Как назвать эту часть суток?
Вечер?
Или уже ночь?
Нет. Сумерки. Начало ночи, поры тайн и открытий…

***

Казалось, еще секунду назад солнце из последних сил светило на землю – и вот уже над линией горизонта нет ничего, кроме облаков, окрашенных в багряные тона, тени сгущаются, а двое, только что отчаянно защищавшие свои жизни, замерли среди поверженных противников, пытаясь отдышаться.
— …если бы я заметил их раньше… — едва слышное бормотание заставило Ленали Ли, младшую сестру главного смотрителя Черного Ордена, повернуться к товарищу. — Ты бы не…
Девушка вздохнула.
— Аллен-кун, вечно ты все взваливаешь на себя!.. Если бы не ты, я бы уже… Нет, ты ерунду городишь, честное слово! Вот балда! Ты же меня спас, а теперь еще и извиняться пытаешься? Если бы, если бы… Если бы ты вообще не заметил того Акуму, я бы с тобой не разговаривала сейчас! – плечо, рассеченное о камни, конечно, саднило, но отчитывать этого балбеса оно ведь не мешало, верно? – Ты же меня выдернул буквально у него из-под носа! Я тебе сейчас жизнью обязана! А ты извиняться вздумал?! Идиот! Еще одно подобное заявление, Аллен-кун, – и я на тебя обиделась! – выпалив все это сердитой скороговоркой, Ленали поднялась с земли, с трудом удержавшись от продолжения лекции, и направилась в ту сторону, где лежали останки двух дюжин Акум первого и второго уровня. Насколько она поняла, у кого-то из них была Чистая Сила, забранная у ныне покойного священника из ближайшей к месту событий деревеньки.
Тем временем вышеупомянутый балда, балбес и идиот, по совместительству он же Аллен Уолкер, самый молодой экзорцист Черного Ордена, безуспешно пытался подняться. Получалось, мягко говоря, не очень. Наибольшим, чего ему удалось добиться, было то, что он смог сесть, опершись левым плечом на камень. Сейчас же он, тяжело дыша, старался не обращать внимания на острую боль под правой лопаткой и все лучше понимал, что спасение Ленали обошлось ему дороговато. Он, конечно, успел отпихнуть ее подальше с помощью изрядно удлиненной левой руки, но на то, чтобы самому уклониться от двух или трех летящих шипов, времени ему не хватило. Именно эти шипы, а также раны, нанесенные ими, сейчас давали о себе знать. Боль, резкая, накатывающая волнами, охватывающая всю правую половину спины. Разноцветные круги, уже мельтешащие перед глазами и не позволяющие сфокусировать взгляд. И горячая кровь, стекающая по спине и руке, заставляющая рубашку и плащ липнуть к телу, струящаяся по пальцам и остающаяся алой лужицей на камнях. А потом – темнота, спасительная темнота, в которой нет боли…

***

— Нашла! Вот она, Чистая Сила! – Ленали обернулась как раз в тот момент, когда Аллен начал заваливаться на бок, вновь проигрывая битву земному тяготению. – Аллен-кун, ты?.. Аллен-кун! – ее взгляд упал на стремительно увеличивающуюся лужу крови. – Аллен-кун!!!

