— Эй, человек. Подъём.
— А? Что? — Корнелия подняла голову и сонно посмотрела на Лю.
— Подъём. Мы прилетели, — пояснил тот.
— Вот и славно, — буркнула Корнелия и, снова положив голову на стол, попыталась уснуть.
— Я не понял, человек. Давай вставай.
— Est allé vers la au diable.
— Э-э-э-э. Чего?
— Иди к черту, — перевела Корнелия.
Прошло примерно три часа с той минуты, как она рассказала Лю о небольшом плане Милены и Верса. Турианец молча слушал, не перебивая и не показывая никаких эмоций, но под конец рассказа начал ругаться на турианском. Затем, после долгого рассказа, встал другой вопрос: что дальше?
Лю предложил смотаться на Омегу, что вызвало, мягко говоря, недовольство у Корнелии. Та, в свою очередь, согласилась на идею «залечь на дно», но сама идея Омеги её не вдохновляла. Спор закончился тем, что девушка согласилась на то чтобы «Фетида» состыковалась с Омегой, но заявила, что «нога её не ступит на Омегу». На том и порешили.
Далее встал вопрос о том, что делать Лю? Сказать турианцу, что он и так покойник, у Корнелии язык не поворачивался, а если она будет бездействовать, то это навлечет подозрения, чего девушка не желала, но и доверять первому же доктору ей не хотелось. Поразмыслив, она назвала имя единственного доктора — инопланетянина, которому могла доверять. Лю пообещал поискать его в базе данных, не спросив, откуда она знает того.
Ещё одной проблемой стали два трупа на корабле. С одной стороны и Лю, и Корнелии было плевать на них, но вот Кристабель... Вряд ли ей понравится, то что осталось от ханара и азари, которая стала ей почти как мама. За эту работу согласилась взяться Корнелия, пообещав турианцу, что после конца её работы не останется ни следа от Милены и Верса. Лю недовольно хмыкнул, но согласился.
— Вот тебе раз. Мы тут одни относительно недолго, а ты уже хамишь. Не забывай, что Милены теперь нет и я могу тебя вышвырнуть в открытый космос.
Корнелия фыркнула. Конечно, Лю блефовал. Она спасла ему жизнь и тот пока не сможет ничего сделать.
— Ты нашел того, кого я просила? — наконец сдалась она, поднимая голову и нормально посмотрев на турианца.
— Да, нашел. У него есть клиника на Омеге. Пока нам везёт.
Корнелия убрала руки со стола и ударилась об него лбом. «За что?»
— Неужели ты так всегда радуешься? — спросил Лю у девушки.
— Я на Омегу не пойду, — повторила та.
— Я помню наш уговор, но сейчас у тебя появился повод пойти. Хочешь, не хочешь, а надо.
— Сам к нему сходи.
— Да. И что я ему скажу? «О, здрасьте. Меня тут отравили ханар и азари-Спектр, которые не хотели со мной делиться огромным кушем от продажи одной девицы, которая как раз назвала ваше имя, чтобы вы мне помогли»? Ты так себе это представляешь?
— Это было бы забавно, — усмехнулась девушка, подняв голову.
Турианец покачал головой.
— Забавно или нет, но ты идёшь со мной.
— Нет, — Корнелия была непреклонна.
— Почему?
Девушка замолчала. Сказать турианцу, что никогда здесь не была и этого незнания она боится, было унижением. Она вообще не любила не знать о чём-либо, но вдаваться в такие подробности она не собиралась.
— А тебе какое дело?
— Ну, должна же быть причина, по которой ты отказываешься быть на Омеге?
— Да, она есть, — согласилась та. — Но рассказывать тебе я не буду.
— Ты мне не доверяешь, человек?
— Да.
Минута молчания.
— Ты пойдёшь на Омегу, — наконец сообщил Лю.
— Я повторяю ещё раз: нога моя туда не ступит.
Ещё одна минута молчания. А потом не лице турианца появилось нечто среднее между презренной и хитрой ухмылкой.
— А кто сказал, что ты будешь ходить?

— M’a mis vite sur la terre, salaud! Je jure que vous serez me suppliant pour la mort rapide!
— Да, конечно. Я не знаю, о чем ты там говоришь, но это наверняка угрозы, — обыденно заметил Лю.
Проходившие мимо батарианцы с удивлением провели его взглядом, однако Лю было всё равно.
— Слушай, может хватит орать. А то на нас смотрят, как на психов.
— А ты поставь меня на землю, — потребовала Корнелия, ещё раз ударив кулаком по спине турианца.
