Звуки, доносившиеся из последней комнаты, напоминали сипение, издаваемое баяном с порванными мехами, то и дело перемежавшееся надсадным мокрым кашлем. Я положил руку на кобуру и осторожно пошел в направлении шума.
Войдя в дверь, я увидел очередную сцену погрома – перевернутые шкафы, искореженное оборудование, валяющиеся тут и там бумаги, пробирки и другая мелочь. Я пригляделся. В углу за шкафом лежал человек в халате. Он явно умирал – цепочка кровавых пятен перечеркнула его живот и руку, но, тем не менее, был еще жив. Я подошел ближе, и умирающий поднял на меня тяжелый, полный нечеловеческой муки взгляд.
- Вы… кто… вы?.. – прошептал он.
- Бисмарк, член «Долга». Не бойтесь, я не причиню вам зла. Что здесь произошло? – я присел, раскрыл аптечку и как мог, попытался облегчить страдания ученого.
Он хрипло кашлянул, сплюнул кровью в сторону и с трудом заговорил. Из его рассказа следовало, что несколько дней назад со стороны Припяти шла группа из десятка сталкеров-одиночек. По их словам, они обследовали окрестности Мертвого города, и вскоре наткнулись на немногочисленную, но вооруженную до коренных зубов группу «монолитовцев». Оставив за собой три трупа, остальные, изрядно потрепанные, спешно отступили через станцию Янов. Тут «монолитовцы» словно окончательно спятили и чуть ли не втрое усилили огонь, едва не положив всех в мгновение ока. Те, кому повезло спрятаться за вагонами, выжили, хотя и были ранены, и когда фанатики скрылись, тут же поспешили к ближайшему месту, где можно было получить помощь. Этим местом, естественно, стала научная станция на Янтаре. А сегодня с утра сюда пришло едва ли не два десятка ходячих танков в экзоскелетах, разнесли в пух и прах всю базу и уничтожили всех, кого смогли найти, попутно перевернув все, до чего смогли добраться, реквизировав все артефакты из спецхрана и уничтожив почти все результаты исследований.
При слове «Янов» я машинально напрягся. Дело становилось все более и более жарким. Фанатики явно знали, что скрывается в одном из вагонов на заброшенной станции, и всячески пресекали попытки распространения этой информации. Я поморщился. Лезть в пасть ко льву, да еще к такому голодному и злобному, мне категорически не улыбалось. Но долг есть долг, он превыше наших желаний.
Я прикинул, чем я мог еще помочь, похоже, единственному выжившему на станции, аккуратно обработал и перебинтовал раны, критически осмотрел дело своих рук. Ученый уже едва дышал, тихо постанывая. Похоже, его терзала дикая боль. Нет, все равно не выкарабкается. Я снова раскрыл аптечку. Наши аптечки на всякий случай всегда комплектовались последним средством – мощным ядом, который позволял смертельно раненому уйти без боли. Я достал шприц и посмотрел на него. Всего полкубика, а вколешь – и через минуту просто засыпаешь, и уже никогда не можешь проснуться. Плюс был в том, что это средство мгновенно блокировало все болевые ощущения, так что последние минуты были настоящим отдохновением от всех земных горестей.
Внезапно раненый изогнулся и дико закричал. Этот приступ продолжался не более десяти секунд, после чего он обмяк и снова взглянул на меня.
- Убейте… Убейте, если можно… Сил нет терпеть… - прошептал он, захлебываясь кровью.
Что ж, значит, такова судьба. Я решительно вколол яд в шею ученого. Черты его лица тут же разгладились, он улыбнулся и просипел:
- Спасибо… Вот, уже и не больно… Да хранят вас Хозяева Зоны… - Его рука потянулась куда-то в сторону и открыла незаметную дверцу, в нише за которой лежал странный чемодан. – Я не все вам рассказал… Это… Это принесли со станции Янов…
Он обмяк, закрыл глаза, по телу пробежала последняя судорога, и он, наконец, освободился от всех земных обязательств. Я же протянул руку к чемоданчику, лежавшему в тайнике.
