Та ночь осталась для Френсис очередной загадкой. Пока они с Томасом тащили на себе пьяного в треск Посланника, девушка никак не могла понять, как в таком состоянии он умудрился разделаться с человеком? И куда подевалась та рана, подаренная испанцем, из-за которого Артур и вынужден был упасть на колени и дать возможность своему врагу подобраться ближе? Ведь она собственными глазами видела, сколько утекло крови. Крови! Кровь должна была хлестать из раны, но раны нет..."Боже, я схожу с ума..." — простонала Френсис. Она не исключала и того, что возможно об этом — то и пыталась её предупредить та цыганка. Об этих странностях, что вились вокруг Посланника. Ей было действительно страшно, страшно до такой степени, что она не могла справиться с дрожью в ногах. Но вместе с этим чувством зарождалось ещё и желание — более сильное и неконтролируемое. Желание узнать правду. Почему Томас ничего про это не говорил? Он знал об этом?
— Здорово же наш капитан отшвырнул этого вредного испанца! — кричал довольный Томас. Нет, он был просто на седьмом небе от счастья, как будто ему довелось побывать на каком-то захватывающем представлении. Его что, совсем не поражало то, что человек, еле стоящий на ногах, сумел вырубить здорового и сильного парня? Его не поражало неожиданное исчезновения раны? А была ли вообще эта рана? Может, Френсис её нафантазировала?
— Да, — сказала она вслух. — Было бы интересно узнать, как он это сделал.
Артур редко участвовал в этих диалогах. То ли он уже давно видел третий сон, то ли просто очень глубоко ушёл в себя. По крайней мере, в этот момент он молчал, а значит, был лишён возможности как-нибудь оскорбить Френсис.
— Наш капитан силён духом, — с трепетанием произнёс Том. — И эту силу у него никто не отберёт!
— Но он же был ранен, — парировала француженка, пытаясь как можно быстрее приблизиться к истине. — Причём, очень серьёзно. Ты сам это видел!
Том на секунду помрачнел, растерял свой былой позитив, что так и выплёскивался из него в разные стороны. Но Френсис не надо было объяснять, что значило это выражение — Том сам не знал, что из себя представляет его капитан, и жил лишь наивными фантазиями. Пытался оправдать поступки своего капитана, его странные и жуткие способности, от которых холодела кровь.
— Ладно, не буду тебя мучить, — смирилась девушка, замечая, что ноша на её спине прибавило пару кило. Том начинал постепенно замедлять ход. — Тогда расскажи мне, зачем капитан набирает людей?
— Туда, куда мы плывём — понадобится много людей, — внезапно заговорил Артур. — Много сильных рук. Как можно больше. Моя команда слишком маленькая, я не допущу, чтобы к концу путешествия на корабле остался один я. Мне не под силу будет справиться с кораблём.
Френсис и Томас переглянулись. Увлечённые своей беседой, они забыли о главной особенности, которую получал Артур, выпив пару стаканчиков хорошего рома — излишня говорливость. Френсис готова была хлопнуть себя по лбу из-за такой рассеянности, но руки к счастью у неё были заняты. Поэтому она только чертыхнулась.
— А куда мы плывём, если не секрет? — милым голосом спросила она, в душе радуясь самой себе и такой удаче.
— Я....я не знаю, — ответил вяло Артур. — Туда, куда укажет она...
— Она?
— Она.
— Кто она? — Френсис готова была задохнуться от нетерпения. Томас стал неожиданно белым, как привидение — он волновался не меньше француженки, кажется, и для него сейчас должна была проясниться истина. Они слегка поубавили шаг, чтобы Посланник не сбился с мыслей.
— Она порой становится невыносимой, — забормотал пират. — Когда я её не слушаю, она кричит, специально выводит меня из себя. Капризная очень, требует, чтобы я её слушался. А я вообще личность свободная, не люблю кого-либо слушаться... но она настаивает. Ик.... ой, как настаивает. Иногда делает мне больно. Меня это бесит.
— Кто она? — шёпотом повторила девушка свой вопрос. Сердце её от возбуждения начало подскакивать к горлу.
— Она никогда не говорит мне всего маршрута, даёт мне его по кускам. Это усложняет дело...
— КТО ОНА?!
Пират склонил голову набок и что-то тихо забормотал. Френсис так и не смогла выяснить, о ком говорил Посланник. Она мысленно перематывала этот странный диалог в своей голове, пытаясь вынуть из неё что-нибудь важное, что-то, что она не смогла заметить тогда. Уже на корабле она передала безжизненное тело пирата в руки команды, а сама отправилась к себе в трюм. Для лучшего соображения, она растянула на полу рядом с кроватью стопку пергаментов и начала записывать всё, что в тот момент вертелось в её мыслях. Выходило что-то вроде дневника. Много лет назад, когда Френсис была совсем малюткой, она терпеть не могла письмо. Когда она видела стол с чернильницей и перьями, её глаза заполнялись слезами, а стены давали трещины от её громких воплей. Её раздражал тот факт, что большинство жителей не в силах были прочесть даже вывеску у дома, а она вынуждена была учиться читать и писать. Но потом, со временем, вырастая, девушка начала осознавать всю ценностью того, чему её обучали. Она полюбила книги, не могла уснуть без прочтения на ночь. Её радовало множество жанров — она любила и приключенческие романы, и исторические записки, и повести о большой и страстной любви. Последние же она почитала с особой теплотой и тайно мечтала оказаться в мире выдуманных персонажей.
Но время шло, любовные романы остались пылиться на полочке, а Френсис сидела здесь — в трюме — и крохотным почерком пыталась написать как можно больше фактов, но тем не менее сохранить бумагу.
За дверью она слышала, как расхаживают взад-вперёд матросы. Многим так и не удалось покинуть палубу, и они, не смотря на строгий приказ, не в силах были сдерживать свою досаду. Френсис было их искренне жаль, она даже хотела выйти к этим людям, поболтать с ним, может вытянуть из них что-нибудь ценное, но потом она начала понимать, что её они хотят сейчас видеть меньше всего. Как же так? Какую-то француженку отпустили в город, а их нет? Они могли бы за это и ударить её. Они же пираты...Насилие для них – норма.
"Всё потом", — говорила сама себе француженка. В голове уже вынашивался план по выяснению личности Посланника, но не всё так сразу. Да, нетерпение билось в ней в жуткой агонии, но всё же, пока она была ещё в силах сдержать себя.
И поэтому, она снова преступила к своим записям. Она не знала, сколько прошло времени, в щелях не было видно света. Наверное, глубокая ночь. На пристани было тихо — ни воплей, ни пения. Как будто она вовсе вымерла. Успокаивал лишь лёгкий шлепок волн об корму корабля. Такой, абсолютно незатейливый. Френсис разложила вокруг себя листы с записями и преступила к прочтению собственных записок. Она была настолько в душе взволнованна, что даже не побрезговала сунуть в рот перо. Но так, ей думало намного легче. Итак, что она знала о Посланнике?
Где-то примерно три года назад впервые объявился на острове, искал себе команду. Затем, стал пиратом, прославился, получил от королей Европы почётное место на висельнице, затем, уплыл на год в океан, здесь — пробел. Что с ним произошло — сплошные слухи, ни одного явного факта. Всё, как в тумане. Но спустя год он возвращается абсолютно иной личностью.
