Тихо приоткрыть дверь, не дай бог кто услышит. Поздно уже. Повезло. Дежурная медсестра спит на рабочем месте. Не создавая шума дойти до лестницы, лифт уже отключен. Дергаясь от малейшего шума, сторонясь любой тени, добраться до нужного этажа. По воровски заглянуть за дверь, а вдруг дежурный врач совершает обход, проверяя пациентов.
До конца коридора, на право. Бешено стучит сердце, выбивая только ему известный ритм. Хриплое дыхание, не то от страха, не то от волнения.
Третья дверь с левой стороны. Взяться за ручку и не повернуть. Невыносимо увидеть ее еще раз, такой, бледной, неподвижной, восковой куклой. И только звуки аппаратов разносятся по этажу.
Звук каблуков по плиточному полу, тяжелый вздох, и он в палате.
Два шага, длящихся словно вечность, натужный скрип пружин, он садится на угол кровати.
Нежно провести грубоватой рукой по щеке, очертить скулу и линию подбородка.
— Ну, здравствуй,— в голосе слышатся слезы.— Прости, я не смог прийти раньше... Я скучал... Очень скучал.
Снова шаги по коридору. Затаиться. Открывается дверь, однако в палату никто не заходит. Шаги удаляются, он наконец-то вернулся туда, где и хотел быть. К ней, рядом с ней.
— Я тебя люблю,— еле слышный шепот, приправленный надеждой и горечью.— Давно люблю, а признался, даже себе, только сейчас. Прости меня... Прости, я так виноват перед тобой. Надеюсь, простишь. Себя я простить не смогу, наверное, никогда.
Снова тишина. Он не знает, что еще сказать. Как объясниться, как оправдаться. Очнется или нет, какой она станет. Что скажет, узнав кто виновен во всем. Сможет ли понять и принять, есть ли шанс на прошение.
— Ты нужна мне, как никто и никогда не был нужен. Я не сказал раньше, боялся, что не поймешь, посмеешься... Я дурак, настоящий безмозглый идиот.
Осторожно, словно хрупкий цветок, взять за руку. Погладить большим пальцем тыльную сторону ладони, сдержанно, любя.
Не может быть! Не поверить своим глазам, почувствовать, как она, единственная, сжала свою ручку. Еще раз взглянуть, задержав дыхание, боясь поверить. Она слышит, чувствует.
Значит не зря. Не просто так.
"Смешно, и грустно, и больно.
Не веришь, не верю, не верят.
В огне, очищающем утром.
Сгорю я, сгоришь ты, сгорели.
Я вечна, ты вечен, мы вечны.
Вчера, и сегодня, и завтра.
Забыла, забудешь, забыли.
Так проще, так легче, так надо.
Дышу я, ты дышишь, мы дышим.
Простою бессмертной любовью.
Сгорела, сгорел ты, сгорели.
Спокойно, спокойно, спокойно".
— И кто это тут у нас,— раздается вдруг за спиной голос.
— Я...
— Не стоит, все и так понятно. Только почему не в часы посещений?
— Я... Не смог. А она...
— Не хочу вас расстраивать. Но вряд ли она придет в себя. Улучшении нет.
— Она сможет, я знаю,— уверенно.— Просто знаю.