Кладбище им обоим сразу понравилось: большое, ухоженное, дорожки видно, никаких зарослей по пояс. Могилы одна от другой огорожены, и захочешь – не заблудишься.
Что правда, наслаждаться красотами этого инфернального пейзажа Эндимиону пришлось добрых полчаса, пока напарница шастала незнамо где. Вышла «за водой» и пропала. За ее судьбу парень не беспокоился: кто в здравом уме рискнул бы напасть на оборотня, чьи глаза сияют еще с противоположного конца улицы? Видимо, нашла что-то интересное. Решив не страдать в одиночестве, а заняться делом, некромант отправился прямиком к погосту. Коий и обозрел в ожидании. Серенити появилась из-за поворота – немного встрепанная, смущенная, и то и дело оборачивающаяся через плечо.
-Ну что ты еще натворила? – с притворной усталостью обратился к ней напарник. Примерно так же столетний старец мог увещевать пятилетнего шебутного внука.
-А… Э… — девушка снова обернулась через плечо – Ты когда-нибудь видел распоследнюю кретинку?
-Я так понимаю, как раз сейчас я имею честь ее лицезреть?
-Мог бы и посочувствовать!
-Я ж еще не знаю, что стряслось – напомнил парень – Давай, выкладывай. Разве было хоть раз, чтобы я над тобой смеялся, какую бы пакость ты не наворотила?
-Если по-крупному, то ты вообще обычно помогаешь прятать следы, а по-мелочи – так сколько раз!..
-А сейчас мелочь? Тогда тем более выкладывай: я должен знать, над чем издеваться особенно безжалостно!
-Ну… Пошла я за водой: небось, понадобится, и после ворожбы смыть след, и погадать может, и вообще – умыться… Прихожу к колодцу, набирать уже собираюсь, ведро на край поставила. Тут меня сзади кто-то за плечо потрогал, и говорит эдак заискивающе: ты, мол, приезжая девица будешь, что с колдуном в связке работает? Да, говорю, она самая и есть. Обернулась – мужик какой-то, на хорька похож, белесый такой, глазищи хи-и-итрые – прям как у тебя, когда домашнее не сделаешь. Тогда, это он мне говорит, может, пройдемся к моему дому, у меня там на сеновале… — девушка замялась. Эндимион ее поторопил любопытно
-Что у него там на сеновале-то?
-Не знаю – совсем расстроилась она – Я не дослушала, и треснула его ведром по башке!
Напарник весело и совсем необидно расхохотался. Серенити как могла, хмурилась. Но потом не выдержала и присоединилась.
-Я его, конечно, отлила водой, как могла – потом, когда сообразила, что натворила… Оказалось, он меня нанять хотел: у него там на сеновале какая-то нечисть шурует…
-А после встречи с твоим ведром он передумал?
-После встречи с моим ведром он утвердился в мысли, что все магички прибабахнутые на голову, и дело с ними надо иметь издалека. Желательно – с того конца деревни.
-Ладно. Завтра вечерком к нему сходим, если хочешь.
-Конечно, хочу: он ведь заплатит!
-А вдруг предложит натурой? – ехидно оскалился некромант
-Отлично, ты за ней и пойдешь! – припечатала девушка.
Оставив разговор на этой жизнерадостной ноте, они, наконец, вступили на территорию кладбища. Первые пару часов Эндимион обшаривал его изучающее – приценивался к плитам, приглядывался к травам. Ничего, по правде говоря, смертоубийственного, не обнаружил, как ни старался. Ни оживающих покойников, ни любой иной нечисти или нежити. А если тут и работал какой-нибудь монстр, то чрезвычайно аккуратно. Вполне вероятно, что, как в плохом детективе, убийцей окажется дворник: усердно заметающий следы своих злодеяний с профессионализмом, достойным лучшего применения.