На теле не виднеется ран от порезов. К чему бы это? Может, Френсис действительно померещилось? Может, тот испанец вовсе и не ранил Посланника а...разбил бутылку с ромом, который тот держал у себя в руках? А что? Вполне возможно. Ведь Френсис была так ошарашена дракой, что могла из-за своего шока и не заметить неожиданно появившейся на сцене бутылки. Нет...не сходится. Ведь на рубахе его есть же след от пореза. Значит, испанец всё же задел его.
Френсис приложила ладонь к разгорячённому лбу.
Так, всё сначала. Испанец подскочил на стол и размахнулся на Артура, задел его, у того потекла кровь, но спустя пару минут, когда Френсис решила осмотреть его, раны на теле не было. Как же так?! Может она плохо смотрела?
И почему Том был так спокоен? Неужели это у них в порядке вещей?
Может, резкое продвижение в медицине?
Френсис томно заворчала. Она любила загадки, любила их разгадывать, но её определённо раздражали ситуации, где происходила нестыковка.
Стоп! Здесь нужно отталкиваться не от увиденного, а уходить глубже. Все корабли, которые он затопил, были для чего-то ему нужны. Цыганка сказала, что он что-то в них искал. Но это было ни золото, ни одежды, ни оружие, ни еда. Что же это может быть за предмет?
Нашёл ли его Посланник?
Вопросы, вопросы, её окружали одни вопросы. Френсис почувствовала усталость в теле.
С неохотой сложив бумаги в стопку, Френсис пихнула их под смастерённое одеяло, а сама улеглась сверху. Она чувствовала себя полностью опустошённой, подобно сосуду, из которого вытек весь живой источник, и осталась лишь пустота — холодная и зловещая.
— Я плыву в одном корабле с чудовищем? – спросила она перед тем, как уснуть.
***
В окно нежно постучалось летнее солнце, что было для старой французской деревушки огромным исключением. В последнее время лето здесь совсем не радовало местных жителей. То ли это было связано с резкими переменами в погоде, либо природа просто физически ощущала нарастающий негатив, который подобно цепкой, живучей заразе, растекался по городам, по странам, окутывая их свой ужасный круговорот.
В комнате помимо только-только купленный духов с ароматом земляники, ощущался и запах лета, запах травы, свежего дерева и, естественно, самого дорого — солнца. Вместе со светом на улице, свет пришёл и в душе юной девушки, которая сидела возле секретера, напротив овального зеркала и расчёсывала гребнем волосы. Её золотые локоны подобно ручьям, растекались по её худеньким, белым плечикам. Она клала голову то на левое, то на правое плечо, изредка напевая себе что-то под нос.
Вдруг, с улицы послышался чей-то крик. Девушка вздрогнула и уронила на пол гребень. Тишина так сильно убаюкала её сознание, что вторжение внезапного голоса заставил её сердце учащённо забиться. Не поднимая гребешка, она соскочила со стула и подошла к подоконнику — осторожно, крадучись, словно на неё могли напасть. Но на улице никого не было. По двору носилась их домашняя собака, но...она определённо слышала чей-то крик. Ей это не показалось. Открыв окно и положив локти на подоконник, девушка поглядела по сторонам, всё ещё гонимая странным чувством, что здесь что-то не так.
— Пс!
Девушка вздрогнула.
— Эй, красавица! — позвали её. Девушка подняла глаза и встретилась с озорным взглядом синих глаз. — Впусти несчастного странника, а то уж совсем из сил выбился!
— Оливер! Как ты на дерево-то залез?!
— Тайна. Ну же, впусти меня! Иначе упаду...
Девушка быстро распахнула пошире окно и притянула руки к висевшему вниз тормашками любовнику. После пяти минут шумной возни, Оливер стоял в маленькой, кукольной комнатке и отряхивался от листвы.
— Что ты здесь делаешь? — краснея, спросила хозяйка комнаты.
— Соскучился, — парень присел на край кровати и положил руки на колени. — Говорят, что ты уезжаешь.
— Кто?
— Весь двор об этом говорит.
Помолчав, девушка подошла к стульчику и посмотрела на своё отражение. На её прекрасных, золотистых волосах лежали сухие листья — подарок от этого дрянного мальчишки, который нарушил ею меланхолию. Она стянула с волос листья и бережно уложила их на стол. За её спиной отражение парня с нетерпением ждало ответа.
— Френсис.
— Что? — девушка посмотрела на его отражение и её лицо посерьёзнело. — Эх, да. Это правда. Я уезжаю. Доволен?
— Когда?
— Что "когда"?
— Когда ты уезжаешь?
— Завтра к дому подъедет карета и увезёт меня в порт. А там уже на корабле, — представив себя на палубе, девушка ощутила тошноту в горле.
— Волнуешься?
— Немного.
Парень встал с постели и, вальяжно, придвинувшись к девушке, обнял её за плечи. Вскоре сдавшись, Френсис блаженно прикрыла глаза и позволила парню чмокнуть её в белёсую шейку. Не смотря на свой упрямый характер, нежность она любила, особенно, когда её даровали такие же любимые люди.
— Ты ведь вернёшься? — неожиданно спросил он.
— Глупости. Конечно, вернусь! — воскликнула Френсис. — Я же туда не жить еду, а для переговоров. Какое счастье, что Англия находится к нам ближе, чем Новые Земли.
— Да уж, я бы не пережил и месяца, — улыбнулся Оливер. — Удивительно, что страна отправила в Лондон тебя. Ты же такая крохотная, такая беззащитная! Ты совсем не создана для таких вещей, как политика. Пусть этим занимаются громадные, угрюмые тётки, но не ты.
— Я очень люблю свою страну, Оливер, — пояснила строго француженка. — И я готова ради неё на всё.
Это был окончательный ответ — прямой и бесповоротный. На который невозможно было возразить. Оливер слишком долго встречался с Френсис и знал, что её упрямство нельзя сломить ничем — ни нежностью, ни грубостью.
— А вдруг ты там встретишь какого-нибудь англичанишку? Останешься с ним жить, детей рожать...
— Фу, что за глупость?! — Френсис увернулась из объятий парня и отстранилась в сторону. — Я никогда не выйду замуж за англичанина! А уж и детей от него иметь! Какой же ты монстр, Оливер!
— Да пошутил я, лапочка, пошутил, — парень погладил девушку по плечу и заулыбался. — Иди ко мне, любимая.

***
Френсис открыла глаза, и лишь только спустя несколько секунд до её ушей долетели голоса, перемешанные с шумом прибоя. Как будто она не проснулась, а вынырнула из воды. О том же самом говорило её сбитое дыхание. Привстав на локти, девушка осмотрела трюм, и затем к ней вернулись воспоминания прошедшем вечере.
— Эй, давай поживее! Это ещё что такое? А ну, убери! — послышались за воротами голоса. Френсис стало любопытно, кем же являлся обладатель этого низкого, грубоватого голоса. Вспомнив о "смене снастей", о которых ей и Томасу намекнул Посланник, девушка вскочила на ноги и, не успев поправить на себе одежду, бросилась к выходу. Никто больше не запирал её на засов — она могла выйти из помещения в любой момент.
Когда она выбралась наружу из мрачного, душного трюма, яркий свет утреннего солнца ослепил француженку, а запахи морских растений приятно защекотали нос. Девушка с неохотой прикрыла глаза ладонью и осмотрела палубу, где, если её не обманывали уши, она слышала голоса.
