….Дождь постепенно заливает развалины, убивая остатки пламени. Но вот и он заканчивается. Подставляю лицо под последние капли – раз у меня нет собственных слез, то пусть мокнут под дождем глаза.
Меня покинули все — вначале отец бросил нас с братом и мамой, следом ушли и они. Я видел смерть Евы, но не смог помешать. Данте тоже мертв, полагаю. Все мертвы. Все.
Теперь я остался один, со мной только боль и опустошенность. Странно, но я не могу заплакать – слёзы застыли на сердце, вместо тог, что бы пролиться из глаз. «Демоны не плачут» — так всегда говорил отец… папа, где же ты…
Я любил обособленность, но вовсе не полное одиночество – на самом деле мне было приятно, что всегда семья была рядом – и вечно улыбающаяся Ева, и строгий молчаливый демон – отец, и вечно веселый и не очень — то умный, как деревянный мальчишка из сказки, братик. Но теперь… все мертвы. Со мной остался только ледяной зверь, обхвативший живое, скорбящее сердце цепкой хваткой. Ну что ж, тогда ледяные оковы на моем сердце помогут мне пережить беду – они станут крепчайшей броней. Я еще умею плакать и любить, но никто теперь не узнает об этом. Я, демон Вергилий, клянусь что никто и никогда не растопчет моё сердце. И хрустальная броня из боли, отчаянья и безнадежности станет надежной броней ему…
… В ночь воскрешения Темен – Ни – Гру идет такой же сильный дождь, как и тогда, в день смерти Евы. И ледяная хватка внутри всё та же. Ничего не изменилось. Впрочем, добавился Аркхам – сбрендивший на власти и могуществе идиот. Когда башня будет открыта, следует от него непременно избавиться – уж слишком уж разные цели мы преследуем – он безоглядно и фанатично положил свою душу на алтарь во имя достижения силы. Я также ищу силы, но ради защиты того немногого, что мне еще дорого.
«Когда башня Темен – ни – Гру бросала тень на жалкий земной мир, люди кричали от боли. Агония и Ужас царили повсюду» — так ты говорил, да, Аркхам? Я надеюсь, что ты не ошибался. Потому что я слишком услал от холода в сердце, который невозможно изгнать ни каким способом: ни вином, ни теплым одеялом, ни молоденькой горячей девушкой на груди.
Я уже был близок к безумию, когда мне открылся способ слегка ослабить ледяную хватку:. Я узнал об этом, убив во время прогулки по городским трущобам какого – то незадачливого воришку, у которого не хватило мозгов держать руки подальше от золотого амулета. Чувствуя на руках теплую и липкую кровь, наблюдая за сменявшими друг друга, точно в калейдоскопе, удивлением, обидой и ужасом, я чувствовал что рука на сердце слегка разжалась… Через несколько минут глаза остекленели. А ледяная боль вернулась.
«Греет душу чужое горе. А своё на миг притаилось...» так это называется, наверно. Я не хочу ни силы, ни власти над адом. Я просто хочу вынуть из сердца хрустальные иглы. Хочу согреться…