— Ну Канда! – в который раз повторила Линали, умоляюще глядя на самурая. – Всего пару дней, не больше!
О да, Линали умела уламывать почти всех, даже сурового японца. Арсенал её приёмов был огромен, начиная от наивных умоляющих улыбок и капризных слёз до шантажа высочайшего качества. Всё-таки, с кем поведёшься…
— Ну Канда! Она послушная, правда! И хлопот никаких тебе не принесёт, обещаю!
— Не принесёт? – скептически переспросил Канда.
В принципе, согласиться было бы проще. Потому что если уж Линали решала чего-то добиться, то отцепиться от неё было практически нереально, ни грубость, ни Муген на неё не действовали. А Канда всё-таки не настолько был хамом, чтобы гоняться с катаной за женщинами. Это вам не кролик какой-нибудь… В общем, согласиться было откровенно проще, да и смирно сидевшая рядом с матерью девочка, скромно потупив глазёнки, молчала и вела себя вполне прилично. Чудесное маленькое создание лет этак четырёх-пяти, с длинными тёмными волосами, убранными в два хвостика, имело поистине ангельский вид. Однако Канда очень хорошо помнил, что наследственность у девочки, мягко скажем, не лучшая…
Вот говорили же Мояши: не женись! Всем мужским составом говорили, приводили доводы, убеждали… Ну вот нахрена ему сумасшедший шурин с сестринским комплексом? Да и прочие радости семейной жизни… Но Уолкер предпочёл прислушаться к мнению противоположного пола, Миранде и Клауд, которые, разумеется, как и все женщины, настояли на истинно женской точке зрения: «Если любишь – женись!» И вот теперь последствие этого необдуманного, по мнению японца, поступка сидело перед ним, всем своим видом уверяя, что оно не ребёнок, а ангел, сошедший с небес. И этого ангела сейчас хотели оставить дьяволу в человеческом обличии на пару дней…
— Канда, ты же понимаешь, мне больше некому её оставить! Лави и Кроули заняты, а брат и Миранда… — тут Линали многозначительно замолчала…
Мда. Это был единственный случай, когда Канда вспомнил имя неудачливой экзорцистки и снизошёл до неё с советом. Здесь отговорок со стороны мужского коллектива было ещё больше и сопровождалось недельным капаньем на мозги обоим идиотам. Но ни Комуи, ни Миранда к советам не прислушались, и Лави мрачно выдал, что вскоре мир захватят безумные и рассеянные гении-неудачники… Канда был согласен с книжником – на счету Комуи-младшего в его неполных семь лет уже числилось двадцать пять комуринов различных размеров, созданных из подручных материалов: палочек, железяк, тряпок, мебели, веника, швабры, вилок, ложек, сковородки, деталей игрушек и один раз (о Боже!) из Мугена. Это был единственный раз, когда Канда был в гостях у сумасшедшей семейки, и благодаря юному гению едва не лишился катаны, всего на миг отвлёкшись на путавшегося под ногами Комуринчика… Однако украсть что-то у Канды не так уж и просто, поэтому мечта вундеркинда о роботе с грозным оружием рассеялась в прах… в частности, во время убегания от этого оружия. Впрочем, Канда быстро вспомнил, что гоняться за детьми как-то несолидно, и лишь это спасло будущий светлый ум человечества, ибо у матери он унаследовал всего три вещи: глаза, нос и неудачливость. Благодаря последнему, кстати, ни один Комурин из двадцати пяти не прожил и недели… Да и вообще в доме этой семейки царил постоянный дурдом, вечно что-то падало, звенело, разбивалось, взрывалось, и долгое пребывание в нём человека с неустойчивой психикой грозило билетом в жёлтый домик… Так что Канда прекрасно понимал Линали, не желающую оставлять дочку родственничку…
— Ладно, чёрт с тобой! – всё-таки Линали обладала даром убеждения… или доставания, но тут уж кому как…
Линали расцвела и принялась сыпать благодарностями, Флёр (так назвали девочку, родившуюся во Франции) продолжала смирно сидеть, скромно опустив глазёнки, и Канда подумал, что, возможно, дочка всё-таки в маму и особых проблем у него не будет… Его ж все дети побаиваются (сумасшедший отпрыск Комуи не в счёт), и эта просидит себе тихонько где-нибудь в уголке, не мешая, а кормить-то он уж не забудет… может быть.
