Человек живет и дышит убийством, бродит в
кровавой тьме и в кровавой тьме умирает. ...
К чему же тогда покаяние? Для того, чтобы
люди, которые никогда не посмеют убить и
трепещут перед собственной смертью,
празднословили о заповедях завета?.. Какой
кощунственный балаган!
Борис Савинков, «Конь вороной»

Сегодня хотела прощупать Поттера про дневник, а в результате смотрела Диккенса в постановке режиссера-садиста. То есть знакомилась с детством Гарри Поттера. Интересно, ничего не скажешь. Материала хватит на уголовные дела всем сотрудникам отдела опеки и попечительства. Заодно подумала о добре и зле, в своем любимом стиле.
Ну вот, скажем, Том – хотел заавадить годовалого младенца. Но он же приютский, в конце концов, у него семьи никогда не было. А Дамблдор, как и я, был в семье старшим ребенком. И никакого зверства моего женского не хватает понять, как он мог отдать сироту таким маньякам. У меня не было детей и не будет. Я солдат, убийца и палач. Но старого идиота я бы убила за такое голыми руками. Кто хуже: кто просто убивает или кто отправляет на многолетнюю медленную пытку? Вот, кстати, и Визенгамот вспомнился, за Аваду отправляющий на то, что хуже смерти. А у самих не хватит духа ни Авадой кинуть, ни Азкабан пережить. Светлые, раздери их дракон.
Разумеется, все во имя высшего блага, а то мальчика захвалят и испортят. Ну конечно, если с детства говорить: «Мальчик, ты герой, из-за тебя погиб человек, ты просто солнышко,» - вырастет очередной Светлый отморозок. Это верно замечено. Лучше, конечно, всем этим давить на подростковую психику. Но можно хотя бы попытаться вырастить нормального человека без зверских педагогических опытов? Нарциссе бы отдали, что ли. Хотя и Нарцисса…
Ребенок ее задирает Поттера при по меньшей мере двукратном численном перевесе. Слизеринская рассчетливость это замечательно, но если это будущий мужчина и настоящий Блэк, я пойду в подземелья сварю себе что-нибудь ядовитое. Не будь он мой племянник, научила бы Поттера кое-чему.
Хотя, может, еще и научу. Эта белобрысая тряпка получила позавчера от гиппогрифа копытом и принялась скулить. Я прекрасно понимаю, к чему идет дело и куда пойдет дурень Хагрид со своим гиппогрифом, но даже наполовину Блэк не имеет права скулить от боли, как побитая собачонка. Поучить бы его одним проклятием, чтобы знал, что копытом в локоть – это совсем не больно. Том прав, магический мир вырождается с ужасающей скоростью.
Мы с Томом крепко поссоримся, но пока наблюдения за Хогвартсом показывают, что дело не только в нечистоте крови. Как бы это ни было мне самой неприятно. Впрочем, из-за Авады в годовалого ребенка мы в свое время поссориться не успели, так что как помогу ему воплотиться, так сразу начнем концерт в пяти отделениях. Еще на подходе разговор про Сириуса, потом старый разговор про Регулуса, насчет которого кто-то обещал «проверить». Я уже тренируюсь, потому что чует мое сердце, в первый раз подеремся. Но, надеюсь, после все-таки поговорим. Одно дело семнадцатилетняя девчонка, преклоняющаяся перед своим повелителем, который, черт возьми, того стоит, другое дело женщина тридцати лет, которая не спорит с командиром во время войны, а третье – встреча ветеранов после двенадцати лет тюрем. Пора бы уже и с именами разобраться, и с отношениями.
А когда разберемся, подумаем, как спасать чистую кровь. Конечно, магглолюбы скажут, что спасать не надо. Пусть прекратятся древние рода. Пусть рассыпятся в прах родовые гнезда, пусть маги станут похожими на магглов-фокусников, разменяв свою культуру, восходящую к Мерлину, на маггловские побрякушки. Возможно, на их стороне сила, а мы умираем. Но чистая кровь – моя кровь, и пока я жива, я буду за нее бороться.