***

Алиса собиралась ложиться спать. Она уже закончила все домашние дела и расправила постель, оставалось только закрыть ставни и запереть дверь. К этому делу она подошла крайне ответственно: двух засовов, цепочки и крючка ей показалось недостаточно, и для большей надежности она подперла дверь стулом. Нет, конечно, может быть, она и переборщила, но ведь… Но ведь как еще может обезопасить себя одинокая пожилая женщина, живущая, ко всем прочим бедам в придачу, на самом краю деревни! Спору нет, иногда бывает очень удобно первой узнавать все вести от путников, идущих в деревню. Но когда творится такое… Алиса до сих пор тряслась, вспоминая, что отца Кристофа убили какие-то непонятные твари прямо среди бела дня! Кто их, этих тварей, разберет: может, разбойники, вырядившиеся невесть как для пущего страха, может, дикие звери, а может, и сами черти из ада! Вот и думайте теперь, спокойно ли одной жить в доме, окна которого выходят прямо на лес. В котором, кстати, и скрылись неведомые душегубы, и где недавно полыхали непонятные огни, то ль зарница, то ль пожар, то ль еще какая зараза…
Попытка заснуть успехом не увенчалась, и Алиса отправилась еще раз проверить, хорошо ли закрыты окна. Проходя мимо кухни, она стала вспоминать, поливала ли она нынче свои цветы, поэтому громкий стук во входную дверь заставил ее подскочить от неожиданности. Немного оправившись от первого потрясения, она замерла, стараясь ничем не выдать свое присутствие. Авось неведомые гости решат, что дом пуст, и отправятся восвояси…
Стук повторился.
— Есть кто-нибудь дома? Пожалуйста, откройте! — услышав звонкий девчачий голосок, Алиса малость успокоилась. Но терять бдительность не стоило, и, подойдя к двери вплотную, она настороженно поинтересовалась:
— Кто это? И что вам надо?
Ответ не заставил себя долго ждать.
— Пожалуйста, помогите! Тут человеку плохо! – в голосе просившей звучало неприкрытое отчаяние, и Алиса решилась на следующий храбрый шаг: убрала стул, сдвинула засовы, подняла крючок и, приоткрыв дверь на длину цепочки, выглянула наружу.
Перед домом и впрямь стояла девчонка, совсем молоденькая, не старше шестнадцати-семнадцати лет, с длинными волосами, собранными в два растрепанных хвоста, и в платье такой длины, что Алисе дурно стало. Нет, ну что за молодежь! Шарится тут по ночам в таком, что… Тут внимание хозяйки дома привлек парень, мешком висевший на плечах у тщедушной девчушки и не подававший никаких признаков жизни. Пьяный, что ль? Алиса хотела было возмутиться, что, дескать, нечего к ней в дом пьянчуг тащить, как вдруг заметила все: и порванное на плече платье девочки, и царапины на ее лице, и бледность парня, и его драный плащ, вымокший в чем-то темном, и кровавую дорожку, тянущуюся за ними от самого леса. Как-то сразу всплыло в памяти, что именно эти ребята – милая тихая девушка и вежливый беловолосый парень – расспрашивали всех про убийц отца Кристофа и про то, куда те отправились…
— Проходите, детки, проходите скорее! Дай, милая, помогу! – засуетившись, Алиса подхватила раненого под вторую руку и потащила в гостиную, где как раз стоял большой старый диван. Видать, рановато она решила ложиться спать… Дел еще предстояло невпроворот: нагреть воды, помыть и перевязать парня, умыть бедную девочку, накормить ее, напоить… спать она вряд ли ляжет, но вдруг? В итоге, полночи предстоит пробегать. Ну что ж…