— Ага, сейчас. Разве я похож на самоубийцу? Если я поставлю тебя на землю, то ты сразу на меня набросишься. Тем более кто-то говорил, что не ступит на Омегу. Пока ты даже ногой не дотронулась до неё. Так что — терпи. Осталось немного.
Корнелия, взвесив все «за и против», в последний раз ударила турианца по спине и, прошипев «Salaud», наконец успокоилась.
— Вот, умница. Так, и где эта клиника?
Пока Лю играл в ищейку, Корнелия решила потратить это время с пользой и посвятила его размышлениям. С одной стороны турианец проявил себя творчески и очень нестандартно подошёл к фразе: «Нога моя не ступит», за что ему можно было поаплодировать. А если вспомнить его отношение к людям, то и медаль можно дать.
«Интересно, а чтобы сказала на это Эния?»
Корнелия вздохнула. Только, только у неё получилось забыть о Энии, и вот опять. «А что ты хочешь? Она тебя любила. Возможно, любила по-настоящему и искренне. Тебя вообще кто-нибудь любил?».
«Да. Любил», — она сама ответила на свой же вопрос.

— Это тебе, — смущенно улыбаясь, Седрик протянул мне лилию.
— Какая красота, — я осторожно взяла у него цветок.
— Когда я её нашел, то сразу подумал о тебе, — уже более уверено сообщил тот, наблюдая за мной.
— Что, я такая же белая? — спросила я.
— Можно и так сказать, — Седрик аккуратно дотронулся до моих волос. — Ты скорее не белая, а светлая. И красивая. И милая... мне продолжать? А то я боюсь получить по голове, если не назову ВСЕ твои качества.
Я улыбнулась, искренне надеясь, что я не краснею. Седрик всегда был таким милым и романтичным. Рядом с ним я чувствовала себя, как за каменной стеной. И всё бы хорошо, если бы...
— А где ты её достал? — спросила я у него.
— Какая разница. Она ведь тебе нравится.
— Седрик.
— Корнелия, не начинай.
— Ты опять ходил в сад де’ Валье! Рано или поздно, это может плохо кончиться.
— Я же просил не начинать. Что сделано, то сделано. Тем более из-за одной лилии скандала не будет.
— Седрик, — я покачала головой. — Ты обещал.
Тот пристыжено опустил голову.
— Я просто хотел сделать тебе приятное. Я почти тебя не вижу. Ты много времени проводишь с отцом, — на этой фразе Седрик поморщился. — Я... просто решил, что ты будешь рада...
Теперь была моя очередь пристыжено опустить голову. Седрик был прав. Слишком много времени я стала проводить с отцом, помогая ему в исследованиях и поисках. И я настолько туда втянулась, что забыла о своих друзьях, знакомых... и о Седрике.
— Прости меня, — промямлила я, изучая лилию. — Я... такая дура.
— Неправда. Ты у меня самая умная.
Я улыбнулась.
— И красивая?
— Очень. А ещё самая изысканная и милая.
— Льстец.
— Нет, я лишь говорю то, что вижу.
Я ещё шире улыбнулась.
— Ты так говоришь, потому что неравнодушен ко мне.
— Ба. Да ты видишь меня насквозь, — притворно удивился Седрик.
Затем началась минута неловкого молчания.
— Я люблю тебя, — наконец неожиданно серьёзно сказал он.
— И я тебя люблю, — так же серьёзно ответила я.
Седрик улыбнулся и, подойдя ко мне, уверенно меня обнял. Я уткнулась носом в его плечо и спросила:
— А что будет дальше?
— Не знаю, любимая. Но я знаю точно одно.
— Что?
Что — то теплое коснулось моего лба.
— Я никому не отдам тебя, моя лилия.
— Тогда и я тебя никому не отдам, — пообещала я.
— Даже де’Валье, моя драгоценная?
— Особенно де’Валье.
Седрик фыркнул.
— Я люблю тебя, моя бессмертная.

— Что за?!... Вы кто такие?!
Знакомый голос вырвал Корнелию из давно оставленных воспоминаний и вернул в далеко не самое приятное настоящее.
— Доктор Аскеис? — спросил у кого-то Лю.
— Да, но я никого сегодня не принимаю, — уже более спокойно заметил голос.
— Лю, где мы? — спросила Корнелия.
— В клинике доктора Аскеиса, — с сарказмом ответил турианец. — Но, судя по всему, мы зря сюда пришли. Ты сама слышала, что он никого не принимает.
— Поставь меня на землю.
— Ага, сейчас. Мне жить ещё хочется. А стоит мне тебя поставить на ноги, как ты сразу начнешь тут «Восстанавливать справедливость». Нет, спасибо.
— Лю.
— Ладно, — вздохнул турианец и, к огромному облегчению Корнелии, поставил девушку на ноги.