На такой исход оба практиканта как-то не рассчитывали. Они оба привыкли к тому, что если есть слухи – есть и нежить. А если ее нет, то и слухам взяться неоткуда. Конечно, Алмаз мог и приврать, чтобы здыхаться опасных гостей своего леса. Но он ведь не дурак, и понимает, что разгневанный пустым следом темный маг действительно может его проклясть. И не только может, но и проклянет непременно. С другой стороны – кто им мешал потолкаться в общем зале и прособирать слухи? Нет же. Оскорбленная в лучших чувствах девица гордо удалилась в свою горницу, напоследок так хлопнув дверью, что все присутствующие аж подпрыгнули. Включая ее собственного напарника, который, в общем-то, ожидал чего-то подобного, и впоследствии высказывал, что заклинание усиления звукового эффекта надо строить, отрезая эффект колебательный, а то он чуть квас не пролил…
С рабочее-учебной стороны кладбище тоже виделось совершенно бесперспективным. Да, старое, но к штурму Менельтармы никакого отношения не имеющее. Это подтвердили и несколько призванных некромантом духов усопших, которые мало того, что были недовольны фактом призыва, так еще и смотрели на их рабочий союз крайне предосудительно, поджимали губы, и вещали, что «а вот в наше время…». Одним словом, молодежь здесь не пользовалась особой популярностью. Не иначе, как через пару дней именно ее представителей обвинят в бесчинствах на вампирьей почве…
Разочаровавшись как в кладбище, так и вообще во Вражеке, Эндимион предложил сворачивать их деятельность, и погулять по окрестностям. Может, там есть что-нибудь интересное. А если и нет – то просто погулять, разведать, что где. Если нечисть все же будет загоняться, лучше знать поле, по которому станешь ее гонять… Серенити не замедлила ответить, что самой опасной нечистью всех времен и народов она повсеместно признавала только своего дорогого напарника, и ни одно умертвие не сможет составить ему достойной конкуренции. Так что пусть не огорчается, и да пребудет с ним благословение мракобесов… от традиционного «аминя» Серенити воздержалась. На «аминь» к некроманта был рабочий рефлекс немедленно хвататься за ритуальный меч. Ведь «аминь» — завершающее многих поднимающих и призывающих арканов, после его произнесения стоит быть наготове…
Так, гуляя по околице, они сделали несколько петель, забрели в кусты ежевики, однако решили, что малинник был лучше, и не стали устраивать потраву чужих посевов. Где-то в конце первого часа скитаний зоркий глаз оборотня ухватил знакомую тень. Серенити указала спутнику на колоду возле чьих-то ворот: на ней сидели, и явно за ними следили. Разумеется, не подойти было просто невозможно – не из паранойи, а из любопытства. Девушка, еще не дойдя, мгновенно узнала жертву своих боевых рефлексов: скорбный мужик со здоровенной шишкой встретил их улыбкой. На многословные извинения и чистосердечное обещание «я больше не буду», только махнул рукой
-Девка, ежели с норовом, так еще и краше кажется – простовато заметил он
– А ежели оная девка к тому же магичка, так промеж глаз вупырю не промажет
Серенити от такого цветистого комплимента зарделась, а ее спутник, ухватившись за идею не впустую скоротать время, принялся за расспросы. Что за сеновал? Какого рода ущерб наносит шкодящая пакость? Что за пакость и видел ли ее кто-нибудь? Выяснилось, что видел пакость старший сын хозяина, оная же пакость занималась тем, что с аппетитом глодала мосол. Судя по размерам – ну никак не бараний. Парень, не будь дурак, метко запустил в тварь подойником, но та коварно увернулась, и, так и не выпустив мосла, вылетела через стреху. Стреха-то? Так перед зимой переслать собрались, а тут пакость вылезла… Как выглядит? Сын сказал – здоровая, с него размером, а вот зубы при ней, али когти – не видал, темно было. Но раз вылетела – видимо, крылатая?
-Вот вам и вампир – вздохнула Серенити, когда они, сопровождаемые хозяином, отправились осматривать злополучный сеновал – Рукокрылая тварюка, мосол на человечий похож – и сразу вампир…
-И кто это у нас может быть? – осведомился в свою очередь темный маг
– Давай, думай, бестиарий, который за оградой погоста – не моя специальность.
-А кто сказал, что за оградой? Может, как раз, и нет. Хотя мы и не видели там ни норы, ни гнезда…
-Гнездо я не искал – признался парень – Только могилы обшарил поисковым импульсом. Если пакость сидит на верхотуре, то туда сигнал не добивает.
-Значит, вернемся, и прошерстишь – пожала девушка плечами – Сразу выясним.
Распахнув перед дорогими гостями дверь сеновала, мужик извинился и удалился. Оно и понятно – это ж маги заезжие на голову прибабахнутые, а он-то, поди, нормальный…
-Серенити, свечу!.. – немедленно потребовал некромант, оглядываясь
-Зачем? – пожала плечами девушка, бесстрашно входя в охотно поглотивший ее мрак – Я тебе и так скажу, что тут никого нет…
-А мыши?
-Ты что, мышей боишься?!
-Нет, дуреха, но если они тут отсутствуют – значит, тварь всех переловила!..
-А зачем ей мыши, если она харчила мосол, размером как человеческий?.. С голодухи, которой нет, или от скуки, к которой не склонна?
