Нэлле в прошлый вечер боялась ложиться. Боялась не зря - пришли кошмары.

Когда что-то взревело и в дверь начали стучать, она еще не вернулась в реальность. Привычно сунув в рот пустой мундштук, открыла - и увидела троих мальчишек. Мимоходом отметила, что мальчики хотят казаться страшными. Но до ее снов им далеко. Как до Вутая по-пластунски.

Вся в сонных мыслях, щурясь на рассвет, она сошла с крыльца, отодвинув младшего мальчика, подошла к тому, которого старший держал на руках, протянула руку, коснулась прозрачной кожи над ключицами - и проснулась совсем.

Ненадолго, но Кадаж замер. От недоумения. Тетка вела себя совершенно не по сценарию. Хотя - какая разница? Может, так будет лучше.

Лоз, в которого уперся бешеный черный огонь ее глаз, чуть съежился.

- Идем, - велела Нэлле, развернулась и вошла в дом. Средний мальчик был невероятно болен.

Сзади у тетки обнаружился хвост волос - длинный, до крестца.

- Сюда, - она вела их в самое удобное место - в собственную спальню, она же кабинет. Кровать была всклокочена и смята, но простыни Нэлле меняла вчера. - Клади его на постель. А ты, - взгляд на Кадажа, - принеси с кухни аптечку. В холодильнике, в самом маленьком отделении.

Лоз послушался, уложил брата поверх одеял. Нэлле наклонилась над Йазу, потянула молнию плаща вниз. Мальчика надо было переодеть, и срочно.

- Раздень его пока, - она сунулась в платяной шкаф. - До белья.

Нэлле достала несколько домашних футболок, фуфайку с длинными рукавами. Мальчик сгорает, ему надо сбивать температуру, а это значит, что через несколько часов и одежда, и постель будут мокрыми. Надо сразу приготовить смену.

- Ему позарез нужен врач, - пробормотала она. - Немедленно. Как вы…

Лоз слушал ее краем уха. Не понимал. Он расстегнул плащ Йазу до конца и ужаснулся. Бывает плод - с плотной темной кожурой, очень вкусный, и иногда снимешь шкурку, а мякоть вся усохла и видны косточки. Косточки Йазу можно было посчитать - каждую отдельно.

Плащ полетел на пол, за ним - ботинки и брюки. Бесшумно и быстро вошел Кадаж. В руке у него была длинная, узкая, но объемистая коробка.

- У него есть аллергии на медпрепараты? - спросила Нэлле, начиная натягивать на выгоревшего изнутри мальчика бежевую фуфайку. Белье на нем было… невыразимое. Неважно.

Кадаж отрицательно мотнул головой.

Йазу был переодет, укрыт двумя одеялами, под спину ему Нэлле сунула пару подушек.

- Давай сюда, - она забрала у Кадажа аптечку, поставила на прикроватный столик, открыла, достала электронный термометр, прижала его к шее мальчика. Посмотрела на индикатор и покачала головой. - Поставь чайник, пожалуйста. Придется обойтись таблетками - уколы я делать не умею.

На слове "уколы" в на лице Йазу, вяло и безуспешно пытавшегося вылезти из слишком жарких одеял, отразился ужас. Зато попытки вылезти прекратились.

- Не надо ему уколов, - сказал Лоз.

Кадаж послушно развернулся и отправился ставить чайник. Совершенно безумная тетка.

- Не будет уколов, - Нэлле положила на лоб больного мальчика ладонь. - Но лечиться тебе надо.

Прикосновение было правильным. По всему телу Йазу прокатилась мягкая волна.

У Нэлле были самые обычные жаропонижающие - шипучка с фруктовым вкусом. По его состоянию, как ей казалось, надо бы двойную дозу. Но он такой тощий… Старший замер в изножье кровати и смотрел то на брата, то на Нэлле испуганными глазами.

- Все будет хорошо, - пообещала Нэлле, совершенно в этом не уверенная. - Но нужен врач. Я позвоню сейчас.

На пороге стоял Кадаж с чайником.

- Звонить. Не надо. Я съезжу за врачом.

Нэлле подошла к нему, взяла чайник. И заглянула в зеленые - с вертикальным зрачком! - глаза. Вспомнила про меч на его спине, приспособление на руке у старшего.

- Как знаешь. Только поспеши.

На рабочем столе стоял стакан с водой. Нэлле плеснула в него кипятка, кинула, подумав, полторы таблетки. Те зашипели. Запахло ягодами. Нэлле опустилась на колени около кровати, поднесла стакан к губам мальчика.

- Выпей все. Не торопись.

