Домой я приплелась усталая, в восемь утра. Была пятница, последний день учебы на этой недели, две пары. Причем, как мне не повезло, с утра. Только я вышла из подъезда, подул сильный ветер. Холодно. Я вздохнула, и направилась к машине, у которой топталась Хач, непрерывно зевая.
Только мы отъехали от дома, подруга начала бесконечно зевать, заражая меня. Прикрыв рукой очередной огромный зевок, я попыталась сказать:
— Хачико, ты дура.
Та повернулась, хлопая удивленными, круглыми глазами:
— Чё?
Я промолчала, вместо этого включая музыку.
— Как там работа?— снова зевнула Хачи, и я скрипнула от злости зубами на нее.
Кажется это пошло еще с тех времен, когда люди были обезьянами, ведь любили они передразнивать друг-друга. Но все же у людей 46 хромосом, а у обезьян на 2 больше... так что я могу опровергнуть этот факт. Хотя я и не верующая, но частями могу поверить и в него, и в теорию Дарвина.
Хотя какая в сущности разница? Мне не все равно?
Я мельком глянула на Хач, которая едва держалась, чтобы не заснуть, и смотрела в окно.
Вот лично Хач все равно. Ей всегда все до Пизанской башни было...
— Всю ночь работала,— пожаловалась я тут же,— это так утомительно.
— Понимаю,— еще один усердный зевок. Я сжала руль:
— Еще раз зевнешь, я засну, и мы слетим с моста в реку, красиво разобьем лед и утонем.
— Юк, ты сегодня не в настроении, или что?
— Я не спала всю ночь, дорогая...— я выехала к стоянке у института.
— Ничего, выпьешь кофе со мной в кафетерии. Вспомни, мы не заходили туда уже месяц.
— Там не кофе, а какой-то кофейный напиток,— вяло отозвалась я, вылезая из машины с сумкой.
Тогда сходим в ближайший супермаркет, купим кофе в автомате. Я же знаю как ты любишь экспрессо,— ответила Хач, вынимая из салона свою дамскую сумочку.
Не смотря на то, что она была такой миниатюрной, это я про сумочку, там мог поместиться слон, ярко выражаясь...
Мы зашли в учебное заведение, прошли к своему кабинету. К нашему удивлению, в аудитории сидела наша однокурсница и ректор.
Я застыла в дверях.
-Ну зачем мы пришли?— громко застонала Хач, уже как минуту долбясь головой о стену.
— Чтобы получать знания, Хачико,— строго отозвался ректор,— на носу экзамены, а весь курс не пришел. Ну, не сдадут, все как миленькие будут бегать не пересдачу.
Я хмуро села на свое место, и обвела глазами пустой стул, где раньше сидел Мэтт. Его все еще не было. Который день.
— Хач, ты не знаешь, где Мэтт?— спросила я, уже я явным волнением в голосе.
Та пожала плечами.
— Потише, дамы, я уже начал объяснять новую тему,— прикрикнул ректор.
Мы смолкли, и фигурально превратились в два больших локатора.
Как Хачи и обещала, на перерыве мы выбрались в маркет.
Я стояла у автомата, и уже который раз засовывала туда купюру. Кофейник же возмущался, и выплевывал ее обратно. В конце-концов, я психанула и злорадно начала засыпать его мелочью.
Тот сдался.
Один экспрессо и горячий чай с лимоном под козырьком супермаркета.
Прекра­сное начало.
На последнюю пару мы пришли вовремя, однако из-за сильного снегопада отключили свет во всем районе... Занятия были прерваны. Обидно. Не в том плане, что мне еще очень хотелось учиться зимой, когда во всех школах каникулы... просто обидно было... не знаю из-за чего. Может настроение плохое...

— Хачи, может позвонишь ему?— вяло спросила я, пытаясь не проявлять интереса.
— Кому, Мэтту?— переспросила блондинка, и так же вяло добавила,— я не знаю его телефона...
— Как так?— неискренне удивилась я,— вы же...
— Ничего не было... наверное...— подруга уткнулась взглядом в окно,— он холоден... даже холоднее чем ты, и эта зима...
Я вздрогнула. И правда говорят, вор всего боится...
— Что?
— Я имела ввиду твое имя,— грустно улыбнулась девушка,— только имя.
