Эндимион бы никогда не подумал, как оно обернется в жизни. А оно взяло, да и обернулось. И что теперь делать – оставалось непонятным. Обозвав себя полудурком, и еще десятком слов, поточнее характеризующих его и так не слишком привлекательный облик, парень пошлее вперед. А что оставалось-то? Куда он идет, Эндимион и понятия не имел, из инвентаря под рукой – только нож, и тот чисто случайно: он никогда не снимал все оружие сразу. И если бы он не был так зациклен на напарнице, ее личной жизни и счастливом сопернике, он непременно вспомнил бы с утра об обломках арбалета, сиротливо дожидающихся починки на дне переметной сумы. Следовал всучить это добро девушке – пусть бы уж хоть делом в городе занялась, авось, и уберегло бы…
Не уберегло. Он отлично – лучше, чем кто-либо – знал, что не уберегло бы. Он остался у разбитого корыта, и на этом надо поставить крест. Жаль, они остались в комнате…
Еще раз помянув злым, и отнюдь не тихим словом себя, нелюбимого, парень продолжил движение. Его даже не особо интересовало, что он там найдет, впереди. Двигался по инерции, просто чтобы занять время. Надо же себя куда-то девать… Иначе мысли пойдут по кругу, как хорошо наезженные иноходцы, а сам он пробьет себе путь на волю, методично колотясь дурьей некромантской башкой о стену. Правда, после такого подвига ни свобода, ни башка ему уже не пригодятся. Так что пробовать не следовало.
Пустота, саднящая и зубастая, поселилась там, где еще утром была надежная уверенность. Он снова один. И виноват в этом только он сам. Серенити тут вовсе ни при чем, она нормальная девушка…И Кунсайд, чего уж там, совсем не упырь, и Эндимион его понять мог. Как никто мог.
Когда он уходил из Легиона, думал – все. Вот теперь – все. Никогда больше… Там, за чертой службы, он оставил всего себя – личность, память, семью (если она у него была) и прочее, что связывает человека с миром. Он вернулся пустым. Стертым рисунком, чистым листом, утратившим память после пережитого в каземате. Решил – пусть там и остается. Он не хотел возвращать утерянное. Зачем? Чтобы стало еще больнее? Семья – если она, повторимся, была – вряд ли пережила войну. Те, кого он считал друзьями, оставили его в подземельях. Он вышел из игры с пустыми руками: ни одного козыря не сдала ему судьба-индейка. Но из отбоя ничего не стянула. Зачеркивая прошлое, он ударился в мажью науку, выбрав, на его взгляд, самую спокойную. Мертвые лучше живых.
Так и было – пока он не встретил Серенити.
Маленький испуганный комочек, глядящий на него умоляющими глазами рука не поднялась не то, что добить. Просто оставить – бросить, как его самого бросили когда-то. Как будто желая доказать что-то самому себе, парень из чувства противоречия прихватил Серенити с собой. И в деканате пообещал, что будет присматривать за необычной студенткой, а вся ответственность за нелюдя – на нем. На вежливую просьбу «поглядывать и докладывать» послал эльфийскими путями в голубые дали и ушел, хлопнув дверью. Деканат даже не обиделся – они получили выгодное дело. И отметили это знаком «плюс». Оборотни-маги личности настолько редкие, что их всех знали наперечет. И Серенити предстояло стать одной из них.
И если бы… Еще раз лишится памяти… Выкинуть из головы эти два года, зачеркнуть, как будто их и не было – потому что это слишком больно…
«Ты правда хочешь?» — по ногам прошел холодный сквозняк. Эндимион поднял голову. Перед ним стоял ответ на все вопросы. Еще не вплотную – он маячил вдали, в пределах полета стрелы. Такой понятный, что становилось даже неясно, как это он, собственно, раньше-то не сообразил…
«Хочешь?» — соблазнял холодный поток воздуха, будто уже притягивая его к себе. Парень сделал шаг. Второй. Что он теряет, собственно… Действительно, что?..