— Так, Канда, — Линали уже перешла на деловой тон. – Сейчас день, а днём у неё тихий час, поэтому я её сейчас уложу, а потом объясню тебе, что и как…
Уложили девочку на диване. Та поцеловала маму, пожелала ей хорошей дороги и покорно улеглась, тут же закрыв глаза. Взгляда она так и не подняла, поэтому Канде так и не удалось рассмотреть их цвет… Затем Линали прочитала ему лекцию, которую самурай благополучно продремал, оставила какую-то еду в холодильнике (сами понимаете, у Канды ничего, кроме собы, в доме не водится), и удалилась, напоследок поцеловав дочку и попросив Канду приглядывать за ней…
Закрыв дверь, японец вздохнул с облегчением и направился в комнату. Флёр безмятежно спала, тихонько посапывая, и её личико казалось поистине ангельским… Канда подумал, что всё не так уж и плохо. Хулиганить девчонка не будет, а его способ борьбы с капризами был одним из самых эффективных… пусть и самых непедагогичных. Канда развернулся, чтобы выйти…
— Она ушла? – послышался сзади деловитый и звонкий детский голос.
Канда в изумлении повернулся. Девочка безмятежно спала.
«Глюки, что ли?» — озадачился Канда, но Флёр тут же опровергла его теорию, вновь спросив:
— Ушла или нет? – при этом девочка продолжала прикидываться спящей.
— Ага, — на автомате ответил Канда.
— УРА! Я НЕ БУДУ СПАТЬ ДНЁМ! – завопила девочка и подскочила пару раз на диване, а затем, усевшись, добавила. – Маме не говори. – И взглянула на него огромными серебристыми глазищами.
«Глаза-то папины», — только и подумал Канда.
— Эй, — позвала Флёр. – Не говори, а то расскажу папе и дяде Комуи, что ты к маме клеился!
— Чего? – обалдело переспросил Канда. – А не обнаглела ли ты, мелкая?
«Характер – тоже…»
— А что, не работает? – расстроено спросила Флёр. – Странно, а с дядей Лави всегда срабатывало… Ну сейчас… — и девочка задумалась в поисках подходящего шантажа.
— Можешь не спать днём, — грубо оборвал её размышления Канда. – Мне плевать.
— Аааа! Дядя Канда, ты такой классный! – и девочка вовсю повисла на шее окончательно прибалдевшего «дяди».
— Отцепись, мелкая! – огрызнулся Канда, пытаясь отцепить от себя маленькое чудовище. С трудом отлепившись от Флёр, японец усадил девочку на диван и, сложив руки на груди, начал «инструктаж»:
— Итак, раз уж тебя спихнули на меня, то слушай меня внимательно! Мне абсолютно пофиг, что ты делаешь или не делаешь, но запомни главное! По дому не бегать, не прыгать и не орать! Ко мне не приставать! Голема не трогать! НЕ ТРОГАТЬ, Я СКАЗАЛ! – Флёр выпустила затисканного до полусмерти голема и вновь взглянула на Канду ангельски-наивными глазами. – Всё ясно?
— Ясно, — утвердительно кивнула девочка. – Дядя Канда, а ты со мной поиграешь?
— Нет.
— А побегаешь?
— Нет!
— А порисуешь?
— НЕТ! И вообще, — перед лицом опасности быть втянутым в детские игры Канда вдруг вспомнил про данное Линали расписание, — у тебя сейчас полдник, так что живо мой руки и на кухню, мелочь!
— Я Флёр! – обиженно отозвалась девочка, но послушалась.
Во время полдника Канда расслабился было, потому что девочка сосредоточенно уминала еду, не отвлекаясь на разговоры. И, потягивая зелёный чай, японец думал, что всё не так уж и плохо…
— Дядя Канда, а когда твоя жена придёт?
