— Мамору, а почему ты все еще здесь,— я неопределенно обвела помещение глазами.— Со мной?
Я видела, как он напрягся, глаза заскользили по комнате в поисках средств к отступлению и не поняла такой реакции на казалось бы простейший вопрос. Если я и была не уверена, что Мамору рассказал мне всю правду, то теперь смогла полностью в этом убедиться. — Почему Мамору?— спросила я еще раз.— Скажи, почему?
Он не был трусом, я знала это прекрасно, ведь так часто наблюдала за ним, когда об этом не подозревал никто, но сейчас, было понятно, что самый смелый парень, которого я знаю — боится. Только чего или кого? Неужели меня? Нет. Точно нет! Фантазии фантазиями, но такое! Нет!
— Я люблю тебя!
Слова прозвучали, как гром среди ясного неба и я была уверена в том, что их эхо еще долго будет слышаться в моем сердце. Кажется нужно ответить, но язык перестал меня слушаться, в груди защемило так, что стало трудно дышать. А Мамору все понял и просто обнял меня, не торопил, давая возможность разобраться в чувствах, принять его любовь как должное или же оттолкнуть. Только сейчас, именно в этот момент я не могла сделать ни того, ни другого и откуда-то знала — поймет.
— Ты бы поспала,— как ни в чем не бывало сказал он, поднимаясь с моей кровати на которой до этого спокойно сидел сжимая меня в объятиях.— Спи, я скоро вернусь.
Повернуться на бок я пока не могла, мышцы за время болезни не получали нагрузки и нуждаются в реабилитации, впрочем как и я сама. Да Мамору прав, поспать мне определенно нужно, а поговорить у нас еще будет время, надеюсь много.
А вот сны меня не радуют ни сколько, словно я оказалась в том самом кошмаре, где провела последние два, нет полгода.
Глаза открылись, словно по команде и если бы тело могло двигаться, то я непременно свалилась бы с больничной кровати. Оглядев помешение на сколько позволяла почти не двигающаяся шея, заметила стоящего рядом Мамору. Взгляд был испуганный, однако кроме этого ничто в нем — ни выражение лица, ни положение тела не указывало на его истинные чувства.
— Ты в порядке?— его вопрос застал меня врасплох и как ответить, я не знала. Врать не хотелось, но и правду говорить, тоже не было желания.
— Все хорошо, спасибо,— ну не знаю я, что еще сказать. Постаралась повернуть голову, получилось лишь со второй попытки, и моему взору предстала ваза, в которой стоял огромный букет моих любимых алых роз. Вот растяпа, как же я сразу не почувствовала этот дивный аромат.
— Это тебе,— с нежностью в голосе произнёс Мамору.
— Спасибо,— выдавила из себя я, все еще находясь под впечатлением от подарка.— Не стоило...
И впервые за этот день его лицо озарила настоящая живая улыбка и кажется ничего более прекрасного я в жизни не видела, даже цветы не шли ни в какое сравнение с красотой парня находящегося рядом со мной.
— Ты очень красив,— словно находясь в забытие, прошептала я.— Очень красив.
Он снова улыбнулся, время, словно остановилось, и я почувствовала на своей щеке поцелуй, легкий как перышко, но от этого проявления любви и заботы стало так тепло и устно. Посмотрев на Мамору и не заметив смущения, которого по неясной причине опасалась, я с огромным трудом двинула кистью левой руки, дотронулась до его пальцев и легонько сжала.
Он накрыл мою руку своей, теплой и такой большой, сел рядом и наклонившись к моему ушку прошептал в ответ на мои невысказанные чувства.
— Я люблю тебя, Усако!