Огонь в ночнике резво выплясывал, с трудом умещаясь в непрочном стекле. По его состоянию можно было бы понять, как быстро и на сколько ровно передвигалось пиратское судно. Порой он двигался медленно, лениво изворачиваясь, как будто делал это по необходимости, а иногда он начинал быстро вздрагивать, подобно перепуганному до смерти зверю. Впрочем, в этом не было ничего такого занятного, что могло бы привлечь человека, но для Френсис, которую принудили сидеть в погребе с едой, это было единственным занятием — сидеть на жёстком полу, подложив под себя рваное платье, дабы создать неумелую иллюзию, что это придаст её заду хоть немного мягкости; и любоваться огнём.
Она даже не могла нормально пережить морскую болезнь, ибо уже который час просидела взаперти. Она не видела океана, ей оставалось только фантазировать на эту тему, представлять, какой бы сейчас была снаружи погода. Кто бы знал, сколько вещей она успела обдумать за тот промежуток времени, что подарила ей неволя. Она думала и о своих поступках, и о пиратах, что возможно сейчас надсмехались за её спиной, говоря, какая же она всё-таки дура — доверилась опасному негодяю. Но она не чувствовала, что совершила ошибку. Да, она ненавидела капитана корабля за его халатное отношение к гостям, ей было не приятно ночевать на сыром полу, но себя она ни в чём не винила.
Сколько прошло времени?
Отсутствие часов очень расстраивало девушку. Конечно, она могла судить о времени по свече, что медленно догорала в ночнике. Но порой, то ли из — за замкнутого пространства, то ли из-за одиночества, то ли из-за сильного влияния приправ, ей казалось, что свеча постоянно меняла свою длину. То она становилась необычайно короткой, то необычайно длинной...
Время, пережитое в погребе, казалось ей вечностью.
Но однажды одиночество развеялось, едва она краем уха услышала, как скрипнул засов. Девушка сначала дёрнулась, не зная — встать ли ей или поприветствовать нежданного гостя в сидячем положении? В итоге она осталась сидеть на полу, при этом строго держа спинку прямо, как будто под шёлковую ткань платья ей просунули идеально ровную палку.
Ворота приотворились, но ожидаемый ослепляющий свет так и не посетил одинокую француженку. Очевидно, в тот момент был вечер, или же... глубокая ночь. Она рассчитывала увидеть знакомую худощавую фигуру, гордо вышагивающую к ней навстречу, но взамен лишь заметила приближающегося маленького человечка. Карлика?
Нет, она ошиблась. Это был обыкновенный мальчик. Юнга. Худенький, как тростиночка, лишь чудом он оставался идти по полу, а не летать, подобно призраку. На голове огненно-рыжее гнездо, свитое благодаря неряшливости и долгого нахождения не на суши. Одетый в хлопчатобумажные, коричневые портки, подтянутые лямками, парень даже больше напоминал не юнгу, а обычного попрошайку, который случайно заглянул на корабль. Мальчик что-то за собой волок, только вот что именно — то скрывало громадной тенью, рождаемой подрагивающим огнём.
Затравленно глядя на "пленницу", мальчик молча положил рядом с ней чёрный матрас, распоротый в некоторых местах, а затем быстро отскочил от девушки, словно от заразы. Такой поступок был очень неприятен Френсис, но она не стала это так открыто выражать.
— Спасибо, — устало сказала она, прощупывая матрас. — А то уже тело ломит.
Мальчик снова посмотрел на Френсис, но уже не таким напуганным взглядом. Кажется, все его подозрения на счёт этой хрупкой дамы начали рассеиваться.
Но на этом маленькие сюрпризы не закончились.
Рыжий юнга неожиданно нагнулся и из тени достал деревянный поднос, на котором стояла миска с какой-то жидкостью, очевидно, супом, и пара овощей. Ни слова не промолвив, он поставил этот поднос рядом с матрасом и снова отстранился. Но уже не так резко, как прежде.
— Скажи своему капитану, что его эдакие "ухаживания" мне абсолютно безразличны, — буркнула в ответ Френсис. — Неужели он всё же решил вспомнить о таком слове, как "приличие"? Или "гостеприимство"? Даже если так, то пускай он выделит мне каюту получше.
Мальчик смущённо покраснел и затем ответил тихим голосом:
— Вообще-то капитан мне ничего не говорил. Джеспер велел.