***

Луна в ту ночь была какой-то особо яркой и светила на манер прожектора. Свет, попадавший в окно, легко просачивался через прозрачную шторку на нем, плавно обтекал вазочку с ромашками, стоящую на подоконнике, и выхватывал в темноте комнаты белое пятно одеяла, накрывавшего неподвижного человека.
— Аллен-кун? – тишину в комнате нарушил шепот, раздавшийся от дверного проема. Несколько секунд молчания, разочарованный вздох – показалось. Ленали подошла к столу в углу комнаты, затеплила там принесенную из кухни свечку и вновь повернулась к дивану. Присмотрелась…
Нет, никакой реакции.
Состояние Аллена беспокоило ее все больше, ведь он ни разу не пришел в сознание после их прихода в деревню. Когда она тащила его из леса, с той поляны, где они сражались, он еще пытался идти сам, но сейчас… У Ленали защемило в сердце: таким беспомощным она Аллена-куна видела впервые. Еще бы, с такими-то ранами, да с большой потерей крови! Три шипа попали ему в спину, и оставалось только надеяться, что они не были отравленными. Хотя ему и так хватало. Один шип зацепил правое плечо, зато два других проткнули правое легкое почти насквозь. Хорошо еще, бабушка, приютившая их, оказалась неплохой знахаркой и смогла аккуратно извлечь их из ран и хорошо перевязать пострадавшего. Но сейчас…
Ленали села на пол рядом с диваном и задумалась. Подать весть брату удастся не раньше завтрашнего дня. Своего голема она обычно забывала брать с собой, так произошло и на этот раз, Тимканпи куда-то пропал, телефонов в этой деревне не было и быть не могло. Поэтому придется ждать утра и идти… нет, она не оставит Аллена-куна! …придется ждать утра, а утром отправлять в город какого-нибудь мальчишку, желающего подзаработать, благо до города тут недалеко, не больше двенадцати-тринадцати километров. Уже в городе тот сможет найти кого-нибудь из искателей и передать записку… И почему она, дура такая, отказалась от сопровождения искателей, тем более им нашлась какая-то работа в самом городе! Тогда бы Аллена-куна уже давно госпитализировали бы, и не пришлось бы так за него переживать…
Ленали виновато покосилась на спящего. Одеяло на его груди едва приподнималось, хриплое дыхание было тихим и прерывистым, на лбу и резко обозначившихся скулах выступили капельки пота. Поднявшись, девушка отправилась на кухню и вскоре вернулась с кувшином воды, кружкой и мокрой тряпочкой. Аккуратно вытерла лицо Аллена и села на прежнее место. Мысли почему-то перешли на нечто совсем неуместное – воспоминания об ее последнем дне рождения. Тихая улыбка коснулась ее губ. Да уж, было, что вспомнить…
Помнится, брат тогда завалил ее всяческими подаркам, большей частью совершенно неуместными, вроде босоножек на огромном каблуке, бледно-фиолетовой юбки до колен с рюшами и платья «a la мечта слабоумной семилетней принцессы». Но не говорить же ему об этом, верно? Ребята из Научного отдела подарили ей нового голема, того самого, забытого дома. Лави подарил какую-то философскую книгу, чем сильно удивил именинницу, а Канда… Да, как ни странно, Канда тоже сделал ей подарок, да како-о-ой!.. Прекрасное кимоно небесного цвета! Правда, куда в нем можно пойти, Ленали так и не поняла, к сожалению. Аллен-кун к тому времени совсем недолго был в Ордене, и его отправляли с миссии на миссию, но он тоже ухитрился внести свою лепту: преподнес Ленали очаровательный серебряный кулон в виде цветка лилии на цепочке. И откуда только взял? Но как бы то ни было, этот кулон Ленали, обычно не носившая украшений, никогда не снимала. Правда, оказалось, что у формы очень широкий воротник, поэтому подарок приходилось прятать под одежду…
Она достала кулон из воротника и принялась его разглядывать… А однажды во время сражения тонкая цепочка порвалась, и кулон упал в кусты. Аллен-кун тогда, наверное, не меньше двух часов ползал по этим зарослям в поисках маленького серебряного цветка, а по возвращении домой подарил удивленной Ленали новую цепочку…
— В-воды… — тихий стон вырвал девушку из задумчивости. Ойкнув, она подскочила и кинулась к столу за кувшином, попутно чуть не сбив два стула.

