Когда нет настоящей жизни, то живут миражами.
А. П. Чехов

От дома до работы час на электричке и еще час обратно. В вагоне переполненном незнакомыми, усталыми людьми, с пустыми, ничего не видящими глазами. Она – одна из них, она давно уже не смотрит ни на кого вне работы, вне бежевых коридоров госпиталя. Так проще, так безопаснее, так не обожжешься….
От станции метро еще полквартала по плохо освещенной, но относительно спокойной улочке. Вечерний морозец подстегивает ее, торопит и хрустит растрескавшимися лужами под ногами.
В подъезде темно, но сил на раздражение не осталось, и она осторожно поднимается по порожкам. На площадке у дальней стены поджидает нечто светлое и шуршащее.
— Сакура… это ты? Сакура!
Немного гнусаво, но все равно мелодично, и когда-то она думала, что такими голосам говорят ангелы.
Она напрягает зрение, щурится, старясь рассмотреть говорящего и все еще не может поверить.
— Ино? – переспрашивает недоверчиво, подходит. – Да, Ино, это я… Я сейчас.
Харуно торопливо выворачивает карманы в поисках ключа, долго возится с дверью.
— Сакура, прости, что так внезапно, без звонка. Телефона со мной нет…
Она не слушает, ее переполняет почти щенячья радость и волнение.
Ключ в замке проворачивается, Сакура входит первой, щелкает выключателем и хмурится, заметив разбитую, опухшую губу Яманака. Недоуменное восклицание: « Что случилось?» куском черствого хлеба застревает в горле, стоит ей только поймать отчаянный взгляд голубых заплаканных глаз.
— Прости, Сакура… но мне больше не куда идти.
Ино дрожит и всхлипывает, и жмется к ней как намокший бездомный котенок.
И на какое-то мгновение Сакуре становится все равно, словно и не было этих месяцев пустоты и одиночества, и она уже не хочет знать – что же случилось. Остается только одно – Ино пришла к ней, Ино нуждается в ней! Остаются вздрагивающие, хрупкие плечи подруги и приятное тепло внутри.
Она осторожно проводит рукой по золотистой макушке, отвечает ласково, словно успокаивая ребенка:
— Ничего, все нормально. Все хорошо.

Ей всегда было трудно общаться с другими детьми – неловкая, стеснительная, замкнутая в себе, она постоянно подвергалась язвительным нападкам одноклассников. Она всегда одна – сидит за последней партой, опустив голову. А как только закончатся уроки, убегает домой.
— Привет, а как тебя зовут?
Новенькая стоит перед ней, тянет руку, и улыбается.
Мама часто рассказывала о ангелах – самых прекрасных, лучащихся добротой созданиях.
И новенькая девочка кажется ей золотоволосым и голубоглазым ангелом с пасторальных рождественских открыток.
— Меня? Сакура…
Она протягивает руку и неосторожно смахивает тетради на пол. Краснеет, поспешно наклоняется. Новенькая весело смеется и наклоняется вместе с ней.
— Давай помогу! — она ловко подбирает разбросанные карандаши. — Сакура значит. А я — Ино Яманака., Сакура, будем дружить?

Чайник свистит и пышет паром. Она выключает газ, лихорадочно шарит в кухонном ящике в поисках чая. Чай. У нее же где то оставалась коробка, хорошего зеленого чая.
Где же эта чертова коробка? От глупой обиды на саму себя хочется плакать, а гость, такой дорогой, сидит за ее спиной и ждет.
— Ино, ты не против кофе?
Она не оборачивается и скорее угадывает, как Яманака слегка кивает головой, и становится еще горше. Чертов чай, ведь был же он где то! Непослушные, негнущиеся пальцы рассыпают по чашкам коричневые гранулы. Опять не оправдала ожиданий, даже в такой мелочи!
— Вот, – она ставит перед блондинкой чашку, садится напротив.
— Спасибо, – припухшие, разбитые губы пытаются улыбнуться.
У Сакуры щемит сердце — сколько же она не видела этой улыбки? И как же счастлива видеть, пусть и такую жалкую.
– Прости что так внезапно… можно, я останусь на ночь?
— Конечно, оставайся, сколько понадобится.
Эти слова она мечтала произнести давно. Оставайся, и все будет как раньше, только ты и я. Потому что от света, что осветил ее никчемную и серую жизнь, нельзя отвернутся. Потому что слишком долго она тосковала по этому свету, слишком отчаянно стремилась к нему… Вот только не будет как прежде, и тонкая полоска золота на безымянном пальце блондинки улыбается ей холодной улыбкой Учихи.

