Это как игра с огнем, и Неро искренне надеется, что его должно обжечь.
Голова кружится, и очень тепло от того, что Данте прижимает его к себе и кусает его губы.
«Да, что-то слишком горячо».
Охотник отвлекается от его губ, и матерясь, достает смятый косяк, который оказался зажат между ними.
Парень громко смеётся, ему сейчас как-то плевать, что косяк что-то прожег. При ярком голубом сиянии так смешно выглядит обиженное лицо Данте.
— Чего ржешь? Это мой любимый плащ.
— Забей, — искренне советует Неро, наконец поняв, что его так смешит…
Он долго-долго вглядывается в глаза полудемона, чувствуя себя до ужаса пьяным/укуренным/обдолбанным, прежде чем четко формулирует слова, так как мыслей нет. А те, что есть, уже не сформулируешь.
— Хочу тебя.
— Наоборот будет безопаснее, — улыбается Данте, расстегивая на нём кофту.
Неро не догоняет, почему он уже обнажен по пояс, и от чего ему так холодно. Или жарко? Ничего не разобрать. И только сердце возомнило себя ударной установкой, а мыслей нет, и теплая ладонь, недвусмысленно накрывшая его пах, рождает совершенно противоречивые чувства. От неожиданного смущения до вполне определенного желания.
Данте тянет его на себя, целуя в губы и заставляя сесть себе на колени. Парень обхватывает его ногами, целенаправленно царапая его спину ногтями, стараясь хоть как-то выплеснуть бушующий внутри жар и бесстыдно потираясь об него пахом.
— Неро, немного помедленнее. Ты слишком нетерпелив.
Хриплый голос, заставляющий мурашки пройтись по спине, мягкие губы, захватывающие мочку уха, теплые ладони, проходящие по ребрам. И мешающая одежда, прилипающая к коже, сковывающая движения.
«Данте, сволочь. Я тебя ждал столько… Я тебя целую… поцелую».
И неумело, но очень старательно, парень приникает к его губам, проскальзывая языком в рот, сосредоточившись на полной потере координации и оторванности от окружающего мира. Блаженно утекли мысли, а от запаха мужчины рядом закружилась голова.
Данте опрокинул его на лежащие неопрятной кучей плащи, подминая под себя, не позволяя ему вновь взять первенство. Да и вряд ли парень понимал, что будет…
Довольно грубо стянув с него штаны и с удовольствием отмечая, что под его взглядом Неро еще сильнее смущается, охотник коснулся его сквозь тонкую ткань боксер. Парень с готовностью ответил на прикосновение, закусив губу, прикрыв глаза, приподнимая бедра, жалобно выдохнув что-то нечленораздельное. Данте улыбнулся смутившемуся Неро, показывая, что все нормально, и можно не напрягаться сильно, задумываясь о всяких мелочах, стягивая с него последнюю защиту рыцарей 21 века. Уже поздно.
«Слишком невинный для своих лет. Монастырь? Или добровольная тюрьма?» — подумал полудемон, делая неторопливые движения рукой, скользя по всей длине члена, большим пальцем обводя головку.
Неро, часто дыша, терялся в столь непривычных ощущениях.
Охотник почувствовал, как сердце пропустило несколько ударов, запутавшись во внезапно нахлынувших противоречивых чувствах, решив, что расслабленное тело меньше сопротивляется, а от вида лежащего перед ним парня, который отчаянно хотел получить разрядку, полудемон терял самообладание. И забивал на гетеросексуальность.
— Данте… — хрипло выдохнул юноша, зажмурившись. – Не…
— Да, Неро? – почти невинно поинтересовался охотник, наклонившись и касаясь внутренней части бедра губами. – Тебе что-то нужно?
Но парень был явно не в состоянии ответить, он жадно хватал ртом воздух, сходя с ума от ласк. Прикосновения полудемона, под которыми кожа словно горела, его теплое дыхание, совершенно не там где нужно, — этого слишком много. И он, выгибается, уткнувшись носом в чей-то красный плащ, задохнувшись на вдохе, кончает.