***

Пил Аллен долго и жадно. Утолив, наконец, жажду, он замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Боль от ран никуда не делась, но стала чуть тише, приглушенней и доносилась как бы издалека. Двигаться мешала предательская слабость, которую он обнаружил, попытавшись убрать со лба прядь мокрых от пота волос. Лихорадка? Возможно, да еще и потеря крови. Поднять руку выше, чем на пятнадцать сантиметров, все-таки не удалось. А еще его знобило. Трясло так, что зуб на зуб не попадал. И это в теплую летнюю ночь, под толстым одеялом, на мягкой постели… Аллен скосил глаза: нет, на диване.
— Аллен-кун? Как ты себя чувствуешь? – Ленали явно беспокоилась, не стоило нервировать ее еще больше.
— Ничего, нормально… — да, голос его все еще плохо слушался, говорить было тяжело, где-то в правой половине груди при каждом слове рождалась, как комок огня, сильная боль.
— Аллен-кун, ну вот так всегда… — вздох, тихий шорох – она опустилась на колени возле дивана. – Ну как ты не понимаешь, я же это все не просто так спрашиваю! На тех шипах мог быть яд, чтобы определить его, нужно будет знать симптомы… а ты тут молчишь, как на допросе, дурак!
— Боли в груди, слабость во всем теле, — прикрыв глаза, начал перечислять он. – Затрудненное дыхание, вроде все… А, еще очень холодно, – тут он умолк, поняв то, о чем Ленали думала с самого начала: если бы яд был, Аллен бы просто не протянул столько без квалифицированной медицинской помощи. Ведь их противниками были Акумы, у которых нет надобности в чем-то долгодействующем.
Он вздохнул, поморщившись от неприятных ощущений: да, провела, как мальчишку… И вдруг почувствовал осторожное прикосновение ко лбу. Маленькая ладонь убрала спутанные мокрые пряди бесцветных волос в сторону, замерла…
— Аллен-кун, у тебя жар, — констатировала Ленали и, помявшись, добавила. – Не сердись.
Он только печально вздохнул и возвел глаза к небу: неужели Ленали действительно считает, что на нее можно сердиться?
— А… Аллен-кун, — он вновь перевел взгляд на ее лицо… Она действительно чем-то смущена, или это просто игра теней при ненадежном свете свечи? – Аллен-кун, ты сказал, что мерзнешь… — она вновь замялась, но, по-видимому, собравшись с мыслями, продолжила. – Полежишь у меня на коленях?
До нынешней ночи Аллен даже и подумать не мог, что способен так удивляться…

***

Тишина. Наконец вновь наступила тишина. Не то страшное остолбенение первой половины ночи, когда его жизнь висела на волоске. Нет. Эта тишина была другой – спокойной, умиротворяющей, ласковой…
Ленали сидела на диване, Аллен пристроил голову у нее на коленях, как на подушке. Она и подумать не могла, что решится на такое. Но, наверное, сказывались переживания, беспомощное состояние Аллена-куна и два с половиной часа абсолютного одиночества, приправленного, как специями, гнетущей тишиной.
Но теперь все по-другому. Аллен снова мирно спал, бормоча во сне что-то явно нелестное по отношению к Канде и генералу Кроссу. Ленали тихо хихикнула, услышав ставшее уже традиционным «Я – Аллен, а не гороховый стручок!», но сразу же затихла и покосилась на источник шума. Но нет, Аллен-кун спал крепко и просыпаться не собирался. Девушка вздохнула с облегчением, потом вдруг снова пригляделась к нему, а точнее, к его волосам, и вновь рассмеялась. Среди серебристо-белых прядей запутался маленький зеленый листик, по которому деловито ползал какой-то жучок.
Просмеявшись, Ленали аккуратно выпутала листок с пассажиром из импровизированного силка и выкинула его, благо, окно находилось по правую руку от нее. А потом… положила свою руку обратно, на спутанные седые волосы. В этом ведь нет ничего страшного, верно? Аллен-кун от этого вряд ли проснется, ему даже лучше, может быть, будет, он ведь на холод жаловался! А ей, Ленали, от этого спокойнее будет: никуда он теперь от нее не денется… Стоп!
С чего вдруг такие мысли? Почему это Аллен-кун не должен никуда от нее подеваться?
Так он же ранен!..
А она что, думает только об этой ночи? И после выздоровления Аллен-кун волен будет идти куда захочет?
Н-нет, все не так! То есть… Аллен-кун, конечно, может куда-то уйти, но он же не посмеет оставить ее?!
А почему, собственно, не посмеет? Кто она ему?
Как кто? Товарищ! Боевой товарищ, сколько раз они с ним друг другу помогали!
И только?
Нет, конечно, еще друг! Да, точно, друг!
И что с того? Мало у него после прихода в Орден друзей, что ли? Надо будет, так и от друзей уйдет.
Но ведь… Я же… Он мне н-не… Я же его лю… Что?!
Последнее слово было произнесено уже вслух, и Ленали в испуге зажала себе рот руками. Поздно – белесые ресницы дрогнули, шевельнулись, Аллен часто заморгал и наконец уставился на нее в упор.
— Ленали, — голос со сна был чуть хриплым. – Что-то случилось?
Она быстро замотала головой, одновременно стараясь спрятать лицо за густыми волосами. Не дай бог, Аллен-кун увидит сейчас ее выражение лица, да и румянец наверняка выступил!.. В мыслях была полная паника: что делать, что говорить, как себя вести и, главное, что это вообще за мысли такие?! Аллен-кун – ее друг, может быть, даже лучший, но разве она его… Нет-нет-нет! Что за глупости!..
А почему тогда она так испугалась этих мыслей?
Да просто… Она ведь совсем не то!..
— Ленали? – теперь в голосе Аллена ясно слышалось беспокойство, только усилившееся от отсутствия ответа с ее стороны. – Все в порядке? Почему ты молчишь?
Она не отвечала.
— Ленали! – сделав над собой усилие, он поднял левую руку и положил ей на плечо. Вздрогнув всем телом, она повернулась к нему… Аллен никогда не видел ее в таком смятении: глаза распахнуты так широко, как только возможно, губы шевелятся, будто проговаривая какую-то фразу, на коже выступили бисеринки пота… А поняв, что Аллен-кун смотрит прямо на нее, Ленали густо покраснела, пробормотала что-то невнятное и снова отвернулась.
Молчание…