- Гермиона!
Эх, нет от этих подростков никакого покоя. Мало мне было в свое время одной блондинки на четыре года меня младше. Ее хоть замуж удалось выдать. Кстати, идея неплохая, обдумаю. Кто мне там в спальне больше всех мешает? Блондинка с травяным именем и девчонка Уизли. Все дело, пока крыса под Аваду не попадет.
- Да, Гарри?
- Как ты думаешь, МакГонагалл не даст мне разрешения ходить с вами в Хогсмид?
Чего ты там не видел? То есть ты-то не видел. Но там видеть нечего. Распила бы даже с тобой Оборотное на брудершафт, только чтобы самой не ходить. Но Оборотное готовить долго.
- А ты у Сириуса Блэка разрешение попроси. Он твой крестный.
- Он – что? Но откуда ты знаешь? И почему тогда?..
- Подумай об этом, поговорим через полчаса.
- Гермиона?
- Да!
- Слушай, что с тобой происходит? Трелони ты просто двумя словами размазала, Малфой тебя теперь боится, и говоришь ты как-то…
- Тебе не нравится?
- Нет, нравится… Почему-то даже очень.
Черт, он в меня влюбиться собирается, что ли? Есть в стервозности некоторый сексапил, сказала я себе на пятом десятке.
- Гарри, действительно, будет лучше, если ты сначала подумаешь о том, что Сириус Блэк твой крестный, и может ли он хотеть тебя убить. И поговоришь потом с Люпином, а не со мной. Люпин его лучший друг. Вернее, был лучшим другом, пока Сириус Блэк не попал в Азкабан. Не беги только к Люпину сразу. Подумай, что ему скажешь.
Подмахнуть, что ли, ему это разрешение… «Я, Беллатрикс Лестранж, разрешаю Гарри Поттеру, крестнику моего кузена, шляться в ваш чертов Хогсмид, когда ему вздумается, а также читать книги по черной магии и использовать непрощенку. С вопросами и возражениями обращаться в гриффиндорскую общагу. Спросить Гермиону Грейнджер. Приходить с написанным завещанием.» Когда буду сматываться, точно ему подброшу.

Хорошо быть молодой. После трех часов сна такая легкость в теле образуется. И насморка после вчерашнего не будет. Ну что мяу, сейчас дам тебе пожрать! Все-то на них, мерзавчиков, действует: и Круциатус, и Авада, и даже Сектумсемпра. Сейчас сова газетку принесет: «Особо опасная преступница Беллатрикс Лестранж умучила семнадцать дементоров.» Или нет: «Особо опасный Сириус Блэк…» Это еще и смешно.
А вот и газетка: «Страшная месть Сириуса Блэка и Беллатрикс Лестранж…» Как будто я в одиночку не могла. И никакая это не страшная месть, я просто разминалась и палочку пристреливала. Месть – это потом, в Министерстве. Вот тогда будет вам абстракционистская картина мозгами на потолке.
Фотка у меня в газете просто караул. Закончу с дементорами, возьмусь за газетчиков. Вспомнила вчера несколько шуточек Тома, которые остальным почему-то не казались смешными, но дементоры у меня быстро кончились. Только на первые две хватило. Люблю Тома за масштабность мысли.
Хе, теперь мурлычешь, бродяга. Кто одеяло вчера разорвал? Кого с его голодным мявом в шесть утра в воскресенье можно использовать вместо Круциатуса? Эх ты, тигра.
А теперь молодой организм затошнило от воспоминаний. Непрощенка немного токсична, это я всегда подозревала. Первое похмелье от боевой эйфории. Непростительные проклятия никогда не прощают тебя. И ты никогда не можешь до конца их себе простить. Моральные терзания Беллатрикс Лестранж – вещь для большинства тыловых крыс невероятная, но случающаяся по утрам. Хотя, скорее всего, это лишь физиология. Я поморщилась и заглянула в зеркало. Глаза постепенно меняются. И горячечный румянец появился. Молодое тело, раскудри его сирень. Хорошо хоть мозги старые. И военные зелья снова в аптечке.