"Ах, тот кок", — почему-то девушка ощутила сильное разочарование. Её удивляло абсолютное равнодушие главаря пиратов к гостье. То есть, если бы не кок, то тогда Френсис и вовсе бы померла тут с голоду? Как же феерично.
— Капитан сказал, что французы питаются кровью, — продолжил юнга, переставая то на одну, то на другую ногу. — А особенно – кровью англичан.
Френсис не выдержала и рассмеялась. Причём смех её звучал довольно искренно, что привело мальчика в ещё больший ступор.
— У твоего капитана неплохое чувство юмора, — сказала француженка, со снисходительным видом забирая миску с супом и пробуя местный деликатес на вкус. Мальчик же от любопытства вытянул шею, как будто ему была крайне важна реакция Френсис. Поджав плотно губы, Френсис задумчиво взглянула на бледное, осыпанное сплошь конопушками личико парня, затем звонко причмокнула, изображая из себя дегустатора.
— Перца не хватает, — сказала она наконец и, встав с пола, отправилась на поиски приправ, которыми была пропитана каждая щепочка этого ужасного трюма. Она аккуратно раздвигала громадные мешки и морщилась, ибо сильный наплыв запахов совсем не зарождал в ней удовольствия, а лишь наоборот — их обилие вызывало тошноту. Она раскрывала каждый мешок, упрямо и сквозь выступавшие слёзы, разыскивая нужную приправу и вскоре добилась своего. Зачерпнув из очередного раскрытого мешка немного красновато-коричневого песка, она смело швырнула его в бульон. Маленький юнга готов был сломать себе шею, так как любопытство пробирало его существо.
Девушка спокойно окунула железную ложку в суп, наполнила её до краёв и аккуратно погрузила себе в рот. Секунду она медленно проглатывала бульон, а потом задумчиво водила языком по губам, как будто мысленно решала какую-то сложную формулу. Наконец, её лицо расплылось в довольной улыбке.
— Перец добавил ему лёгкой остроты, — сообщила она. — Теперь это не просто "обычная, пресная похлёбка". Хочешь попробовать?
— Н..нет, спасибо, — мальчик решительно отшатнулся от предложенного. — Я уже сыт.
— Как хочешь, — пожала плечами девушка, явно не ставившая перед собой цель навязывать свои идеи этому юнге. — Но с твоим то телом тебе стоило бы подкрепиться. Смотри — того и ветром унесёт.
Мальчик не выдержал и отчеканил ей смущённой улыбкой. И эта беззубая улыбка делала его ещё более прелестным.
— Меня зовут Томас, — сказал он, очевидно уже не чувствуя к пленнице страха или неприязни.
— Френсис Бонфуа. Что-то я тебя не видела в обществе команды.
— А у меня своя, отдельная от всех каюта, — мальчик рассеянно зачесал затылок. — Я помощник капитана.
— Всё с тобой ясно, — Френсис села обратно на пол и продолжила трапезу, при этом параллельно поглядывая на юнгу. — Слушай, а ты не знаешь, сколько мне ещё сидеть в этом вонючем трюме?
— Капитан не любит французов...
— Я это и без тебя поняла.
— ...и поэтому вам придётся провести всё путешествие здесь.
— Прискорбно, — сообщила Френсис, мысленно ругаясь. — Ну, а что на счёт ванных процедур...ну, ты понял меня.
— Ванных? — мальчик так сильно закатил глаза, как будто это слово было для него некой новизной в его словарном запасе. Затем, снова улыбнувшись во всё своё круглое, конопатое лицо, он вновь заговорил. — А...ну, это! Ну, на счёт этого пока никаких указаний не было.
— Что, неужели и это у вас не проходится без приказов капитана? — удивилась Френсис, отстраняясь от миски.
— Пресной воды у нас мало, — принялся за объяснения Том. — И поэтом мы её экономим, как можем. И порой приходится обходиться без неё неделями.
Заметив ужас в глазах дамы, он понял, что их гостья не так уж и часто путешествует по воде, а может и вовсе всю жизнь свою провела на суше. Решив не заплывать далеко в своих догадках, он смело спросил это у неё, на что Френсис с глубоким вздохом ответила, что так оно и есть.
— Я не помню, когда в последний раз заходила на корабль, — сказала она. — Да и первого раза, если честно не помню. Я была во многих местах Франции. Да и не только Франции...Но передвигаться я старалась по суше.
— А в Англии вы были? — внезапно спросил Том, для которого важнее был даже не ответ, ему просто нравилось слушать девушку. Позабыв о своей боязни, он присел рядом с пустой миской и обняв собственные коленки, запрятанные в испачканных чёрных брюках, с интересом изучал лицо своей рассказчицы.