***

Ленали бормотала что-то невнятное вот уже десять минут, и Аллену это начинало надоедать. Уже ясно было, что о причинах своего странного поведения она не скажет… А жаль. Потому что у самого Аллена версий по этому поводу не было никаких.
Он вздохнул. Лежа разговаривать, равно как и пить и есть, было крайне неудобно, поэтому по его просьбе перед началом разговора Ленали помогла Аллену сесть. Тогда он, конечно, испытал немало неприятных ощущений, начиная от пронизывающей боли и заканчивая внезапно нахлынувшим головокружением. Потом, взяв себя в руки, он попытался узнать у Ленали причину ее беспокойства, но… Из обрушившегося на него потока фраз типа «Ты… Мы же…», «Я никогда…», «Я не могу…» и «Ты не поймешь…» понять что-то смог бы только гений. Гением Аллен себя не считал, поэтому предпочел остановить этот сумбурный монолог:
— Ладно, Ленали… — при этих словах где-то под повязками опять вспыхнула боль, дышать стало труднее. – Не хочешь говорить – не надо, что ж я, изверг какой? — оказалось, улыбаться иногда тоже бывает тяжело… но необходимо, иначе Ленали решит, что он обиделся. – Могут же и у тебя быть свои секреты? – ему все-таки удалось выдавить из себя улыбку, но она, пожалуй, получилась слишком вымученной. – Все в порядке…
— Аллен-кун, – у Ленали было такое выражение лица, будто она собиралась расплакаться. – Ты… Спасибо.
Он вздохнул и прикрыл глаза. Ну вот, кажется, она успокоилась… Вдруг он почувствовал, как Ленали прислонилась к нему, опустив голову ему на плечо.
— Л-ленали? – он не знал, что и думать: мысли почему-то перемешались в голове и не желали приводиться в порядок. Даже боль куда-то отступила. – Что…
— Все в порядке, — голос Ленали звучал тихо и почему-то немножко печально. – Давай посидим так немного.
— А… Ага.
Он замолчал. Ленали тоже не изъявляла желания продолжить разговор. Мысли в голове Аллена окончательно куда-то подевались, даже не оставив на прощание записки. Он просто сидел и слушал. Слушал шелест листьев за окном. Слушал стрекотание кузнечиков, прятавшихся в траве. Слушал мерное потрескивание огонька догорающей свечи. Слушал тихое дыхание Ленали…
— Аллен-кун, — Ленали заговорила неожиданно, как будто что-то вдруг для себя решив. – Аллен-кун, а почему ты спас меня сегодня, ты ведь сам мог погибнуть?..
— А… Ну… — нет, к такому вопросу Аллен не был готов. – Просто…

