Но нет, я не герой трагический,
Я ироничнее и суше,
Я злюсь, как идол металлический
Среди фарфоровых игрушек.
Николай Гумилев

Я аппарировала довольно грубо и, признаться, глупо, прервав Олливандера на полуслове. Что же это за день такой несчастливый, что все сегодня пытаются втиснуть меня в образ трагической героини? В моем возрасте это уже смешно. То ли дело двадцать пять лет назад: черные кудри, бледная молодая кожа, Смертный Знак, с бравадой выглядывающий из-под короткого рукава строгой мантии. И ни одной Авады за плечами, никакой памяти о хрипах, сдавленном плаче и темных подтеках крови. Зато мрачный взгляд и фальшивая тень тьмы на челе. А потом оказалось, что нет ни света, ни тьмы, а просто есть жизнь и мой характер, такой, какой есть. На войне убивала, с врагами не сдерживалась. Жила как умела и не жалею: если бы жила по правилам, боялась закона, ада и совести, не была бы собой. «И только и свету – что в звездной колючей неправде… А жизнь проплывет театрального капора пеной…»
Пока Олливандер делал Сириусу палочку, я демонстративно следила из окна за улицей, чтобы ни один из двух фальшивых праведников не заговорил со мной. Впрочем, Олливандер настоящий праведник. Наверно, если ему дать его инструменты и материалы, ни один дементор не сможет вытянуть его радость. Хотя Бога и нет, ангелы бывают, и это медицинский факт.
- Олливандер, - резко повернулась я к нему, приказав Сириусу аппарировать первым, - если бы вы не были мастером палочек, вам бы не миновать Обливейта. Я надеюсь на ваше нежелание испытывать другие части моего арсенала.
- До свидания, Белла, - кротко ответил Олливандер, словно я просила его не забыть послать открытку моей бабушке. – Приходите пить чай.
Я появилась в Визжащей хижине злая как черт. Даже Сириус опешил, но вовремя нашелся:
- Он приставал к тебе, сестренка?
Я зло рассмеялась, тряхнув волосами.
- Нет, ну ты действительно симпатичненькая, - добавил Сириус, хитро смотря на меня. – Но я думаю, он тебе не пара. Кричер принес малину, будешь?

Из Визжащей хижины я ушла под вечер. Сириус со странным для него трудолюбием начал превращать хижину изнутри в довольно приличный загородный домик. Взял с меня слово привести к нему крестника до конца месяца. Мне Обливейта не жалко, но доверие Сириуса к людям – его слабость. Мало ему, что его друзья предали. А у мальчишки наверняка никакого понятия о верности крови. Что неудивительно с таким воспитанием.
В подземном ходе я крутнула времяворот на утро. Интересно, дементоры уже ушли? Знаете, жмурики, когда двум смертям все-таки бывать? Когда нарвешься на Беллатрикс Лестранж с двумя палочками.
Дементоры ушли. Было солнечно и еще очень рано. А я так устала. Длинный день, бой, напряженное ожидание. Тело, конечно, молодое, но душа старая. Нет никакого задора преодолеть и посмотреть, на что способна. Скорее память об усталости и боли во время прошлых геройств. Не хочу больше. Но придется – дневник Тома Риддла. Постоянно откладываю этот разговор, потому что уже догадываюсь.
Разговор был трудный: Гарри сначала не хотел говорить о дневнике и смотрел на меня веселым до неприличия взглядом недавно проснувшегося человека. У него было утро и прекрасные планы на день. У меня тоже было хорошее утро, но десять часов назад. Легилименс! Ладно, у меня красивые карие глаза, сейчас не об этом.
Дневник был хоркруксом. Так же как, по-видимому, и чаша в моем хранилище в Гринготтсе. Я не знаю, чему я злилась больше – что Поттер убил почти возродившегося Тома Риддла или тому, что хоркруксы Тома Риддла все-таки были. Я, конечно, знала, что вариантов остаться в посмертии немного, но не хотела верить. Никогда не думала, что Том может чего-то бояться, а тем более до такой степени. Жить с детства в страхе смерти… Ее и в моем возрасте бояться позорно – трусость самый тяжкий порок! Что-то не разглядела я в нем, а теперь так много придется вспомнить и передумать.
Поттер побледнел и откинулся на подушки. Мда, если это незаметная легилименция, то я действительно третьекурсница. Чертов характер! Хорошо еще ничего другого не добавила в задумчивости. Обливейт! Спи, лохматый. Я тоже прилягу, подумаю.

