Страшно, страшно и больно. Его руки на моем теле, губы...
Меня разбудил собственный крик. Резко, слишком резко вскочила и от этого закружилась голова. Я всхлипнула и меня тут же обняли сильные нежные руки — Мамору.
С ним хорошо, не страшно — сейчас. А вчера вечером я боялась до дрожи, было такое чувство, что внутренности скручивает в тугой узел. Но все было не так, как я придумала у себя в голове.
Ни фейерверков, ни других глупостей написанных в дамских романах в глянцевых обложках. Ни ужасной боли, как рассказывали о первом опыте многие знакомые мне девочки. Ни боли "режущей изнутри", ни моря крови, а я же, как дурочка верила всему, что более опытные, просвещенные в вопросах секса подруги рассказывали.
Да ощущения были непривычные, но отнюдь ни неприятные. Даже удивительно, а в самом начале я смущалась, стеснялась, и бог знает, какие еще эмоций владели мной в тот момент. Но Мамору был нежным, прекрасно понимая чувства и сомнения, владеющие мной в тот момент.
Мамору, мне не с чем сравнивать, но я считаю, что он прекрасный любовник и он полностью принадлежит мне.
В самом начале вечера я была так напряжена, что, не слушая никаких возражений, Мамору решил "Усако ты слишком волнуешься, тебе не помешает расслабиться", и, о боже! Я никогда и не думала, что языком и руками можно вытворять такие вещи, это... Вспоминаю, а сама краснею, но в тоже время мое тело жаждет повторения. Хочется снова ощутить его руки, ласкающие тело, умелый язык, играющий с моим клитором, не торопясь, пытаясь заставить ощутить весь спектр эмоций.
Ты снова уснул. Но я не хочу спать, мне комфортно в кольце твоих рук, меня успокаивает твое тепло и манит аромат и вкус тела, горьковатый, с присущим только ему запахом и чуть солоноватый от пота.
Этой ночью ты был не только любовником, но и учителем. Член, пенис, фаллос, столько названий, но как же ты смеялся отвечая на они глупые вопросы, наблюдал за моей реакцией, когда я все же решила коснуться его. Но видел бы ты себя — даже Аполлон в своей красоте не сравнится с тобой, но лицо. Смеющееся, лучащееся радостью, с веселыми искрами в глазах, когда я с опаской дотронулась до него; сосредоточенное, со слегка прищуренными глазами, когда я, не умея, пыталась доставить тебе удовольствие, как ты обхватил своей теплой ладонью мою руку, начав руководить, направляя, показывая, как и что тебе нравится.
Напряженное, с плотно сжатыми зубами, тяжело дышавшего, подходившего к пику и наконец расслабленного, с шальными затянутым пеленой взглядом и я не удержавшись попробовала "тебя на вкус".
Ты кончил, и я стала тому причиной, как бы хвастливо это не звучало, но мне можно, ты сам сказал, а потом смеялся, даже хохотал, когда я сказала, что ты соленый, ответив, что я самая сладкая женщина в твоей жизни и что ты любишь меня.
А потом, все было даже лучше, чем все предыдущее. Ты был со мной, ты был во мне, мы растворялись друг в друге, как бы пафосно не звучало. Медленно, тягуче, упоительно сладко. Но мы не в романе и от непривычной позы немного затекли и стали дрожать ноги, ты ласкал мою шею, оказавшуюся очень чувствительной, а я задыхалась от страсти и смеха, выяснив, что возбуждение сильнее, когда я рукой ласкаю твои яички, а ты рычал, пытаясь заставить меня прекратить.
— Усако,— кажется, я ошиблась, и ты еще не спишь или проснулся снова.— Ложись, уже поздно.
— Я тебя люблю,— бормочу я, устраивая голову тебе на плечо, и ощущаю себя абсолютно счастливой.