Кадаж наблюдал за тем, как Йазу чистит зубы.

- Тебе еще рано вставать.

Йазу посмотрел на него искоса, почти обиженно. Все считали, что ему рано вставать. А у него мечтой последних дней было вымыться целиком. Хотя он осознавал, что под душем - наверняка упадет.

Кадаж Йазу прекрасно понимал.

- Может, тебе в ванну?

Йазу, держась за раковину, кивнул.

- Пока садись.

Кадаж открыл краны.

- Воду пробуй. Какой-нибудь пены налить?

- Я сам, - Йазу глянул на Кадажа и полез в ванну.

Кадаж сгреб флакончики и баночки и поставил так, чтобы Йазу было удобно дотянуться.

- Волосы тоже мыть?

Йазу радостно кинул. Мечты сбывались.

Когда в ванне поднялась гора фиолетовой пены, в которой Йазу был почти не виден, Кадаж содрал упаковку с мочалки.

- Держи. Или помочь?

Йазу помотал головой отрицательно и нырнул в воду целиком. Кадаж хмыкнул. Подождал, пока братик вынырнет. И сунул ему в руки три флакона с шампунями. Йазу, если ему удавалось, был невероятным привередой.

- Выбирай.

Йазу понюхал один открытый флакон. Второй. Третий. И так три раза. Раза два он собирался что-то выбрать. В конце концов, методом исключений, остался один шампунь. Йазу поднял мокрую гриву из воды. Кадаж поддернул рукава. Не то чтобы он умел это делать, просто не верил, что мытье собственных волос Йазу под силу.

После первого же споласкивания вода стала такого цвета, что пришлось слить ее и наполнить ванну заново. Пока вода менялась, Йазу попытался намылиться сам, но не преуспел. Пришлось воспользоваться помощью Кадажа.

Кадаж подходил к делу серьезно и методично. Жутко неудобно мыть сидящего по шею в пене Йазу. Но совершенно необходимо. Значит, придется исхитриться. Футболку Кадаж снял. Штаны промокли и неприятно липли к телу. Да еще Йазу от горячей воды совсем разомлел и почти засыпал.

Йазу был совершенно счастлив. Вода, теплая, много - наконец-то. И прикосновения Кадажа, который не умеет касаться неправильно.

Через десять минут их обнаружил Лоз.

- Ух ты! - сказал он. - А Нэлле ругаться не будет?

Тут-то и вошла Нэлле. Посмотрела на сосредоточенного Кадажа с мочалкой в руках. На мокрого счастливого Йазу. На Лоза. И только головой покачала.

Ее даже не сразу заметили. Первым - Кадаж, но он притворился, что он тут ни при чем. Потом - счастливо ей улыбнувшийся Йазу. Лоза Нэлле просто взяла за руку и вывела наружу. Все-таки, ванная была не слишком большая. Потом Нэлле принесла два самых больших полотенца - она когда-то носила длинные волосы и прекрасно помнила, как много с ними хлопот, - чистое белье и пижаму. Вручила все это Кадажу и ушла.

Через некоторое время у Йазу закружилась голова. Значит, надо вылезать. Он выдернул из ванны пробку. Кадаж смыл с Йазу остатки пены, поднял его на ноги - тот совсем стоять не мог. И стоило ли спешить с мытьем? Стоило. Кадаж подозревал, что для Йазу чистота и вменяемость - вещи одного порядка.

Завернутый в два полотенца Йазу блаженствовал, несмотря ни на что. Особенно несмотря на постепенно раздражающегося Кадажа. Сдав брата Нэлле с рук на руки, Кадаж пошел переодеваться. Нэлле помогла Йазу одеться и отвела в кровать.

- Рано тебе так развлекаться. Держи расческу, сразу не причешешься - потом колтуны не распутаешь.

Йазу хорошо помнил длинную прядь у Нэлле на спине. Так вот откуда... значит, когда-то у нее все волосы были длиной до поясницы? А зачем их было стричь? Спорить с тем, что рано, он не собирался - наверное, рано, зато он чистый!

Нэлле что-то вспомнила. Достала флакон с мазью сомнительного цвета и запаха.

- Подставляй спину.

Йазу послушно перевернулся. Нэлли растерла его "секретным составом" доктора Эссима.

- Теперь - спать.

Через день, когда Кадаж и Лоз снова уехали, а Нэлли заработалась, в кухне неожиданно полилась вода. Йазу в постели не оказалось. Йазу стоял у раковины в пижаме, босиком, и мыл посуду. То есть часть посуды он уже помыл, а часть явно была обречена ждать Йазу до скончанья века.

Нэлли посмотрела на падающие за окном - как раз над мойкой - снежинки. На белую-белую шапку пены, громоздящуюся в раковине. На кратер, который в ней прорыла струя воды.

- Йазу, не ходи без обуви. Холодно.

Йазу посмотрел на нее недоуменно.

- Обуваться долго.

- У тебя есть теплые носки. Надень их. Зачем тебе возвратные инфекции?

Она мягко отодвинула Йазу от раковины и быстро закончила мытье. Йазу надел носки и вернулся. Но посуда уже была помыта. Сейчас точно обратно загонят. Нэлле сосредоточенно его разглядывала. Хагир говорил об осложнениях.

- У тебя бок болит? Ты кривишься вправо.

Неужели заметно? Йазу попытался выпрямиться так, чтобы Нэлле не заметила изменения позы. У него бы даже получилось, только чуть исказилось лицо - слишком выразительное.

- Доктор Хагир сегодня приедет, - вздохнула Нэлле. - Чересчур много антибиотиков. Ты же еще растешь. И выздоравливаешь слишком стремительно.

Да сколько же можно болеть? Йазу так понял, что это - последствия то ли болезни, то ли лечения. Плеснулось отчаянное - так нечестно! У него сделались такие несчастные глаза, что Нэлле улыбнулась, подошла и обняла его. Уложить Йазу становилось проблемой. Он выздоравливал и рвался действовать, двигаться.

- Ничего. Все будет хорошо. Ты играл когда-нибудь в буриме?

Йазу покачал головой

- Попробуем?

Йазу чуть наклонил голову, глянул из-под челки. Нэлле имела в виду что-то очень интересное. Они перебрались в комнату. Нэлле нарезала из листов для принтера длинных лоскутков, объяснила правила. Йазу ухватил карандаш поудобнее и ушел в игру с головой.

Зверь совьет гнездо в постели.
Зверя злые сны обсели.
Дальше - как на карусели,
Грезы больше не при деле.

Он не держал на разработчиков обиды.

Лишь метели…Лишь метели
Белизной легли на душу,
Обещая: "Не нарушу, не разрушу, не отдам.
"Не отдам и не предам".

Он уже даже понял, от чего Сефирот сошел с ума.

Рыщут тени по следам,
Ждут в рассветном полумраке.
Слышен тихий плач собаки,
Пенье скрипки, вой гитары -
Заунынье, забытье.

Почему Сефирота пришлось убить.

Что не отдал - все твое,
Что не грезы - то кошмары.

Сефирот был взрослый.

В омуте кружатся пары: Смерть и Воин,
Дева, Демон, Призрак, Вера и Любовь,
Честь, Отчаянье и Воля.

Сефирот был взрослый. Он уже не мог учиться.

Или ветер в снежном поле.
Так прощаются с мечтой.