"Меня бесят служители Света. Отец, мама, братья и сёстры моей дражайшей семейки – они все представители магократии Кель-таласа. Они в это не верили, и мне старались голову этим не забивать.

Что я имею против Священного Света? Много чего. Меня вообще по жизни бесят те, кто надеятся на «высшие силы» больше, чем на самих себя, таких несчастных и безмозглых идиотов. Ведь сами посудите – кем они будут, исчезни вдруг их дражайший Свет? Они никто, и звать их – никак. И легенды о «Величайших Доспехосборниках» длятся ровно до первого поражения. Даже так! Величайший Паладин Всея Азерота, Длань (Правая, левая, и в свободное время даже ногами помогает) А’дала, Чемпион Азерота по сбиванию Падших принцев на расстоянии ближайших восьми-десяти миль вперёд над уровнем моря. При встрече с ним Тирион Фордринг роняет челюсть, а молодые девушки больше не боятся потерять честь в мрачной подворотне Старого города. Отважный Утер XXVI готов спасти бедняжку! Правда сразу же, как только помолится, сгоняет за реагентами для волшебных зелий, помоется, заберёт доспех из химчистки и наколет на правом наплечнике еще одну звёздочку – да, он сбил триумфального, двадцатого Рыцаря Смерти!

И тут раз! – и попадается ему тот, кого он НЕ сможет победить (прозвище «Непобедимый» — это сущая ложь, непобедимых не бывает; для примера: в детстве я окрестил свой игрушечный парусник «Непотопляемым», после чего благополучно спустил его вглубь на местном пруду). Он проигрывает, и жестокая толпа забывает все его предыдущие подвиги. Жестоко? Жестоко. Глупо? Ни в коем случае."

Керсаин Вас’хатарса, «Откровения перед командой», Даларан, Пристанище Похитителей Солнца.

В тёмной, до тошноты тесной камере, за маленьким столиком сидели двое. Стражник получил приказ: смотреть за этой бедно одетой женщиной до особых приказаний. Кто она такая, что здесь делает, он не знал. Не в его праве было это спрашивать, хотя она изрядно проела ему плешь горой вопросов, главный из которых – «За что?».

Он даже не видел её лица. Видимо, она была кем-то очень важным… если даже лицо ей разрешили спрятать за деревянной маской.

-Вы должны понимать, миледи... вы – очень ценный человек.
-Вот как? Я лично в себе не вижу ничего ценного. Для меня ценность – это моя семья… и мой сын.
-Прошу прощения, я всё понимаю, но ничего! – я повторяю вам – ничего я поделать с этим не могу! Командор прибудет только завтра, он вам всё объяснит…
-Да уж пусть постарается! Меня утащили трое ваших головорезов, без всяких вопросов, и я теперь нахожусь здесь…

Стражник тяжело вздохнул. «Хоть бы меня побыстрее сменили», — с тоской подумал он.

***

А где-то далеко отсюда (а может быть, и недалеко – кто знает?) в кафедральном соборе Штормграда отец Салием рассказывал детям про Священный Свет.

Салием был не самым симпатичным в своём епископате. Детям он казался… довольно странноватым. Седой старик, которому уже где-то за шестьдесят (а для человека это солидный срок), в белой рясе, с длинной бородой и выцветшими глазами говорил тихо, но очень… воодушевляюще. Его хотелось слушать, но кроме теории о Священном Свете, кажется, старик ничего и не знал. Но и дураком он никогда не был. И видел отлично, да и глядя на него, трудно поверить, что в прошлом году он спас тонущего в Каналах ребёнка.

«Свет придаёт мне силы», — скромно тогда заметил он. И Орсон Бейлик был впечатлён.
-…У ночных эльфов есть своя богиня – они зовут её Элуной, и силы её жриц совершенно не уступают нашим. Хотя и несколько от них отличаются. Пожалуй, у меня всё. Задавайте вопросы.
Бейлик первым поднял руку.
-Да, Орсон?

-Священный Свет всемогущ, ведь так, святой отец?
Салием усмехнулся. Дармоглес прошила мальчика таким взглядом, словно надеялась сразу же испепелить его на месте. Но Орсон на неё даже не смотрел.
-В каком-то роде, сын мой.
-Но почему он не может нам помочь?

