Утренний туман обнимал нас за ноги, пока мы выбирались из локомотивного депо. Стоял «час быка» - тихие предрассветные сумерки, когда все живое ненадолго замирает в преддверии рассвета. Ни шороха, ни дуновения ветерка. На море это бы назвали штилем, а как называть в Зоне, так и не придумали. Да и зачем? Хотелось просто наслаждаться недолгими минутами тишины и покоя, когда даже самый злой и голодный кровосос не показывается из своего логова, а слепые собаки сбиваются в кучку под кустом и лежат, согревая друг друга.
Желтая луна уже почти скатилась к горизонту, окутываясь легкой дымкой, словно одеялом, а с противоположной стороны уже почти полностью показалось солнце, раскрашивая пейзаж мягкими золотисто-розовыми тонами. Мы шли молча, словно боясь нарушить эту хрупкую тишину.
Постепенно природа просыпалась. То тут, то там стали шнырять в траве первые крысы, вдалеке громогласно то ли зевнул, то ли рыкнул псевдогигант, со стороны Кордона раздавалось ленивое взлаивание проснувшихся собак. Из нас четверых первым нарушил тишину Гоги.
- Все хотел спросить тебя, - повернулся он ко мне. – Уже полгода вместе Зону топчем, а все никак случая не было… С чего тебя Бисмарком прозвали? Из тебя немец, как из меня… эээ… Сидорович.
- Да собственно, и истории-то никакой нет, - усмехнулся я. – Просто как-то был случай. Батя самолично повел четыре квада на задание против наемников, которым кто-то хорошо проплатил, чтобы наших остановить. Мы ученых прикрывали, а тот, кто заказал наемников, видимо, очень не хотел, чтобы эти умники что-то раскопали. Сам знаешь, у каждого в Зоне свои личные интересы, зачастую противоречащие законодательству. Ну, в общем, они качественно влетели в засаду, Батю среди прочих очень хорошо продырявило, ходить не мог, лежал пластом да питался через соломинку. Вот ко мне временно командование группировкой и перешло, я на тот момент был чуть ли не единственным бывшим офицером, да еще и самым старшим. Авторитет, короче. И как-то так вышло, что во время моего командования наши рейды какими-то особенно удачливыми были, что ли… Свалку и «Агропром» полностью от всякой шушеры очистили, честным сталкерам стало, где разгуляться. Батя, значит, через недельку очухался, спрашивает, что да как, я ему, понятное дело, докладываю, что, мол, волноваться нечего, все под моим личным контролем, разбито столько-то группировок бандитов, и так далее. Он усмехнулся и сказал: «Ну, ты, блин, Бисмарк прямо!» А эту фразу еще и Микроскоп слышал, который, значит, за Батей в лазарете приглядывал. Он-то по всей базе и растрезвонил, как меня генерал Воронин окрестил. Вот так… А Бисмарк – это был такой…
- Знаем-знаем, - поспешил вставить Пират, - первый канцлер Германии, его еще «железным канцлером» называли.
- Точно, - кивнул я. – Молодец, не только бандюкам в задницы стрелять умеешь. Оно и правильно – без работы мозги совсем скиснут, их, как и мышцы, постоянно тренировать надо.
Пират ухмыльнулся. Мы молча пошли дальше, намереваясь выйти к лагерю ученых на Янтаре, чтобы оттуда уже совершить марш-бросок известными мне тайными тропами прямо к пригороду Припяти.
Внезапно едва слышно у всех четверых одновременно зажужжали КПК, работавшие в беззвучном режиме. Лис первым прочитал сообщение.
- Ха, опять Семецкий погиб, - объявил он. – Что у нас сегодня в меню смертей? Так-с… огнестрельное в голову, станция Янов. Бисмарк, это хорошо или плохо?
Тут было над чем задуматься. Вообще, по сталкерскому поверью, очередная смерть Семецкого – хорошее предзнаменование. Значит, в ближайшие дни ничего не угрожает. Но место, где в очередной раз погиб дух Зоны… Мы шли именно туда, причем доподлинно зная, что там нас будет ждать теплая огнестрельная встреча. Может, Вечный Сталкер таким образом предостерегал нас?..
Отмахнувшись от мрачных мыслей, я в удвоенном темпе упрямо зашагал вперед, изредка косясь на детекторы. Видимо, остальные тоже поняли, что забивать голову всякой несусветной чушью не стоит, и резво устремились за мной.
