Выходили ночью, сразу после двенадцати. Полуночник, оправдывая свое прозвище, шел первым, прекрасно ориентируясь. Кунсайд, крепко держа Дженни, шел след в след, понимая, что лучшего проводника чем нечисть ночью не сыщешь.
-Как ты узнаешь их? – задал вопрос Кунсайд
-По запаху. Я их чую. Их запах кажется мне знакомым – дал исчерпывающий ответ Эндимион – Сейчас иди у стены: над нами гнездо шершневых глахидов
-Я не силен в названиях
-Крылатое … — пространно пояснил на более понятном языке Эндимион
-Не смей выражаться в присутствии дамы! – немедленно сделал ему замечание Кун
-И где ты тут видишь даму? – обернулся через плечо провожатый и опять сверкнули его свинцовые, словно неживые глаза. Его спутник молча приподнял винтовку, давая понять о ком речь
-Это?.. – скептически приподнял бровь Полуночник
-Это не «это», а Алексис-Джейн София к твоему сведенью – отчеканил хантер задето – И прошу быть с ней вежливым: эта дама не раз спасала шкуру твоего покорного слуги…
-Мое почтение, миледи – Эндимион изобразил издевательский полу поклон, и, не дожидаясь ответа, с места прыгнул далеко вперед, независимо помахивая хвостом.
Его рана совсем затянулась к вечеру, и было даже не догадаться, что еще вчера ночью он едва мог идти.
Хантер с трудом поспевал за своим прыгучим провожатым. Не смотря на все невзгоды, ему было сейчас комфортно и спокойно. Он даже не воспринимал Полуночника как нечисть и предмет своей охоты. И старался не думать, что он будет с ним делать, когда все окончится. Ведь не сядет же нечисть эта на вегетарианскую диету…
Внезапно Эндимион остановился посреди улицы, как вкопанный. Поводя головой то в одну, то в другую сторону, и тщательно принюхивался. Кун молчал, не мешая. Эндимион сначала весь подобрался. А потом с места, почти вертикально, взмыл вверх, и оказался сразу на подоконнике второго этажа. Не остановившись на достигнутом, полез еще выше.
-Стой! – спохватился Кунсайд – Ты куда еще собрался? А ну слезай!..
Тщетно. Его словно бы и не слышали, или слышали – игнорировали. Бормоча под нос ругательства, а так же всяческие утопические сентенции о ремнях и розгах, Кун бросился к двери. Разумеется, заперта. Одним выстрелом сбить замок. Ворваться, и захлопнуть дверь за собой, использовав оказавшийся рядом патрубок в качестве засова. Взлететь по лестнице, в любую минуту ожидая крика или предсмертного хрипа. Однако прошло уже целых несколько секунд, а звуки как-то не торопились.
-Энд!!! – заорал хантер, достигнув последнего этажа, но так и не обнаружив искомое
-Энд, где ты, паршивец?! Я тебе уши надеру! И не только уши!!
Гробовая тишина в ответ. Кунсайд закрыл глаза и глубоко вдохнул, медленно выдыхая и считая про себя до трех. Не торопится. Не нервничать. Все под контролем (Ты хоть сам-то в это веришь? Оно и видно…)
Скрипнули петли, и хантер, как выпущенный из пращи снаряд, рванулся в ту сторону, своей массой просто снеся хлипенькую едва ли не фанерную дверь. Жить на последнем эатже – привелегия либо совсем уж безбашенных, вроде него, кто может за себя постоять, либо людей настолько бедных, что они не могут купить себе немного безопасности.
Взору Кунсайда предстала крошечная – меньше его – комнатушка, собственно, скорее даже коридорчик, где не развернутся двум людям. Набросанное тряпье на полу – очевидно, постель – огарок свечи, истрепанные разрозненные страницы некогда бывшие книгой. У противоположной стены, вжавшись в угол, замерла девушка. На ее круглом и белом, как мел лице застыло выражение испуганного «ой» еще не перешедшего в отчаянный визг. На расстоянии стилета отравителя к ней находился Эндимион. Он стоял так же, как Кун видел в первый раз – на чуть согнутых ногах, как сгруппировавшийся хищник. Обнюхивая незнакомку, Эндимион удерживал на лице сосредоточенное выражение тонкого ценителя прекрасного. Он, наплевав на правила хорошего тона, приблизился уже совершенно вплотную, так, что если бы девушка могла – она бы вскарабкалась по стене на потолок. Но увы, подобной возможности она была лишена. Эндимион закрыл глаза медленным, томным движением, и приближаясь к девушке словно не по своей воле, как если бы она гипнотизировала его. И как в трансе провел по ее шее языком – по линии артерии, самым кончиком.