Она всегда рядом. Поддерживает, понимает, успокаивает, помогает. И все больше напоминает ангела. Личного ангела-хранителя.
В жизни Сакуры появляется множество знакомых и друзей, как звезд на небе. Но ее планета по-прежнему вращаться лишь вокруг одной из них – Яманака Ино.
Они вместе поступают в институт, вместе снимают квартиру, встречаются с парнями. И Сакура немного ревнует, она панически боится, что один из них украдет ее ангела. А еще она боится себя и своих желаний. Она задыхается, когда Ино моется в душе, ее охватывает истома, когда подруга случайно касается ее, и хочется целовать ее длинные шелковистые волосы, нежную кожу…Она знает, что это не правильно, но продолжает мучиться и изнывать.
А потом появляется он, человек, которым она восхищается не меньше, чем Яманака. К которому ее тянет с такой же силой, и в присутствии которого она тоже не может дышать. И это не кажется ей чем-то запретным или не правильным, ведь он мужчина. Его зовут Саске Учиха – он красив, циничен и жесток. И манит ее, как пламя манит мотылька. Только его огнь не согревает – обжигает ледяным презрением. И от того депрессия, слезы в подушку и нежные, ласковые руки, гладящие ее по голове. Руки, теплу и заботе которых ей очень хочется отдаться…

— Что случилось, Ино?
Блондинка обхватывает горячую чашку тонкими пальцами, пытаясь согреться, делает глоток. Она давно уже не кажется Сакуре ангелом – человеком, безмерно дорогим и родным. Наивной девочкой, которая спала и грезила мечтами о прекрасном принце, а проснулась в объятиях чудовища.
Ино начинает рассказывать, сбивчиво и тихо. Харуно слушает, молчит и разглядывает деревянную столешницу.
Сакура не была на их свадьбе — Учиха уехал в Европу и просто забрал с собой Ино.
И хотя Яманака присылала приглашения, билеты, звонила и умоляла приехать, Харуно не смогла. Но она видела свадебную фотографию – Ино в белом облаке кружев, и черное пятно Саске Учихи рядом. Такими они ей и запомнились. Белым и черным, светом и тьмой.
— Я не могу быть больше с ним… я ушла… я хочу развестись…
Ино давится словами, слезами, обидой, болью… Сакура ободряюще улыбается.
— Тебе нужно отдохнуть, Ино, поспать.

Они говорят, вернее, говорит одна Харуно, рассказывает о клинике. Яманака натужно улыбается и вздрагивает, когда тревожно звонит ее сотовый.
— Не ответишь?
Ино понуро подносит телефон к уху. « Да, я с Сакурой, в кафе. Что? Нет, не забыла, не надо, нет»
Сакура печально смотрит в окно. Она догадывается, кто звонил ее подруге. Догадка эта зрела давно, и наконец, упала ей в руки сочным и отравленным плодом. И Харуно надкусила его.
— Это был Саске?
Яманака опускает глаза, едва шепчет: « Прости».
Ей казалось, что не может быть уже хуже. Но все познается в сравнении. Боль и обида накатывают с такой силой, что ей трудно дышать. И хочется кричать раненым зверем «Нет, Ино, только не ты!!!» но что-то злое заставляет ее молчать. «Пусть, думает она отстраненно, пусть Яманака опалит свои крылышки о тот же огонь». Пусть, и, кажется уже не так больно, когда он приезжает и холодно кивнув, забирает ее растерянную подругу.
Пусть, она вернется к ней, Сакуре, вернется, потому что только Сакура сможет понять ее и утешить. Потому, что Ино больше не к кому возвращаться.

Ино спит, свернувшись клубочком, вызывая в ней липкое чувство жалости. Впервые она видит ее такой – беззащитной, сломленной. Сакура сидит рядом, слушает ее ровное дыхание и смотрит в темный провал окна. Больше не остается ни страхов, ни сомнений, она тянет руку и проводит ладонью по стройной ноге блондинки. Ей всегда хотелось это сделать – дотронутся до тела Яманака, поцеловать, а теперь еще сильнее, чем прежде.
Резкий звонок в дверь заставляет ее вздрогнуть, отдернуть руку.
Сакура не торопится, она понимает, кто пришел. Она ждала его, хотя и не так быстро. Вздохнув, и собрав всю свою волю в кулак, она отпирает замок.
И все же сердце замирает, а дыхание перехватывает. А она то считала, что уже изжила, вырвала все свои чувства к этому мужчине.
Распахнув дверь пошире, в коридор заходит Саске Учиха.
— Моя жена здесь, – не спрашивает, утверждает он.
Сакура стоит, прижав руки к груди, и молчит. Он снова пришел, что бы забрать Ино и не оставить даже надежды.