***

Ленали уже и не рада была, что подняла эту тему. Аллен, судя по всему, еще не оправился от потрясения и выдавливал из себя какие-то незаконченные фразы наподобие тех, что говорила она сама. «Ты… Мы же…», «Я никогда…», «Я же не мог…» и «Сложно объяснить» — все это Ленали уже прослушала не по одному разу. Да, похоже, теперь бормотательную эстафету подхватил Аллен-кун…
Она вздохнула. Раз уж завела разговор, так надо его довести до конца. Или хотя бы до того момента, как этот балбес начнет хоть что-то понимать.
— Аллен-кун, — он осекся на полуслове. – Я тебе нравлюсь? – Она отвернулась, чтобы хоть как-то скрыть смущение. Дура! Неужели она не могла как-то по-другому…
— Ко… Конечно! – оправившись от первого потрясения, Аллен вдруг стал ее убеждать. – Ленали, конечно же, ты м-мне… Ты же… Мы же друзья! Т-ты… У тебя множество хороших качеств! Ты ответственная, в-великодушная, смелая… — почему-то она запинался. Неужели от волнения? – Т-ты… мой лучший друг! Ведь…
— И только? – Аллен непонимающе уставился на нее. Голос Ленали дрогнул. – Только друг? – она не выдержала и уткнулась лицом в его рубашку, накинутую поверх повязок, пряча вдруг появившиеся непрошеные слезы. Вот сейчас она услышит ответ и… Нет, ну не идиотка ли? Не надо было так сразу!.. Ленали часто заморгала, пытаясь избавиться от слез, хлынувших вдруг сплошным потоком…
— Ленали, — голос Аллена прозвучал настолько мягко и участливо, что она, не выдержав, подняла глаза. Он смотрел прямо на нее. И улыбался. – Ленали, нет. Наверное, не только друг…
И она снова зарыдала, уткнувшись носом в его плечо, в то время как он приобнял ее здоровой рукой…

***

Алиса никогда не спала подолгу. Вот и сегодня она, несмотря на то, что ночка выдалась суматошной, встала до зари. Встала, накинула халат – и первым делом отправилась проведать гостей. Насколько она поняла в ночной суматохе, эти ребята были кем-то вроде полицейских и защищали мирный люд от всякой нечисти… вроде тех, кто убил отца Кристофа. Называлась ихняя организация, ох, дай Бог памяти, Черный Орден. Или Синий? Поразмыслив, Алиса пришла к выводу, что все-таки Черный, ведь форма на детишках была именно такого цвета. Только почто ж туда таких молоденьких набирают? Тот парнишка, Аллен, кажется, и вовсе, по словам своей спутницы, был пятнадцатилетним. Ан нет, истребили они все ж таки гадов, отомстили за отца Кристофа! Только сильно уж мальчик изранен оказался, Алиса сначала ажно сомневалась, выживет он аль нет. Но он видно оказался парнем крепким. Ничего, до свадьбы заживет…
За этими мыслями Алиса дошла до гостиной и, заглянув, сильно засомневалась в своих выводах насчет времени и свадьбы, больно уж сладко спали, обнявшись, эти голубки. Как сидели, так, видать, и заснули, в обнимку… Алиса, улыбаясь, вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь — будить их не хотелось. На утро у нее уже было запланировано насколько неотложных дел: полить цветы, приготовить завтрак для себя и девочки… а, может, еще и парнишка согласится малость покушать, попросить кого-нибудь из соседских мальчишек сбегать в город, о чем-то таком Ленали-чан просила… Да мало ли дел найдется?
Так, улыбаясь своим мыслям, Алиса прошла мимо окна, за которым уже видно было багрянец зарождающейся зари. Небо под паутиной прозрачных облаков переливалось всеми оттенками розового, рождая на покрытых росой полях причудливые тени, тянущиеся от леса.
Вокруг начинали петь птицы, по очереди пробуждавшиеся от холодного оцепенения ночи.
Где-то в деревне сразу в нескольких дворах прокукарекали петухи.
Из-за леса уже медленно поднималось солнце…
Рождался новый день.
И, кто знает, может быть, не только день?