До окончания мучения оставалось еще два часа, когда я ощутила в желудке неспокойное шебаршение и мольбу. Как раз был перерыв.
-Может, сходим в магазин?— предложила Хач,— я слышала рядом с нашим институтом открылся новый супермаркет… Я думала сходить туда после пар, но…
Уныло, я взглянула в окно, вздрогнула. Метель, начавшаяся утром, не собиралась прекращаться, собираясь в огромную волну снега.
Уловив еще один рык в желудке, я покраснела, и тот час потянула Хачико за руку, к выходу:
— Пошли!
В такую холодную пору никто не собирался оставлять верхнюю одежду в раздевалке, пренебрегая всеми правилами о сменной обуви.
Ну, я всегда ходила по институту в том, в чем пришла. Вернее, про обувь. Не любила таскать с собой пакетиков, обычно к зимнему периоду у меня остаются только сапоги и домашние тапочки.
Даже если бы и было что-то еще, я бы не носила с собой. Точнее, кинула в самый дальний угол багажника, и забыла про них…
Мы добрались до того самого магазина за десять минут. Нет, конечно, двести метров от учебного заведения, я бы преодолела за пару минут, но в таких заметах, мы прибыли к супермаркету в пять раз медленнее. И как раз сегодня, я таки пожалела о том, что не носила зимой шапки. Может именно поэтому я часто болела в этот период?
Быстро купив пачку печенья, мы направились обратно. Наш зал для лекций находился на самом верхнем этаже, сегодня повезло. Холодный воздух всегда опускался вниз…
Поднялись по лестнице, и краем глаза, я заметила странную картину.
В самом конце коридора, у окошка возле туалета, стояли двое.
Один был одет в белую кожаную куртку, он сидел на окне, свесив ноги вниз.
Второй же, весь в черном, стоял рядом. В руках у него был мотоциклетный шлем. Все учащиеся сторонились их, даже в голову никому не пришло, попросить закрыть окно, ведь и без этого было холодно.
Даже их спин, хватило мне, чтобы узнать. Мелло и Мэтт. Это точно были они. Счастье мое, что они не видели ни меня, ни Хач не видела их.
В подсознании что-то подсказало, что я иду по правильному пути, однако Хачико потянула меня за рукав куртки в зал.
Прозвенел звонок, Мэтт, такой же невозмутимый вошел обратно, садясь на свое место.
Я сунула в рот одну печеньку, и протянула упаковку парню. Тот попытался вежливо улыбнулся, и дрожащими пальцами достал одну. Я не могла знать, от холода это было, или от чего-то еще…
— Мне придется уехать,— коротко сказал он, чтобы это услышала только я. Не успев прожевать печенье, я выдавила:
— Фто?
Дживас отвел глаза, и, положив печенье на парту, сунул руки в карманы. Кажется, он не собирался объяснять причину, даже мне. Да какое может быть «даже»?
— Прости, что?— я с трудом проглотила комок теста во рту.
Тот по-прежнему молчал, глядя куда-то в тетрадь.
Ректор все еще что-то диктовал, распинался у доски, я схватилась за ручку, и на листке с наброском написала:
«Это вы с Мелло подожгли задние правопорядка?»
Мэтт краем глаза оценил записку, повел глазами по рисунку, кажется в его пофигистичном взгляде что-то поменялось. Он мгновенно вытащил руки из карманов, и ожесточенно стал писать на бумаге.
«Ты дура, такое спрашивать в таком месте?
Как узнала?»

«Значит, ты знал, что я общалась с Мелло!»

«Не переводи тему»
Я взглянула на слегка обескураженное лицо Мэтта.
« Все просто. Это логика»

«Я не собираюсь тебе ничего объяснять»

« Ты уедешь навсегда?»
«Возможно­»
Отложив ручку, Мэтт без слов поднялся, и исчез за дверью, что-то рыкнув ректору. Следом исчез и его рюкзак, который парень успел прихватить с собой.
— Что ты ему сказала?— прошипела Хачико, тряся меня за плече. Я безмолвно смотрела сначала на дверь, потом перевела пустой взгляд на подругу:
— Он решил уехать из города. Навсегда.
— Как?— тихо спросила Хачико, от ужаса едва не потеряв дар речи,— что с ним?
Я лишь склонилась над партой, и, уткнувшись в ладони лицом, замолчала. Я не понимала, почему слезы текут по щекам именно сейчас. Не чувствовала и не слышала, как Хачико пытается успокоить меня.
Помню только, как оказалась в школьном медпункте.
Молоденькая медсестра констатировала мне нервный срыв, и повышение давления. Отправила домой. Я же, при поддержке Хачи, добрела до машины, и села за водительское сиденье.
— Не поняла, ты в таком состоянии собираешься еще и машину вести?— призрачно возмутилась Хач, пихнув меня на соседнее сиденье.
Я невозмутимо, с покрасневшим лицом, перебралась туда, и наконец, смогла дать волю чувствам.
Подруга прижала меня к себе:
— Ты его еще любишь, да…?
-Угу… -выдавила я сквозь слезы, плаксивым тоном,— я не переживу, если он уедет…
— Переживешь…— прошептала Хач,— мы с тобой все переживем.

— Точно решил уехать?— Мелло вскинул беззаботный взгляд к небу. Он уже минут десять сидел на капоте красного Доджа Мэтта, вглядываясь в безмятежное белое небо.
-Угу…— Мэтт решил прикурить, как ветер смел язык огня, не дав поджечь сигарету.
— Пожалеешь ведь,— съязвил блондин, закидывая ногу на ногу.
— Ни капли,— ответил Дживас, и снова попытался закурить.
— Ты ведь еще любишь ее,— как факт, утвердил Мелло, поворачивая голову к другу.
— Это уже неважно. Чем быстрее я уеду, тем лучше станет для Юк,— Мэтт злобно выбросил зажигалку в снег.
— Мы могли бы на некоторое время улечься, чтобы полиция нас не нашла…— начал блондин. Геймер лишь развернулся к машине, открывая дверцу, и садясь внутрь.
— Почему ты сказал Юки, что уезжаешь навсегда?— спросил Мелло. Его слова тяжелым молотом били Мэтта в самое сердце. Он прекрасно знал, что напарник специально топчется в его душе, пытаясь пробудить человечность.
— Чтобы не давать ей шанса,— ответил Мэтт,— тем более, она знает, кто мы.
— Она думает, что мы хулиганы, не более,— усмехнулся Мелло,— не волнуйся. Ты ведь еще вернешься?
Мэтт попытался завести мотор, однако холод и знобь на дворе давали знать о себе. Будто это место не хотело отпускать парня отсюда.
— Я просто уверен, что вернешься,— Мелло спрыгнул с капота, подошел к Мэтту, подал ему руку, через открытое окно,— до встречи.
— Угу,— Дживас пожал руку парня, наконец, заведя мотор,— до созвона.
Красный Додж Челленджер рванул вперед, едва не вылетая с дороги, помчался вдаль. Блондин усмехнулся, и провел рукой по щеке, вытирая капли мокрого снега:
— Я уверен, что сейчас тебе хуже, чем обычно. Намного.
Мэтт, за рулем, лишь вдавил педаль газа до упора.
Наконец-то смог зажечь сигарету. Это место нехотя отпускало его.