Я облегченно вздохнула, однако, только про себя:
— Зима действительно холодная.
— Угу.

Мы доехали домой, больше не проронив ни фразы. Попрощались.
Я без настроения зашла домой, и села у стены в коридоре.
Порылась в рюкзаке, найдя там припасенную молочную шоколадку. Развернула, и некультурно откусила. Так же, как это привык делать Мелло...
Причем тут он вообще?
Я со злобой откусила довольно большой кусок, и взвыла от боли в зубах... снова эта боль... что, в стоматологию?
Думаю,­ ни для кого не будет секретом тот факт, что стоматологию называли, кхм, "зубодралкой" Мягко выражаясь, я не любила это место, насквозь пропахшее лекарствами, обезболивающим...
И вообще зубы мне никогда там не вырывали. Единственный раз был, когда в пятом классе мне дали направление на то, чтобы вырывать зуб, я в слезах прибежала домой, и заявила что никуда не пойду...
Вот Хач с этим делом не повезло, в четырнадцать лет, ей по полной замораживали зубы, сверлили... Я в ту минуту как стервятник шастала у кабинета, и когда она вышла оттуда с глазами на мокром месте...
Короче, не люблю я такие места, и когда что-то болит, шатается, я махаю рукой и говорю себе что само пройдет. Вот и сейчас так думаю. Стала у зеркала и открыла пасть. Ну... зубы не идеально белые. Один даже немного подался назад. Глазные клыки острые. Не как у вампира, но что-то в них было.
Решила наконец провести ревизию в своей сумке. Вывалила все на кровать, обнаружила красный лак для ногтей, что должна была отдать Хачико еще на прошлой неделе. Пару дисков с музыкой Битлз и Хендрикса. Тетрадь с конспектами, блокнот для рассказиков и стихов. Хачи прочитала один из моих рассказов "По лунной дорожке" и критично его высмеяла. После этого и не пишу ничего. Пока выкинуть. Все-равно это какие-то детские мысли.
Все верно, я не умею красиво выражаться. У меня плохой, неразборчивый почерк. Вряд-ли его кто-то понимает кроме Хач.
Опорожнив очередной кармашек, я обнаружила небольшой запакованный подарок, миниатюрный. К нему была привязана записка.
С неподдельным интересом, развернула.
"Прости,­ что подсовываю его тебе... если бы я дала прямо, ты бы ни за что не взяла его. Это от Мэтта. Он хотел подарить тебе его на день святого Валентина"
-Хач-Хач.­..-укоризн­енно протянула я положив записку под клавиатуру.
Там у меня много чего лежало, даже одна из упаковок еды Моцарта. Не знаю, зачем я спрятала корм как мышь...
Кстати, о коте. Тот уже второй день лежал под кроватью обиженный, иногда вылезая на сух-паек и в туалет конечно. Не знаю, к чему такая обида, может пронюхал о том, что я прячу его любимый корм со вкусом индейки с овощами под клавиатурой???
Я развернула подарок. Кажется, ничего необычного, подарочная упаковка шоколада. Но он был швейцарский. Юбилейного выпуска в этом году. Этой компании шел десятый год, и они выпустили праздничную партию, всего тысячу упаковок. Стоил он дико дорого, даже на аукционе продавался... Кажется его спонсировал известный певец, но... Я даже не думала заполучить его себе.
Не стала разворачивать. Положила в стеклянный шкаф рядом с новым сервизом, подаренный родителями на Новый год.
Улыбнулась своим мыслям, и снова подумала, где сейчас Мэтт...
За окном снова сыпал крупный пенопластовый снег...
Забавное зрелище.
Я захотела лета... жары, бесконечной жары, загара без полосок, как за этим всегда гналась Хач.
Увы, моя кожа настолько бледная, что даже среднестатистически­­й альбинос мог мне позавидовать... У меня с рождения прямо бумажная кожа, по цвету разумеется.
"Немного­ шероховатая, как облезлая штукатурка, матово белая кожа. Челюсть немного выдавалась вперед, и языком, я вполне мог ощутить острые глазные зубы..."
Что-то я заговорилась...
Уже было время ужина, включив телевизор, я приготовилась слушать новости, и готовить себе кушать...