Ыыыыхххааа! Двадцать минут поспать не удалось, как на войне привыкла. Прихватила добрые часа полтора, по-видимому. Закон животного магнетизма – тяготение головы к подушке. Ой-ёй…
- Гермионка, доброе утро еще раз!
Караул. Похоже, вместо подушки я использовала Поттера. Не сказать, чтобы я сильно смутилась, но настолько близко с ним сходиться у меня планов не было. Судя по всему, у этой Грейнджер тоже – вон какая у него хитрая морда. Что он в меня влюблен – совершенно точно. Это ему так просто с рук не сойдет. Когда будет паршивое настроение, повеселю себя за его счет.
Колдография, наверно, на тысячи галлеонов потянула бы: «Беллатрикс Лестранж мирно спит на плече у Гарри Поттера». Редакции за право такое напечатать поубивали бы друг друга. А Сириус вставил бы в рамочку, повесил на стену и дразнился бы.
Гарри тем временем тихо переложил меня на подушку и укрыл одеялом. Я немного поежилась – действительно замерзла.
- Поспи еще, - предложил Гарри, - я посижу с тобой тихонько. Ты последнее время, видно, совсем не спишь.
И какого черта я разрешаю ему о себе заботиться… Конечно, в сутках у меня давно за тридцать часов: и времяворот отрабатывать надо, и охота на дементоров, и почитать недетские книжки не помешает… А все-таки парню не хватает семьи. Сириус говорит, каждый должен кого-то любить… Не знаю, должен ли, но как-то так получается, даже у меня… Нет, все-таки надо встать, а то спать в его кровати… Хотя и хрен бы с ним, где я только не дремала, не считая Азкабана… Черт, горы какие-то… темно…
- Гермиона! Гермиона, что с тобой?
- Спасибо, Сириус.
Что же за день такой несчастливый! Видела во сне, как бросаюсь с голыми руками на дементора. Жуткое воспоминание. Из Ада через Коцит. Только Данте по льду прошел, а я сквозь лед. Наверняка стонала во сне, как в Азкабане. Имя Сириуса он расслышал и сейчас догадается. Белый весь как Дамблдорова борода. Обливейт! Подожду в гостиной, пока очухается.
Надо было заодно потереть, как я на нем спала. Спросонок просто в голову не пришло. Списывать меня пора из разведки, а то и вообще с боевых. За мягкосердечие.

Хагрид меня достал. «Гермионочка, а как же Клювокрыл?» На мясо чертову курицу! Люциус, между прочим, в своем праве. Если бы моего сына лягнула такая тварь под присмотром этого Хагрида, ему было бы намного хуже. Уж я-то в суд не пойду. Пусть они потом за мной бегают. Я как раз давно хотела на гигантах кое-что попробовать. Очень интересные проклятия в библиотеке Блэков попадаются.
Надо же было сболтнуть в сердцах, что про подобные дела несколько томов в библиотеке пылятся. Никогда не следует разговаривать с полугигантами так, как будто они люди. Он и читать-то, наверно, не умеет. «Гермионочка, ты бы почитала, а?» Еще раз он со мной про это заговорит, я все эти интересные проклятия на нем попробую. Горилла бородатая. Дитё папаши Менделя. Ассио четырнадцатый том архивов Визенгамота. Двадцать седьмой, кажется, - тоже Ассио. Нет, Ассио все-таки двадцать шестой.
Никогда не думала, что буду сочувствовать грязнокровкам. Но у девчонки реально тяжелая жизнь. Одни друзья чего стоят. Не говоря уже о соседках по комнате. Если она через пару лет решит их всех поубивать, я даже немного за нее заступлюсь перед нашими. Хотя есть вариант, что еще до этого всех поубиваю я.
Это каким же надо быть дебилом, чтобы рунами по желтому не прочитать старый и до сих пор все-таки не утративший силу прецедент. В нормальных семьях его даже дети знают. Нам, помню, рассказывал дядя Альфард, когда подарил Нарциссе котенка. А мне он тогда рассказывал противоположные прецеденты для тех, кому котенок может надоесть. Нарцисса даже расплакалась. Все-таки был в дядюшке и верный глаз, и настоящий блэковский юмор. Хотя он был благородным чудаком и продолжал принимать у себя Сириуса и Андромеду, даже когда эти предатели порвали с семьей. И что получил, примиритель хренов? «Дядя Альфард, вот тебя мы очень любим.» Если у человека нет понятия о крови, то его разве что Азкабан исправит. Вот у Сириуса вроде теперь проснулось запоздалое раскаяние в том, что порвал с семьей. Ну пусть помучается, пока не поймет, что в семье каждый отвечает за всех, и, если он меня зовет сестрой, а я его братом, значит, семья дурака простила.