— Да... — немного поколебавшись, ответила Френсис. — Но это было очень давно, я тогда была ещё совсем девчонкой. Да...мне тогда только исполнилось семнадцать...Мы приплыли в Англию для того, чтобы подписать соглашение о сотрудничестве наших королей...неудачная тогда вышла встреча, соглашение так и не было подписано, как большинство предыдущих...постой! — Френсис вздрогнула, и на её лице застыло озадаченность. Воспоминания со смутой вселялись в её сознание, словно дым. Девушка прикусила большой палец. — Я тогда путешествовала на корабле. Точно. Тогда я встретила... — внезапно резко вызванная воспоминаниями живость померкла в её глазах. Френсис опустила голову, будто бы приходя в себя, а затем удивлённо взглянула на своего юного слушателя, как будто не веря, что тот всё ещё здесь. Но Том и не собирался никуда уходить — стиснув в объятиях худые коленки, он с неподдельным интересом выжидал продолжения. Но этого не произошло.
— Тебе пора идти, — с сухостью сказала Френсис, косясь в сторону приоткрытых ворот, откуда так соблазнительно веяло морскими запахами. — Иначе капитан заподозрит что-нибудь не ладное.
Том не стал возражать, однако не упустил случая изобразить разочарованную мину. Забрав с собой пустую миску, он ушёл обратно на палубу. А Френсис, дождавшись, когда защёлкнет засов, попыталась соорудить некое подобие кровати и улеглась на полученное ничком.

Последующие дни в плавании…нельзя сказать, что было весёлым и увлекательным, особенно для нового члена пиратской команды. Хотя нет, Френсис не была частью этого грязного, невыносимого, невоспитанного общества, которые при каждой своей речи то и дело вставляли слова-паразиты, иногда выкрикивали неслыханные ругательства, которые для особы, выросшей в светском, культурном обществе, такие слова больно врезались в слух, подобно ножу, вонзившемуся в самое сердце. Она была пленницей этого корабля, и, что самое ужасное, пожаловаться она не могла даже самой себе, так как прекрасно знала, что она сама виновна в этом. Она сама пошла на этот корабль с белым флагом, намеренно остановив сражение между своими солдатами и пиратами, она осмелилась бросить вызов хозяину судна. Она знала, на что идёт и не имела права вешать нос или биться в истериках.
Наоборот, для Френсис в тот момент лежал целый ряд задач, которые она составила ещё находясь в порту с белым флагом в руке. Первой и самой главной задачей она поставила — это, само собой, выяснение сущности загадочного Посланника и его непосредственное влияние на Европу. Эта задача была самой основной, и от неё уже разветвлялись другие, более мелкие, но как ни как имеющие так же особую ценность в её тяжкой миссии. Она решила преступить сразу же к мелким миссиям, а потом уже от них спокойно шагать к более крупным, пока наконец она не доберётся до самого пьедестала. Первое, что она решила на тот момент сделать — это не дать себя в обиду и ни в коем случае не показывать при команде свою слабость. Таким образом, она рассчитывала получить по меньшей мере уважение со стороны пиратов, и возможно тогда она получит ключик к душе самого главного злодея.
С одной стороны она чувствовала, что времени у неё было в обрез. Она должна была действовать немедленно, но для своей задачи нужна была особая осторожность. Также, как и тогда — на палубе — во время боя с Посланником — Френсис должна была проявить всё своё изящество, протиснуться в общество отребья быстро и пластично, подобно бродячей кошки.
Дни в трюме протекали медленно. Из нечего делать Френсис часто уходила в свои мысли, ни раз пробегая по своему, как она считала, хорошо продуманному плану. Запахи продуктов вскоре перестали её смущать или раздражать, иногда они ей начинали даже нравится. Довольно редко ей выпадал шанс выйти из своей "тюрьмы" и пройтись по палубе. В такие минуты она чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Глядя на распростёртое, голубое небо, по которому быстро проплывали белоснежные облака, она останавливалась, невольно любуясь небесной красотой и не замечая недовольных криков со стороны команды. Её выводили в туалет и для водных процедур. Хотя...последнего было крайне мало. Воды она практически не получала. А к концу недели бессмысленного блуждания по океану наконец привело её к сильной чесотке в голове.