Канда поперхнулся и закашлялся. Флёр «дядю» до этого видела очень редко, а когда и видела, то всегда в опасной близости находилась мать, при которой девочка всегда вела себя образцово-показательно, никому не мешала и не шалила (всё-таки педагогическое влияние Линали на окружающих доказано наукой – в её присутствии даже уровень травм и убийств вокруг Канды ощутимо снижался). Поэтому малышка не знала, что слово «свадьба» для самурая ругательное, а жена – самый страшный кошмар в его жизни… Не считая тёщи. Но к счастью, пока эти кошмары его не преследовали…
— Нет у меня жены, — резко ответил Канда.
— Да? – озадаченно протянула Флёр, невинно хлопая ресничками. – А папа сказал, что есть…
— Да неужели? – с издёвкой спросил Канда. – И что же ещё твой папа сказал?
— Что её Муген зовут! – радостно выдала Флёр, и не подозревая, что в эту минуту сама себя сделала безотцовщиной…
Канда, прокашлявшись, приблизился к девочке и веско, внушительно сказал:
— Так, слушай меня, мелочь. Да, Муген у меня есть, поэтому передай своему папочке, когда он вернётся, что она ОЧЕНЬ хочет встретиться с ним… А то давно они не виделись, и она по нему ОЧЕНЬ скучает…
— Я передам, — ангельски улыбнулась малышка. – Вот папа, наверное, обрадуется!
— А я-то как обрадуюсь… — пробормотал Канда, убирая со стола.
— Дядя Канда, а меня ты когда с ней познакомишь? – поинтересовалось маленькое недоразумение.
— Вот только попробуй что-нибудь тут мне устроить – живо познакомлю! – пригрозил самурай.
— Правда? – радостно поинтересовалась Флёр. – Урааааа! – и гиперактивное существо реактивной ракетой унеслось в соседнюю комнату, откуда тут же раздался звон бьющегося стекла…
Канда запоздало вспомнил, что в этом возрасте многие метафоры, эпитеты, иносказания и прочие средства выразительности воспринимаются слишком буквально…

Как вы сами понимаете, особой мебели и прочих предметов интерьера в доме Канды было немного. Да и комнаты в доме было лишь две, а вся мебель была ещё от прошлых владельцев. Хотя Канда с радостью бы вышвырнул почти всё, но Линали всё же настояла на сохранении некоторых вещей. Китаянка порой забывала, что муж у неё только один, и по старой памяти начинала воспитывать бывших коллег, исключая разве что брата: во-первых, у него и своя жена имелась, а во-вторых, сумасшедших не перевоспитывают, а лечат. Канда, в общем-то, был не против… когда настроения готовить не было, а кушать хотелось. А в тот раз он безуспешно осваивал вершину кулинарного искусства – собу, но вершина упорно не поддавалась, сбрасывая японца раз за разом. А кушать хотелось, и Линали оказалась как нельзя кстати. В общем, диван, ковёр, шкаф, стол и пара стульев благополучно остались в гостиной благодаря кулинарному таланту китаянки… Хотя эта соба была не та, совсем не та… Да и у Канды она так и не приблизилась к идеальной, и порой самурай задумывался о том, что с удовольствием бы женился на той, что могла бы приготовить собу так, как это делал Джерри. Но таковой не находилось, а на Джерри жениться не хотелось… Но я отвлеклась. Итак, вернёмся к нашему маленькому ангелу… хотя при звуках из гостиной я начинаю сомневаться, что это ангел…
Итак, ничего лишнего в гостиной не было. Однако там что-то билось, звенело и падало… Канде, хоть и было всё равно на интерьер своего дома, но кроме него, никто не имел права ничего ломать! Поэтому, кипя праведным негодованием, самурай влетел в гостиную…
Опрокинутые стулья, сорванные занавески, сбитый ковёр, разбитое окно и разбросанные диванные подушки… Одним словом, Канда внезапно обнаружил, что вещей у него в гостиной многовато… А Флёр уже подбиралась к шкафу с книгами… Однако вредительские планы были разрушены, и девочка обнаружила, что болтается в воздухе и смотрит в глаза «доброму дяденьке»…
— Ты что творишь, мелочь?!