Группа мужчин, одетых в странные халаты тёмно-синих цветов, довольно громко переговаривались между собой, так, как будто находились не на корабле, а на рынке. Френсис немного смутило такое необоснованное поведение, но, завидев, что члены команды вообще не подают никаких знаков смятения или гнева, а продолжают скакать по мачтам и выравнивать тросы, Френсис поняла, что пропустила "знакомство". Очевидно, она была единственным человеком на корабле, которому ещё не довелось пожать руку новым членам "Армады". Мужчина с длинным, конским хвостиком — он стоял ближе всех к девушке — обернулся на скрип и, увидев в дверях Френсис, заколебался. Его худое, обветренное лицо покрылось красными пятнами смущения. Похоже, капитан корабля не упомянул им о присутствии прекрасного пола.
"Какая нелепая ситуация... — подумала француженка, пытаясь придать своему лицу более строгое выражение. — Хотя, этот тип не похож на пирата...если бы не эти тряпки, то сошёл бы и за обычного честного солдата."
И она была права — большинство новичков выглядели отнюдь не головорезами. Они не ругались, не покрывали друг друга руганью, их жесты казались мягкими, как будто они собирались пуститься в вальс. Да и по возрасту молодчиков среди них можно было по пальцам сосчитать. Большинство выглядели лет на сорок, а может и пятьдесят. Френсис начала испытывать к ним уважение. Уже просто благодаря их внешности.
— Как интересно, — произнёс тот самый миловидный мужчина с конским хвостом. — Очень рад встретить прекрасную особу на этом... корабле. Как вы сюда попали?
— Френсис Бонфуа, — щуря глаза, произнесла девушка, прикладываясь к дверям. — Я...член команды. Помощница кока.
Не хотелось говорить о своём настоящем деле и о той миссии, что стояла у неё на полке под названием "самое важное".
— Гм, странно, но капитан не упоминал нам о помощнице кока, — возразил мужчина. — Что же, очень приятно. Меня зовут Грэг. Будем знакомы, — он протянул свою громадную, мозолистую руку и Френсис со смущением на лице пожала её, про себя понимая, что её ручонка на фоне крупной, загорелой ладони, казалось совсем крохотной и бледной. — А это мои ребята. Без них я никуда.
— Вас нанял Посланник?
— Ага, — мужчина с довольным видом спрятал руки за спину. — Честно говоря, я немного знаком с этим фруктом. Вредный, что тут сказать. И упрямый. Я думал, что он станет моим врагом номер один, ан-нет, как видишь, теперь я на его корабле и под его руководством.
— Он вам платит? — продолжила допрос Френсис, внимательно разглядывая грубоватые черты лица нового знакомца.
— Если бы не платил, то нас бы здесь не было.
Новая команда дружно расхохоталась, как будто было сказано что-то действительно смешное. Но у Френсис эти слова не вызывали ничего, кроме вежливо натянутой улыбки.
— А вы знаете, куда мы плывём?
Грэг с хмурым видом покачал головой. Чего, в принципе, Френсис и могла ожидать. Раз уж Артур не говорил своей команде об их дальнейших планах, то что тут говорить о нанятых ребятах? Но Грэг незатейливо упомянул, что якобы он был ещё прежде знаком с Посланником. Френсис стало жутко интересно. Она даже обдумать не успела, как вопросы сами начали вырываться из её уст. Но мужчина неожиданно перебил её.
— Потом ещё поговорим, для нас тут работёнка нашлась, — сказал он бархатистым голоском и затем, хлопнув бодро в ладоши, отправился со своими напарниками в нижнюю палубу. Девушка стояла, как вкопанная и понимала, что это уже не могло быть совпадением. Едва, когда она оказывалась на грани какого-то открытия, возникало что-то, что назло начинало её отталкивать назад, мешать её расследованию.
Так или иначе, день продолжался. Корабль быстро скользил по воде, и казалось, что ничто не сможет помешать этому мощному, почти крылатому судну сойти со своего курса. Френсис уселась на пустую бочку и, положив локти на перила, стала наблюдать за горизонтом, где море казалось совсем чёрным, как будто туда пролили чернила. Солнце приятно ласкало её кожу, а тёплый ветер вперемешку с прохладными капельками воды, раздувал её золотистую шевелюру. Френсис и не думала, что океан смог так быстро завоевать её сердце. Такой пустой, не имевший никаких достопримечательностей, абсолютно бескрайний. И всё же, что-то в нём было волшебное, что начало притягивать нашу любительницу приключений.

— Тебя что, совсем не смутило то, с какой лёгкостью капитан схватил за горло того...испанца?
Френсис не могла устоять от допроса. Ведь же это, можно сказать, являлось частью её жизни. И она просто не понимала, КАК вся команда умудряется молчать на эту тему? За всё время пребывания на корабле, Френсис ни разу не услышала, чтобы матросы говорили что-то о своём капитане, а это уже было странно. Для француженки люди всегда представляли из себя сложных существ, чьи поступки выходили просто за рамки логики. Всегда, какими бы они не были, кем бы не работали, как бы они не относились к своему шефу, они всегда обсуждали его. Всегда. Ведь это нормально! Обсуждать человека. В хорошем смысле, в плохом — не важно. Ведь люди нуждаются в том, чтобы излить кому-то душу, поведать кому-то своё мнение. А тут — как будто вся команда была в сговоре. То ли они так сильно его боялись, что не могли даже подумать о Посланнике в плохом смысле, то ли...Френсис не могла ни разузнать об этом.
— А что тут такого странного? — спросил смущённо Том. Ближе к вечеру, они вдвоем с Френсис решили помочь коку с готовкой ужина. Француженка предложила для разнообразия пюре с мясом. Мясо было, картошка — тоже. Не зря же они делали остановку на Трёх черепах. Пока помощник капитана, восседая на длинном табурете, чистил картофель, Френсис мяла уже очищенные клубни, превращая их в жёлтенькие лепёхи. Кок медленно растекся от умиления, когда созерцал эту картину.
— Ну, лично, я видела такое впервые, — Френсис почувствовала, что краснеет. Вроде бы она всё делала верно, но всё равно, ей казалось, что мальчик пытается сделать из неё дуру. И у него это вполне выходило. — Ведь сам посуди — сколько в этот момент мышц начинает активно работать? Сколько это напряжения? А капитан — ты же видел его торс? Он не такой уж и накаченный, а в момент хватки...у меня аж дыхание спёрло! Словно им управляло что-то...
— Что? — мальчик нахмурился.
"Я и пытаюсь это выяснить, чёрт подери!" — хотела было выкрикнуть Френсис, но правила хорошего тона вовремя сработали в её голове и девушка растерянно произнесла:
— Не знаю.
— Когда я впервые попал на Армаду, мне он тоже показался странным, — неожиданные откровения Томаса заставили девушку позабыть о своём занятии и навострить уши. — Ходил такой мрачный: туда-сюда. Говорил коротко, не любил повторять. Но потом, со временем, я привык к нему. И он ко мне.
— А как ты сюда попал? — быстро задала вопрос Френсис, пока мальчик не успел придти в себя.
