Уго­раз­ди­ло же ме­ня по­дой­ти имен­но к то­му пар­ню, имен­но в тот день, имен­но в тот час. Нет. Я не жа­лею.

Иног­да я за­дава­лась воп­ро­сом: а ка­ково, ког­да не ви­дишь? Не ду­мала, что с этим я хоть раз стол­кнусь в сво­ей жиз­ни.
Ему во­сем­надцать лет. Меч­та­ет быть кон­ди­тером. Он вы­сок и кра­сив. Его пор­тит толь­ко трость, без ко­торой пе­ред­ви­гать­ся он не в си­лах. Та­ких мы на­зыва­ем ин­ва­лида­ми. Я же на­зову ин­ди­виду­умом. По­чему? Им да­но что-то боль­шее, чем у прос­то­го че­лове­ка, та­кого, как я.

Мно­гое про­ходит ми­мо не­го. Он не ви­дит кра­соты за­ката, его не ос­леплял бе­лос­нежный снег, он не смот­рел в тем­ную и си­нюю пу­чину без­мерно­го оке­ана. Но я ему го­това бы­ла в этом по­мочь.

- Я по­пыта­юсь объ­яс­нить цве­та, как чувс­тва. Ты го­тов?

- Да­вай поп­ро­бу­ем.

- Что ты сей­час ви­дишь?

- Из­де­ва­ешь­ся?

- Нет. Ска­жи, что ты ви­дишь вок­руг се­бя?

- Чер­но­ту.

- Мож­но уда­рить те­бя?

- Точ­но из­де­ва­ешь­ся.

- Ни кап­ли, - хло­пок по его ще­ке.

- Боль­но.

- Ты что-ни­будь ви­дел?

- Что-то, что не по­хоже на чер­но­ту.

- Это бе­лый. Бе­лый цвет. Он та­ков.

- Бе­лый... Бе­лый, как лу­на? Мне рас­ска­зыва­ли, что лу­на се­год­ня бы­ла не­обы­чай­но кра­сива и бе­ла, как снег. Снег бе­лый?

- Да.

- А что еще бе­лое?

- Твое ли­цо, не счи­тая во­лос.

- А ка­кие мои во­лосы?

- Зна­ешь. Я возь­му те­бя за ру­ку и креп­ко приж­му. Это чувс­тво – страсть. На­зовем ее крас­ным, хо­рошо?

- Да.

- Твои во­лосы крас­ные.

- Ка­кие при­ят­ные во­лосы, - юно­ша за­улы­бал­ся.

- А еще твои гу­бы крас­ные. Пос­ле по­целуя твои гу­бы бу­дут го­реть – это то­же крас­ный.

- По­целу­ешь ме­ня?

- Пос­ле объ­яс­не­ния.

- Я бу­ду ждать крас­но­го цве­та.

- Ты о чем-то со­жале­ешь?

- Да.

- Со­жале­ние – го­лубой. Цве­та со­жале­ния не­бо.

- Не­бо о чем-то пе­чалит­ся?

- Не­бу бы­ва­ет грус­тно, и оно ста­новит­ся се­рым. Пом­нишь, мы по­пали под дождь?

- Кап­ли во­ды так смеш­но ще­кота­ли ме­ня, по­падая на шею. Пом­ню.

- Ту­чи, из ко­торых ка­па­ют кап­ли – се­рые. Они буд­то пла­чут. Ты чувс­тво­вал за­пах тра­вы?

- Да.

- За­пом­ни его. Это зе­леный. Се­год­ня твои крос­совки, как тра­ва.

- А моя фут­болка?

- Она, как лу­на.

- Я нем­но­го по­нимаю.

- Ты ис­пы­тыва­ешь ра­дость?

- Ис­пы­таю, ес­ли ты вновь возь­мешь ме­ня за ру­ку, и я по­чувс­твую крас­ный цвет.

- Хо­рошо. Я взя­ла. Оха­рак­те­ризу­ем этот цвет. Хм... Да­вай жел­тым.

- На что по­хож жел­тый?

- Ес­ли сме­шать лу­ну и страсть. Хо­тя, нет. Вру. Я не знаю, как это сде­лать.

- Ка­кое чувс­тво мо­жет дать чер­но­ту?

- Злость. Грусть. По­теря.

- По­теря че­го?

- Че­го-то очень важ­но­го.

- Нап­ри­мер?

- Ес­ли бы я по­теря­ла те­бя.

- Раз­ве те­бе ну­жен друг-ин­ва­лид?

- Ты прек­ра­сен для ме­ня.

- Врешь.

- Ни кап­ли вранья нет в мо­их сло­вах.

- Чем же я прек­ра­сен?

- Ты зна­ешь чувс­тва, как цве­та.

- Бла­года­ря те­бе.

- Но боль­ше об этом ник­то не зна­ет. Ник­то и не по­доз­ре­ва­ет, что ты на са­мом де­ле ви­дел лу­ну.

- Я ви­дел?

- Бе­лая вспыш­ка. Ты ви­дел, бо­лее то­го по­бывал на ней.

- Ого.

- Не каж­до­му да­но по­бывать там.

- Де­воч­ка, ты чу­дес­на.

- Я бо­лее ска­жу: сей­час ты вновь по­чувс­тву­ешь страсть и по­чувс­тву­ешь ее цвет, - я по­цело­вала пар­ня, слег­ка прик­рыв гла­за, и при­об­ня­ла за пле­чи.

Что мы ви­дим? Мы ви­дим все. Аб­со­лют­но. Что бы мы ни по­жела­ли. А что ви­дят они? Лишь злость и са­моби­чева­ние. Но есть прос­ве­ты. Они бы­ва­ют на лу­не, хоть и не дол­го. Они ви­дят хоть нем­но­го тот прек­расный мир, до­селе не­из­ве­дан­ный. Они вол­шебны.