— Я не мелочь! – возмутилась малолетняя хулиганка. – Ты и вправду тупой, как папа и говорил! Даже имя запомнить не можешь!
Ну, как говорится, гены не пропьёшь… Под маской ангела прятался сам чёрт, не считающий нужным скрывать свою личность при себе подобном…
— ТЫ ЗАЧЕМ ЭТО СДЕЛАЛА, ШМАКОДЯВКА?!
— Я познакомиться хотела… С Мугеной… Мугенью…
Логика девочек – сама странная в мире, поскольку является сочетанием необъяснимой детской и загадочной женской логики… Опустив мелкую на пол, но не отпустив во избежание новых разрушений, Канда глубоко задумался, как можно использовать сложившуюся ситуацию, чтобы хоть ненамного навести порядок… Всё-таки обратно возвращать ребёнка было уже поздно… Присев и внимательно и строго глядя в глаза Флёр, Канда внушительно сказал:
— Слушай меня внимательно, мелкая. Муген – это не моя жена. Твой папа пошутил… причём зря… Муген – это злобное волосатое чудовище с двадцатью длинными лапами… Оно живёт под диваном, на котором ты спишь, и утаскивает непослушных детей, которые хулиганят, безобразничают и наводят беспорядок…
Флёр испуганно посмотрела на Канду, который постарался придать своему лицу наиболее грозный и таинственный вид… Японец облегчённо вздохнул. Всё-таки бабайки – лучший способ воспитания детей… Вы спросите, откуда Канда знал такие тонкости детской психики? Всё очень просто – в Азиатском подразделении тоже водились свои бабайки…
Вечер прошёл относительно спокойно. Милое сероглазое существо спокойно сидело за столом и рисовало. Бумага и карандаши у мелкой были, вдохновение – тоже, так что Канда мог наслаждаться заслуженными минутами покоя…
— Дядя Канда, посмотри, что я нарисовала!
Жаль, что только минутами, а не часами…
Канде хватило мимолётного взгляда на рисунок, чтобы понять – талант к рисованию у мелкой тоже от папаши… У Миранды до сих пор хранился её портрет, который Лави очень точно назвал шедевром абстракционизма… Флёр рисовала в том же ключе, только ещё шедевральнее.
— Это мама, — тыкнула мелкая в пучеглазое зеленоволосое существо. – Это папа, — некий гуманоид с вилкой вместо руки. – Это я (мелкое рогатое существо). Это дядя Лави (книжник выглядел как шандарахнутый током пират). Это дядя Кроули (классический детский рисунок вампира – с клыками до полу). Это дядя Комуи, тетя Миранда и братик с сестрёнкой (насчёт Миранды вы поняли – папина школа, рядом обреталось два маленьких человечка и шкаф – как объяснила девочка потом, дядя прятался там от Канды… ну, очередная комуринская история). А это дядя Канда! – радостно провозгласила Флёр.
На Канду грозно смотрел злобный узкоглазый дядька с антенной (то бишь хвостом) из головы…
— Нравится? – наивно спросила Флёр.
Канда лишь молча созерцал пародию на себя, выдав через полминуты:
— Пф…
Однако Флёр была удовлетворена такой реакцией и побежала к столу за ещё одним листком, крича:
— А тут Муген!
Глядя на классический портрет бабайки, Канда подумал, что не зря всё-таки Муген – меч иллюзий…
Зато каких.

Наступала ночь, пора было ложиться спать… Всё было относительно спокойно, но Канда больше не доверял этим наивно-ангельским глазам. Но мелкую он уложил всё на том же диване, укрыл одеялом и уже почти было вышел из комнаты, когда услышал классический детский вопрос:
— А сказку?
— Обойдёшься, — фыркнул Канда. — Живо спать!