Люпин, волчара позорный, устроил с утра шоу. Сегодня ж понедельник. А вчера была охота. Все-таки и у молодых голова не заговоренная. Болит с недосыпу.
- Заинтригованы? Кто-нибудь осмелится высказать догадку, что там внутри?
- Боггарт.
- Верно, мисс Грейнджер. А кто мне скажет, как он выглядит?
- Когда откроете шкаф – будет выглядеть как ваш худший страх, профессор. Или мой, но вы стоите ближе.
- Отлично, мисс Грейнджер. Пять баллов Гриффиндору. Возможно, вы знаете, когда он меняет форму?
- Когда видит человека. Изменяется, когда другой становится к нему ближе. Если вы хотите спросить, как я проверю, что ему надо вас видеть, то огромное и буйное в шкафу – это не ваш боггарт.
Что, получил? Не приставай к Белле Лестранж с дурными вопросами, особенно утром в понедельник.
- Замечательно, мисс Грейнджер. Еще пять баллов Гриффиндору.
Вот это я понимаю, сила любви, а не лимонные дольки шамкать. Даже не обижается. Хотя идея натравливать боггарта на каждого ученика по очереди по-Светлому бессердечная. Хоть бы остальных выгнал и запускал в комнату по одному. Боггарты – это личное. Вот подойду я сейчас к этому дурацкому боггарту и увижу, например, Сириуса после Поцелуя. Или мертвого Тома во всей его Вольдемортовой красе. Это будет эль скандаль.
Ох, слава тому, кого нет. Боггарт Поттера – дементор. Люпин так и бросился между Поттером и боггартом. Телохранителем он подрабатывал, что ли? Его боггарт, конечно, луна, как я и думала. После дементора умница Люпин струсил и всех распустил. Может, хоть так он поймет, что детская психика не все вынесет, и уж во всяком случае не две дюжины кошмаров сряду. А если этот Уизли еще раз меня за руку схватит, огорошу Круциатусом, честное слово.

Снейп, сволочь, предатель патлатый, Пиноккио хренов, назвал меня сегодня при всем классе невыносимой всезнайкой. По-видимому, за то, что комментирую чужую тупость, не поднимая руки. Как будто он не делает то же самое. Скучно сидеть и слушать детскую ерунду, которую даже Сириус знает. Но за невыносимую всезнайку он ответит. Приучу гада к официальному тону в отношении меня. Хватит уже того, что он Поттеру дает подзатыльники, как будто это его собственный сын.
Вечером зашла к нему в подземелья. Выпустила в себе на волю тетушку Вальбургу. Если перегну палку – заобливейчу. Наложила Маффлиато, открыла дверь Бомбардой, предложила поговорить. Он починил дверь и употребил несколько выражений не для детских ушей. Прежде чем он начал снимать баллы, рассказала, где мне сидят все эти идиоты в классе с их куриными мозгами и сколько ж можно одно и то же. Он удивился, назвал меня заносчивой пижонкой, посмотрел мне в глаза и сказал, что завтра будет отработка – по вот этому журналу. Однако ж высшие зелья. Давненько не брала я в руки ножик, для мирных целей. Когда я уходила, он пожал мне левую руку чуть выше запястья. Либо узнал, либо педофил. Заобливейтила от греха, не доверяю я ему в обоих смыслах.
Ничего я этим визитом не добилась, но душу отвела. А хорошие манеры я ему привью. Дело времени.

От сидения в гриффиндорской гостиной у меня депрессия, приступы бешенства и благородные мысли. Красный цвет – он плохо действует на психику. Пришла в голову идея поймать крысу, превратить обратно в Питера Петтигрю и выбить из него чистосердечное признание, чтобы Сириус смог жить как человек. Ради такого Петтигрю можно и в живых оставить, пусть вместо нас посидит. Надо сходить в библиотеку посмотреть, как анимагов принудительно превращать обратно. Кто куда, а Гермиона в библиотеку. Хорошо, что они все не удивляются.
По дороге в библиотеку пришла совсем уж интересная мысль – что будет, если все узнают, что под видом заучки Грейнджер с ними жила Беллатрикс Лестранж. «А у нее рогов нет и перед завтраком она никого не убивает.» Интересно, до какого процента этих сопляков дойдет после этого, что с обеих сторон фронта были нормальные люди? Поймала себя на мысли, что мне было бы приятно, если бы дошло до многих. С какого, интересно, момента, меня стало интересовать мнение подростков, из которых чистокровных меньше четверти?
Это все потому что я дура. Клиническая идиотка. Какое, на хрен, заклинание превращения, если крысу можно просто долбануть Круциатусом и сказать ей, что ей делать? Пусть попробует не превратиться.
Засыпая или, вернее, пытаясь заснуть под галдеж своих соседок, подумала о Сириусе. Надо бы скрутить младшую Уизли и переселить в нее Сириуса, чтобы мне хоть было с кем поговорить. Нет, я не хочу болтать про их прыщавых кавалеров и копеечные шмотки. И если они не заткнутся, в них полетит Круциатус плюс Обливейт. Заткнулись, слава тому, кого нет.