Утау делала ножом засечки на стене своей комнаты, каждый день перед сном. Так было проще считать дни.
Прошло три месяца и две недели, но Маору все еще не вернулся. Что-то задержало его…
«Он обещал, а значит, непременно, вернется. Сенсей не стал бы обманывать меня…» думала Утау и ни секунды в этом не сомневалась.
Весь день шел дождь, а коты очень не любили тренироваться в таких условиях, особенно Принц, так что Утау пришлось посвятить время физическим упражнениям и повторению уже выученных техник. Ничего интересного. И ночь тоже прошло спокойно – никаких снов или других неприятностей.
Но утром, только открыв глаза, Утау увидела его. Маору стоял перед ее кроватью и терпеливо ждал, пока девочка проснется.
— Сенсей?..
— Оденься и иди за мной. Времени мало, — вместо приветствия сказал он и вышел из комнаты.
Совсем не так Утау представляла себе первую встречу с сенсеем после такой долгой разлуки. Вместо радости сердце ее наполнилась тревогой. Что случилось? Почему он так спешит? Неужели им скоро вновь придется расстаться? О таком кошмаре не хотелось даже думать… Но, в любом случае, Утау не смела ослушаться сенсея, поэтому немедленно вскочила с кровати, спешно оделась и последовала за ним на улицу.
По всей видимости, Маору вернулся в город только что. Его одежда была грязной и еще не успела высохнуть после вчерашнего дождя, который прекратился только утром.
— Сенсей, может Вам лучше отдохнуть после дороги?.. – осторожно предложила Утау, но Маору перебил ее.
— Нет. Я не могу больше оставаться здесь. Меня начали искать…
Кошмар становился реальностью.
— Вы… снова уходите?
— Сегодня вечером.
«Всего один день…»
Утау со всей силы сжала кулаки. Курой терпеть не мог слез и он отучил ее плакать, даже когда было очень больно…
Дальше они шли молча до того самого здания, в котором Утау впервые встретила сенсея. За те три с половиной месяца, она не раз приходила сюда, но дверь в подвал всегда была запрета, как и сейчас. Маору открыл ее ключом и спустился в темноту. Утау пошла следом.
Тихо щелкнул выключатель и в комнате зажегся свет. Теперь здесь не пахло благовониями и горячей едой. Здесь было пусто и холодно.
— Садись.
Утау послушно опустилась на колени перед низким столом, Маору сел напротив, такой же серьезный и спокойный, как всегда.
— Торговцы телами, которые пытались найти тебя – теперь их нет, — сказал он.
— Значит, Вы уезжали чтобы найти их… — догадалась Утау. – И за мной больше не будут охотиться?..
— Остался последний, кто знает о тебе – Тецуя Ханзо, — произнес Маору.
Услышав это имя, Утау будто вернулась назад в прошлое, в гостиницу «Домашний Очаг», в свою комнату на втором этаже, где Ханзо избивал ее. Будто снова почувствовала, как он тащит ее за волосы вниз по лестнице, и снова заглянула в его бешеные глаза. У нее закружилась голова, тело покрылось липким потом… но все же Утау смогла взять себя в руки. Она изменилась и ей давно пора перестать бояться.
— Все это время Ханзо жил в Отанаке, — добавил Маору. – Он не отступит. Тебе придется сразиться с ним.
— Я готова, — решительно сказала Утау. – Я стала шиноби.
Но строгий взгляд сенсея резко остудил ее пыл.
— То, чему я тебя научил, не делает из тебя шиноби. Это не так просто. Сейчас ты не сможешь победить Ханзо. Твое обучение не завершено.
— Не завершено? – удивленно переспросила Утау, не понимая, чему она сможет научиться за один день.
— Все тренировки служили одной цели – раскрыть силу, что перешла к тебе от отца…
Утау замерла и вся обратилась в слух. Никогда прежде сенсей не говорил о ее отце.
Маору продолжил:
— У твоего отца была особенная предрасположенность к стихии огня, сильнее, чем у любого Учихи. Благодаря этому, он смог разработать уникальную технику, недоступную никому, кроме него. С помощью Мангекью Шаринган мне удалось создать похожую технику, более сильную, но действующую по другому… Только ты можешь овладеть техникой Учихи Рея полностью. Но этому не научиться за один день. Поиск торговцев телами занял больше времени, чем я думал…
— Сенсей, но должен быть способ! – Утау подалась вперед. Научиться уникальной технике своего отца и обрести связь с ним – об этом она даже не мечтала. Такой шанс нельзя упускать, не говоря уже о том, что это может помочь в битве с Ханзо.
Маору закрыл глаза на несколько мгновения, а когда вновь открыл, то они стали красными.
— Да, используя гендзюцу, я могу создать иллюзию, в которой время течет медленней. Но такая тренировка будет крайне тяжелой для тебя. Ты готова к этому?
Утау ответила, уверено кивнув головой, и посмотрела в глаза сенсея.
Все вокруг – стол, стены, вся комната – стало расплываться, будто картина акварелью, на которую пролили воду. Внезапно глаза Маору снова изменились.
— Мангекью Шаринган!