— А папа и мама мне всегда сказки рассказывают! – обиженно протянула Флёр.
— Я тебе не папа с мамой… к счастью, — и, правда, быть родителем этому дьяволёнку не очень-то и тянуло…
— Ну дядя Канда! – девочка решила обратиться к маминому способу.
— СПАТЬ! – и Канда вышел из комнаты, захлопнув дверь. Повалился на кровать, блаженно закрыл глаза…
— СКАЗКУ!
Канда аж подскочил и огляделся, вспомнив боевую юность. Но это оказалось лишь темноволосое маленькое и безумно нахальное существо, усевшееся на кровати мечника, скрестив на груди руки.
— Ты совсем охренела, мелкая?!
— А ругаться нехорошо! – укоризненно-маминым голосом произнесла Флёр. – И всё ты врёшь про Муген! Нет там под диваном никого!
А вы что думали, дочь Уолкера спасовала перед каким-то Мугеном? Да ни в жизнь!
Легенда о бабайках рассеялась как дым, и Канда оказался безоружным перед этим маленьким чудовищем… Но самурай не растерялся и, схватив Флёр за шиворот, отнёс её обратно на диван и запихнул под одеяло:
— СПИ!
— А сказку?
— Обойдёшься!
— Сказ-ку! СКАЗ-КУ! СКАЗ-КУ!
— Ладно! – раздражённо рявкнул Канда, усаживаясь на стул возле дивана. Всё-таки спорить с этим чудовищем было бесполезно – чего доброго, ещё полночи будет долбиться в комнату к нему. Нутром Канда чувствовал, что так и будет…
Девочка тут же замолчала и поудобнее устроилась в постели, уставившись на самурая любопытными серыми глазами. Канда задумался… мда, со сказками у него был напряг. Единственная сказка, которую он слышал в детстве – «ЭТО НЕ Я!», которая повторялась бесконечно и которой Юу, разумеется, ни разу не верил… причём небезосновательно… Нет, Алма, конечно, обычно придумывал шикарную сказку, оправдывающую его, вот только сказать успевал только первые три слова, а дальше слушать у Юу уже не хватало терпения… Разумеется, этих трёх слов в данный момент не хватало, поэтому Канда задумался…
— В одном городе, из которого ушли люди, жила кукла…
— Эту я слышала!
— В одном лесу творились странные вещи. Погода…
— Я эту знаю!
— Однажды в одном городе пропала девушка – дочь…
— Я её слышала!
— Твою мать…
— А вот эту я не знаю! – оживилась девочка. – Это про маму? Только про девочку со свечами и про битву на море я уже слышала! И про зонтик тоже!
— ОТКУДА, БЛИН?! – Канда окончательно убедился, что профессию сказочника ему осваивать определённо не стоило…
— Папа рассказывал, — наивно улыбнулась Флёр. – А, он ещё говорил, что ты знаешь сказку про то, как мама мяукала, а ты стал маленьким!
Канда закашлялся. Этот кошмар он помнил чуть ли не лучше битв…
— Неееет, — мстительно протянул Канда. – Я тебе другую сказку расскажу…. Однажды на замок, где жили король («сумасшедший» — мысленно добавил Канда) и его сестра-принцесса («Чтоб ей Комурины снились, втянула меня») напал один злобный монстр… Нет, с виду он был совершенно безобидный, никто и не догадывался, что он принёс в замок голод («да и вообще полный дурдом…»). Однако ворота были заколдованы и не пропустили в замок чудовище… — Канда определённо увлёкся… — … и рыцарь разрубил мечом монстра, и никто его не доставал, и все жили долго и счастливо…
— А рыцарь на принцессе женился? – полусонно пробормотала Флёр.
— Нет… к счастью, — содрогнулся от такой перспективы Канда.