Мир и всё, всё, всё – уносится в неизвестность, а кровь еще стучит в висках, и дыхание не желает восстанавливаться, но он уже осознает реальность вокруг. Резинка боксеров врезалась в бедро, железные заклепки плаща вонзились под лопатку, по венам течет усталость, и в почти полной темноте, едва рассеянной голубым свечением демонической конечности, царит относительная тишина. Кого-то еще не попустило, а кто-то уже подумывает о продолжении.
«Такой потерянный, открытый и беззащитный» — с какой-то нежностью думает Данте, накрывая его своим телом, касаясь зацелованных губ пальцами, обводя контур, проникая внутрь.
Неро непонимающе посмотрит в светлые глаза, но все же кончиком языка касаясь подушечек пальцев, вбирая пальцы в рот. Не разрывая зрительного контакта, проводит по пальцам языком, разделяя их и щедро обволакивая слюной, просто потому что Данте не сводит взгляда с его губ, следит за движением языка так… увлеченно. Это странно, что он делает это с Данте. Странно, что он делает это вообще.
— Позволишь мне продолжить? – охотник наклоняется к нему, касаясь щеки языком, плавно переходя на губы и жадно завладевает его ртом, одновременно одной рукой разводя ему колени и медленно надавливая против тугого колечка мышц влажными пальцами.
Неро возмущенно выдыхает ему в губы, недовольно хмурясь и отталкивая его демонической рукой. Как будто он еще что-то может сделать – разомлевший от удовольствия и не определившийся с отношением себя в пространстве, ни хрена не видящий в темноте (потому что винный погреб освещает только одна деталь – демоническая рука) и ложно рванувший не от охотника, а к нему.
А с ролью пассива Неро был в корне не согласен, и, не смотря на то, что глаза закрывались, хотелось просто поваляться бревнышком, унять бешено бьющееся сердце и… понежиться — он активно вырывается из стальных объятий полудемона, который, к слову, очень быстро сориентировался.
— Солнышко ты мое голубое, — Данте крепко прижал его к себе, лишая возможности отбиваться. — Перестань сопротивляться.
— И не подумаю, — Неро дергается, в тщетной попытке вырваться. – Не хочу быть снизу…
— Прости, пацан, но место сверху уже занято, — смеется Данте, и лишая его возможности возразить, приник к его губам.
— Не хочу… – упрямо возражает парень, неожиданно показавшись каким-то беззащитным.
— Неро, — охотник доверчиво взял его за демоническую руку, — Я не настаиваю…
Парень ошарашенно хлопает глазами, и внезапно резко подается вперед, целуя, ластясь и нагло испытывая последние крохи контроля Данте. А последний в тихом акуе, не успев добавить «… но все равно тебя сегодня трахну», уже энный раз за ночь доказывая свою профпригодность, быстро ориентируется и таки просовывает в девственную задницу первые фаланги пальцев.
«На сухую не пойдет», — осознал полудемон, увидев кислую мину парня. – Пацан, пробей соседнюю бочку.
«А вот и хрен с тобой, сломаю. Пусть твой плащ послужит мокрой половой тряпкой», — мстительно думает Неро, замахнувшись и снеся нафиг половину бочки. Но мечтам вредного девственника не суждено было сбыться – бочка была на половину пуста, и пол остаетсяся чист вместе с плащом.
Данте, не отвлекаясь от процесса (а то вдруг «принцесса» сбежать опять надумает), смачивает пальцы в благородном напитке и снова надавливает на сжавшееся колечко мышц. Настойчиво проникая внутрь, стараясь делать это как можно осторожнее, чтобы не причинить лишнего дискомфорта парню, который к этому моменту героически сносит неприятные ощущения.
Не то что бы было сильно больно, скорее слишком некомфортно, и остатки возбуждения окончательно исчезают.
— Только не думай, что я сторонник секса без обязательств, — выдыхает Данте, стараясь отвлечь его от ощущений внутри, ускоряя движения, и усиливая трение, добавляет третий палец, — И не думай, что я отпущу тебя… после всего.
— Что? – Неро приоткрывает веки, с трудом фокусируясь на нем. – Ты теперь меня будешь контролировать? Я тебе что, гребаный бойфренд?
— Нет, еще.
— Тогда… ах, какого хера?!..
Данте наваливается на него сверху, заставляя согнуть одну ногу в колене, потеревшись головкой о вход, облизывает губы и протягивает ему руку. Неро безмолвно хватается за него влажной ладонью и позволяет себе усмешку.