Единственное, пожалуй, чего она не продумала в своём "гениальном" плане, почему потом и жалела — так это отсутствие возможности сменить одежду. Она пришла на корабль без чемоданов. Она, как и была в голубом платье со странной, кремовой шляпкой на голове, так в ней и ходила. Конечно, через несколько дней ходить в этих шикарных одеяниях взад и вперёд ей сильно наскучило и она сорвала с себя нижнюю часть наряда, оставив на себе одни единственные тёмные панталоны. Из куска ткани она смастерила себе одеяло, ибо в трюме ночью сновал сильный ветер, а сырость только сгущала мерзлоту.
В её планы не входило — щеголять на глазах команды, состоящей из одних мужчин, в свои панталонах, но, к счастью, в тот момент её спас Том. Этот мальчик за те жуткие дни в океане был единственным человеком, который не стыдился общения с француженкой. Он и помог ей выкрутиться из этой ситуации, выцыганив откуда-то старые портки и рубаху, что должны были уйти в тряпки. Будучи любительницей пышных нарядов, Френсис долго не могла привыкнуть к новому костюму. Вскоре, дни, проживаемые в обществе пиратов, которые всеми силами пытались игнорировать присутствие женского пола, придали Френсис более мужеподобный образ. Волосы затянуты в хвост, лицо в пыли и в приправах — таковой перед пиратами предстала их пленница.
Капитан корабля определённо не желал оставаться наедине с Френсис. Он ни разу не навестил её в трюме, а когда они сталкивались на палубе, он тут же начинал ускорять шаг и исчезал из поля зрения девушки. Только идиот бы не догадался, что пират избегает её. Она пыталась найти ответы на некоторые свои вопросы у Тома, но мальчик лишь удивлённо пожимал плечами. Даже ему, как главному помощнику капитана, хозяин не говорил решительно ничего...ничего дельного. Кроме оскорблений на тему французской крови, о которой Френсис наслушалась и без того подавно и вскоре начала к этому привыкать.
Команда в этом случае оказалось более слабой духом, чем их предводитель. По крайней мере вскоре они уже были не в силах скрывать своего любопытства и порой в наглую таращились на Френсис, когда та выходила из трюма под присмотром помощника капитана. Кто-то глядел на неё с ненавистью и открытым отвращением, а кто-то, не взирая на расизм, смотрел с более живым и безобидным интересом. И у всех, даже у Френсис с Томасом, возникал аналогичный вопрос: почему, ныне ненавидя французов, Посланник принял Френсис на борт? Одно ли желание увернуться от королевских фрегатов, что патрулировали моря и океаны, являлось его основной причиной? Нет, здесь было что-то ещё...

Однажды, спустя несколько недель, с того момента, когда команда в последний раз видела землю, настал тот момент, когда Френсис наконец сумела добиться первых шагов в своей сложной миссии. И произошло-то это случайно, и нельзя было сказать, что она была к этому готова. К тому времени она перепробовала разные способы внедрения в общество пиратов. Она пыталась учиться всему, что делали остальные. Выходя из трюма, она старалась заговорить с командой, используя уже заученные пиратские фразы, но...увы, из её уст даже такая заёзженная реплика, как "тысяча чертей", звучала более чем нелепо. Всё заканчивалось тем, что Френсис приходилось с позором убегать обратно в трюм и пытаться справиться со стыдом.
И вот, оказавшись снова в своём излюбленном трюме, девушка начала уставать от собственных мыслей. Их было слишком много, они лихорадочно кружились у неё в голове, но решения она не находила, а порой наоборот своими сомнениями и даже страхами только всё усугубляла, даря голове новые боли. Усевшись в позе лотоса, она со скучным видом водила пальцем сквозь огонёк догорающей свечи.
Одиночество меняло людей. И Френсис не была исключением. За прошедшие бессонные ночи она научилась не бояться огня, кожа её привыкало к жару. Когда она водила рукой по огню, она начинала получать даже небольшое удовольствие от этого странного занятия. Но, что ещё она могла делать в трюме с припасами?
Но тут, её развлечение прервалось, едва она услышала шум сдвигающегося засова. Двери отворились и в трюм спустился кок. Держа в руках пустой, грязный мешок, Джеспер прошёл мимо Френсис, одарив её мягкой улыбкой, и принялся нагружать мешок едой. Очевидно, в его голове назревало новое кулинарное блюдо.
— Как тебе мой рыбный суп? — спросил он всё таким же бархатистым голосом. Джеспер являлся ещё одним редкостным членом команды, который абсолютно не брезговал общаться с француженкой.