— Хорошая сказка… — пробормотала девочка. – Мне папа похожую рассказывал… Только там не пропустили заколдованного принца, а потом на этого принца напал страшный монстр из Японии… Но принц проткнул его в сердце… И женился на принцессе… И все жили долго и счастливо…
Мда… ну хоть в концовке сошлись…

Проснулся Канда от того, что в соседней комнате раздавались какие-то странные звуки. Памятуя о том, что разрушать там ещё, в принципе, есть что, японец поспешно выбрался из-под одеяла и направился в гостиную.
Картина, представившаяся его взору, на некоторое время лишила его дара речи…
Флёр, в рубашке и одном сапоге Канды прыгала и бегала по комнате… Точнее, пыталась. Очень сильно мешала большая и неудобная для ребёнка катана… И Флёр вовсю пыталась размахивать ею, весело напевая:
— Пора— пора— порадуемся на своём веку!
… Ох зря дали ребёнку французское имя, ох зря… А мелкая тем временем схватила подушку и напялила её на голову на манер Наполеона.
— Пока— пока— покачивая перьями на шляпе,
Судьбе не раз шепнём: «Мерси боку!» Ой, доброе утро, дядя Канда! – и, сняв «шляпу», девочка учтиво раскланялась…
Канда мог поспорить с этим утверждением, если бы не был настолько шокирован…
— Да как вы смеете не приветствовать женщину? – возмутилась Флёр. – Я вызываю вас на дуэль! Защищайся, презренный! – и «мушкетёр» ринулся в атаку…
«Дуэль» закончилась мгновенно полным проигрышем Флёр. Канда продолжал нагло пользоваться преимуществом в возрасте и росте, и «мушкетёр» теперь болтался в воздухе. Сапог и «шляпа» свалились, катану Канда отнял собственноручно. После чего усадил мелкую на диван и внушительно сказал:
— Знакомься, — показал на катану. – Это Муген. Ещё раз его тронешь – убью. Им же. Всё ясно?
— Ага, — кивнула Флёр, с восхищением глядя на катану. – Так вот он какой – Муген…
Канда чуть ли не умилился – хоть кто-то его понимает… Но раздражение пересилило, и он только рыкнул:
— Скоро завтрак! Чтобы через полчаса была умыта, одета и на кухне!
— Да, дядя Юу!
Канда онемел второй раз за утро… Рука непроизвольно дёрнулась к Мугену…
— Мелкая, ещё раз назовёшь меня так…
— А дядя Лави был прав! – улыбнулась проверившая теорию Флёр.
— А дядя Комуи и дядя Кроули тебе насчёт меня, надеюсь, ничего не посоветовали? – подозрительно поинтересовался Канда.
— Не-а! – честно помотала головой Флёр.
Про братика Комуи она решила промолчать… А у того как раз возникла идея сделать новому человекоподобному роботу волосы… А Флёр рассудила, что у дяди Канды их всё равно больше, чем у остальных… Жадничать он не будет…
Однако, как показали последующие события утра – будет. И ещё как. Однако с двадцатой попытки, когда японец уже устал, девочке всё же удалось совершить эту непростую операцию… правда, дядя Канда тут же заметил «пропажу» и игра в догонялки растянулась на всё утро…

— Что это? – мрачно спросила Флёр, глядя на тарелку с едой.
Дело было в том, что еда, приготовленная Линали, уже закончилась. Всё-таки о здоровье ребёнка она заботилась, а есть еду, которая долго хранилась, вредно. Всем, кроме русских студентов. Однако Флёр к этим загадочным существам не относилась, поэтому Линали принесла не так уж и много еды, понадеявшись, что Канда всё-таки накормит девочку. Канда, разумеется, откровенным садистом не был и обед для ребёнка приготовил. Линали не ошиблась. Только вот не подумала, что то, что готовит самурай, выглядит не очень-то аппетитно…
— Соба, — буркнул Канда.
— Я не хочу собу! – закапризничала Флёр. – Я хочу картошку с курочкой!
— ЕШЬ, ЧТО ДАЮТ!
— Но она некрасивая… — жалобно протянула девочка. – Не хочу собу…
— Не хочешь – не ешь, — невозмутимо ответил Канда, уплетая любимое блюдо.
