Тот, кто видел однажды тьму, никогда не поверит в свет.
(Рейстлин Маджери, убежденный темный маг)

Человеческая логика, в общем и в целом, намного хуже логики женской. Женская логика элементарно алогична. Общечеловеческая же только прикидывается плодом мысли, а на самом деле является обыкновенным эмоциональным выплеском — страхом перед силой. Если некий жизненный персонаж пытается отстаивать такие абстрактные понятия идеалистов как справедливость, честность, и самое добро, если он, вместо грубой силы пытается воздействовать словами, если он поступает по закону – он слабый дурак, которого можно только высмеять. Зато если этот самый персонаж холоднокровный убийца, маньяк и циник с давно атрофировавшейся душой – О! Этот герой крут и морально силен. Лунная Воительница – дура набитая, ведь она защищает элементарные человеческие права, зато Джек Потрошитель – крутизна неимоверная, и мы дружно будем от него фанатеть. Правда, он презирает весь род человеческий, и умеет только уничтожать, но от этого он ведь еще круче, правда?
Все эти измышления приходили к Мамору не раз и не два, и осели прочной уверенностью очень быстро – почти сразу после соединения Радужных кристаллов в Серебряный. После этой процедуры у него проснулась память прошлой жизни. И он, как дурак, пытался с новообретенными знаниями вернуть Лордов… Видно, мало жизнь колотила об асфальт. Мало они охотились на Такседо Маска, мало били в спину. Его разум поначалу просто не мог осознать такую информацию. Лорды – устраивать подлянки? Ему? Да нет, вздор… Они столько всего прошли и пережили вместе… Это все Берилл, конечно. Сейчас он им напомнит – и все вернётся. Дурень.
После того, как сейлор сенши разрушили Темное Королевство, он исчез из их жизни, инсценировав свою смерть. Тогда, в восемнадцать, ему еще чего-то хотелось. Хотелось любить Оданго-атома, вернуть друзей из прошлой жизни, снова научиться смеяться, и что-то доказать этому миру. Мир же сломал хребет его желаниям, как ломал его тысячам до него. За истекшие годы это переболело, перегорело, оставив только холодный пепел, волю и самоконтроль. Мамору сам заставил себя забыть, что кроме разума человеку дана еще и душа. Он уже ничего не хотел – ни семьи, ни дружбы, ни уж тем более любви. К себе – прежнему он относился со здоровым пофигизмом. Мало ли, что раньше было… Кто прошлое помянет, над тем зеленые мухи летают. Умерев для сейлор воинов, он умер и для себя самого. Никаких больше моральных терзаний. Все рассуждения типа «хорошо-плохо» или «справедливо-несправедливо» умерли вместе с Такседо, шутом в черном строгом смокинге. Предав себя, и отвернувшись от своего предназначения, Мамору лишился и элементарной магической силы. Просто забыл, как ею пользоваться. Раньше хватало всего одной волны справедливого возмущения, и как-то сам собой оказываешься на фонаре с розой в руке. Как только возмущение, гнев, и любые другие чувства ушли, сила покинула его. Правда, это уже не интересовало Мамору. По крышам и столбам он лазил и без магии, а розы… Черт с ними, с розами, кому они нужны?..
Забросив научную деятельность, и сменив факультет, после института он попал в лаборатории токийской полиции. Впрочем, и там не оставшись надолго, быстро перевелся на оперативную работу. Черт его знает, что он искал, что его гнало. Через год Мамору уже числился в закрытом подразделении, которое в документах называлось «некроотделом». Сам Мамору именовал свою профессию «киллер на службе у родины» Здесь у них работали только одиночки, обходясь без званий и специальных корочек. Через некоторое время Мамору обнаружил в некроотделе и Лордов. Сделал он это без особого удивления. Теперь, после всего, что случилось, он больше не пытался вернуть им память, да и вообще не шел на сближение. Зачем? Получить еще один удар в спину? Не очень хочется, тем более что именно за спиной он носил свой рабочий инструмент – элегантную снайперскую винтовку. Убивать было просто и совершенно не напряжно. А после работы можно было спокойно смотреть в глубокое беззвездное небо – слишком далекое, чтобы думать о нем что-либо конкретное – пить красное вино и слушать Брамса. Из всех композиторов Мамору отдавал предпочтение именно ему, потому что даже Бах не мог так издеваться над смертью.
Он никогда не торопился. Людей, отбираемых в некроотдел, предупреждали сразу: если они засыплются, дадут себя поймать рядовым служителям закона, или просто оставят следы – отдел не будет их вытаскивать, и неудачник пойдет под суд, как обычный преступник, обвиняемый в убийстве. Мамору и это принял спокойно. В принципе, он давно подозревал, что словосочетание "Правоохранительная система" придумано специально. Чтобы вот такие, как он когда-то, не мешали серьезным людям работать.
Задание сотрудники некроотдела получали раз в неделю – в пятницу. Отчитывались о проделанной работе сразу же после выполнения, а новые заказы приходили железно в пятницу.