— Меньше, чем год назад, я ещё жил в Англии, в посёлке Ливерпуль. Место совсем крохотное, там все друг друга знали, на улице друг с другом здоровались. Я вообще рос в очень бедной семье. Отца забрали в армию — защищать нашу прекрасную страну, а мама даже прокормить нас не смогла. Поэтому с раннего утра я уходил работать — помогал нашему соседу — портному. Таскал к нему из сарая кожу, нитки. Однажды, в пасмурный день, я также перетаскивал изрезанную ткань, и увидел, как на соседней улице дерутся двое парней. Причём одного я парня знал — такой солидный, в очках, он жил на другом конце посёлка. А другой явно был не местный. Рядом с ним ещё его компания стояла и хихикала. Я посчитал это обычной перепалкой — таких происходило каждый день, и этим меня, увы, не удивить. Но тут, главарь той неизвестной банды, неожиданно вытащил нож и как пырнёт по очкарику! А у того кровь из шеи в разные стороны как давай хлестать! Я не выдержал и закричал, те услышали меня и побежали за мной, чтобы заткнуть. Я от них наутёк. Но я маленький, слабый, добежал до первого перекрёстка, а там они меня и поймали. Что самое жуткое — никого тогда на улицах не было. Никого. Они схватили меня за руки и за ноги, и поволокли к ближайшем уголку, где меня точно бы никто не увидел и не услышал. Тот парень, что с ножом, глянул на меня и сказал: "Ты всё видел. Нам свидетели не нужны." Он размахнулся и саданул ножом меня по груди, но благо, я вывернулся, и парень лишь слегка задел меня, рана не оказалась глубокой. Но мне было больно; и страшно. Я думал, что не выберусь. А парень тот всё наступал на меня. Друзья его смеялись, как кони, думали, что это весело — гонять жертву из угла в угол. Но потом, всё закончилось.
— Как так? — спросила, не вытерпев, Френсис.
— Я был плотно зажат в угол, а этот ненормальный уже готовился проткнуть меня ножом, но я так ничего и не почувствовал. Я открыл глаза и вижу, что стоит передо мной не тот парень, а мой нынешний капитан — как всегда в строгом, мрачноватом костюмчике, сам мрачный, с плотно поджатыми губами и сощуренными глазами. Он держал в руках палку — длинную, как бамбук, а на её конце висел тот самый парень. Он размахивал ножом, пытался вырваться, но у него ничего не выходило, висел он высоко над землёй. Парень как заорёт не своим голосом, что аж уши начали вянуть от его тембра, а капитан лишь усмехнулся. Сказал, что так он больше был похож на швабру.
— А потом что?
— Потом он усадил того паренька на колени и заставил его есть кусочки ткани, что я разбросал на земле, когда эта шпана меня схватила. А парень плакал и жевал. Фу, до сих пор, как вспоминаю — тошнить начинает! Капитан не отпускал его — крепко держал за шкирку, а когда тот начинал медлить с поеданием, больно давал ему палкой по спине. Потом от этого его начало тошнить. Он валялся под капитаном весь зелёный, как огурец, а его всё рвало и рвало. Затем капитан схватил его за волосы и сказал довольно громко на ухо, чтобы тот отправился к местной власти и во всём им признался. А если же не признается, то в следующий раз их встреча окажется для парня последней. Тот так испугался, разревелся и, едва капитан его отпустил, понёсся прочь.
— А что с тем юношей? Которому горло порезали?
— А...чудом спасли. Зашили, перебинтовал рану и отправил домой. Потом, как я слышал, он ещё долго не выходил на люди, но потом горло у него прошло, остался только уродливый шрам.
— Повезло...
— Ага! А потом через три дня после произошедшего капитан пришёл ко мне домой и попросил маму отдать меня в плаванье...под его строгим присмотром. Мама долго плакала, говорила, что я — единственная её опора. Но капитан наградил её целым мешком с золотом. Я сам видел. Такого добра ей вполне хватало, чтобы обустроить свою избу, а лучше — переехать куда-нибудь в город и устроиться на работу.
— И она тебя отпустила?
— Да, у нас с ней прошёл очень серьёзный разговор, на котором я твёрдо решил уйти. Ведь это было намного лучше, чем остаться здесь, в Ливерпуле и получать гроши. А так, я мог бы обеспечить маме неплохую жизнь, а сам — повидать мир. Решение тут было очевидно. Но я пообещал, что когда повидаю свет, то обязательно вернусь к ней.
Когда мы вышли из посёлка, я спросил у капитана, зачем я ему понадобился. Ведь у нас в посёлке жило ещё много мальчишек — некоторые были умнее, выше, сильнее меня. Чем я так выделился? А он опустил голову и тихо произнёс, что я напомнил ему кого-то. Не знаю, кого, но желаю этому кому-то долгих лет жизни! Если бы не этот кто-то, то...меня бы и в живых не было!
— Ясно, — грустно изрекла Френсис, прикладываясь к скалке. — Всё также туманно.
— Только потом выяснилось, что меня нанял тот самый легендарный Посланник, — теперь Томас говорил с долькой восхищения. — Просто о нём у нас в посёлке никто ничего не слыхал, нас не интересовали морские новости. А зря. Сначала я чувствовал себя не в своей тарелке. Не понимал, почему мы постоянно остерегаемся других кораблей, почему люди из других островов, где мы останавливались, на нас странно косятся. А потом, привык.
— Зря ты всё это ей рассказываешь, Томми, — вмешался Чарли. Френсис и не заметила его присутствия. Честно говоря, в последнее время она редко интересовалась его персоной. Он ненавидел её, игнорировал — она старалась отвечать ему тем же. — Ты же знаешь, что она не просто ради любопытства спрашивает тебя. Она пытается всё у нас выведать, чтобы потом сдать с потрохами своему проклятому королю!
— Но капитан здесь не ты, Чарли! — взревел кок, который являлся всему свидетелем. — Если Посланник пустил Френсис к нам, значит, он ей доверяет!
— Ни черта! — взревел парень. — Он сам говорил, что терпеть её не может. А держит только для внешней защиты.
И снова разразился скандал, от которого уже хотелось убежать как можно дальше. Френсис не любила, когда её спокойный настрой задевался каким-то внешним шумом, особенно, если этот шум вызывал Чарли. Их отношения и без того были натянуты, если это, конечно, можно было назвать хоть какими-то отношениями, то когда помощник кока устраивал балаган, да ещё на больную тему, что Френсис тут, на корабле, не место, девушка готова была заехать парню скалкой по башке. Ей мешало только её чёртово воспитание.
И так, прошла неделя. Неделя скучнейшего плаванья. Каждый день Френсис выбиралась из своей каморки и перед её глазами обращался всё один и тот же пейзаж. Не менялось абсолютно ничего, за исключением только положения солнца и ветра. Порой ветер напоминал добрейшего и послушного питомца, который как будто читал мысли матросов и дул именно в том направлении, куда указывал Посланник. Период, когда питомец "показывал зубки" оказывался самым неприятным периодом в плавании — ветер носился то в одну сторону, то в другую, сбивая с курса не только корабль, но и всю команду. Несчастные матросы то и дело взбирались по мачтам и меняли положение парусов — то спускали, то поднимали. Дело это было очень муторное, и требовало максимум энергии и терпения, так как не дай бог, если кто-то из матросов поленится — то прощай, парус. А паруса на этом корабле словно тоже имели свой характер — причём самый, что ни на есть вредный! Они могли порваться по любому поводу, и порой в этом был виноват не ветер, хлеставший по мощнее острого кинжала.
За всю неделю небо только один раз заполнялось грязно-серыми тучами. Френсис хорошо запомнила тот день, так как с самого утра её донимали неумолимые вопли с верхней палубы, топот, скрежет, невыносимая ругань. Люди опасались попасть под шторм, и поэтому заранее начали готовиться к худшему — натянули потуже канаты, абордажные сети, спустили паруса и хорошенько их привязались. Но, ко всеобщему разочарованию, те самые зловещие тучи подарили Армаде всего парочку дождевых капель, и на этом шторм закончился. Корабль пару раз покидало из стороны в сторону, а потом и волны начали успокаиваться.
