Вязкую утреннюю тишину нарушил скрип старого кресла-качалки. С ветки желтеющей яблони слетела испуганная птица. Где-то в доме звякнули бокалы, послышались тихие шаги. Высокая, статная женщина в красном платье ниже колен спускалась по лестнице. Ее правая рука скользила по старым, витым перилам из красного дерева. В другой руке у нее был серебряный колокольчик. Женщина спустилась на первый этаж. Все так же медленно, размеренными шагами она прошла в гостиную. Комната была большой и светлой. Зимними вечерами, когда в доме зажигали камин, она была похожа на музей. Все: мебель, посуда, ковры, картины – кричало о своей высокой цене. Женщина опустилась в бежевое кресло и слегка качнула колокольчик. Пары легких переливов хватило, чтобы весь дом ожил.


Где-то забегали невидимые глазу домовые эльфы, на кухне загремела посуда, на верхних этажах захлопали двери, из сада донеслось пение птиц. Женщина улыбнулась. Ей всегда нравилось это мгновение. Поместье еще не до конца проснулось, а она сидит в гостиной, в своем любимом кресле и наслаждается этими звуками пробуждения. Женщина поставила колокольчик на столик рядом с креслом и хлопнула в ладоши. Перед ней появился домовой эльф в чистом, отглаженном костюме. Он больше походил на важного старичка, чем на прислугу. Он легко склонил голову перед хозяйкой. Та лишь улыбнулась и кивком поприветствовала эльфа.



- Доброе утро, миссис Забини! – Эльф почтительно обратился к хозяйке.

- Доброе утро, Зиг! – Женщина говорила тихо, но ее звонкий голос отскакивал от стен и заполнял все пространство комнаты. – Попроси Капи подать завтрак в большой столовой. Сегодня последнее утро для нас с Блейзом. – Она грустно улыбнулась. Эльф понимающе кивнул.

- Хорошо, госпожа. Это все?

- Да, Зиг. И еще, присоединись к нам за завтраком, - сказала миссис Забини, - пожалуйста.

- О, госпожа, вы так добры. Я сочту за честь. – Зиг поклонился и исчез.

Блейз открыл глаза. Комната была залита солнечным светом. Несмотря на ранее утро, весь дом скрипел, шуршал, стучал. Блейз улыбнулся. «Мама всех подняла,» - подумал он. От одной мысли о матери внутри потеплело. Блейз любил ее сильнее всего на свете. Отца Блейз не помнил. Точнее они так часто менялись, что он просто не успевал привыкать к ним. Миссис Забини была замужем уже семь раз. И сейчас находилась в процессе, как она выражалась, «конфетно-букетного» периода в отношениях с каким-то французским толи графом, толи лордом. Блейз даже не потрудился запомнить его имени и про себя окрестил мужчину «лягушатником».


Мама всегда напоминала Блейзу о том, кем он являлся на самом деле. Она воспитала сына стойким, самостоятельным, сильным духом и имеющим свою точку зрения. Блейз никогда не играл по чужим правилам. Никогда не подчинялся кому-либо. Он выбрал свое место в этом обществе, которое все делило на черное и белое. Он был где-то между вечно враждующих лагерей. Он не зависел от сил тьмы, но и в помощи света он не нуждался. Миссис Забини всегда с гордостью говорила о своем сыне. Он был единственным настоящим светлым пятном в ее жизни.


Такая хрупкая, нежная забота матери и сына друг о друге, редко выходила за пределы их поместья. На людях они играли свои роли. Она – жеманной, аристократичной кокетки, ищущей очередного кавалера. Он – послушного, воспитанного, образованного сына. Окружающие удивлялись тому, с какой легкостью эти двое вливались в любую компанию. Как общительны и обходительны были, но при этом, никогда не подпускали никого достаточно близко к себе.

Блейз встал с кровати и поплелся в ванную. Приняв душ, он накинул халат и стал проверять свои чемоданы. Весь вчерашний вечер он посвятил тому, чтобы тщательно, по настоянию матери, продумать свой гардероб на ближайшую неделю. Он пытался отговорить маму принимать участие в сборке его чемоданов, но миссис Забини настояла на своем. После того, как этим летом, одна из ее завистниц обвинила Блейза в отсутствии вкуса, она не могла позволить сыну собираться самому.