За одно мгновение Утау будто перенеслась в другой мир. У нее над головой раскинулось красное небо с черной луной, а под ногами возникло бескрайнее море… море крови? Или это просто вода, в которой отражалось небо? Жуткое место, но Утау понимала, что все это иллюзия. Она сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться.
Маору стоял перед ней. Его губы не двигались, но голос звучал громко сразу со всех сторон.
— Теперь у нас есть семьдесят два часа. Этого хватит, чтобы пробудить твой Шаринган. Начнем.
— Подождите, Маору-сенсей, — вдруг остановила его Утау. – Знаю, сейчас неподходящее время, но… сегодня Вы уходите… возможно, мы больше не сможем поговорить… Я очень хочу спросить Вас о моем отце. Вы хорошо его знали? Расскажите о нем, Маору-сенсей, хоть что-нибудь…
Она совсем не была уверенна, что Маору захочет ответить, но через несколько секунд давящей тишины он веже заговорил:
— Мы жили на одной улице, но я очень мало о нем знаю. Мы не были друзьями. Твоему отцу поручали выполнять самые сложные задания, поэтому он не задерживался в деревне надолго. Учиха Рей… немногие знали его под этим именем. Твоего отца чаще называли Черным Драконом Конохи…

*****

Итачи двигался бесшумно в полной темноте, но Дракон все равно заметил его. Инстинкты опытного АНБУ не обманешь. Рей проворно скатился с кровати и попытался ударить противника кунаем, который, скорее всего, прятал под подушкой. Итачи пришлось отступить к стене. Левый глаз Дракона вспыхнул багровым пламенем раньше, чем противник успел атаковать снова.
— Акамитерацу!
Итачи остановился… но лишь на мгновение. Он сделал шаг вперед, и тонкий клинок вошел в тело Рея на половину лезвия.
— Ты же знал, что это на меня не подействует.
Рей улыбнулся. У него изо рта тонкой струйкой сочилась кровь.
— Стоило попробовать…
— Черный Дракон… с помощью Мангекью Шаринган ты мог многократно усилить свою уникальную технику. Тогда ты бы остановил меня.
— Но для этого мне пришлось бы убить лучшего друга, — сказал Рей и покачал головой. – Нет, это не мой путь… Не думал, что ты способен на такое, Маору…
Он еле слышно хрипло засмеялся.
— Забавно… я так редко здесь бываю, что даже не знаю твоего настоящего имени, только прозвище в АНБУ…
Неожиданно стремительным движением Дракон вцепился в горло Итачи, но тот легко отшвырнул его. Рей врезался спиной в маленький столик, на котором лежали его большие квадратные очки. Очки слетели на пол и разбились.
— Еще сопротивляешься. Зачем? Все кончено.
Тяжело опираясь на одну руку и зажимая второй смертельную рану, Рей чуть приподнялся и вновь улыбнулся.
— Поверь, мне есть, за что сражаться… и за что умереть. Надеюсь, и в твоей жизни когда-нибудь появиться такой человек…
Возможно, в тот момент он заметил тень, промелькнувшую в глазах Итачи…
Губы Дракона скривились в доброй усмешке.
— Ааа, я вижу… такой человек уже есть…
И это были его последние слова.