Что тут сказать о самом капитане...Всё так же он расхаживал по своей территории мрачнее тучи, изредка задевая кого-то своим хищным взглядом. Но выходил, он к счастью, редко, лишь для того, чтобы дать новый курс и отдельные распоряжения для каких-то определённых лиц. Кстати, о курсах. Сколько Френсис не билась над этой задачей, решить её она была не в силах. И не потому, что у неё было туго с мозгами, или она по жизни не умела их решать. Просто для этого у неё не хватало парочки каких-то фактов, которые могли бы прояснить ту тьму, что окутывала Посланника и его корабль. Откуда он брал курс? Она никак не могла забыть его слова, сказанные там, на острове, что "кто-то" или "что-то" управляет им, ведёт его, благодаря этому капитан задаёт новый курс. Но что бы это могло быть? Если в его каюте находилась карта, по которой он вёл свой корабль, то почему он сразу не мог рассказать всем, куда они направляются? Зачем эти бессмысленные интриги? Единственным, более-менее нормальным решением Френсис посчитала, что капитан в свободное время просто сидит в своей каморке и сам решает какие-то сложные конструкции. Наверное, он нашёл какие-нибудь записки того самого древнего народа, о котором упомянула девушке та цыганка? Может, пока вся его команда трудится, не покладая рук, он сидит у себя за столом и расшифровывает манускрипты? Вполне возможно...но только на кой чёрт это скрывать от остальных? Кому ещё это нужно? Или он не доверяет своей команде? Или там, куда они направляются, есть что-то, что может напугать команду и заставить её передумать туда плыть?
Френсис не теряла зря время и записывала все свои домыслы в пергаменты. Таким образом она ощущала приятное опустошение в мозгу. Мысли как будто вытекали из её головы и ложились ровно на листы в виде шрифта.

***
— Давайте, Френсис, садитесь поскорее в карету, — приказал девушке строгий голос. Френсис с испугом взглянула на своего опекуна — невысокого, лысеющего мужчину сорока лет, и громко сглотнула. Сколько лет она прожила с этим человеком, но они так и не научились обращаться друг к другу на "ты".
— Можно, я попрощаюсь с Оливером? — спросила она, краснея пуще помидора.
— Вы уже попрощались с ним, — холодно ответил опекун и демонстративно отворил дверцу кареты. — Нас уже ждут на корабле, а мы всё ещё топчемся на месте.
Френсис в последний раз посмотрела назад, где за её спиной располагался цветущий сад. Где-то там, между двумя яблонями стоят качели. Впервые, сидя на них, она поцеловалась с Оливером. Девушка не думала, что когда-нибудь кто-то сумеет заставить её сердце биться сильнее, чем нужно. Наверное, на тех же качелях, её сейчас и ждал её любимый. Ждал, не догадываясь о том, что к нему никто не придёт.
— Ну же, Френсис, не вынуждайте меня повышать голос, — забурчал опекун. Скорбно вздохнув, девушка схватилась за подол платья, и как можно вальяжнее залезла в карету. Она села у окошка, опекун — напротив. В тени он не казался таким страшным, каким привыкла его видеть девушка.
— Поехали, — приказал он и за стенкой послышался свист бича, после которого карета сдвинулась с места.
Френсис неотрывно глядела в окно, неосознанно надеясь увидеть на дороге знакомое любимое лицо. Она уже сказала себе, что не увидит его, что это невозможно, что пора ей уже задуматься о Лондоне, но надежда — такая противная, такая увёртливая, такая бессмертная — продолжала теплиться в её душе. Ветер подхватил с земли жёлтые листья и закружил их в резвом, независимом танце. Со звонким шелестом, они пролетели мимо окна, за которым грустило несчастное существо.
Френсис прикрыла глаза и горько сама себе улыбнулась. Она ещё не догадывалась о том, что спустя сутки после её отъезда Оливеру пришлют повестку, а позже он уйдёт на фронт.

***

Пробудившись ото сна, она долгое время пролежала в одном положении, позволяя своей голове разложить все воспоминания по полочкам. Когда это всё ей удалось, Френсис встала с постели и, покачиваясь, пошла к дверям. Что-то корабль на этот раз качала намного сильнее чем, прежде. И это было видно даже не по тому, с какой силой девушку уволакивало то в одну, то в другую сторону. Просто бочки с едой гремели пуще обычного. Френсис открыла двери и неожиданно для себя поняла, что время ещё совсем позднее. Темнота настолько яро охватила палубу, что невозможно было понять — где небо, где море. Всё слилось в одну кучу, образуя сплошную черноту. Не было видно даже звёзд, которые обычно в подобное время светили и указывали одиноким кораблям путь.
Но разгулявшийся организм Френсис не собирался отправляться обратно на покой, он требовал приключений. И девушка, всё ещё не пришедшая в себя после странных снов, пошла по зову собственных ощущений. На палубе было спокойно, Френсис не увидела ни одного матроса, хотя, судя по шуму, океан почему-то волновался. А значит на палубе должен был быть кто-то, следящий за состоянием судна. Мимо ног француженки прокатило пустоё ведёрко и исчезло также неожиданно, как и в принципе появилось. Удивлённая такому положению вещей, Френсис смело затопала вдоль палубы, иногда, когда ноги её совсем не слушались, хватаясь за верёвки.
А вот и первый живой человек — на корме Френсис увидела Хьюстона. Несчастный мужчина, которому приходилось то и дело заменять капитана, клевал носом, вяло удерживая в руках штурвал. Не став его будить, девушка пошла дальше.
И какой дьявол заставил её спуститься на нижнюю палубу? Она не могла ответить на этот вопрос. Просто она знала, что хочет этого, и делала это. Без вопросов, без лишних споров. В коридоре она сменила свои обычные рассеянные шаги на более мягкие, бесшумные, как у хищника при охоте. Ей не особо хотелось будить всю команду. Где-то за спиной послышался раскатистый храп, от которого, наверняка, все крысы попадали бы в обморок. Интересно, а на этом корабле есть крысы?
"Они есть везде", — уточнила для себя Френсис, продолжая странный путь.
И вот, в самом конце коридора, Френсис увидела свет. Он был мягким, слегка подрагивающим, и лился из щели едва приоткрытой двери. Понимая, что она вторгается в личное пространство Посланника, Френсис ощутила тяжесть в груди. Такую болезненную, томительную. Девушка ускорила шаг.
Нет, она никогда не была в каюте капитана. Что тут лукавить, она никогда и не доходила до этой части коридора, ибо это место было для многих под запретом. А для Френсис — в первую очередь. Наверное именно поэтому желание увидеть личную каюту капитана казалось для неё жгучее раскалённого метала. Её аж трясло от неистового желания оказаться там, взглянуть на каюту хотя бы одним глазком. И, возможно, узнать для себя что-то новое...