Старик грустно покачал головой.
-Увы… сын мой. Жизнь уравновешена. Где есть добро, там есть и зло. Мне хотелось бы с тобой об этом наедине поговорить. Миледи, вы не против? – обратился он к Дармоглес. Та только немного покраснела: «Миледью» её явно давненько не звали.
-Ну… если ни у кого вопросов нет…

Ни у кого вопросов не было. Все хотели обедать.
-Бейлик, потом чтобы не задерживаясь – бегом на обед! – бросила Дармоглес. Колонна детей сразу же последовала за ней к выходу

Они остались вдвоём. В огромном, пустом главном зале.
-Орсон, я всё отлично понимаю, — Салием не смотрел на него. Он смотрел куда-то дальше, на алтарь, откуда обычно выступал сам Архиепископ.
-У тебя была спокойная, радостная жизнь. Живя в роскоши и не зная беды…
-Мы жили небогато, святой отец – перебил его Бейлик.
-Ах… — Салием удивлённо прищурился, — значит, это было не про тебя… ну да ладно. У тебя была любящая семья, и всё пропало в один день. Не ты первый, Орсон, и не ты последний.
-Но…
-Другие дети до тебя тоже задавались этим вопросом. Но самое интересное состояло в том, что не познав беду, ты ничего не будешь знать о ней. Посмотри на своих товарищей по несчастью, Бейлик. Кому-то из них даже повезло куда меньше, чем тебе.
-Да, я понимаю… — запутанно сказал Орсон, стараясь не поднимать глаз, — просто мои родные…
-Скучаешь. Это правильно, — сказал ему святой отец, — твоя мама была хорошим человеком. Я же тебе рассказывал, не так ли?
-Да, рассказывали. Но…

Орсон Бейлик промолчал с минуту. Но потом честно сказал:
-Я думаю, что моя мама еще жива.
Салием нахмурился.
-Хм, — заметил он, — надежда – это всегда хорошо. Будем надеяться, что это так. Но я хочу тебе сказать одну очень важную вещь, Орсон Бейлик: — иногда пустые надежды могут привести к плачевным результатам. Гоняясь за пустой надеждой, ты можешь упасть так глубоко, откуда никому еще не удавалось вылезти.
Орсон молчал.
-Иногда лучше переждать. Оставь пустые надежды. Тебе придётся жить с болью на душе, но иногда бездействие – это лучший вариант, да и единственно правильный. А теперь беги к себе, а то обед остынет.

Орсон задумчиво кивнул. Он оглянулся еще раз на Салиема. Напоследок. И пошел прочь, даже не имея желания бежать.

***

«Мне нужно было мнение святого отца. Я получил его, и не могу сказать, что доволен таким результатом»

Но в этом была доля правды… Орсон без всякого энтузиазма копался в каше, надеясь таким же образом разрешить ту кашу, которая творилась в его голове.

Ведь святой отец сказал всё правильно! Может, он и зря решился на такой опрометчивый поступок.

«Это слишком сложно для меня».

***

Пометка из дневника Орсона Бейлика. Судя по всему, это были его личные размышления, хотя некоторые пометки были зачеркнуты, а остальные были написаны второпях.

Отец Салием был прав. Это действительно непростой выбор. Что я знаю о своей матери? Ровным счетом ничего. Только ордынец (Похоже, я только сейчас об этом задумался!) мне сказал о том, что моя мама жива. И он хочет найти её…

«Не доверяй ордынцам!» — а этот эльф, кажется, не был похож на того, кому можно доверять. Я о нем ничего не знаю…

Но я не хочу верить в то, что я остался.

Или это всё опасные мысли? Отбросить иллюзии, и жить с болью?

***

Орсон поднялся на крышу приюта. Едва он открыл подвал, как оттуда рванул холодный ветер.

На Штормград опускалась тьма. Небесное светило уже скрылось за Собором, и только маленькие, еле видные лучики еще освещали землю.

В городе были зажжены фонари. Праздники были ох как не скоро, и народа на улицах было не так уж и много. Сверху было видно, как Дорис несла что-то в мешке к торговцу доспехами.

Бейлик поёжился. Холодный ветер пробирал до самых костей, и даже тёплая куртка (правда, уже с неумело поставленными заплатами) не очень помогала. Глаза медленно слипались, хотелось зевнуть…

-Привет, Керсаин.

Мальчик застал эльфа за очень странным занятием. Ну, конечно, не слишком странным – если бы ордынец кого-нибудь потрошил прямо на сломанном столике, это было бы вполне… ожиданным. Не для эльфа, но для ордынца в целом.