-Из всех монстров человек – наихудший: только он может убивать ради развлечения. – Заметил из темноты Эндимион, и в его голосе не было и следа привычной улыбки. Он тоже прошел под стреху, ожидая, когда глаза привыкнут. От постоянной ночной жизни даже его человеческие, не расположенные к такому, глаза, привыкли к темноте, и парень навострился в ней ориентироваться. Заклинание ночного зрения ему ну никак не давалось, и он давно привык полагаться в подобных вопросах на напарницу. Все, что казалось звуков, запахов, следов и теней, не оспаривалось, будучи высказано Серенити. Девушка, тем часом, облазила злосчастный сеновал вдоль и поперек, и вынуждена была признать, что если тварь тут и была, то давно и недолго: запаха нет.
Пока они вдохновенно перекапывали прошлогоднюю солому, незаметно наступило утро. Вернее, как минимум, рассвет, что оба обнаружили лишь когда заорал петух, и они едва не столкнулись лбами, резко подскочив. Для Эндимиона в один миг воплотился кошмар любого практикующего некроманта: он не успел закончить работу до петухов, а значит, все труды насмарку, почитай, завтра с самого начала за них приниматься… Но, к счастью, они были не на кладбище, и это снимало всю проблему. Гостеприимный хозяин был так любезен, что пригласил обоих к завтраку: видимо, решил, что раз на двух ненормальных студентов не покусилась неведомая нечисть, значит, надо держать с ними ухо востро, и , если получится, задобрить…
С хозяйством он управлялся один: жена два дня назад отправилась по родственникам в соседнюю деревушку, бросив на своего благоверного сына, двух дочерей, и прочее хозяйство. Вышеупомянутая родня проявила к гостям за столом повышенное внимание. Две девчушки – шести и восьми лет – глазели на заезжих из-под русых челок огромными серыми глазищами с любопытством и ужасом, все ожидая от них не то громов небесных, не то голубей из шляпы. Старший, парень лет шестнадцати, единственный из всех – темноволосый и синеглазый («в бабку пошел, бабка-то у него… эх!») проявил сущую галантность, ибо ничем иным его действия Серенити пояснить не могла. Где-то к концу трапезы она начала догадываться, что, видимо, ее аршинные хвостики не оставили парня равнодушным, и покосилась на напарника. Эндимион выглядел, как обычно, среди чужих – замкнутым и ершистым. Даже не подкалывал никого, что при общем нормальном самочувствии вполне покатило бы за тяжелую хворь.
Покинув гостеприимный кров, оба вышли на улицу.
-Знаешь – произнесла девушка задумчиво – Я тут подумала… А зачем нам возвращаться в этот притон поро… в смысле, «Росинку»? Место преступления – сеновал, и заночевали, и покараулили…
-Мы там ничего не нашли – мрачно отозвался парень, не глядя на нее, а провожая жутко подозрительным взглядом шмыгающую по двору кошку
-Это был разовый случай.
-Но у нас нет другой зацепки! Мы же все облазили!..
-Не стоит. Выспимся по-человечески, на нормальной кровати – я ее уже неделю в глаза не видел.
-Ну, спи – пожала плечами Серенити – Мне и тут неплохо…
Внезапно напарник резко к ней обернулся, а в его глазах мелькнуло самое натуральное бешенство. Силой воли усмирив эту вспышку, он прошипел
-И здесь хорошо? Ладно, милуйся… — с этими словами он решительно зашагал к калитке. У Серенити просто челюсть отпала. Ну ничего себе заявленице!».. Что это случилось с ее таким обычно спокойным и ироничным другом, хотелось бы знать… Может, неведомая тварь морально разлагающе действует на деревню? Если судить по завсегдатаям «Росинки» — то очень даже… Хотя вернее было бы, пожалуй, сказать, что причина в другом. Вспомнив о другом, девушка возмущенно засопела. Да что этот некро-придурок себе думает? Что она вертихвостка какая-нибудь, и еще, чего доброго, опоит бедного честного юношу приворотным зельем, раз клюнуло?.. Тьфу… Она поморщилась, и назло напарнику принялась глазами выискивать этого самого юношу. Не преуспев, заголосила:
-Сейя-а-а-а-а-а!!!
Бедный парень, подумал, видимо, что предмет его чувств убивает гадостная тварь (или наоборот, и предмету требуется помощь) и живенько выскочил во двор. Серенити, невинно улыбаясь, предложила составить ей компанию: она-де, ночью не спамши, подремлет на сеновале. А если бдительное око бравого охотника узрит цель – будить ее надобно незамедлительно. А то тут у некоторых случился острый заворот мозга на почве буйно разросшейся мании собственничества… Если Сейя и понял последнюю фразу, то виду не подал. Охотно принял на себя функции караульного, а довольная девушка полезла на ближайший стог поприличнее – устраивать себе лежбище. Лишь бы тварь не выкинула фортель, и не появилась в разгар дня: хоть нечисть так и не поступает, но из чувства вредности отдых несчастным студентам испоганить могет…