Её пальцы прикоснулись к холодному дереву, она зашла слишком далеко. Слишком далеко. Но отступать — удел трусов. Френсис не была трусихой. Ей осталось немного поднапрячь руки — и ву аля — дверь открыта, озаряя искательницу приключений тёплым светом от ночника. Далее шёл ещё один коридор, но короткий, после которого высовывалась лишь половина комнаты капитана. Оставшаяся половины была недоступна для глаз француженки. Но Френсис хватало и той, видимой половины. На стене, что от Френсис стояла перпендикулярно, висела огромная — от пола, до потолка — карта. Кажется, это была карта всего мира. На ней похоже даже были изображены Новые Земли. Рядом с картой висел подсвечник, обвешанный какими-то странными украшениями — деревянными бусами, амулетами, черепками. Но на этом странности не заканчивались. На другой стене, которая стояла напротив Френсис — располагались целые полки с, как девушка поняла, сувенирами. Там были и соломенные куклы с выколотыми глазами, и стопки каких-то старых книг, и вазы с изображением морских чудовищ, песочными часами, украшениями...
"Ч...что это? Что-то волосатое...лапа? Медвежья?" — Френсис еле подавила в себе крик. От подобных сувениров у неё начинала голова ходить кругом. Но помимо этих своеобразные подарочков француженка видывала и всякие подобия техники, схемы, макеты – они стояли прямо под полками с сувенирами, и их конструкция казалась довольно сложна...
Всё это было очень странно...странно, что подобные вещи увлекали пирата.
— Хорошо, я слышу, — внезапный голос, подобно грому после часовой тишины, ударил по ушам Френсис. — Моё терпение на исходе.
Определённо говорил Посланник. Но с кем это он разговаривал? Наверное, кто-то из матросов пришёл к нему в каюту обсудить состояние корабля? Френсис и не заметила, как из-за своего проклятого любопытства перешагнула через порог. Уж слишком близко она подобралась к логову врага.
Но почему матрос не ответил. Френсис затаила дыхание. Нет, тишина. Слишком тихо.
Внезапно, из-за угла вышел Посланник. Френсис быстро отстранилась обратно к двери, едва не выдав себя скрипом. Страх обнаружения растекался по ней, как горячее масло. Но, к счастью, Артур её не заметил. Он повернулся к ней спиной, чтобы взять что-то со столика, что стоял у карты. Он был по пояс обнажён, его блестящая, бледная кожа светилась при ночнике — так ярко и необычно. Хотя, Френсис привлекло кое-что другое, отнюдь не свет.
Кто-нибудь вообще знает таких людей, у которых на теле после сильных побоев не остаётся ни царапинки, ни синяка, ни шрама? Ладно, усложним задачу — кто знает человека, который сначала ходил с открытой раной, которая без помощи хирурга заживать планируется медленнее ползущей улитки, а потом через короткий промежуток рана неожиданно исчезает, и на коже не остаётся ни следа?
Нет, это человек не ящерица, для него заживление – процесс более трудный. Любая глубокая рана оставляет после себя след — возможно и не такой большой и не всегда заметный, но он есть.
А у Посланника таких следов на теле должно было быть неслыханное количество. Френсис видела их сама — своими глазами — глубокие раны, нанесённые сплошными полосами на его спину вдоль и поперёк — подарок от французской тюрьмы. Она помнила это, и на этот раз она знала, что то был не сон, не игра света. Это была реальность. Но здесь...Френсис с силой протёрла глаза и ещё раз взглянула на Посланника. Ни одного рубца, ни одной царапинки. Кожа такая же чистая и нетронутая, как...у младенца.
"Это чепуха....я схожу с ума..." — забормотала девушка, продолжая протирать глаза.
Между тем, Посланник взял кусок обычного мелка, и, повернувшись лицом к карте, начал водить им по её поверхности. Линия пронеслась со стороны мелких островков, свернула с юга, пошла на север, в сторону Исландии. Причем и здесь он вёл себя не так, как можно было бы ожидать — пока его рука чётко водила по карте, голова его лежала на груди. Как будто Артур страдал приступами лунатизма. Как же ещё можно было объяснить то, что его рука жила своей жизнью?
— Цыц, — цокнул языком посланник, и его голова резко повернулась в сторону застывшей девушки. Отбросив мелок, Посланник быстро приблизился к француженке. На его лице играла довольная усмешка. А Френсис принялась отступать.
"Проклятье! Где дверь? ГДЕ ДВЕРЬ?!" — орал голос в голове девушки, пока её руки лихорадочно искали ручку. Но было уже поздно, пират находился в нескольких сантиметрах от своей жертвы, ухмылка его стала в разы шире и изощрённее. Френсис готова была разрыдаться от бессилия.
" Его глаза! Что с ними?!"
Вместо обычных белков, она видела лишь два чёрных круга. Будто бы глаз и не было вовсе. И это давало повод заорать пуще сирены, Френсис и не стала упускать такой возможности. Страх окончательно захватил над ней власть, сильнейший пытался сковать её тело.
Ну, уж нет.
"Ага, дверь!" — девушка впилась пальцами в ручку и собралась было её крутануть, но голос — низкий, повелительный — голос Посланника — оборвал все её желания, надежды выбраться из того ада, в который она сама себя и заключила.
— Куда же ты собралась, моя ночная гостья? Раз уж ты не поленилась явиться к нам в такой поздний час, то мы просто обязаны угостить тебя чаем, — только в его предложении не прозвучало ни капли любезности. Из его уст веял только холодом. — Идём же.
Мужчина круто развернулся и направился обратно в комнату. Френсис неожиданно решила, что у неё появился шанс сбежать...но не тут то было. Что-то не ясное обхватило девушку за руки и за ноги и поволокло её вдоль коридора. Френсис чувствовала лишь, как пальцы её босых ног касаются мягкого ковра. Она следовала за посланником, а между тем дрожало всё её тело. Из глаз невольно потекли слёзы. Ручьи слёз.
— П...пожалуйста... — вымолвила она.
— Сидеть! — рявкнул уже нечеловеческим голосом Артур, и Френсис упала на стул. Сила, что крепко держала её, покорно испарилась. Француженка с напуганным до смерти видом оглядела круглый столик, на котором стояла фарфоровая посуда.
— Я....н...не х...хочу, — заикаясь проронила Френсис. Уж лучше бы она дальше сидела взаперти в трюме с приправами. Такого ужаса она не предвидела. Что тут вообще происходит?
— Нет, хочешь! — заверил Артур, садясь напротив девушки. Френсис не могла даже в глаза ему взглянуть, так как не видела их. А глядеть в чёрные пустышки у неё не хватало духу. Её трясло так, как будто с ней собирались не чай пить, а кожу с неё сдирать. Хотя, кто знает...
Посланник машинально ухватился за чайник и начал рассеянно разливать заварку по чашкам, порой проливая и мимо. Он себя совсем не контролировал.
Последняя попытка. Жалкая, но всё же...
— У...умоляю, — заскулила она, больно стискивая собственные колени. — Н...не н...над...до. Я…я никому не скажу! Честно!
Артур молча тряхнул в её сторону чайником, облив её белое лицо заваркой. Френсис попыталась сдержать в себе вопль. Нет, вода не была горячей, просто такое неадекватное поведение вызывало в ней новую истерику.
— Не люблю, — промолвил Посланник, раскидывая по чашкам кусочки лимона. — Очень не люблю, когда к нам приходят без стука. Но мы же джентльмены, мы должны себя вести хорошо, ведь так?