Топкие берега озера Янтарь встретили нас густоватым туманом, висевшим во влажном воздухе, словно полужидкий кисель. Мы сбросили темп, взяв оружие наизготовку – из тумана могла неслышно выпрыгнуть любая тварь с целью окончательно испортить нам настроение, которое и так слегка упало после сообщения на КПК. Лис и Гоги бодро зыркали по сторонам и внимательно прислушивались к шорохам и плескам, которыми был наполнен воздух. Пират, как всегда, сосредоточенно, заряжал дробовик. Я внимательно изучал экран детектора. Все были готовы к любой пакости, которой вздумалось бы случиться.
Внезапно тишину разорвала длинная тяжелая очередь. Явно не автоматная, прикинул я. Возможно, РПК какой-нибудь, или «Вулкан» - в Зоне можно было встретить практически весь ассортимент огнестрела, придуманный человечеством за последние двадцать-тридцать лет. При первых звуках стрельбы мои бойцы рухнули прямо в черную вонючую жижу, в две секунды став похожими на болотную нечисть. Я присел, спрятал детектор и потянул из-за плеча свою «Грозу». Очередь смолкла. Подумав, я зарядил осветительный патрон в подствольник (опять изобретение Самоделкина, башковитый парень, и руки из правильного места растут) и запустил его в воздух.
Слепящее маленькое солнце, не очень эффектно выглядящее в утреннем свете, вырвалось в воздух, до половины описало красивую дугу и словно приклеилось к одной точке пространства. Издалека донеслась неразборчивая ругань и разрозненные выстрелы. Ага, вот вы где, голубчики. Определив направление, мы стали осторожно пробираться поближе, чтобы разузнать, что за заварушку устроили неизвестные в непосредственной близости от лагеря ученых.
Раздвинув заросли осоки, я выглянул. Парадный въезд на базу ученых являл жалкое зрелище – воротина вывернута, прошита насквозь пулевыми отверстиями и валяется в стороне – явно садили бронебойными. Там и сям валялись распростертые тела в натовском и российском камуфляже – военсталы, охрана лагеря. А где же нападавшие?
Мой взгляд сдвинулся правее, к заводскому комплексу. Вот они, красавцы. Резко приставив к глазам бинокль и выкрутив увеличение до максимума, я сумел опознать противника. Ч-черт, опять этот «Монолит»! Интересно, чего это вы так далеко забрались? И что вам нужно было от ученых?
Через пару минут, когда фанатики скрылись, мы осторожно выскользнули из зарослей болотной травы, кое-как стряхнули с себя грязь и водоросли и не спеша, внимательно глядя вокруг, пошли к лагерю. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что помощь военным уже не требуется – очереди из скорострельного орудия просто превращали их в куски мяса. Я шел к двери лаборатории, а мои бойцы, позеленевшие при виде растерзанных тел, ощетинились стволами во все стороны.
То, что я видел перед собой, мне решительно не нравилось. Гермоворота здания лаборатории были вырваны с мясом, очевидно, направленным взрывом, внутри было совершенно темно. Я шагнул через порог, приказав бойцам охранять дверь.
На самом деле, свет внутри был. Но он был настолько тусклым, что я мысленно плюнул и надел прибор ночного видения. Перед глазами все заиграло мертвенно-зеленым цветом, но, по крайней мере, предметы я различал вполне сносно.
В лаборатории царил первозданный хаос. Все, что можно было перевернуть, разбить или разбросать, было перевернуто, разбито и разбросано – явно что-то искали. Искрила разорванная проводка, что-то где-то капало и булькало, не иначе, налетчики кокнули какую-то емкость с жутко научным и жутко экспериментальным содержимым. Догорали внутренности разбитых мониторов и компьютеров, было очень дымно и душно, и мне пришлось натянуть респиратор. Несколько тел в лабораторных халатах лежали в разных позах вдоль стен. Подойдя поближе, я уже знал, что им не помочь – таким количеством свинца в организме можно банально отравиться, не говоря уже о том, чтобы получить столько металла в виде пуль. Стреляли в упор, это было видно сразу и понятно даже новичку. Бедняг прошивало насквозь, тут не спас бы и армейский бронежилет – не пробьет пулей, так всю грудь расплющит, да и стены сразу позади тел были разорваны пулями, словно алюминиевая фольга. Закончив осматривать разоренную лабораторию, я осторожно двинулся дальше по коридору, откуда раздавался какой-то подозрительный шум.