— Почему я?
— Ты будешь только моим, — глухо откликается полудемон, — Я жуткий собственник.
— Я не заметил, когда перешел в разряд вещей без прав.
— Ничего ты не понимаешь, идиот, — охотник целует его в руку, — Могу же я наконец осознать, что хотел бы видеть тебя рядом в моей постели каждое утро?
Неро не сводит с него растерянного взгляда – для него это самое неожиданное признание, да еще и первое, еще и от полудемона, на которого исправно вставал последние две недели.
— Мой, – не то зарычал, не то простонал Данте, одновременно полностью проникая внутрь, преодолевая сопротивление мышц, заполняя его, останавливаясь лишь на доли секунды, потому что дольше подавлять свое возбуждение просто не в силах. Внутри парня тепло и невероятно узко, хотя он явно старается расслабить мышцы, явно осознав, что иначе больнее.
Неро болезненно выдохнул: боль, не такая сильная, как он думал, вспыхнула красной вспышкой перед глазами, но, не смотря на это, член мгновенно напрягся. От слов ли или от защемившего чувства от осознания, что он в нем… Горячей волной по нервным окончаниям словно прошел электрический разряд, концентрируясь внизу живота, навстречу руке, плотно обхватившей член.
Данте нетерпеливо двигает бедрами, запрокинув его ногу себе на плечо, и слышит собственный стон словно со стороны.
Невероятное единение демонических составляющих и полная открытость друг другу. Быстрые, бесконтрольные рывки вперед, полная отдача и молчаливый взгляд, полный просьбы.
Неро сжимает его руку сильнее, паховые связки отдают непривычной болью от растяжки, а воздух кажется слишком вязким.
Темп слишком быстрый, что парень понимает, что долго не продержится. Данте вбивается в него яростно, требовательно кусая его губы. Полудемон не задумывается о том, что будет утром и к чему приведет эта ночь, он ловит кайф от тепла обнаженного тела под ним, от хриплых стонов, от соленой влаги, собираемой с кожи подушечками пальцев.
«Еще не много…»
Неро, торопливо работая рукой, чувствуя, что скоро кончит, замирает, тяжело дыша и теряя связь с происходящим вокруг, не ощущая ни единой клеточки тела, теряется в накатившей волне удовольствия.
Данте, почувствовав, как теплые стенки сжимаются вокруг члена, с трудом заставил себя приостановиться, чтобы не навредить парню еще больше (хотя понимает, что регенерация… Но, черт побери! испытывает страшную нежность, жуткую бережливость и еще кучу чувств, которые неизвестно откуда берутся в душе наглого, черствого, вреднющего и двуличного полудемона).
Ощутив, что он полностью расслабился, сжимая в ладони уже опавший член и стирая капли спермы с живота, Данте возобновляет резкие, отрывистые движения, пока наконец не изливается в него, выгнув спину, и откинувшись назад…
Хорошая трава останавливает не только время. Или это не трава? А зацелованные губы, и отблески в глазах?..
Неро наконец начинает что-то чувствовать, вроде тянущей боли сзади или затягивающихся порезы на лопатке, которые он умудрился получить из-за заклепок на чьем-то плаще. Шеи коснулось горячее дыхание полудемона, парень, довольно прикрыв глаза (рассчитывая попуститься и пойти за хлебом, а там и домой), свернувшись в комочек и устроившись в его объятиях, тут же вырубился.
Данте коснулся губами его виска, ощущая, как отдаются во всем теле удары сердца, вяло подумал о том, что это чудо («с меня ростом» — ухмыльнулся полудемон) теперь станет его большой и самой любимой проблемой. Это же борьба не то с сестрой, не то с невестой пацана, с непосредственным начальником, таинственным Кредо…
Короче, дел воз и маленькая тележка.

*** Утрецо

По мнению полудемона прошло не менее получаса; дурь из головы почти выветрилась, а сопящий комок над ухом вызвал прилив воспоминаний. Внизу живота сладко заныло, но помня обо всех жизненных перипетиях парня, полудемон решил, что все же стоит отправить его домой, пока не рассвело.