Керсаин грелся у костра. Самое интересное было даже не то, что он находился на крыше, а то, что костёр был наспех срублен из того самого сломанного столика. Над кострах на палочках покрывались хрустящей корочкой маленькие такие животные с хвостом и…

-Крысы?
-Мясо, — коротко ответил Керсаин. Крысы были аккуратно очищены от шерсти, потроха были аккуратно срезаны с брюха и отправлены в свободный полёт – вслед за отрезанными головами.

-Когда не интересуешься, из чего сделано мясо, оно становится гораздо вкуснее, — Керсаин схватил одну палочку с поджаренной крысой и поводил около носа. И откусил немного.
-Итак… ты ко мне пришел с сомнениями, — заметил он, дожевав кусок, — что же ты хотел у меня спросить?

Орсон удивился.
-Но я…
-Очевидно же, — мрачно добавил Керсаин. Он откусил еще немного. Орсон Бейлик поморщился.
-Послушайте… — запинаясь, произнёс он, — я просто вдруг понял, что возможно, ну…
-Ты слишком слаб, чтобы идти искать свою мать, а ко мне нет особого доверия? – спросил эльф. И тут же скривился, что заставило Бейлика продолжить:
-Вы не подумайте ничего такого, дядя Керсаин. Просто всё это…
-Ты сам поверил в то, что твоя мать мертва. Я понимаю, — спокойно ответил Керсаин, — но позволь тебе объяснить один интересный пункт…

-Ты абсолютно прав в том, что не доверяешь мне, — яркие зелёные глаза уставились на застывшего на месте мальчика, — Если бы ко мне лет эдак десять назад подошел бы орк и предложил вывести меня из горящего Луносвета, я бы сам не поверил. Но дело не в том, доверяешь ты мне, или нет. Я в любом случае иду искать твою маму. С тобой, без тебя, и мне если честно, плевать, пойдёшь ты за мной или нет. Мне просто пригодилась бы твоя помощь. Не хочешь идти – сиди здесь, и жди, пока для тебя всё принесут на золотом блюдце с бантиком на середине.
-Возможно, и так, — вдруг несколько смело ответил Орсон, — но если мама всё-таки мертва, какой смысл идти за ней?

Керсаин так скривился, что даже палочку с недоеденной крысой откинул за крышу.
-Парень, ну ты даёшь, — произнёс он, — с такими жизненными целями тебя только библиотекарем возьмут. Прямо в этот собор, чтоб его взорвали наконец… Хочешь тухнуть в приюте вместе с этим выкидышем дьяволзавра, — Керсаин сразу намекнул на то, что за «выкидышем» он имеет в виду Дармоглес, — пожалуйста. Удачи. Мешать не буду, но через неделю я отправляюсь дальше, за Гретой Бейлик. А ты делай, что хочешь.

Орсон больше не сомневался. Доверия особого к синдорею он не питал. Но…
-Вы абсолютно правы, дядя Керсаин, — опустив глаза, сказал он, — лучше любое действие, чем бездействие.
-Абсолютно правильно, — кивнул синдорей, — и пожалуйста, выбей всю ту чушь из головы, которую тебе сказал преподобный Салием Далейн.

Орсон округлил глаза.
-Но как вы…
-Да ладно, — отмахнулся Керсаин, — я слишком хорошо святых засранцев этого Собора. А их проповеди я могу предугадать на четыре часа вперёд. Предугадать, ответить и унизить! Тем более, я очень хорошо знаю отца Салиема. И кстати – твою маму я тоже знаю. Но это так, полезная для тебя информация.
-Я…
-Потом, — сказал эльф, немного подумав, — иди спать. У меня будет к тебе небольшая просьба. Но это потом.

***

Когда Орсон ушел, Керсаин затушил костёр и потянулся к своему ружью.
-Значит, Салием… что же тебе неймётся-то, а? – и эльф крови внимательно посмотрел на Собор, главную твердыню паладинского зла, как он считал. Точнее, он видел две обители зла, которые по его мнению, при встрече и союзе поставят весь Азерот на лопатки… или в любую другую позу, по своему извращенному желанию. Они были такие разные… Хвала великому А’лару, что они никогда не будут союзничать.

Конечно же, это Церковь Света. И Ахерус, верховное управление Рыцарей Смерти.