Кажется, он обращался к ней. Френсис не могла понять, куда он смотрит — глаз же у него не было. Но и ответить она ему не могла, так как просто не знала, что сказать ему. Всё, что он говорил, казалось сущим бредом. Артур поставил чашку себе и Френсис, на этом его движения закончились. Он застыл, словно марионетка, как будто чего-то выжидая. Френсис неосознанно начала повторять за ним — она положила руки на колени и, подрагивая, глядела на пирата. Точнее на его медленно вздымающуюся грудь. Она не могла заставить себя смотреть на его лицо, боялась снова увидеть эту чёрную, зловещую пустоту. Она больше не ревела, словно сумасшедшая, как минуту назад, слезинки сами по себе медленно скатывались по её белым щекам и исчезали под подбородком. Она молчала.
— Пей, — процедил Посланник. — Мы что, зря старались? Создавая атмосферу гостеприимства?
— П...пожалуйста...
Артур медленно поднялся со стула и, навалившись всем своим обнажённым торсом на столик, почти соприкоснувшись с Френсис носами, гневно повторил:
— ПЕЙ.
От греха подальше, француженка быстро схватила обеими руками чашку и начала пить её содержимое — также торопливо, не давая себе времени достойно оценить приготовленный напиток. Хотя, такое не оценить было невозможно. Так как едва девушка пропустила сей чай в себя, её горло сковало неожиданным для неё холодом. Да этот чай был холоднее льда! От такой мерзости и девушка, больше не в силах сдерживать в себе рвотные позывы, выплюнула всё выпитое обратно на стол. В следующую же секунду, едва она пришла в себя, как почувствовала, как сильная, и на удивление огромная рука Посланника сжимает её горло. Френсис оставалось только откашливаться и испуганно хлопать глазами. На большее она не была способна.
— Тебе что, не нравится, Френсис? — спросил он приторно ласковым голосом. — Я же так старался. Надеялся на твой трезвый комментарий!
— Я...я не понимаю, — всхлипывая, произнесла девушка. — Ч...что с тобой?
— Со мной? — Посланник расхохотался. — Со мной всё прекрасно! Дело тут лишь в тебе! Ты вторгаешься в мою жизнь так, как будто это у тебя в порядке вещей! Расхаживаешь по моему кораблю, как у себя дома! Что-то разнюхиваешь прямо у меня на глазах! Ты хочешь узнать меня, но тебе не понять меня! Не понять! Ни! Ко! Гда! — его голос начал круто меняться, как будто к нему присоединялись ещё сотни различных голосов, превращаясь в довольно громкий, разноголосый хор. Вопреки всем своим желанием не смотреть в глаза Посланнику, Френсис взглянула на него. – Мы тебя ненавидим, так как ты мешаешь нам! Ты другая! Ты не из нашего мира! Ты только зря тратишь время и наше терпение! Мы были счастливы до твоего прихода! Твой образ, твой голос, твой запах — ты не сломишь нас! Совсем скоро мы изменим мир, и в нём будут жить только те, кто достоин этого, кто способен понять нас! Вы все умрёте в страшных муках! И…и…
Англичанин издал странный звук, что-то вроде рванного кашля, который больше напоминал собачий лай. По его лицу потекли чёрнильные слёзы — и Френсис снова закричала.
— Это...моя...мечта...я..всё...исправлю! А…ты… ты не заселишься в моём мозгу! Никогда! — его руки резко перешли с шеи на голову, он обхватил ладонями посиневшее от ужаса лицо девушки и привлёк к себе. Френсис послушно вытянулась вперёд, через стол, пока их лбы не столкнулись. Англичанин завопил как резаный, морщась и извиваясь, словно что-то причиняло ему ужасающую боль. Френсис не заметила, как крик её по сравнению с воплем пирата заглушился, а вскоре и совсем исчез. Кричал теперь только один Посланник.
Интересно, сколько уже прошло времени? Для Френсис всё это казалось вечным, мучительным сном, из которого она не могла выбраться. Она хорошо ощущала его крепкие, горячие ладони на своих щеках, они будто пытались впиться в неё, войти сквозь кожу. Но это не причиняло особой боли. Только ужас.
Затем, всё стихло. Вибрация, создаваемая диким ором англичанина, исчезла. Френсис почувствовала, как его руки медленно сползли с её лица и безжизненно рухнули на стол. Несколько секунд девушка боялась даже задышать — впечатления сильно давили по разуму. Что это было? И что с Посланником?
Но когда она на него посмотрела, то к своему ужасу, или же радости, обнаружила, что глаза его вернулись на прежнее место, чернильные слёзы исчезли, словно их и не было, осталась только та привычная мертвецкая бледность. Посланник глубоко задышал. Что же, раз дышит, значит — жив. Камень облегчения медленно скатился с души Френсис.
— Ты ничего не видела. А теперь, вон отсюда, — произнёс хрипло пират. Он поднял свои усталые, измученные глаза и впился во Френсис ненавистным взглядом. Если девушка когда либо и видела что-то подобное, то были цветочки. Что бы он ни говорил, Френсис была не в силах сдвинуться с места, её одолевал сильное потрясение.
— Вон, — повторил посланник более глубоким голосом. Френсис сглотнула. Она лихорадочно пыталась найти что-нибудь, какое-нибудь слово...чтобы как-то разбавить гневное состояние пирата.
— Артур, я... — начала, было, она, но её тут же прервал разъярённый крик.
— Не называй меня так! Я не собираюсь тебе ничего объяснять, так как ты для меня никто! Я требую, чтобы ты исчезла! Живо! — последнее слово прозвучало для Френсис более чётко в ушах, ибо только оно вынудило девушку выскользнуть из-за стола, словно ошпаренная и убежать как можно дальше от Посланника. Она не помнила, как добралась до верхней палубы, как вообще ноги донесли её до лестницы, как она своим хриплым дыханием не перебудила всю команду...всё это было очень странно. Но она не думала об этом. Все её мысли вертелись только вокруг недавних событий, которые несомненно оставили в её душе ощутимый отпечаток. Френсис, едва не спотыкаясь, не путаясь в своих ногах, добралась до абордажных сетей, за которыми плевался волнами ночной океан, и, ухватившись за них, попыталась унять дрожь. Это было не так просто. Совсем не легко. Просто в какой-то момент вся её живость, ярое желание узнать много нового, улетучилось, оставив в душе холодную пустоту. Перед глазами то и дело маячила эта демоническая усмешка, его чёрные круги за место глаз, его слёзы. Что же это было такое? Френсис забралась на перила и перекинула ногу за борт. Возможно, она ещё не понимала, что делает. Её разум был сильно поражён увиденным, здравый смысл не планировал так легко возвратиться к хозяйке, она делала то, что говорил ей внутренний голос.
— Эй! Э-эй!
Френсис вздрогнула и посмотрела через плечо. За её спиной, в двух метрах от неё стоял тот самый Грэг. Да, она запомнила его, так как он и его шайка на фоне всего корабля казались просто ангелами во плоти. Не так хорошо зная этого человека, Френсис всё же решилась на невозможное, а то есть — зачислила его в свой круг доверия. И поэтому, когда она увидела его — изумлённого, одетого в одной ночной рубахе и шортах — то почувствовала в груди приятную теплоту.
— Что ты там делаешь? Вернись обратно! Немедленно! — закричал на неё Грэг, размахивая руками, как сумасшедший. — Это не шутки! Погода сильно разгулялась, того и гляди — вышвырнет тебя с корабля!
— Ну и замечательно! — плача, ответила француженка. — Уж лучше мне захлебнуться в воде, чем жить в одном судне с дьяволом! Я...я поняла, какую совершила ошибку! Не зря многие твердили мне об опасности, но я, дура, их не послушала! Вела себя, как самовлюблённая курица!
