Пират, Гоги и Лис до армии жили по соседству, учились в одной школе, служили вместе с первого дня призыва, а после срочной службы опять же вместе остались еще на пару лет тянуть рамку контрактников. Стоило ли говорить, что когда срок контракта истек, все трое, не сговариваясь, ринулись в Зону за приключениями?
Отличиться им удалось практически сразу – наплевав на негласные сталкерские правила скрытного проникновения в Зону отчуждения, эта троица ломанулась прямо через блокпост. Благо, что он был российским, иначе бы этих умников еще на подходе расстреляли из крупнокалиберного пулемета войска ООН. А так дело ограничилось несколькими дырками в шкурах от пистолетных пуль да выбитым глазом Пирата, благодаря которому он и получил свое прозвище. Попав в Зону, парни немного побегали по Кордону и Свалке, своротили челюсть одному из бандитских главарей отчего, пару месяцев даже тусовались на базе Свободы, починяя оружие и шмаляя из дробовиков по собакам и крысам. Правда, в итоге вольная жизнь им наскучила достаточно быстро, и парни сами пришли на базу «Долга», предусмотрительно споров с комбинезонов отличительные нашивки клана «Свобода».
На их счастье, в тот день на заставе дежурил я, иначе ребят ждал бы первостатейный свинцовый завтрак. Они-то наивно полагали, что оторвав все нашивки с зеленой головой то ли собаки, то ли волка, они сойдут за простых бродяг. Им было невдомек, что «свободовцы» подложили им изрядную свинью, предложив в качестве одежды свои фирменные комбинезоны, по которым опознать принадлежность к клану было проще простого. Но мне было интересно, что они забыли в такой опасной близости от наших стволов. Приказав сослуживцам не стрелять, я медленно пошел навстречу.
- Травкой не торгуем, пацаны, - объявил я, разглядывая их. Более разных людей, стоящих рядом, я не встречал до сих пор. Один чернявый, с кавказскими чертами лица, но пронзительно голубыми глазами, роста значительно выше среднего. Второй вроде обычный, слегка подкачанный, на левом глазу черная повязка, под вторым глазом – несвежий синяк, значит, травма не очень давнишняя. И третий – пронырливый коротышка, с острым лисьим лицом, впрочем, не уступавший развитостью мускулатуры своим попутчикам.
В ответ на мою фразу они нервно усмехнулись, и чернявый произнес:
- Что, все-таки заметно? Вроде все знаки с одежды убрали…
- Давно в Зоне, парни? – я окинул взглядом всех троих.
- Пару месяцев, - пожал плечами коротышка.
- Заметно. Первый урок на базе «Долга» - костюм «Свободы» невозможно отличить от других, только если вусмерть пьян. А теперь к делу. Чего тут забыли?
- Вступить хотим, - блеснул глазами чернявый. В голосе отчетливо послышался непонятный акцент. – Примете?
- С перебежчиками у меня разговор короткий, - нахмурился я. – Даже если бегут к нам. У нас есть потребность в новых солдатах, но не настолько, чтобы принимать предателей.
- Да не предатели мы, - произнес одноглазый. – Мы не вступали в «Свободу», просто прятались у них. Мы практически сразу после появления со Свином поссорились.
Я присвистнул, припомнив имя самого влиятельного из бандитских баронов.
- Как умудрились?
- Да Лис ему челюсть сломал. В трех местах, - уточнил чернявый. – Он у нас хотел стволы забрать, ну, Лис и обиделся малость…
- Хм… Это еще умудриться надо подойти на такое расстояние, не получив рожок патронов в спину, - усомнился я. – Ладно, слова ваши мы проверим, пока что – следовать за мной на базу. Называйте меня Бисмарк.
Парни насупились, но подчинились.
Узнав их поближе, я понял, насколько мне повезло, что эта троица вышла на меня, а не на кого-то другого из нашей группировки. За месяц до встречи мой квад попал под обстрел «Монолита» на станции Янов под Припятью. Выжить удалось только мне, и то, врач базы Микроскоп еще неделю выковыривал из моей спины застрявшие в ней пули, а левую руку вообще еле спас – рядом со мной рванула граната, я еле успел отбить ее рукой в сторону. К сожалению, моя доблесть киношного супергероя так и не помогла спасти Грифа, Тамаду и Штирлица. Нас, ничего не подозревавших, расстреляли предательски, со спины. Штирлиц погиб мгновенно – снайперская пуля расколола его голову, как грецкий орех. Мы, трое оставшихся, видели, что ему уже ничем не поможешь, поэтому предпочли перегруппироваться и найти укрытие, откуда можно будет вести огонь по нападавшим. Мы забрались в один из брошенных в большом количестве железнодорожных вагонов, перезарядили оружие и пошли в атаку. Пошли, конечно, это сильно сказано – мы старались следовать тактике нападавших, то есть выслеживать и незаметно отстреливать их со спины. Тамаде удалось свалить двоих, неосторожно показавшихся между вагонами, прежде чем самому получить десяток пуль в грудь – откуда-то со стороны его было прекрасно видно.
Нас начали забрасывать гранатами. В клубах пыли, со звоном в ушах, сам не понимая, что я делаю, я отбил ладонью летящий в меня смертельный металлический мячик. Спустя четверть секунды граната взорвалась, брызнув осколками во все стороны и изуродовав мою левую кисть. Ничего не соображая от боли, я пытался нашарить раздробленной конечностью гранату на собственном поясе, но у меня не получалось. Кинув взгляд на Грифа, я понял, что ему уже не поможешь – его иссекло осколками так, что на нем просто не было живого места. Под ним натекла огромная лужа густо-вишневой крови, просачивавшейся в щели между досками вагона.
Я рассвирепел. Это походило на священную ярость викингов-берсерков, не чувствовавших боли во время битвы, хотя часто получавших ранения, несовместимые с жизнью. Но ярость и напор их атаки бывали столь сильны, что противник часто убегал с поля боя, едва завидев безумных бойцов, вертевших своими тяжеленными топорами, словно тростинками. Я чувствовал, что в моей груди разгорается тот же самый темный огонь.
Внезапно Гриф пошевелился и уставился на меня единственным уцелевшим глазом. «Беги!» - прочитал я по губам и перевел взгляд на его пояс. Умница Гриф связал ниткой чеки от всех имевшихся восьми гранат и уже был готов дернуть за нее, чтобы унестись на небеса вместе со всей напавшей на нас шайкой. Я кивнул и на негнущихся ногах зашагал к дверному проему вагона.
Мне в спину что-то ударило, разрывая бронежилет, и я кувырком улетел под откос. Над моей головой раздался колоссальный взрыв, толкнув меня жаркой воздушной волной еще дальше в кусты.
Я лежал в ожидании смерти, но она все не приходила. Не помня себя, я выбрался с территории станции и, шатаясь от потери крови и полученных ран, поплелся в сторону базы. Автоматически я активировал на КПК сигнал «SOS», и через полкилометра, показавшихся мне вечностью, упал прямо на руки спешащих ко мне сталкеров-одиночек…
Я очнулся от мрачных воспоминаний. Трое парней, одновременно похожих и непохожих на моих погибших товарищей, хмуро глядели на меня. Это был квад. Мой квад.