Сидя в длинном, скупо освещенном коридоре предшествующем кабинету шефа, Мамору бездумно разглядывал голые, крашеные в светло-бежевый стены, и курил. Табак он любил за тот же терпкий, горчащий вкус, что и вино. Сладкого же не выносил. Сладкое напоминало об Усаги. Мамору, хоть и жил в паре кварталов от нее, никогда не проходил мимо ее дома, не говоря уже о «Короне». Просто старался избыть эти воспоминания. Не было никакой Усаги. Не-бы-ло. Он сам ее придумал, и пора бы избавляться от полудетских фантазий. Была обычная девчонка, такая же, как все... Но ее, Ее, Лунного кролика... Не было!
Через два стула (сотрудники некроотдела никогда не садились вплотную, разве что им нужно было поговорить по делу. Это стало корпоративной вежливостью, переходящей в традицию) от него сидел Ониби («блуждающий огонек», яп.), самый юный из сотрудников. Он устремил взгляд в потолок, сцепив руки на колене. Юный, но талантливый – вспомнил Мамору слова шефа. Бытующее в некроотдеоле мнение утверждало, что единственный способ прожить подольше – это никогда не делить трапезу с Ониби. Яда в его перстнях хватило бы на то, чтобы отправить к праотцам население небольшого городка. Мамору машинально потер правое предплечье. Рана, когда-то нанесенная этой рукой, на которую он сейчас смотрел, так и не затянулась до конца. Память, память…
Из кабинета вышел предыдущий сотрудник, и Мамору отправился к начальству на ковер. Шеф, молодой мужчина с платиновыми волосами и холодными голубыми глазами, кивнул в знак приветствия.
-Для тебя – произнес он – у меня есть кое-что необычное. «Как всегда» подумал Мамору. "Необычных» клиентов всегда сплавляли ему. Шеф достал тонкую папку.
-Сядь. Это надолго.
-Там снаружи ждет Ониби – почему-то, сам не зная, с какой радости, сказал Мамору – Может, я пропущу его вперед?
-Ониби пришел за расчетом по последнему месяцу. Так что подождет, никуда не денется. Ожидание денег всегда приятно.
Мамору опустился на предложенный стул. Шеф нахмурился и сцепил пальцы точь в точь как Ониби в коридоре.
-Ты что-нибудь знаешь об организации, именующей себя «воины в матросках»? – вопросил он.
-Кроме общеизвестных фактов, ставших достоянием толпы благодаря средствам масс-медиа – ничего, – не моргнув глазом, солгал Мамору.
-Воины в матросках – группа девушек, занимающаяся отловом и уничтожением разного рода паранормальных неприятностей – начал шеф – Мы давно раскрыли их личности и ставки, но до сегодняшнего дня не трогали. Девушки, очевидно, обладают способностями улавливать некие…не знаю, как правильно выразиться, но назовем это темными аурами. Именно так они и находят своих «демонов». Ты не удивлен?
-В нашем мире много непонятного – уклончиво ответил парень. Он был рад, что не выбросил сигарету в коридоре, сейчас она помогала быстро соображать.
-Тоже верно — кивнул шеф – Но в последнее время они стали доставлять нам беспокойство… Возможно даже и не специально. Но, улавливая этим своим «особым чутьем» темную ауру, они далеко не всегда попадают на демонов. Часто это оказываются наши сотрудники. Сам знаешь, мы мало чем от демонов отличаемся… — шеф позволил себе улыбнуться. На лице Мамору возникло аналогичное выражение – словно к его лицу взяли, да и приклеили в фотошопе чужую улыбку.
-Глава этой организации, известная как Сейлор Мун что-то делает с ними. Что-то, после чего, собственно, они и перестают быть сотрудниками… Подают заявления об уходе. А показатели психологических тестов? Такое впечатление, что их заполняют не наши парни, а рыцари из романа «Айвенго» перед первым свиданием… — шеф нервно погладил свою пепельницу в виде изогнувшегося, открывшего пасть дракона.
-Я повторяю: мы не знаем ее мотивов. Но у нас огромная текучесть кадров. Тут или мы, или она. Пока ты будешь заниматься этим делом, я не буду давать тебе других заданий, – шеф протянул Мамору папку. – Но все же постарайся не затягивать. Убери Сейлор Мун быстро и бесследно. – Мамору одеревеневшими пальцами взял папку. Кивнул. И покинул кабинет. В коридоре с ним разминулся Ониби. Мамору ощутил пристальный взгляд в спину. Оборачиваться не стал. Это уже было. Хватит.
Мамору спустился на первый этаж – их заведение помещалось в ничем не примечательной пятиэтажке, а табличка на двери сообщала, что в дом находиться в состоянии ремонта и уважаемых граждан просят обходить его стороной. Сотрудники выходили через внутренний двор, и ни у кого из случайных прохожих не возникало лишних вопросов. Оседлав привычный «кавасаки», Мамору рванул домой. Байк – розовая мечта самоубийцы-камикадзе, был притчей во языцех во всем отделе. Не говоря уже о манере езды его хозяина.