Разумеется, он не собирался её уговаривать. Проголодается – съест. Негуманный, конечно, метод, но эффективный…
Девочка молчала, мрачно разглядывая блюдо. Есть хотелось – растущий организм требовал своё. Но эта соба… некрасивая какая-то, выглядит неаппетитно… Она же вообще несъедобная! На вид… В животе заурчало, и Канда всё-таки сжалился над ребёнком. Однако накормить он её решил не совсем обычным способом…
— Вот-вот, Мояши… то есть твой папа, тоже нос воротил, так и не вырос! И ты такой же дохлой вырастешь, мелкая!
— Я не мелкая! – обижено воскликнула девочка и, стремительно схватив палочки, принялась за страшную собу…
И с удивлением обнаружила, что всё не так уж и плохо. Даже… вкусно!
Так у Флёр и Канды появилось уже два повода для взаимопонимания…

Канда блаженствовал. Откровенно блаженствовал. В доме стояла тишина. Никто не крушил мебель, не пытался отстричь волосы, не воровал Муген, не требовал сказку и не капризничал. Всё было идеально.
А всё дело было в том, что чёрт в обличии маленькой девочки носился где-то во дворе, ломая кусты, цветы и прочее. Однако Канде было откровенно плевать на разрушения во дворе – главней всего погода в доме…
Час прошёл… Ах, как же здорово…
Два… хорошо…
Три… однако, пора бы ей вернуться…
Четыре… ДА ГДЕ ЭТУ МЕЛОЧЬ НОСИТ?!
Канда раздражённо поднялся и выбрался во двор. Мелкой нигде не было. Канда трижды обошёл двор. Мелкой не было.
— Мелкая! – нахмурившись, крикнул Канда.
В ответ молчание.
— Мелкая!
Тишина…
— МЕЛКАЯ, БЛИН!
Нет ответа…
— Меня ж Линали убьёт… — пробормотал Канда. Нет, самой смерти он не боялся… Но гибель от рук Линали грозила быть долгой и мучительной…
— ФЛЁР, БЛИН, ТЫ ГДЕ?!
— Я здесь… — послышался с дерева детский голос.
Конечно, последующие слова Канды Флёр слышать по возрасту ещё не полагалось… Да и я не буду пропагандировать нецензурную лексику среди своих читателей. Поэтому обрежу монолог Канды и передам его суть, переведя его на литературный русский язык:
— Ты зачем туда залезла?
— Собака… — жалобно протянула Флёр. – Она злая…
— СЛЕЗАЙ НЕМЕДЛЕННО! – рявкнул Канда.
— Я не могу…— девочка старалась не плакать, но голос дрожал. – Я боюсь…
Канда вздохнул и полез на дерево. Девочка, как назло, забралась почти на самый верх. Крепко обхватив девчонку одной рукой и прижав к себе, Канда начал спускаться, чувствуя, как бешено бьётся маленькое сердечко…
Канда уже собирался было опустить девочку на землю и выдать ей по первое число, как вдруг почувствовал, что она дрожит. Ещё миг – и девочка залилась слезами, безудержно всхлипывая, размазывая кулачком слёзы и прижимаясь к груди Канды…
Канда так и остался стоять, прижимая к себе плачущую девочку.
Просто ребёнок, который боится высоты.
Просто девочка, не только внешне похожая на мать.
И Канда вдруг вспомнил девчонку, прибегавшую к нему в комнату каждый раз, когда появлялся тот, кого она боялась… Боялась ужасно, с детства. И были основания. Серьёзные основания.
Хорошо, что у этой девочки, которая сейчас плачет у него на руках, их нет.

— Дядя Канда, ну пожалуйста! Давайте вы будете папой! – канючила Флёр, прижимая к себе куклу.
— НЕТ!
Флёр надулась и, отвернувшись, забормотала:
— Пойдём, доченька… Папа сегодня злой, папа занят… И спать пора… я тебе колыбельную спою…
И девочка, напевая что-то неясное красивым негромким, но звонким детским голосом, начала укачивать куклу. Канда уже не расслаблялся. Он отлично знал, что это существо может выкинуть какую-нибудь штуку в абсолютно любой момент…
И точно: внезапно замолчав, девочка подняла глаза на Канду и спросила:
— Дядя Канда, а откуда дети появляются?