В полнолуние профессор Люпин заболел. Горе-то какое! Кто бы мог подумать. А на урок защиты от меня и моих приятелей пришел предатель Снейп. Два удовольствия сразу. Будет сегодня хороший день.
Снейп сообщил классу, что будет рассказывать про оборотней. Очень уместная тема. Узнаю слизеринский юморок. Класс тут же начал с ним переругиваться. Добрый он человек, еще раньше я замечала, что нет у него во взгляде чего-то такого, что заставило бы всех заткнуться. Я вот на днях поймала Драко за шиворот, когда он меня обхамил грязнокровкой, и в момент научила его уважению к старшим. Рыжий хотел меня за руки хватать, думал, что я палочку выхвачу или, может, в морду Драко двину. Зачем? Племянник у меня все равно только один, какой ни есть. Просто поиграла с ним в гляделки, он теперь меня обходит за километр. Кстати, надо и за Снейпа взяться.
- Кто может сказать, как отличить оборотня от настоящего волка? Странно, я не вижу поднятой руки нашей штатной всезнайки Грейнджер.
- Я могу и поднять, - я демонстративно подняла левую руку как можно выше. – Я же не боюсь, что у меня спадет рукав.
Чертов предатель прекрасно владеет собой. Напугала я его сильно, но он почти этого не показал, и даже сумел съязвить в ответ. После урока велел мне остаться. Ну еще бы.
- Грейнджер, откуда вы знаете?
- Человек вашей профессии должен понять нежелание выдавать информаторов.
Неужели второй раз попала? Он опять немного побледнел, хотя, возможно, от ярости.
- Не волнуйтесь, профессор, это будет наша с вами маленькая тайна. Если вам нетрудно, попытайтесь относиться ко мне как к чистокровной слизеринке.
Надо же и предателю сделать приятное, чтобы он не так злился. Снейп меня явно зауважал.
- С каких пор вы хотите быть слизеринкой, Грейнджер? Надо было раньше проситься на мой факультет.
Ну как тебе сказать. Мама говорила, что герб и цвета родного факультета мне еще в колыбельке нравились. Сколько там с тех пор натикало – сорок три года почти?
- А если я попрошу отношения как к Малфою, вы подумаете, что я хочу быть мальчиком? Вы меня можете не любить, но должны уважать.

- Гермионка, привет!
Ух ты, чтоб тебя! В спальне соседки, в гостиной два брата-акробата, Уизлевское отродье. К озеру уйдешь – и тут найдут. Ну где еще примерной девочке почитать книжечку про черную магию и возрождение Темного Лорда? В следующий раз аппарирую к Сириусу в Визжащую хижину – он хоть нормально реагирует, когда просишь заткнуться. Хотя затыкается не всегда.
- Пойдешь со мной послезавтра в Хогсмид?
Так. Была занята, холодный ушат для влюбленного мальчишки не заготовила. Ничего, потом узнаешь, с кем заигрывал, – спать не будешь.
- Сириус Блэк подписал тебе разрешение?
- С разрешением будет неинтересно. Так ты пойдешь?
Любопытно, а что в этот момент должна ответить настоящая Грейнджер? Хм… вот это подойдет:
- Гарри, ты не должен появляться в Хогсмиде! Если кто-нибудь узнает, у тебя будут огромные неприятности!
- Да брось ты, Гермиона. Я ж теперь знаю, что на самом деле ты не такая, - Гарри мне подмигнул. – И раньше догадывался.
Ты только не догадываешься, мальчик, какая я на самом деле. Будет интересно на тебя посмотреть, когда узнаешь. А теперь придется идти с тобой: заметут тебя, идиота малолетнего, перестанет Филч из замка выпускать, и замучаешься потом тебя вытаскивать к крестному на свидание. Которым Сириус меня уже замучил. Крысу я сначала должна поймать, а потом уже раскрываться. Или Обливейт мальчику. Но Сириус против Обливейта протестует, как авроры против непрощенки.
- Ладно, пойдем, - сказала я сдуру.