«Ты прав, есть… Саске…»

*****

Упираясь дрожащими руками в стол, Утау несколько минут пыталась отдышаться. Крупные капли пота стекали по ее лицу и волосам, и только невыносимая боль, что обжигала левый глаз, не давала ей потерять сознание. Утау не могла себе представить, что тренировка окажется настолько тяжелой. Но она справилась и очень гордилась собой. Правда, забыть о боли и смертельной усталости это совсем не помогало.
— Утау, знаю, это не просто. У тебя почти не осталось сил, но мы должны продолжить.
В строгом голосе Маору слышались отзвуки одобрения и похвалы. Это помогло Утау собраться. Она заставила себя сесть ровно и с трудом открыла левый глаз, хотя он болел уже не так сильно.
— У нас… у нас получилось, сенсей? – Утау знала ответ, но ей очень хотелось услышать это от него.
— Да, все получилось, — ответил Маору, внимательно глядя на новый Шаринган своей ученицы. Зрачок исчез, а вместо него на ярко-красной, будто светящейся изнутри, радужной оболочке появилось три черные, чьи длинные тонкие хвостики закручивались спиралями вокруг общего центра. Точно такой же Шаринган Итачи видел в ту ночь…
Утау тряхнула головой, пытаясь отогнать сонливость, и снова обратилась к сенсею:
— Что теперь?
— Я объясню тебе, как работает Акамитерацу, — начал Маору, зачем-то поставив на стол небольшую круглую свечу. – Как ты знаешь, выполняя технику, основанную на стихии огня, шиноби пропускает свою чакру через рот и превращает ее в огонь. Но с помощью Акамитерацу ты сможешь одним взглядом преобразовать в огонь чужую чакру.
— Поучается, эта техника работает только против шиноби… — предположила Утау, не совсем понимая, как тогда новая техника поможет ей в битве с Ханзо. Но Маору развеял ее сомнения:
— Нет, не только. В теле каждого человека есть чакра. Шиноби отличаются только количеством и, что важнее, умением управлять чакрой. Если твой противник хорошо контролирует свою чакру, то тебе не удастся изменить ее. Именно поэтому Акамитерацу проще использовать против обычных людей. Посмотри на свечу.
Утау опустила взгляд на восковой шар, сплющенный внизу. Маору прикоснулся к свече, и его ладонь окутало мягким синим светом. Через пару секунд этот свет перешел на свечу и она продолжила еле заметно сиять даже когда Маору убрал руку.
— Я окружил свечу чакрой. Теперь попытайся зажечь ее взглядом.
Девочка сложила печать – это не требовалось для техники, но помогло ей собрать остатки собственной чакры – и твердо произнесла.
— Акамитерацу!
Левый глаз снова кольнула резкая боль. Утау чувствовала, что техника работает, однако свеча не загоралась.
— Продолжай, — настойчиво сказал Маору.
Утау не сводила взгляда со свечи, хотя поддержание техники требовало все больше усилий, и, наконец, над свечой взвился всполох огня, который быстро погас, но успел поджечь фитиль. Утау тяжело выдохнула.
— Двенадцать секунд – столько времени тебе требуется на преобразование чакры в огонь, — объяснил Маору. – Со временем, после длительных тренировок ты сможешь сократить это время. Но сейчас, чтобы использовать Акамитерацу против Ханзо, тебе придется придумать, как удержать его в поле зрения на двенадцать секунд. Это твой шанс победить.
— Маору-сенсей, кажется, Вы говорили, что с помощью Мангекью Шаринган создали более сильную технику, — сказала Утау, задумцего наморщив лоб. Она так устала, что сейчас почти не могла думать. – Наверно, я тоже смогу усилить свой Акамитерацу, если у меня будет Мангекью. Вы расскажите, как его получить?
Маору ответил не сразу.
— Некоторые вещи лучше не знать, Утау. Тебе не нужно становиться такой же, как я. Мой путь ведет во тьму…
Не сказать, что Утау поняла, о чем говорил сенсей, но допытываться больше не стала.
— Есть еще что-то, что я должен рассказать тебе о Акамитерацу. Превращение чакры в огонь – это только половина техники твоего отца. Он мог использовать правый глаз, чтобы управлять огнем и увеличивать его объем. Эта часть мне недоступна. Но если однажды ты сама полностью овладеешь этой техникой, то, как и у твоего отца, у тебя испортиться зрение.
С этими словами, Маору достал из внутреннего кармана плаща узкий черный футляр и протянул его Утау.
— Это может тебе понадобиться.
— Большое спасибо, Маору-сенсей, — поблагодарила Утау, принимая подарок. Она даже на мгновение забыла об усталости, ее сердце будто задрожало от волнения, а по рукам пробежало приятное тепло. Открыв футляр, Утау обнаружила внутри изящные очки с овальными линзами в тонкой черной оправе.
— Сейчас тебе лучше вернуться в свою комнату. Тебе нужен отдых, — предложил Маору, поднимаясь из-за стола.
Утау кивнула в ответ, захлопнула футляр и крепко прижала его к груди. Но как только она попыталась подняться на ноги, то тут же упала без чувств. Сил у нее совсем не осталось…