Йазу не вполне осознал, откуда она взялась. Глаза черные, волосы черные - чужая. А, это она говорила про уколы. Мысль об уколах оказалась настолько жуткой, что он взял стакан и удержал его, пока пил. Жидкость была теплая, сладкая и явно химическая.

Лоз в ногах кровати стоял столбом. Не знал, что делать.

- Сядь, - велел ему Кадаж, повернулся на каблуке и вылетел из дома.

Хлопнула дверь, взревел байк. Выпитая вода проступила на лице мальчика испариной. Слишком худой. Слишком замученный. Они не нарочно - дети. Просто не понимают. Его надо напоить, хорошо бы молоком с медом. Или чаем. Нэлле забрала чайник и ушла на кухню, готовить. Она еще не вспомнила, что до сих пор в пижаме.

Лоз сидел очень тихо. Сидел, смотрел на Йазу, пытался понять, совсем брату плохо или нет. И как это так - заболел? Стакан выкатился у Йазу из пальцев. Лозу стало страшно.

Горячее тепло хлынуло в голову Йазу. Все: потолок, обои, настенная лампа, испуганные глаза Лоза, прозрачные - кажется, собственные, - руки - стало болезненно отчетливым. Он хотел сказать Лозу, чтобы тот не волновался, но губы словно покалывало изнутри мелкими горячими иголочками. А потом узор на обоях начал меняться, и Йазу погрузился в созерцание. Было красиво.

Подумав, Нэлле приготовила чай с медом. Перелила его в первый попавшийся чайничек - с разноцветными птицами. Остудила. Давать этому мальчику молоко она не решилась: судя по его виду, он слишком долго голодал. Прямо хоть на пропагандистский плакат снимай: "Вот что с нами делает Шин-Ра!". Почему Шин-Ра, Нэлле не знала. Просто общественное пугало. Вроде вордоплёха для малышей.

Кадаж уехал. Лоз не знал, что делать. А ничего не делать он не умел. Поэтому обхватил голову руками и начал раскачиваться, сидя на стуле. Потом - вместе со стулом.

- Вот еще питье, - сказала Нэлле.

Старший выглядел совершенно растерянным. Нэлле села на край кровати, приподняла среднего за плечи. Поднесла к его губам носик чайника. Не больничная поилка, но сойдет и этот антиквариат.

Йазу рефлекторно глотнул, сконцентрировался на реальности. Тетка была правильная. Почти своя - прикосновения Лоза бывали более чужими. И вкус - чуть щиплющий язык, совсем не приторный и немного терпкий. Узоры перестали дробиться и перестраиваться. На поилке прилепилась птица. Раскрашенная. Интересно, это такая игрушка? А зачем?

Мальчик выпил почти все. Кажется, это хорошо. Нэлле пододвинула столик так, чтобы с кровати было удобно взять стакан, принесла еще воды. Потом подошла к Лозу.

- Меня зовут Нэлле. Твой брат давно болеет?

Лоз как включился - перестал раскачиваться и распрямился. Мотнул головой - совершенно по-собачьи.

- Я Лоз. Он - Йазу. Уехал Кадаж. Не знаю.

- Ясно, Лоз. Давай-ка, пока… - она обернулась, - …Йазу спит, ты помоешься. А потом мы поедим. Тебе красную зубную щетку, синюю или белую?

Лоз задумался.

- Не знаю. Красную.

Помыться - это очень здорово. Жалко, Йазу, кажется, нельзя купаться - он так это любит.

Нэлле проводила Лоза в ванную, выдала ему полотенце, новую щетку и зубную пасту, подумала и вручила кусок особо ядреного мыла на морских водорослях. Сама она собиралась почистить зубы в кухне, а потом заняться завтраком.

Лоз пошел в воду. На стене была картинка. Птицы какие-то. Вкусные на вид. Здесь везде картинки. Кое-как разобрался с душем и долго мылился. Пена была горькая и щипала глаза, когда Лоз мыл голову.

Намыливался и споласкивался Лоз, пока мыло не кончилось. Потом кое-как постирался. Выключил горячую воду и постоял под холодным душем. Здорово. Вылез из ванны, натянул влажное белье, штаны, а обуваться не стал: носки странно пахли.

Нэлле курила и пила кофе. В микроволновке размораживался кусок мяса, купленный ради случайного каприза: Нэлле мяса не любила. Но мальчики нуждаются в нормальной еде. Йазу спал. Каждые десять минут Нэлле проверяла, не пора ли его переодеть. Лоз плескался, изводя на себя всю горячую воду. Не страшно, нагреется. Йазу необходимо в больницу. Срочно. Но маловероятно. Чего ребенок так боится?