— Не плох, — ответила девушка, слегка сжимая пальцами мелкий пылающий огонёк, а затем тут же отпуская его из плена. — Единственное, чего меня смущает...в нём было мало соли...и, думаю, можно было добавить больше овощей для аромата.
— Пф, глупости говоришь, — буркнул кок, но не из злости, а скорее в шутку. — Вся команда просто с ума сходит от моих блюд.
— Разве? Том вчера жаловался мне на боль в животе. Учитывая то, что он больше ничем не питается, кроме супов, приготовленных коком, то вполне логично, что он...
— Глупости! Какие глупости! — тут же передёрнул кок.
— Вы не хотите меня слушать? — заморгав, спросила француженка. — Что же, ваше дело. Ах, я думаю, вы боитесь, что я посоветую вам какую-то гадость, дабы тем самым отравив всю команду, и получить доступ к кораблю?
— Нет, что ты говоришь! — встрепыхнулся Джеспер, с того ни с сего краснея. — Я так никогда бы не подумал.
— Конечно, ведь вы знаете, что французы умеют создавать великолепные блюда, от которых буквально сносит крышу...не люблю хвастаться, но, я тоже обладаю скромненькими кулинарными умениями, — девушка попыталась придать своему голосу больше невинности, но фальшь чувствовался за километр. — Как я уже сказала, дело ваше. Но...я бы всё же добавила бы в ваш суп побольше овощей. Поверьте, команда вас будет боготворить.
— Ну...вообще-то... — кок слегка замялся. — Френсис, не подумай, что я подозреваю тебя в чём-то...ну, сама знаешь, в каком мы обществе находимся. Но ты мне сразу понравилась, я уверен, что в твои планы не входит отравление команды!
Френсис была только рада этим словам.
В итоге, не взирая на приказ не выпускать француженку ночью, девушка стояла на кухне и с довольной улыбкой на лице размешивала кипящий бульон. Из котла валил огромный, белый, жаркий пар, но не смотря на этой, он нёс с собой такие дурманящие запахи, от которых у Джеспера начали течь слюни, и он с большим усердием пытался это скрыть, тайком вытирая губы рукавом. Френсис порой морщила лоб, как будто думала над какой-то тяжёлой проблемой, затем, очевидно, находя верное решение, брала щепотку какой-нибудь приправы и щедро насыпала её в бульон. Давая коку перемешивать суп, сама же Френсис принималась за резку овощей, а резала она, не смотря на свой нежный образ и любовь к жизни в роскоши, не хуже профессионального повара. Джеспер уже не мог скрывать того восхищения, с которым он следил за тем, как быстро и тонко орудует ножом "пленница". Да и любые сомнения на счёт этой прекрасной особы вмиг улетучивались, когда на глазах кока создавался подобный шедевр. Для Френсис это вовсе не было никаким подвигом, она не считала приготовленный суп чем-то таким прекрасным, она просто делала то, что считала нужным.
Команде же они ничего не сказали, ибо прекрасно знали, какая пойдёт за этим реакция.
"Она нас отравит!"
"Она же француженка!"
"Мы ненавидим французов!"
Об их супе знал только верный помощник кока Чарли и то, видя, что его наставник спокойно передаёт свои инструменты для творения Френсис, не смог ни скрыть выражение полнейшего отвращения. Каждый раз, когда он проходил мимо Френсис, его лицо тут же приобретало болотистый оттенок и он так странно надувал и раздувал щёки, как будто собирался опорожниться. Шёпотом он предупреждал Джеспера о возможно опасности, на что получал в ответ громкие и не стеснительные вопли на тему недоверия своему наставнику. Сколько Чарли не вертелся, не пытался морально выпихнуть Френсис со своей территории, его выходки только ещё сильнее разозлили Джеспера.
Когда на следующий день команда ввалилась обедать, из столовой только и слышались радостные вопли пиратов. Да такие, каких Френсис не слыхала даже во время парадов на площади. Неужели её скромное блюдо могло привести такой фурор среди пиратов? Из столовой только и слышались вопросы:
— Боже, как вкусно!
— Никогда ничего подобного не ел!
— А ты учишься на своих ошибках, Джесп! Хочу добавку!
— И я! И мне налей!
У столика вновь выросла толпа возбуждённых поклонников супа. Кок просто не мог насмотреться на это зрелище, в его глазах заблестели слёзы радости. Френсис, прячась в другой комнате с посудой, тайно сама себя хвалила, а Чарли только и делал, что отвечал на это презрительным фырканьем.