Канда закашлялся.
Нет, ну почему тот вопрос, который обычно задают родителям, Флёр задала ЕМУ?! Почему на него все проблемы?
— Дядя Канда!
Канда молчал.
— Дядя Канда, ну откуда?
— Дядя Канда!
— ДЯДЯ КАНДА!
— Так, — выкрутился Канда из ситуации. – Сейчас мы пойдём в гости… А про детей ты лучше у дяди Лави спроси… Он лучше знает.

Канда блаженствовал. Всё-таки зря Линали не отвела мелкую к брату… Миранда накормила девочку, разрешила понянчиться с годовалой Элис, и даже рассказала ей, откуда берутся дети… Правда, в гости подтянулись Лави, Тидолл и Кроули, и в доме было несколько шумнее обычного, но к Канде никто не приставал…
Раздался звонок в дверь. Миранда пошла открывать, и в коридоре раздались радостные голоса Линали и Аллена.
-Мама! – Флёр повисла у Линали на шее.
— Здравствуй, моя дорогая, — улыбнулась Линали, обнимая дочку. – Вот мы и вернулись! Как узнали, что ты с дядей Кандой у братика, так и пришли…
«Дядя Канда» тем временем молча сверлил взглядом беспутного папашку…
— Шпендель, а ну-ка выйдем, поговорим…
— Я Аллен, БаКанда…
Линали не заметила исчезновения мужа и Канды, слушая увлечённый рассказ Флёр о жизни у сердитого дяди…
… Миранда возилась на кухне, когда вошла Линали с дочкой на руках.
— Миранда, а где Аллен с Кандой?
— А они молодость на заднем дворе вспоминают, — улыбнулась Миранда.
— Молодость? – нехорошо нахмурилась Линали. – Ну-ка, пойду и я молодость вспомню… Эх, папки не хватает…
— Держи, — Миранда протянула китаянке сковородку. Комуи вздрогнул. Эта вещь была самым грозным оружием Миранды – на её счету было уже три Комурина…
— А может, лучше скалку… для начала? – неуверенно сказала Линали.
— Лучше сразу сковородку, — улыбнулась Миранда. – Скалкой их уже не разнять…

Тёплый летний вечер тихонько угасал, потихоньку переходя в ночь… Пожалуй, сумерки – самое грустное время. Когда одно время суток, умирая, плавно перетекает в другое, но так незаметно, что с удивлением очнувшись от разговоров и раздумий, замечаешь, что вокруг уже всё по-другому… Но всё меняется, всё уходит, и ничто не вечно…
Взрослые сидели вокруг стола в беседке, смеялись, разговаривали, шумели… А на крыльце дома, незаметные за кустами сирени, сидели двое детей. Высокий мальчик восхищёнными карими глазами смотрел на маленькую девочку, которая, распустив длинные тёмные волосы и прикрыв серебряные глаза, тихонько напевала красивую песню…
— Здорово… — восхищённо выдохнул мальчик, когда девочка закончила петь и посмотрела на своего слушателя.
— Мерси, — церемонно поклонилась малышка. И тут же интригующим шёпотом добавила. – Кстати, я достала волосы для твоего робота… У дяди Канды…
— Супер! – обрадовался мальчик. – Завтра же сделаю! Он тебя не обижал? – тут же грозно добавил. – Если что, то я на него Комурина…
— Нет, — улыбнулась Флёр. – Не надо, он хороший…
— Ну раз хороший… — проворчал мальчик. – А ты ещё споёшь? Только тихо, а то нас спать погонят… Пока вроде как забыли…
Девочка только улыбнулась и снова запела… И наступающая ночь очарованно замерла, прислушавшись к красивому голосу…
А незамеченный детьми Тидолл, тихонько улыбаясь, запечатлевал представившуюся ему картину…