Говорю сразу: на путешествие в обнимку под одной мантией-невидимкой я не подписывалась. Можно было наложить чары невидимости, да и нужно было, но это аврорская магия, ее даже семикурсники знать не должны. Я понимаю, что вдвоем, в обнимку, в темноте и при свете палочки – это очень романтично, и в четырнадцать лет мне бы понравилось, тем более что он даже симпатичный и в любом случае не Уизли. Но на пятом десятке такое внимание со стороны малолеток только бесит. Всю дорогу, как только он собирался меня поцеловать, изображала крайнюю неуклюжесть. Черт возьми, какая же распущенная молодежь пошла! И настойчивая, главное.
В Хогсмиде я его отшила и вывернулась из-под мантии. Как только этот невидимый романтик потерял меня из виду, свернула в проулок и аппарировала в Визжащую хижину – посидеть немного в одиночестве, выпить кофейку, почитать у камина. Кричер доставил все в лучшем виде, а про Сириуса доложил, что «молодой хозяин ушел и дома не ночевал». Как был бабник, так и остался. Могу поспорить, что сейчас он позорит семью с какой-нибудь смазливой магглой. Кстати, где там его достойный наследник? Надеюсь, они оба еще не влипли в неприятности.
Наследник, разумеется, в неприятности влип. Хоменум Ревелио показало, что он сидит в своей дурной мантии под столом рядом с ногами министра Фаджа, МакГонагалл… Хагрида… Флитвика… В общем, хорошая компания. Какого черта он туда полез? Кричера за ним послать, что ли? Самой как-то под стол аппарировать не хочется. Ну слава тому, кого нет, расходятся.
Гарри вывалился из шалмана по-прежнему невидимый, но словно помешавшийся. Побежал в лес, сшибая людей. Салазар, как можно мантию-невидимку доверять такому идиоту? Когда я его догнала, он раскричался так, что слава невербалке и чарам неслышимости. Меня, конечно, министерская деза тоже приводит в ярость, но у него это от дурости. Вывалил на меня все бредни про двойного агента Сириуса Блэка, предавшего лучших друзей, непонятно зачем раскрывшегося после смерти хозяина, не добившего тогда мальчишку, которого сейчас ищет, убившего двенадцать магглов, пятьдесят трех дементоров после побега и ни одного аврора при аресте. Все, конечно, объясняется дежурной версией – Сириус Блэк сумасшедший. Сириус сумасшедший, я сумасшедшая, Том сумасшедший… Весь магический мир десять лет воевал против кучки параноиков, только победить нас почему-то никак не мог.
- Я убью его!
- Своего крестного? Ты хоть заклинание знаешь?
Так и есть, совершенно нелюбопытный юноша. Я в его возрасте уже бы с палочкой в лесу не пропала.
- Он предал моих родителей!
- Среди Блэков нет предателей! – это я, пожалуй, слишком эмоционально, надо добавить какую-нибудь дурь. – Почитай «Историю Хогвартса».
- Не смей его защищать!
Ну а что мне делать, если я в такое интересное время осталась в семье старшей? Вот защищаю тут молодежь, от самих себя в основном.
- Ты знаешь, что я слышу всякий раз, как ко мне приближаются дементоры?
Ах, как пафосно, молодой человек! Один дементор и несколько представлений боггарта, которому до дементоров как тебе до Мерлина.
- Я слышу, как кричит моя мама, молит Вольдеморта о пощаде. Если бы ты слышала крик человека, которого сейчас убьют, ты бы тоже не смогла так сразу забыть об этом.
Да мы просто трагический герой. Посмотрел за настоящей жизнью в щелочку и начал рвать на груди рубаху.
- А если бы тебе стало известно, что кто-то, кто притворялся её другом, предал ее, подослал к ней Вольдеморта…
Уж я бы истерики не закатывала, это точно.
- Гарри, прекрати. Во-первых, не смей произносить его имя! Не смей! Во-вторых, ты встретишься с Сириусом Блэком. Скажем, через две недели. Если он ищет тебя, то и мы его найдем. За эти две недели ты должен подумать о ситуации. Узнать как можно больше о Сириусе, научиться хотя бы паре боевых заклятий. Если ты правильно поговоришь с Люпином, ты многое успеешь.
Все-таки талант командира – это врожденное. Интересно, чему его Люпин научит. Ставлю на брата десять галлеонов против сломанного пера.