— Почему?! — едва ли не в отчаянье выдохнула Усаги. Мамору грустно посмотрел на нее.
— Потому, что напрочествовшая это барышня подчеркнула, что это касается нас обоих.
— Ну и? — все еще не понимала Усаги, — Что с того?
— Это значит, что кто-то должен быть жертвой за тебя, а кто-то за меня, верно?
— Верно, — подтвердила Усаги, — Но я не до…
— Я теоретизирую. Мы оба прекрасно понимаем, что ни ты, ни я такой ценой освобождения не хотим. Но даже если бы и хотели… Я ведь не зря тебя спросил, знаешь ли ты такого человека, — Усаги с ужасом начала понимать куда он клонит.
— Ты хочешь сказать, что у тебя… Его нет?
— У меня в этом мире нет никого, — просто ответил он. Было видно, что с этим нелегким фактом Мамору сжился и смирился, так что не видит в нем ничего ужасного, — Так что и любить меня некому.
— А родные, друзья?! Ох, прости…
— Ничего, я привык. Продолжай.
— Ты что же, совсем один?!
— Ну да, — кивнул он.
— А… — она замялась, — А… Я?..
— Ты? — он удивленно посмотрел на Усаги.
— Ну да, — осмелела она, — Разве я тебе не друг?
Мамору растерялся. Потом все же ответил.
— Предположим. Но так выходит еще глупее: кто-то жертвует собой ради тебя, а ты — собой ради меня… Нет, увольте. Я не согласен! — тряхнул он головой.
— И что же остается? — подвела печальный итог Усаги, — Я не смогу нормально жить в твоем теле, а ты в моем и подавно. Будем мучиться?
— Есть другие предложения? Никто из наших близких… Извини, твоих близких, не поймет и не поверит в то, что с нами произошло, — помолчали.
— Мамору?
— Ась?
— Как так вышло, что ты остался один? — он зябко повел плечами и невесело усмехнулся.
— Семейные погибли в автокатастрофе, мне тогда лет 6 было. А других родных у меня нет.
— Какими они были?
— Не помню, — тихо ответил Мамору, глядя в сторону, — Я ничего не помню…
— Поэтому ты не любишь вспоминать о прошлом?
— И поэтому тоже. Знаешь, тогда, в приюте, я все надеялся — кто-нибудь найдет меня и все кончится. А года через пол уже и надеяться перестал…
— Мамору?
— Ну что еще?
— А… Почему ты мне все это рассказываешь?
— Да ты ведь сама попросила.
— Я не о том. Обычно из тебя ничего клещами не вытянешь, как ни приставай. А сейчас… Я не понимаю…
— Забудь. Пойдем лучше завтракать, — он встал.
— Мамору!
— Слушай, чего ты от меня хочешь?! То не так, это не сяк… Я такой какой есть и измениться не могу.
— А я и не хочу, что бы ты менялся. Оставайся собой. Я просто хочу тебе помочь…
— С какого это чуда?
— Ну ты же сам сказал — я всем помогаю…
— А. Ладно. Но мне помощь не нужна.
Они молча позавтракали и молча разошлись по своим делам: Мамору, под видом Усаги, в школу, а Усаги — искать заблудшего Фиоре. Как оказалось, это было лишнее — их с Минако было видно (точнее слышно) за 10 метров от "Короны". Убедившись, что инопланетянин попал в "добрые руки" и уже не вырвется, Усаги вернулась домой и занялась хозяйством. Часа в три притащился Мамору, опять сбежавший из "родного" дома. Он таки вняло мудрому совету Усаги и вырядился в джинсы и футболку.
— Ну как дела на ниве образования? — поинтересовалась Усаги.
— Сотня по английскому, — кисло ответил он, — Слушай, пошли после обеда гулять, а?
— Мамору, ты здоров ли?
— Просто надоело дома сидеть.
— Ну… Ладно. Сходим, — неловко отозвалась Усаги.
Они действительно пошли, подальше от тех мест, где можно встретить кого-то из знакомых. Мамору все оглядывался, словно что-то искал. Усаги брела молча, сунув руки в карманы, и с расспросами больше не лезла. Ее мучил один разъединственный вопрос, над которым она сегодня весь день коптела. Вернее, ее мучило как сказать о надуманном Мамору. Что оно того стоит, Усаги не сомневалась, боялась только, что опять ничего хорошего не выйдет, как утром, когда она переборщила со своими вопросами… А они все шли. Все дальше углубляясь в парк, в полном молчании. Каждый думал о своем. Как уже говорилось выше, был октябрь, и темнело рано. Внезапно Усаги почувствовала рядом то, что никогда и ни с чем не спутает — появление демона.