— Ребята! Ребята! — пытался перекричать всех Джеспер. В итоге, не вытерпев, он повысил голос. — А ну, заткнитесь, волчье отрепье! Иначе опять перейдёте на одни огурцы!
Такая быстрая перемена настроения дала свои плоды — команда замолкла и, напоминая провинившуюся собаку, растерянно взглянула то на молчаливого Чарли, то на красного повара.
— Я хочу кое-что сказать, — продолжил кок, выравнивая нотки в голосе. — Суп готовил не я. А наша гостья. Поэтому благодарить и просить добавки вы должны у неё, а не у меня.
Френсис, не ожидавшая, что правда так быстро выплывет наружу, не сразу пришла в себя. Покраснев до корней волос, она прислонила ухо к двери, испуганно ожидая любой реакции. Но, к её страху, команда молчала. "Уж лучше бы вопили, как ненормальные", — подумала она про себя, взволнованно морща лоб. Привыкшая выслушивать о себе гадости, тишина стала для Френсис просто невыносимым испытанием.
— Френсис, прошу, выйди. Хватит уже прятаться.
Дверь отворилась и Френсис — незащищённая и жалкая — вывалилась на кухню. То краснея, то бледнея, она поспешно выпрямила спину и сложила перед собой руки, в знак самоутешения. Команда перекинула свой изумлённый взгляд с кока на девушку, и Френсис ждала только одного — быстрой и безболезненно расправы.
— Здорово! У нас теперь два повара! — неожиданно раздался во всю столовую вопль. Обладателем этого тонюсенького голоса оказался Томас. Протиснувшись между мускулистыми, суровыми пиратами он смело протянул девушке пустую миску. Некоторые моряки, следуя примеру, тоже вытянули свои миски вперёд. Френсис с потрясением наблюдала, как постепенно количество вытянутых мисок увеличивалось. Даже те, кто раньше придерживался мнению "женщине не место на корабле", и они безжалостно предали своё английское мнение ради тарелки супа. А может, они решили пока подыграть остальным, хорошенько насытиться хорошим блюдом, а потом уже с чистой душой продолжить верить в "грязную французскую кровь"? Но пока...все они были в её руках.
Когда все получили свою законную добавку, шум в столовой возобновился, правда, он был в несколько раз громче и живее. Порозовевшая от смущения, Френсис стояла рядом с коком и продолжала себя успокаивать.
— Прямо волшебство какое-то, — сказал Джеспер, с довольством потирая жирные руки об фартук.
— Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, — решила сострить Френсис, хотя от волнения, голос её заметно дрожал. — Никакого волшебства. Абсолютно никакого.
Но тут её волнение усилилось, когда дверь в столовую неожиданно распахнулась и, когда помещение заполнилось гробовой тишиной, через порог перешагнул сам капитан. Его можно было и не узнать — одетый в строгий офицерский костюм, с поблёскивающими пагонами на плечах, и длинном плаще, что послушно плёлся за его ногами — и не узнать в нём настоящего пирата. Единственное, что выдавало его при всём его наряде — это наглая усмешка, то и дело мелькающая на его лице в момент, когда он останавливался на каком нибудь матросе и тот начинал плеваться со страху супом.
Спрятав за спину руки, он холодно поглядел на группу "поваров", что молча стояла за столико, склонив голову. Из всех лишь одна Френсис не додумалась опустить голову или хотя бы сделать вид, что она уважает Посланника — её блестящий, пытливый взгляд готов был прожечь на пирате дырку.
— И что тут за галдеж? — спросил тихо Посланник, лениво вдыхая воздух, пропитанный приправами. — Почему кораблём никто не управляет? Или вы решили, что он сам себя донесёт до ближайшей суши?
Каждое слово, как ядовитый шип, впивался в душу каждого члена команды.
Команда подавленно слушала Посланника, боясь шелохнуться. По их окаменевши лицам Френсис прекрасно понимала, в каких же ежовых рукавицах держит их капитан. При таком начальнике ни у одного матроса и в мыслях не придёт затея устроить на корабле бунт. Аура, созданная главой "Армады" цепью охватывала беззащитные тела матросов, сковывала их движения, мешала свободно мыслить; они могли только с пассивным видом сидеть и поглощать в себя гнев предводителя.
Френсис тоже чувствовала эту ауру, но не хотела ей поддаваться. Гордость мешала ей это сделать.