Открыв его, я удивленно распахнул глаза. Неужели это оно?! Неужели это то, ради чего погибло столько народу? Похоже, на моих коленях лежал тот самый древний комп, который заказывал Сидорович. Я не стал включать его, чтобы убедиться в этом, но моя уверенность была непоколебима. Да и мало ли – прочитаешь пару строчек краем глаза, а потом всех твоих родных и знакомых перережут, так, в целях профилактики распространения информации. Тем более такой, которая, по словам Сидоровича, могла перевернуть все мироустройство.
Я решительно захлопнул кейс и запаковал его в свой рюкзак, а затем двинулся к выходу, вырубив ПНВ. Мои бойцы настороженно зыркали по сторонам, охраняя вход от возможного нападения. Я довольно улыбнулся.
- Задание на сорок процентов выполнено, ребята, - объявил я. – Груз у нас. Теперь предстоит самое интересное –добраться до Сидоровича, и желательно живыми.
Мои парни оживились, заулыбались. Спешно выстроившись в боевой порядок, мы двинулись обратно, к Свалке. Но, не успев отойти и на полсотни метров, мы услышали за спиной выстрелы и еще кое-что, что повергло меня в легкий шок – отчетливый рокот вертолетного двигателя.
Вертолеты? В Зоне?! «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда», говорил один литературный персонаж, но тем не менее, вертолету, было, похоже, начхать на эту аксиому. Я обернулся и обомлел. Из-за строений поднимался ни много ни мало – «Черный аллигатор», российский штурмовик, настоящее воплощение смерти, по какому-то совершенно невероятному стечению обстоятельств оказавшийся здесь, где вертолеты никогда не летали, а если и летали, то только один раз и строго вниз.
- Ходу! – заорал я и, что было сил, припустил к спасительному оврагу, подталкивая в спины членов квада. Лис споткнулся, рухнул на землю, но умелым кошачьим движением перекатился через спину, снова вскочил на ноги и дунул в том же направлении, куда бежали все.
Выстрелы были практически не слышны за нарастающим гулом винтов боевой машины. «Аллигатор» нагонял нас. Мы бросились под кусты в надежде спрятаться от глаз пилота, и вертолет, едва не касаясь краев оврага, почти на бреющем полете пронесся над нашими головами, гоня перед собой огромной силы воздушную волну.
Я осторожно выглянул. Вертолет унесся метров на сто вперед и заложил крутой вираж, разворачиваясь. Пилот явно догадывался, в каком направлении мы пытались уйти. Сзади вновь стали доноситься автоматные очереди. Я обернулся. На нас наступали боевики «Монолита», облаченные в новенькие экзоскелеты. Хорошо, промелькнуло у меня в голове, в таких пижамках они хотя бы бегать не смогут. Осмотрев окрестности, я наметил следующее место для укрытия – широкую дренажную трубу, торчавшую в стене оврага. Прятаться там было опасно, если вертолет нес на борту ракеты, он мог одним залпом запросто похоронить нас в этом укрытии, но особого выбора у нас не было. Я отдал короткую команду, и члены квада быстро устремились к трубе.
Стрекот вертолетных винтов внезапно сменился надсадным воем. Я бегло посмотрел в ту сторону и окаменел. Похоже, неопытный пилот не заметил аномалию «трамплин», притаившуюся в воздухе на высоте метров тридцати над землей, и на полном ходу вляпался в нее. Вертолет подбросило и перевернуло, лопасти полетели в разные стороны, и обреченная машина рухнула на землю брюхом вверх. Раздался оглушительный взрыв, и я поспешил скрыться от металлического дождя из обломков в трубе, в которой уже сидели мои соратники, выставив автоматы наружу.
- Хорошо бахнуло, - одобрительно ухмыльнулся Гоги.
Я согласно кивнул. Теперь оставалась нерешенной только одна задача – бронированные фанатики, шедшие по пятам. Внезапно Лис взглянул на экран своего курсографа.
- Слушай, Бисмарк, а не пойти ли нам по этой трубе? Согласно расчетам курсографа, вероятность выхода в железнодорожный туннель на Свалке свыше восьмидесяти процентов. Это шанс!
Я согласно кивнул, прикинув, что фанатики в огромных и неповоротливых бронекостюмах вряд ли сунутся в эту лазейку. А вот забросать гранатами они были вполне в состоянии, и я решительно приказал Лису:
- Вперед, веди нас! Будем надеяться, что твоя техника не врет.