«Хочешь» — удовлетворенно зашипел сквозняк.
Эндимион зашагал вперед.

******************************
К числу самых глупых деяний в истории цивилизации, несомненно, стоит отнести следующее: темной ночью прийти на лежбище вампира, и безжалостно его растолкать, сунув ему под нос, для наглядности, осиновый кол.
Серенити исполнила данное действие с блеском, наглядно подтвердив теорию своего пропавшего (но не пропащего) напарника о женской интуиции как эквиваленте логического мышления.
-Ножа не хватает – сообщила Серенити, по-хозяйски устроившись на краю широкой кровати. Обалдевший от такой наглости вампир похлопал на нее глазами, после чего – надо же! — размашисто перекрестил
-Сгинь-пропади, нечистая сила, не мешай спать честным вампирам…
-Э-э нет! – девушка рывком отняла у парня одеяло – Никакого спать не будет!..
Кунсайд, кажется, все же проснулся. Осоловело поморгал, после чего недовольно уставился на посетительницу. Кажется, она что-то говорила про нож…
-Нож, нож – закивала девушка, наглядно подтверждая высокое качество гномьих амулетом для телепатии – Он им с вечера кое-что мастерил. Видишь, какая прелесть?
«Прелесть» неласково уперлась белобрысому куда-то между ребрами. Он аккуратно отвел заостренную деревяшку в сторону, и заискивающе – сумасшедших вообще лучше не раздражать – поинтересовался:
-Серенити, что произошло?
-Произошло исчезновение моего напарника на ровном месте – вздохнула девушка, не демонстрируя пока больше никаких признаков помешательства
-А перед тем он, видимо, испытывая к некоему вампиру волну дружественной симпатии, строгал осиновый кол, отлично зная, как тот бесполезен…
До Кунсайда медленно дошло сказанное – не из-за сонливости даже, а из-за дикости. Смысл отказывался укладываться в его белобрысой голове наотрез. Изначально забавлявшая его, ревность некроманта перестала быть обычной ревностью, которую, запоздало понял Кун, тот и сам не умел распознать. И, судя по «прелести», их действия причинили некроманту сильную боль. Теперь бы еще как-то поделикатней сообщить об этом Серенити…
-А вот это – она, тем часом, бросила ему на колени исчерканный клочок пергамента – Я нашла у него среди бумаг.
Вампир обреченно подумал, что еще имеется в запасе у хозяйственной девушки, и какие еще штуки она ему преподнесет. С преогромным трудом разобрав почерк Эндимиона, он чуть и не по слогам прочитал:
-Архив – Ирфольте – по кругу… что это за бред?
-Архивом он называет любое книгохранилище – живенько перевела Серенити – Ирфольте – это автор схемы, которую мы чуть не потеряли, а заодно он написал наш ненаглядный учебник по некромантии… Что же на счет «по кругу» тут я пас. Не знаю, что бы это могло быть. Вряд ли намек на извечные переэкзаменовки по некромантии…
-Кажется, его дурное чувство юмора передалось тебе по наследству… — вздохнул Кунсайд, приглаживая встрепанные волосы. Задумчиво подбросил на ладони деревяшку, на глаз прикидывая объем работы.
-Где-то минут двадцать провозился – отметил он – За такое время можно было дюжину планов по убиению заготовить…
-На заготовке, думаю, дело и окончилось: Энди… Эндимион так всегда делает, чтобы пар спустить и не проклясть кого-нибудь ненароком – легко поделилась информацией Серенити. Общество такого же, как и она, студента-мага ее несколько утешало. Кун, тоже стихийщик, специализировался по льду, но так же неплохо манипулировал пространством и световыми импульсами. Интересно, подумала девушка, а как бы все это применить на практике…
-Я нашла его след – продолжала, между тем, она – Но без тебя я в то место не сунусь.
-Боязно? – понятливо кивнул Кун, рывком сдергивая со спинки стула небрежно брошенные туда штаны.
-Нет, не знаю, как ваш потайной ход открывается…