Воспользовавшись тем, пока Френсис невольно передавала первому встречному свои помыслы, Грэг осторожно подкрался к ней и в последний момент, когда Френсис наконец поняла свою ошибку, крепко ухватил её за талию.
— Отпусти! — заорала она, выворачиваясь в его объятиях, как пойманный червяк. — Я не останусь здесь! Я лучше умру! Он ненормальный! Он не человек! У него даже глаз не было!
— Это наверное у тебя из-за качки... — попытался предположить мужчина, осторожно отволакивая буйную девицу подальше от перил. — Успокойся. Всё хорошо.
— Нет! Он дьявол, клянусь! Это всё проделки тёмных сил! Отпусти же, наконец!!!
— Успокойся. Всё хорошо…
Грэгу пришлось потратить на эту энергичную особу все свои силы и он, признаться, выдохся. Но до трюма её дотащил, и даже положил на матрас и накрыл сверху самодельным одеялом. Френсис всё ещё буйствовала, но не так активно, как прежде. Находясь в трюме и вдыхая до боли знакомые ароматы еды, девушка постепенно успокоилась и перестала махать руками. Теперь она только говорила.
— Я лишь случайно заглянула, а он как взмахнёт рукой, и я уже за его столом! А потом...потом он начал кричать, у него из глаз потекла какая-то слизь..чёрного цвета. Мне...мне было так страшно!
— Не понимаю, о чём ты, — смущённо заявил Грэг, усаживаясь рядом с девушкой.
— Я о Посланнике, чёрт подери! — взревела девушка. — Он не человек! Он точно не человек! Ох, Боже-Боже... — внезапно она соскочила с постели и, сев на колени, сложила руки перед собой и начала молиться. Грэг смотрел на неё с недоумением. После долгой молитвы, которую Френсис рассказывала со всеми подобающими её эмоциями, она опустила руки и вздохнула.
— Зря всё это...очень зря...я не думала, что это на столько серьёзно, пока не увидела своими глазами.
— Может тебе показалось? — сделал очередную попытку Грэг.
— Мне НЕ ПОКАЗАЛОСЬ! Это явные проделки нечестивого!
— Ох, хорошо-хорошо, — сдался мужчина, кладя свои руки на хрупкие плечики француженки. — А теперь, ты должна поспать. Ты выглядишь совсем нездорово.
— Но я не могу спать! Я...
— Ты должна расслабиться. Сейчас ты в безопасности.
— Я…да, возможно…
Френсис не успела договорить своей мысли, ибо глаза её принялись внезапно слипаться, не слушаться хозяйку. А уже спустя минуту девушка сладко нежилась на матрасе, а Грэг ласково трепал её по распетрушенным локонам.

Френсис проспала завтрак и могла бы спать дальше, возможно бы о ней не слышали ещё до середины дня, однако посторонний шум на палубе вырвал девушку из её грёз. Лениво приоткрыв глаза, она осмотрелась, но к своему разочарованию, в трюме кроме неё и еды никого не было. Честно говоря, она особо и не чувствовала себя отдохнувшей. Для неё остаток ночи прошёл необычайно быстро, организм не успел насытиться покоем и снабдить её энергией. Френсис сняла с себя ночнушку и, отшвырнув её подальше от себя, принялась влезать в свой обожаемый пурпуан, который с каждым днём нравился ей всё больше и больше. Завязав волосы в хвост, девушка принялась убирать за собой беспорядок. Видимо за этот период вне дома, дух пиратского безделья давал о себе знать. Френсис успела разлениться к тому времени в край, и она не особо чувствовала стыда по этому поводу, хотя, будь она сейчас у себя в своём доме, увидев такой беспорядок, она бы ещё неделю ходила подавленная.
Когда её руки дотянулись до ночнушки, Френсис осмотрела её более тщательно, как будто искала на ней что-то. Она вертела её в руках и взад, и вперёд, приглядывалась к любому пятнышку, ища на одежде доказательства прошедшей ночи. Да, она прекрасно помнила о своих приключениях. У неё даже складывалось такое ощущение, будто бы это произошло минуту назад. Она как будто вовсе и не ложилась. Но всё же, время позволило ей немного придти в себя, расставить все точки над "и".
В первую очередь, она хотела убедиться в том, что то, ночное состояние Посланника, не являлось плодом её воображения. Нет, в душе она прекрасно знала, что это не так, что всё было слишком реально, но для других людей, скажи она им об этом, посчитают её просто сумасшедшей. Ведь в ту ночь...стоп! А чего тут гадать? В ту ночь Грэг видел её состояние, он спас её от самоубийства, донёс до постели, успокоил. Если это конечно не было сном...Но его можно об этом спросить.
"Эй, Грэг, ничего такого странного ночью не произошло?" — да, так она у него спросит. И в её вопросе не прозвучит больше ничего такого подозрительного, типа странного поведения капитана, отсутствия у него на тот период глаз...ох боже, только от одной такой мысли Френсис бросало в холодный пот.
Девушка встала на ноги и с решительным видом направилась к выходу. Она не должна была показывать испуга, команда не обязана знать о её очных похождениях и о её догадках.
Как она и ожидала, выйдя из трюма, на корабле всё было спокойно. Хотя, нет, спокойного там было мало, команда гоношилась из стороны в сторону, перекатывая какие-то бочонки, затягивая или распуская тросы, неумолимо друг на друга матерясь, но для Френсис это уже являлось порядком вещей. Вести такое громадное судно делом было не простым. Никто даже и не взглянул на соню. Все были заняты своим делом. И никаких намёков о том, что произошло ночью.
Задумавшись о своём, Френсис не заметила, как врезалась в кого-то из членов команды.
— Эй, поосторожнее, принцесса! — вскрикнул Звезда, хотя в его голосе не ощущалось особого гнева.
— Прости. Слушай, ты не видел Грэга?
— Кого? — не понял её моряк.
— Ну, он из новичков.
— А-а, — мужчина почесал затылок. — Надо у Хьюстона спросить, он у нас всё знает. Эй, дяденька поручик!
— Я же говорил тебе, не называть меня так, идиот! — взревел в ответ Хьюстон. Он, как всегда, стоял за штурвалом...стоп, Френсис же видела его прошлой ночью! Ах, нет, он тогда спал, на вряд ли он что-то успел заметить...
— Чего тебе надо?
— Тут девица ищёт тех новеньких матросов, которых взяли на острове! Где они?
— А....— мужчина призадумался. — Если не ошибаюсь, они сейчас чистят пушки.
Поблагодарив за помощь, Френсис собралась было уйти на нижнюю палубу, но тут Звезда её окликнул. Девушка обернулась.
— Ты вообще представляешь, куда мы плывём? — капризным тоном поинтересовался он. Френсис удивлённо подняла брови. — Капитан дал приказ разворачивать корабль и плыть на север, в сторону Исландии. Вот, скажи, как это понимать? Лично я там никогда не был, и, честно говоря, не горю желаниям посещать территорию датчан*. Вообще скандинавы — вредный народ. Терпеть их не могу. Не понимаю, как они вообще живут в такой холодрыге...
Френсис с минуту стояла, молча, хлопая глазами. Информация медленно закрадывалась в её сонное сознание, однако одно она знала точно, что идти куда-либо уже не было смысла.

*На протяжении долгого времени Исландия являлась собственностью Дании. Такие дела.