- Никогда! – выкрикнул Оромис, обращаясь к подчинившему разум Муртага Гальбаториксу.

После этих слов его жизнь изменилась навсегда.

Не имея возможности биться в полную силу, пока Гальбаторикс удерживал их драконов в одном положении, Оромис не стал ждать роковой развязки. Несмотря на протесты Глаэдра, он забрал последние крупицы энергии из Неглинга – ещё часть передал ему золотой дракон – и немедленно атаковал Муртага, одним сокрушающим ударом пробив защиту Гальбаторикса, но теперь сил отразить даже самый слабый выпад противника у него не осталось. Красный Всадник испустил демонический вопль, прерывая контакт, и, завершив крик уже своим голосом, ринулся в атаку.

Успев пару раз скрестить клинки с Оромисом, Муртаг и Торн оказались в когтях Глаэдра. Золотой не стал церемониться с добычей – его ярость была слишком велика: сомкнув челюсти на бьющем крыльями драконе, Глаэдр прокусил ему шею. Визг красного слился в унисон с нечеловеческим воплем своего Всадника: Муртаг, едва не выронив Заррок, скорчился в седле, и теперь Оромис мог, наклонившись, пронзить мечом сердце противника. Мог бы, если б не понимал степень его мук в этот момент. Но сочувствие сыграло с ним злую шутку: Оромис вдруг почувствовал знакомые симптомы. Приступ!

«Глаэдр, брось его!» - успел приказать он, теряя рассудок от боли, но прежде чем умирающий Торн полетел вниз, Муртаг, залитый кровью своего дракона, изловчился и прыгнул на спину золотому, полный решимости прикончить скорчившегося в седле старого эльфа.

Глаэдр неистово взревел, но, увы, ничем не мог помочь своему Всаднику.

- Ах ты жалкий приспешник варденов, - рассмеялся Муртаг, взмахнув Зарроком. – Кого-то посильнее тщедушного эльфа у них уже не осталось послать в бой против меня? Ну да будет с тебя. За Торна!!!

Лезвие Заррока вонзилось в бок пытавшегося разогнуться Оромиса. Дикий рёв Глаэдра в унисон со стоном эльфа сотряс небеса. Муртаг дёрнул мечом, пропарывая кожу и плоть от бедра до подмышки, затем пнул беспомощное тело и сбросил его вниз. И прежде чем Глаэдр попытался стряхнуть убийцу и спикировать вниз за падающим Всадником, Муртаг в мгновение ока оказался на голове старого дракона и вонзил оба меча в лишённые брони места над обоими глазами.

Смерть Глаэдра была почти мгновенной, но сквозь боль и отчаяние он успел осознать, что вместе с ним умрёт и Муртаг, а Оромис… Что ж, дракон знал о том, что любой Всадник почёл бы за честь умереть в один день со своим драконом в честном и праведном бою с врагами Алагейзии…

Вокруг Глаэдра сгущалась тьма. Его душа ещё до падения тела переместилась в Элдунари, и старый дракон, не находя себе места от охватившего душу горя, метался в золотистой сфере, напрягая все силы, чтобы Арья, Эрагон и Сапфира узнали о той страшной участи, что постигла его и Оромиса.

Беспросветная, давящая на разум тьма обволакивала его, обезумевшего от невыносимой боли, опустошала, уничтожала последние крупицы сознания. Смерть подарила ему последние секунды жизни в свободном полёте, но он был один. Где-то наверху, он чувствовал, умирал его Глаэдр. Слёзы и боль – вот что владело сейчас старым эльфом.

Получается, он и выиграл, и проиграл. Они с Муртагом и их драконы уничтожили друг друга, и всё бы ничего (так и должно было случиться – Оромис ни о чём не жалел), кроме одного: совсем ещё юный в сравнении с ним Всадник по имени Эрагон и ещё более юная дракониха Сапфира больше никогда не увидят своих Учителей.

Слёзы в один миг возобладали над болью. Теряя сознание от слабости и потери крови, Оромис вдруг ясно увидел в затухающем сознании испуганное лицо этого мальчишки, вспомнив, с каким уважением всегда относился к нему этот шуртугал. Скорбящий Мудрец – так приветствовал его Эрагон в первый день встречи. Тогира Иконока – «Изувеченный, но Целостный»… Оромис горько усмехнулся: теперь уже не Целостный, и ещё сильнее Изувеченный. Не Оромис-элда, не Всадник на золотом драконе, а просто труп старого, измученного недугами эльфа, опрометчиво бросившего вызов самому Гальбаториксу…

Перед самым столкновением с землёй в уплывающее сознание Оромиса ворвался отчаянный, но полный решимости зов, принадлежавший, как ему показалось, Эрагону:

«Я прилечу, Учитель!»

Но они с Сапфирой были далеко – слишком далеко, чтобы спасти эльфа, тело которого рухнуло в самые дебри густого лиственного леса, а через несколько секунд гигантская туша Глаэдра повторила этот маршрут.

Небо Гиллида погрузилось в безмолвие.