Недовольно нахмурившись (долгое пребывание на плече у турианца имело свои последствия), Корнелия посмотрела на доктора и не сдержала ухмылки. Прошло не так много времени, а саларианец кардинально изменился. Нет, внешность оставалась всё той же, изменения произошли в характере. Раньше стойка называемая «дуновение _ ветра _ и_ ты _ лежишь _ на _ земле», сменилась на более твердую и уверенную, а в темных глазах уже поблескивала серьёзность, вместо той милой наивности.
— Доктор Аскеис Варда, — ехидно заметила Корнелия.
— Да. Что вам надо?
«Не узнал», — чуть не фыркнула девушка и ответила:
— Лечение и защита.
— Лечение я ещё понимаю, но защита... От кого? — задумчиво поинтересовался Аскеис.
— Не нравиться мне это, — буркнул Лю.
— От моих врагов.
— Здесь я вам не помощник, — развел руками Аскеис. — Вылечить — вылечу, но с «защитой» сами управитесь. Хорошо?
— Хоро..., — чуть не согласился Лю.
— Нет, — оборвала его Корнелия.
— Нет?
— Нет, Аскеис. За тобой должок и пришла пора его выплачивать.
На минуту все безмолвно рассматривали Корнелию, как будто впервые увидели.
— Должок? — повторил саларианец. — Какой ещё должок?
Корнелия задумалась. «С одной стороны оно то и хорошо, что он нас не помнит. Так даже лучше. Но сейчас...Нет. Пора раскрыть карты».
— Une dette inoubliable, — ответила девушка.
На лице Аскеиса пробежала богатая гамма чувств, противоречий и эмоций. В конце концов, поборов какую-то часть себя он спросил:
— Кто вы такая?
— Mon nom est Cornelia Flamel.

— Могла бы и сразу сказать. К чему этот спектакль? — с упреком спросил Аскеис, вытирая руки.
— Я люблю театр, — пожала плечами Корнелия.
Стоило девушке сказать кто она, то доктор не раздумывая и не задавая вопросов, занялся осмотром турианца.
«Помнит, Médecin», — довольно хмыкнула Корнелия, наблюдая, за доком. Ей очень хотелось прокомментировать его работу, но прикусив язык и задушив в себе очаги гордости, она молча следила за инопланетянами.
— Хм. Да Титания мне много что про тебя рассказала, но про театр ни слова.
— Она много, что не говорит, — холодно заметила девушка.
— М-да. Кстати, ты её видела? Как она?
— Судя по всему жива, не смотря на мои старания.
— Ну, ты это зря. Она женщина по-опытней тебя и помудрее.
— И старше...
— Давай не будем сравнивать ваши прожитые года.
— Ведь мы оба знаем, что Титания старше... всё, меняю тему, — пообещала она Аскеису, когда тот посмотрел на неё испепеляющим взглядом. — Скажи, как Лю?
— Он — покойник. Такой ответ тебя устроит?
— Аскеис.
— Ладно, не такой уж он и покойник. Но ставлю на то, что откинется через пару недель.
— Недель? Я дала ему день, от силы два.
— Ха, — саларианец улыбнулся. — Ты ошиблась. Всё гораздо интереснее.
— А можно поконкретнее?
— Можно. Я дам ему противоядие, хотя оно на вряд ли ему поможет, и пропишу курс лечения... Кому я это говорю. Ты сама знаешь, что делать. Глядишь, и у него будет шанс выкарабкаться.
— Шанс?
— Маленький. Где-то процентов пять.
— Но есть?
— Чему ты удивляешься?
— Что ты увидел? — начала что-то понимать Корнелия.
— Я... точно, не знаю. Я проверю эту теорию. Постараюсь разобраться с этим как можно быстрее, — пообещал Аскеис, немного запинаясь.
— Хорошо. Так как насчет защиты?
— Ну. Если понадобиться спрятать..., — саларианец запнулся. — Ты знаешь что... То я готов помочь. Но не больше.
— Мне этого хватит, — кивнула Корнелия. — Ладно, пойду, порадую Лю, что у него есть шанс не откинуть копыта.
— Если что — заходи. Моя клиника для тебя всегда открыта.
— Ловлю на слове. Когда проверишь свою теорию, сообщи мне.
— Обязательно.
Когда Корнелия вышла из комнаты, Аскеис грустно вздохнул. «Бедная девочка», — подумал саларианец и фыркнул. Эта «девочка» годилась ему, как минимум в «прабабушки». «И все же... Мне её искренне жаль. И Титанию. Всех их жаль. Ладно. Займемся работой, а то зная эту бестию, я потрачу кучу времени. И кто меня в это втянул?»