Теперь слизеринец открывал каждый чемодан и наскоро перепроверял его содержимое. Закончив с проверкой багажа, Блейз переоделся в темные брюки и футболку поло, и спустился в гостиную. Миссис Забини стояла у большого окна и смотрела в сад. Слизеринец подошел и обнял мать за плечи. Женщина улыбнулась и повернулась к сыну. Он был выше почти на голову. Хрупкая женщина казалась совсем девочкой рядом с высоким, накачанным Блейзом.

- Ты вырос. – Прошептала она, проводя пальцами по его щеке.

- Да, мам. – Ответил Блейз. Он смотрел в глаза матери и видел там бесконечную любовь и страх за него. – Все будет хорошо, слышишь?

- Да, слышу. Но я не могу успокоить сердце, ты же знаешь. – В глазах женщины стояли слезы. Она быстро отвернулась и зашагала в сторону столовой.


Блейз смотрел вслед удаляющейся матери. Он знал, что не сможет убедить ее не беспокоится за него. Все-таки он отправлялся в Хогвартс. Самое надежное место в Англии. Но вот соседство с детьми Пожирателей, вечные заговоры, противостояния факультетов… Это не прибавляло ему уверенности в том, что все будет хорошо в этом году.
За завтраком они болтали о всякой ерунде. Старый домовой эльф Зиг скромно сидел на краешке стула и изредка поддерживал разговор. Миссис Забини всегда хорошо относилась к эльфам. Все они служили в ее поместье добровольно. Она была очень доброй женщиной, и несмотря на свое коварство по отношению к мужчинам, не признавала никаких форм рабства. Наверное, поэтому, она все еще не присоединилась к армии Темного Лорда. Ей удавалось удерживать хоть и шаткий, но все же нейтралитет.


После завтрака, Блейз попросил эльфов принести его багаж, и простившись с матерью, отправился на вокзал, чтобы встретиться со всеми своими друзьями и врагами, с которыми его объединял Хогвартс.


Блейз отрешенно смотрел в окно. Пейзаж совсем не завораживал. Уже темнело, и все, что можно было различить за окном – верхушки деревьев, бесконечный лес, за которым скрывалось кроваво красное солнце. Он не слушал, о чем уже на протяжении часа рассказывала Пэнси Паркинсон. Ему не было дела до того, почему Кребб и Гойл пытались щелкнуть друг друга по носу. Он не обращал внимания на постоянные толчки Миллисенты и злобные взгляды Драко. Он просто отключил свое сознание, чтобы еще хоть немного побыть одному.


Видимо, он перестарался с отключением сознания. Потому что Блейз не помнил, как они прибыли в Хогсмид. Не помнил поездку в карете, коридоры Хогвартса. Не помнил, как садился за стол. Не помнил распределения и речи Дамблдора. Он пришел в себя, только когда Малфой что-то громко крикнул ему прямо в ухо.


-Что? Ты поаккуратней! Я же оглохну! – Возмутился было Блейз, но по лицу друга понял, что зря.

- Ты вообще в порядке? Я уже минут двадцать прошу тебя передать соль, а ты зачем-то положил в мою тарелку джем! Ты выглядишь как Полумна Лавгуд! Что случилось? – Драко злился. Блейзу не нравилось, когда кто-то был в ярости. Он предпочитал сдерживать свои эмоции.

- Прости, я задумался. – Пробормотал он и, взяв солонку, вытряхнул соль в кубок Драко.


- Блейз! – Зарычал слизеринец. Забини виновато посмотрел на друга.

- Ладно, извини. Я не знаю, что происходит. Наверное, я просто устал. – Попытался оправдаться он. Но Малфой лишь гневно сверкнул глазами и встал из-за стола.

«Подуется, и перестанет,» - подумал Блейз и начал лениво распиливать остывший стейк.

Он поднял глаза и заметил ярко рыжую шевелюру. «Неужели Рон Уизли поменял прическу,» - подумал он, но в следующую секунду, когда обладатель огненных волос поднялся со своего места, Блейз уронил вилку. Девушка встала и, встряхнув волосами, направилась к выходу. Блейз провожал глазами незнакомку. Точеная фигурка, походка королевы, подбородок поднят, плечи расправлены, на лице непринужденная улыбка… Слизеринец задержал дыхание. Он смотрел вслед девушке и не мог понять, что за волшебное существо ему привиделось.