— Проклятье, что это за вонь? — продолжал прыскать ядом пират. — Наш повар решил сойти с курса классической еды и свалить все наши запасы пищи на один несчастный суп, прекрасно зная, что плыть нам ещё, как минимум, двое суток, если нас не предаст попутный ветер!
Наконец, его тяжёлый взгляд удостоил героиню, которая готова была закричать, лишь бы на неё обратили внимание. Да, он оказывал огромнейшие влияние на окружающую его публику, Френсис почти физически чувствовала силу его гипнотических глаз, которые повелительным тоном твердили ей склонить голову перед капитаном. Френсис почти послушалась их, но гордость — та самая, что вела я её на протяжении всех этих невыносимых недель проживания в душном трюме — дала о себе знать, и буквально вырвала девушку из той магической трясины, что пыталась пленить её и заставить делать что-то не по своей воле. Выпятив вперёд упрямый подбородок, девушка зло посмотрела на Посланника, мысленно передавая тому, что она не так проста, коей кажется на первый взгляд.
Но капитан, даже если и удивился упрямству своей пленницы, то не стал показывать это внешне.
— Чтобы через пять минут все были за работой, — коротко заявил он и круто развернувшись на каблуках, поспешно удалился из столовой.
Едва его тень исчезла за порогом, команда обрела наконец возможность дышать и двигаться. Только на этот раз ели все молча, и как можно быстро. Они явно не любили идти наперекор словам своего командира.
— Странно, что про тебя он ничего не сказал, — тайком шепнул девушке Джеспер. — Вроде бы ты по правилам должна сейчас сидеть в трюме, а не щеголять по кораблю, как у себя дома.
— Мне кажется, одно его появление здесь говорит о том, что она совершила крупную ошибку, — вмешался хмурый Чарли. — Вы что, не видели, как он злобно на всех смотрел? Будь здесь окно — я бы выпрыгнул через него в открытый океан!
— Замолчи, и без тебя тошно! — прокаркал кок.
— А что, разве он не ест со всеми? — поинтересовалась француженка. Они ходили мимо столиков и собирали в охапку миски. Френсис складывала их в соседнюю комнату, Джеспер вспенивал воду, а Чарли протирал столы. Команда, больше не проронив ни слова, ушла обратно на палубу и занялась своими делами. Явление Посланника сильно сказывалось на их поведении.
— Как ни странно, не ест, — пожал плечами Джеспер. — До того, как я пошёл работать сюда, меня заносило на различные судна. И везде, где бы я ни был, капитан всегда был един со своей командой. И телом и душой. И помогал своим матросам, и ел вместе с ними чуть ли не с одной миски! Не знаю, как остальные, но лично для меня, такое вот поведение — питаться отдельно от своих людей — неприличный жест по отношению к команде.
— Абсурд, — снова вмешался Чарли. — Наш капитан с нами телом и душой, без сомнения!
— Пару минут назад ты клялся нам в том, что боишься его, — усмехаясь подметил Джеспер и игриво подмигнул девушке.
— Да, боюсь. Боюсь и уважаю. Разве, боясь, я не имею права его уважать?
Этот вопрос пролетел мимо ушей, Френсис к тому времени интересовало уже другое.
— Скажите, Джеспер, а почему вы присоединились к пиратам? — этот вопрос заметно задел Джеспера, да и Чарли, что подслушивал, тоже.
— Ах да, ты же, Френсис, служишь королю, ведь так? То есть, если я сейчас раскроюсь тебе, то потом во время казни, которую нам не миновать, у меня будет лимит? — в шутку спросил кок. Но вот для его помощника данная тема разговора оказалась болезненнее.
— Не факт, что мы оставим её в живых, — ответил горячо Чарли. — Не понимаю, о чём только наш капитан думает...Какой смысл держать её здесь? Пока от неё не вижу никакой пользы!
Эти слова вынудили Френсис на секунду уйти от мойки посуды и окунуться в свои тяжкие раздумья, которыми она обременяла себя всё свой путешествие. Она представила себе, как Посланник достаёт пистолет и выстреливает в неё без тени жалости. Мысли показались ей настолько реальными, что она почувствовала боль в груди и невольно приложила к ней взмыленные ладони.
После мытья посуды Френсис решила больше не тревожить кока и его нервного помощника, и удалилась на палубу. Всё ещё взвинченная своими жуткими мыслями о ближайшей расправе, девушка не сразу заметила, с каким выражением поглядывали на неё матросы. По крайней мере, ненавистных взглядов стало намного меньше.
