В комнате было темно. Усаги это не пугало, а Эндимиону не мешало. Он без разговоров принялся устраивать лежбище на двоих, стараясь сделать его как можно более удобным, хоть и не понимал, как это было бы возможно с исходными данными. Но прижав Усаги к себе и укрывшись, понял, что не так-то это и важно. Усаги выпростала одну руку, ухватила край тонкого одеяла, и натянула его поверх их голов.
-Зачем?.. – не понял он
-Так лучше – ответила девушка Посмотришь. Как будто мы одни на всем белом свете.
-Да. Правда. Никогда бы не подумал…
Эндимион осторожно сжал руки крепче, пытаясь понять, насколько близко он может быть, чтобы не делать больно. Усаги обняла его за шею, доверчиво, будто он вовсе не был опасной нечистью, способной одним движением челюсти навсегда избавить от нее мир.
-Ты… меня не боишься? – спросил он, сам ощущая затаенный страх.
-Нет – он скорее почувствовал, чем увидел, как девушка улыбается. У Эндимиона было великолепное ночное зрение, но здесь и сейчас оно было скорее лишним, чем нужным. И он закрыл глаза. Усаги словно бы пользуясь этим, стала гладить его лицо, изучающее, будто хотела запомнить каждую черту.
-Я не боюсь тебя – говорила она, и эти слова были самыми правильными сейчас – Да, ты можешь убить меня, но я доверяю тебе. Ты просто сходишь с ума от одиночества, вот и все.
-Разве ты – нет?
-Нет. Я люблю мир и людей.
-Не смотря на то, что они с тобой сделали?
-Ну и что? Если я умру, солнце всходить не перестанет.
-Для меня перестанет всходить луна – отозвался он – Не говори так больше. Твоя смерть – это единственное, что меня пугает.
-Почему ты так странно вел себя? Когда так внезапно появился?
-Извини – отозвался ее собеседник. Если бы его сейчас мог слышать Кун, он бы сказал, что это аудио-монтаж. Слово «извини», да еще и сказанное с таким искренним раскаяньем – оно просто не могло слететь с уст Полуночника
-Понимаю, это было пугающе. Я не хотел. Просто… Не мог контролировать себя. Запах твоей крови туманит мне голову.
-А сейчас?
-Сейчас тоже. Но ты же здесь, рядом.
-Ты все свои жертвы пробуешь на язык?
-Нет – его ощутимо передернуло от отвращения – Обычно я просто их ем. Ты – не жертва. И я не хочу, чтобы ты была здесь. Я заберу тебя.
-Куда?
-Туда, где живу я. Там точно просторнее и удобнее. И безопаснее. Ты пойдешь со мной?
-Конечно, я пойду – Усаги снова улыбнулась. Ее пальцы достигли губ собеседника, и осторожно их погладили
-Сколько раз тебя ранили?
-Не знаю. Я ведь регенерирую.
-Знаешь… Мне хочется дать тебе имя.
-Дай мне имя – неожиданно жарко прошептал он почти в ее губы – Дай мне возможность оставаться рядом с тобой. Позволь сидеть у твоих ног. Мне ничего больше не надо – только это.
-Ты совсем извелся от одиночества, милый. Я не хочу тебя в ногах. Я хочу тебя рядом. Как сейчас.
Усаги тихонько засмеялась – она почувствовала, как хвост заботливо подтыкает ей одеяло. Она запустила руки в густые волосы парня, перебирая их, и слушая, как он урчит.
-Еще… Можно еще… Пожалуйста…
-Тебе правда настолько хорошо, когда я просто к тебе прикасаюсь?
-Да. Я ничего больше не желаю – лишь продолжать чувствовать твои руки. Думаешь, я ненормальный?
-Думаю, тебе надо на одни выходные остаться дома и отдохнуть. А мне – за тобой поухаживать.
-Ты даже не представляешь себе, что для меня значат твои слова…
-Скажи, но почему именно я?
-«Из-за любви дурака», ты же сама прекрасно знаешь… Посмотри на меня.
-Я ведь не вижу в темноте…
-Это не важно. Подними голову. Я хочу тебя видеть. Я бы вечно на тебя смотрел. И чтобы ты всегда так же улыбалась мне.
Усаги смущенно заерзала, но Эндимион только сжал руки, так бережно, как только мог.
-Из меня скверный герой-любовник – с едким сарказмом к самому себе произнес парень – Я создан, чтобы причинять боль, но не для любви.
-Глупости. Любовь – дар каждого. – девушка потянуклась к нему, приближаясь губами к его губам. Полуночник сначала потянулдся в ответ, но через мгновенье застыл
-Тебе будет больно – тихо произнес он – Из-за этого – он приподнял верхнюю губу, демонстрируя зубы, созданные для разрывания плоти.
-Ты никогда не сделаешь мне больно – с уверенностью произнесла девушка
– А я тебе. Я в это верю.
В темноте губы нашли губы, парень глухо застонал, чувствуя, как болезненная пустота внутри наполняется теплом. Усаги была всем, что ему было нужно, и всем, что он желал от мира. Страх ответить, чтобы не поранить ненароком, заставлял цепенеть, предоставляя ей право действовать. Усаги ссутулила плечи, словно желая спрятаться в нем вся, слится, стать одним целым. По ее щекам потекли слезы – не от боли вовсе, которой и не было, а от остроты ощущений. И почему в этом мире, где полно людей, единственным, кто отозвался на ее беду, был Полуночник, вот хороший вопрос…
Лихорадочно-быстрые губы парня старались достать везде, где лишь была возможность дотянутся, чтобы хоть так избавиться от невыносимого, разрывающего чувства внутри.
-О тебе лгут – с удивлением произнесла Усаги, бесстрашно запрокидывая голову, и открывая шею – Ты совсем не злой. Ты очень добрый, ласковый, и удивительно нежный… Самый лучший…
-Я просто твой.
-Почему с тобой случилось… такое?..
-Ты действительно хочешь знать? – грустно спросил он – Это все из-за песни
-Той, что ты пел Кунсайду?
-Откуда ты знаешь?
-Тот рассказал Минако, она – мне. Что там, в этой песне?
-Там… Там мой приговор.
-Ты не хочешь, чтобы эти слова звучали? Не хочешь слышать их?
-Я ненавижу их.
-Не бойся. Я же с тобой… Дай мне руку. Вот так. Там о черном рыцаре, который любил свою деву из сна, верно?
-Верно…
«Поздно считать ошибки
Никто не даст тебе новой попытки
Поздно молить о смерти
Кричи не кричи – никто не ответит
Поздно.
Послушай, не ты ли хотел быть один
В пустоте?
Отзовется одно лишь эхо
Ни женской улыбки, ни детского смеха
Не будет отныне
Ты один в холодной мертвой пустыне
Поздно
Послушай, уже не спасет никого
Властелин ничего.
Поздно…