признать себя как минимум би, а мысль о том, что кто-то узнает и осудит, заставляла содрогаться внутренне. Когда мы с Лилей поженились, на время, вроде, все наладилось, у меня была молодая жена, и казалось, я что-то испытываю к ней. А потом увидел тебя с Женей и мне крышу сорвало. Ревность каждый раз накрывала с головой. Видел тебя с ним и хотелось забрать, утащить, спрятать, да плевать, что именно, лишь бы он не прикасался к тебе. Я держался сколько мог, веря, что не имею права больше на тебя, сам все испортил и упустил, но твой отъезд стал последней каплей. Мало того, что ты не принадлежал мне, так еще и не видеть, никогда больше не услышать твоего голоса, не поговорить… Это было слишком. Мне жаль Женьку, но я не отдам тебя ему, никогда больше не отдам.

Я отстранился от него, избегая взгляда, и, встав с пола, начал одеваться.

— Джодок, ты не можешь решать это за меня. Я не могу бросить Женю.

— Паша?

— Нет. Тебе придется смириться.

Джодок вскочил с пола и, схватив меня, прижал к стене, горячие губы снова смяли мои в поцелуе, заставляя подчиниться и забыться. Прохладными руками он скользнул под футболку, которую я уже успел надеть. Джодок хорошо знал, что делал. И где только этому научился? Я выдохнул стон в его рот, и Джодок улыбнулся, спустился на шею, несильно покусывая кожу и зализывая. Возбуждение волнами прокатывало по телу.

— Паша, ты мой, сам смирись, я не отдам ему тебя, больше не отдам, — шепот, его шепот, такой страстный, будоражащий, сводящий с ума и заставляющий подрагивать колени.

Господи, как же я вновь влип-то!

— Джодок…

— Нет! Мой!

С трудом мне удалось вырваться из таких желанных объятий и, быстро отперев дверь, распахнуть ее… Я уставился в глаза Женьки. Он явно давно тут стоял. Опираясь ладонями о косяки так, что выйти я не мог, если только пригнуться и проскочить под руками.

— Женя, я…

— Не надо, молчи. Честно говоря, сейчас мне очень хочется убить и тебя, и его, но… я знал, что так будет, знал, что ты не любишь меня. Думал, если мы уедем, то ты наконец-то сможешь забыть его и стать только моим. Врал сам себе. Никогда этого не было бы. Уходите, оба уходите. У вас час, чтобы собрать твои вещи и покинуть мою квартиру, пока я еще могу держать себя в руках.

— Женя, — я потянулся к нему, хотел коснуться, но он сделал шаг назад и отстранился, избегая моего взгляда, смотрел куда-то мимо.

— Не ври мне больше, Паш, уходите. Я не тот, кто был тебе всегда нужен. Я понимал, что рано или поздно так будет, просто ждал.

Опустив голову, я прошел мимо него, впервые мне было стыдно, стыдно за себя, за свой поступок и даже за те чувства, что испытывал к Джодоку, но Женя прав, рано или поздно нашим отношениям пришел бы конец. Если за два года не смог его полюбить, вряд ли смогу хоть когда-то.

Я направился в нашу комнату, когда услышал звук удара и грохот. Подпрыгнув на месте, обернулся и увидел Джодока, лежащего на полу и усыпанного осколками. Все, что стояло до этого на кухонном столе, превратилось в битое стекло. Женя потирал руку со сбитыми костяшками, и в его взгляде не было сожаления.

— Ты заслужил это, да и многое другое. Валите оба, пока еще держу себя в руках.

Мы покинули квартиру в тот день вместе. Женя уехал на новое место проживания. С тех пор прошел уже год, а меня, как и тогда, гложет чувство вины, правда, вроде бы со временем оно немного поутихло. Месяц назад Женька прислал на почту несколько фоток. На них был он сам и невысокий паренек с рыжими волосами и янтарного цвета глазами. Женя обнимал его и улыбался, он казался счастливым, даже глаза светились так, как никогда до того, даже в то время, что мы жили вместе. Кажется, он тоже смог отыскать свое счастье.

Лиля вновь вышла замуж и через два месяца подарит мужу сына, ну, так говорят врачи. Она счастлива, и мы рады за нее. Вроде бы постепенно все наладилось. Джодок больше не стесняется наших отношений, причем так обнаглел, что и люди ему не помеха, и при них легко может поцеловать. Порой я ревную, уж больно девки его всегда пожирают глазами, а иногда и пытаются знакомиться. В такие моменты Джодок подмигивает мне и, наклонившись к очередной претендентке на его сердце, тихо говорит:

— Прости, детка, но факс, только факс.

А потом он демонстративно обнимает меня и уводит подальше от раздражителя.

Чем дольше мы вместе, тем сильнее я люблю его. Как видно, это глупое чувство никогда не покинет мое сердце. Да пусть себе остается, мне и так хорошо.

*Конец.
______________________________________________

*Джодок - повелитель (кельтское мужское имя).