*****

Утау проснулась с криком. Точнее, она заставила себя проснуться.
«Он уходит! Уходит навсегда сегодня вечером!»
Она лежала на кровати в своей комнате. И было темно. Скинув одеяло, Утау быстрее бросилась к окну. На черном небе ярко светила полная луна и редкие звезды. Уже давно наступила ночь.
«Сколько же я спала? Весь день или… два дня?! Нет… Маору-сенсей не стал бы уходить вот так…»
Черный футляр лежал на тумбочке рядом с кроватью.
«Нет, этого не может быть!..»
Утау поспешила к лестнице и скорее вниз. Бежала по темным улицам-коридорам, задыхаясь и глотая слезы, не желая верить, что уже опоздала. На центральной площади никого не было, даже котов-шиноби, подвал дома, в котором Утау так не вовремя потеряла сознание, был заперт. Оставалась последняя надежда – ворота Небесного города. Только там она могла перехватить Маору, если он еще не ушел…
Но, только свернув в длинный коридор, ведущий к воротам, Утау застыла на месте. Высокая черная фигура стояла уже за воротами, но еще перед стеной из тумана. Он был одет по-другому, в длинный черный халат с вышитыми на нем красными облаками.
— Маору-сенсей!! – отчаянно закричала Утау и побежала к нему.
Маору обернулся. В свете луны на его лбу блеснула стальная пластина протектора шиноби. Отчего-то символ Конохи на ней был перечеркнут тонкой царапиной.
— Маору-сенсей… я так боялась, что не успею попрощаться с Вами, — Утау улыбнулась сенсею, остановившись в метре от него… но не смогла сдержаться. Она шагнула вперед и крепко обняла его. Слезы потекли из глаз, впитываясь в черную ткань.
— Маору-сенсей… простите, но… я так не хочу, чтобы вы уходили! Я не знаю, что мне делать без Вас… пожалуйста, не надо…
Его рука скользнула по волосам девочки и коснулась ее горячей щеки.
— Не бойся. Ты сильная и сможешь сама выбрать свою дорогу и тех, с кем пройдешь по ней… Теперь ты сможешь найти свой путь. Я же должен закончить, то что начал много лет назад… Прощай, Утау.
— Сенсей!
Утау со всей силы вцепилась пальчиками в его одежду, но Маору будто начал таять, а в следующее мгновение она увидела перед собой стаю чернух ворон. Они с громким карканьем разлетелись в разные стороны и скоро исчезли в белой пелене тумана.
Она упала на колени, больно ударившись о холодную землю, и закрыла лицо руками. Наверно, так она бы простояла всю ночь, безутешно рыдая… если бы сухой хриплый голос не привел ее в чувства.
— Так и будешь сопли распускать? Фр, отвратительно. Ты не стоишь тех усилий, что на тебя потратили, позор клана.
Утау убрала ладони от лица. Ее глаза сами собой стали красными. Она посмотрела на черного кота и чужим металлическим голосом процедила сквозь зубы:
— Закрой пасть, кот драный, пака еще можешь.
Курой довольно прищурился.
— Вот это другое дело. Узнаю Учиху.
Поднявшись с земли, Утау заметила еще дюжину котов-шиноби. Белый котенок и его молчаливый рыжий слуга сидели чуть впереди. Девочка низко поклонилась Принцу.
— Ваше Высочество, благодарю за все. За то, что приютили и обучали меня. Я в неоплатном долгу перед Вами. Спасибо.
— Ня, поблагодари лучше Старую Кошку, — фыркнул в ответ Мяу. – Если бы она не настояла, то я б тебя вышвырнул в первый же день… Но, возможно, я ошибался на твой счет, Учиха Утау.
Вперед выбежала кошка с пушистым рыжим хвостом.
— Утау-тян, так ты тоже уходишь, ня?
— Да, — уверенно кивнула Утау. – Только поклонюсь Старой Кошке, попрощаюсь с Сион и соберу все необходимое в дорогу. Это не займет много времени… Пора мне тоже закончить одно дело…