Кто бы подумал, что сторонница справедливости, у которой на глазах вешали многих головорезов, сможет улучшить к себе отношение практически всей команды Армады — именно таких жестоких головорезов? Еда сумела смягчить их жестокие сердца и, будучи сытыми и довольными, они могли с охотой заговорить с Френсис и не испытывать в тот момент отвращения или того гнева, который они чувствовали в первые дни. Френсис могла пройтись по палубе со спокойствием на душе, зная, что больше никто не кинет в ей в спину никакой колкой реплики. Если она спотыкалась, находились на палубе люди, которые оказывались тут как тут и подавали ей руку. Команда не боялась есть с её рук, наоборот, они ели с большой охотой, да так, будто не ели никогда. Френсис не успевала готовить, как её блюда, ещё не остывшие, уже ходили по рукам. Вместе с этим новым явлением, Френсис наконец получила полный доступ к воде и могла спокойно привести себя в порядок, зная, что воды теперь у неё предостаточно. Таким нехитрым способом, она сумела подняться на новую планку — теперь она вполне могла считаться частью Армады. Нет, это было сказано слишком резко. Частью её считали ещё не многие. По её поводу всё ещё витало море неприятных, жутких слухов. Кто-то всё ещё сомневался в её искренности, с которой она подавала им свои блюда. Она не была едина с командой, но уже не считалась трюмной крысой, занимающей лишнее место на корабле. Ни тем и не другим. Но всё же, это было лучше, и Френсис уже радовалась хотя бы тому, что сумела продвинуться. А продвижение — уже большой успех. Так судила девушка.
Единственным человеком, для которого Френсис всё ещё была никем и ничем, являлся Посланник. Если команда перешла на новый этап в отношениях с девушкой, то капитана корабля отделяла от Френсис всё та же незримая черта, за которую ни он, ни она не имели возможности перешагнуть. Посланник не замечал её, старался не слышать, не отвечать на её вопросы, если она осмеливалась задавать их при их столкновении. Он был таким же холодным, бесчувственным, абсолютно глухим к девушке.
Никто никогда на корабле не называл его по имени. "Капитан", "босс", "хозяин" — такие клички были самыми популярными среди его людей, которыми они пользовались с охотой. Может, просто никто из них не знал его имени? Или же он сам запрещал им себя как-либо по-другому называть? Так или иначе, для Френсис это тоже было своего рода загадкой, на которую она также стремилась найти ответ. При всех она называла его с иронией либо капитаном, либо Посланником, но для неё лично самой он навсегда оставался Артуром. Никто не знал, когда именно произошла их первая встреча, никто не знал — произошла ли. Ведь Френсис очень крепко хранила секреты. Она не говорила об этом даже своему любимому мужчине, хотя они клялись друг перед другом, что не будут прятать от своей половинки скелеты в шкафу.
Мысленно Френсис всегда называла его Артуром, так как почему-то считала, что так ей будет легче воспринимать этого человека.
И что самое главное — Френсис так и не сумела выяснить — куда же приведёт их Армада? Для полного общения с командой она не чувствовала себя готовой, а вот Томас и местный кок лишь покачивали головами. Френсис верилось с трудом, что члены экипажа не знают своего маршрута! Какая нелепость! Как же это странно...плыть в никуда!
— Капитан — наш компас, — загадочно ответил Джеспер. — Лишь он один знает куда нам плыть. Команде он говорит только координаты — куда сворачивать судно, а так...мы находимся в таком же неведении, как и ты, Френсис.
— Но это же...глупо, — не выдержала девушка. — Он с вами не делится вообще никакой информацией?
— Нет, как же, делится, — пожал плечами кок. — Но обычно это мало помогает нам развеять туман в голове.
Томас говорил то же самое.
И оставалось только размышлять — говорят ли они правду или же лукавят?
Чем дальше уходила она в свои расследования, тем больше проблем являлось к ней взамен на её небольшие открытия и достижения. У неё участились кошмары. Френсис не помнила ночи, которая прошла бы у неё мирно, без слёз и града пота, которым окатывало её хрупкое тельце. В снах в основном фигурировали недавние события, и главными героями постоянно была она и Артур. Этот негодяй очень крепко засел в её голове и, казалось, скоро должен был стать неотъемлемой частью в её мыслях, без которых Френсис уже не могла жить.
И вот, в один из солнечных дней с кортика послышался долгожданный вопль:
— Земля! Земля на горизонте!