Кун хотел сказать этой девушке, чтобы она стояла спокойно, он сейчас заберет этого подозрительного маньяка, но не успел: Полуночник, любимая страшилка их конторы, без единого выстрела оказался на коленях, сползая вниз, и контактируя при этом с девушкой. Уткнувшись лбом ей в колени, он… заурчал, прижимая уши, на сей раз – не от шума, а от удовольствия. Эндимион, позабыв обо всем на свете, терся щекой о колено девушки, все настойчивее напрашиваясь на ласку. Та немного пришла в себя, осмелела, протянула руку, и положила ее на макушку ночного монстра. Тот наклонил голову набок, так, что рука соскользнула на ухо. Девушка осторожно поскребла за ним ногтями. Урчание усилилось. Кун пораженно взирал на эту картину почти религиозного экстаза. Он в жизни не видел такого выражения даже на человеческих лицах!..
Внезапно девушка отбросила свой изначальный страх, и сама сползла на пол, ероша густые волосы Полуночника, и трепля за ушами
-Хороший мой, славный – приговаривала она, и эта интонация окончательно добила Эндимиона. Он буквально растекся на полу медовой лужицей, свернувшись вокруг девушки. Кун не торопливо приблизился, не веря глазам своим.
-Как тебе это удалось? – спросил он пораженно
-Я не знаю – покачала она головой – Он ведь хороший! Кстати, меня зовут Усаги.
-Я Кунсайд.
-Кунсайд Арадама? – внезапно встрепенулась она – Я о тебе знаю.
-Правда? Интересно бы выяснить, откуда. Нашептала приманенная нечисть?
-Ну, разве что если брать за таковую Минако
-Так это ты та ее подруга, что видела этого красавца у себя под окнами?!
-Она самая.
-И это тебя пытаются выдать за Алмаза? – не подумав, ляпнул Кун. В следующий миг добродушное урчание сменилось яростным ревом – Полуночник резко вскинулся, и в глубине его горла клокотало рычание. Усаги поспешила его успокоить, новыми поглаживаниями.
-Да, это я – кивнула она – Простите мою невоспитанность, гостям, как правило, предлагают присесть, но у меня некуда…
-Я бы предложил отправиться ко мне, но там та же история – вздохнул Кун
– Как ты вообще можешь здесь жить?..
— Есть где – и то хорошо – рассудительно возразила девушка, продолжая ерошить волосы Эндимиона. Тот блаженствовал.
-А что там с… ты понимаешь чем? – поинтересовался Кунсайд, опасливо поглядывая на Полуночника. Мда, устраивать дружеские посиделки с видимой в первый раз в жизни девицей и кровожадной нечистью – ничего оригинальнее он в жизни не видел
-С «я понимаю чем» все грустно – Усаги смущенно поглядела в пол
– Наверное, А… он хороший, просто… Просто он принц, да еще и старший, и он просто развлеченья ради зашел в эту контору, а потом… Ему попалась моя фотография, ну и…
-На твоем месте мечтали бы оказаться тысячи девушке – заметил Кун, опираясь плечом о косяк – Чтобы они были золушками, всю свою жизнь проведшими на последнем этаже в трущобах, а потом возник прекрасный принц в белых одеждах, и увел их к светлому будущему…
-Я не помню эту свою «всю жизнь» — покачала головой Усаги – Мне иногда кажется, что так было всегда: эта комнатка, ежедневная работа на сдельщину, и никакого прошлого у меня никогда не было…
-Как это «не было»? Так не бывает!
-Да, не бывает – согласно кивнула она – Но вот у меня есть.
-А тебе совсем не нравиться А… он?
-Я его не люблю. Тихо, милый, тихо, я здесь…
Кун поневоле позавидовал сейчас Полуночнику – Усаги так ворковала над ним, будто он был ее самым дорогим другом.
-Надо что-то делать – открыл Америку он – Иначе могут быть крупные неприятности…
-Ну, неприятности – отмахнулась Усаги – Цена невысока, как говорится…
-У кого это так говорится? – насторожился Кунсайд