— Просыпайся, спящая красавица, — Данте погладил его по голове и чмокнул в губы. В ответ на прикосновение демоническая конечность вспыхнула неоновым светом, Неро заулыбался и обхватил его за шею, с ребяческой нежностью потерся об его нос своим, заглядывая сонными глазами в глаза.
— Да-анте… — счастливо протянул парень, еще прибывая в полусонном состоянии — ему казалось, что пахнет цветами.
— Сильно болит? – участливо интересуется полудемон, щелкнув его по носу.
— Не-ет.
— Еще не отошел?
— Да-а.
— Ладно, вставай.
Поддерживаемый Данте, Неро встал, тут же повиснув на нем не маленькой тушкой.
Критично осмотрев сие белобрысое безобразие, охотник с грустью заметил, что засосы уже прошли; он умудряется застегнуть ширинку на его штанах без катастрофических прищемлений, помогает надеть жилетку и плащ. Потом ненадолго приставил подпирать стену, а сам более менее устраняет неполадки собственного внешнего вида.
Неро, акцентирует внимание не нем, чему-то ухмыляясь и, сдерживая смех, указывает на пятна на плаще.
— А мне-то что? – Данте пожимает плечами. — Меня в этом городе все равно никто не знает. А это, кстати, тебе.
Парень, в который раз удивляется поступкам полудемона, принимая странный букет.
«Значит, реально цветами пахло», — он понюхал розу, удивился разнообразию незнакомых цветов красного цвета и смущенно пробормотал – Спасибо.
— Нашел, когда смущаться, — охотник хлопает его по плечу, приобнимает и направляет к выходу. – Я уже думал, что ты сдал смущение во время ночных баталий. Позняк метаться, пацан. Ты – мой.
«Охотник, что б его…», — мрачно думает парень, радуясь, что в полутьме не видно покрасневших кончиков ушей.
На выходе (щурясь и воровато оглядываясь, ночные гости уходили незаметно), проходя мимо хлама, ранее упомянутого как дверь, Данте останавливается и, прижав его к стене, целует, чувствуя неожиданный стыд за многострадальную попу парня.
— Ты всегда такой спонтанный?.. – расфокусированный взгляд настойчиво обшаривает закоулки глаз полудемона на наличие стыда и совести.
— А как же, — расплывается в улыбке Данте, надевая ему на голову неожиданно взявшийся (не иначе у кого-то стырил. Ну не сам же делал. Ночью, матерясь и докуривая косяк… Всякое бывает) венок из красных гвоздик. – Ладно, мне пора. Прости, но провожать не буду.
До не отошедшего от вчерашней программы мозга не сразу доходит, что охотник исчез. Тяжело вздохнув, но все-таки чему-то улыбаясь, Неро пошел домой, вспоминая, что Кредо просил его зайти в магазин за хлебом.
Проходя мимо главного зала к выходу, удивляясь, что по дороге никого не встретил да и поломанного больше не нашел, умудрился не заметить валявшегося в отключке вчерашнего «брата». Споткнулся. Упал.
Сознание медленно отдало честь и укатило вместе с памятью о прошедшем вечере, синие полосы превратились в четыре дороги, по которым дружно шагали два батона… «Баунти» закончился, а райская жизнь еще и не начиналась, остался только шок.
Зажмурившись и с облегчением поняв, что смотрит на расписной потолок собора, а не на реальных богов, потер ушибленную голову, встал. Осознал, что находится совсем не там, где надо, недоуменно посмотрел на букет красных цветов в руке. Подозрительно понюхав его, почему-то вспомнил Данте. Осознал, что при нем нет оружия – занервничал.
«Точно, меня Кредо ждет».
Не удержавшись, демон внутри требовал сотворить какую-нибудь шалость, пока никто не видит, ногтем демонической руки нацарапал на статуе Спасителя предложение (понимая, что Данте в городе все равно никто не знает, а охотник вряд ли это увидит – так как по соборам не ходит), присел на пару минут, погадать на цветочках.
«Вспомнит – не вспомнит? Придет – не придет?..»
Истерзав цветочки, юный вандал направился к дому. Не понимая, что огреб на молодую и подтянутую кучу проблем и большое чудо, с наглой ухмылкой и не маленькими достоинствами, вроде неожиданной нежности и спонтанного траха.