Ехали небыстро, под усиливающимся дождем.

- А я знаю, где есть торт со свечками!

- Нафиг тебе свечки, Лоз?

- Так праздник!

Первым пострадал владелец единственного на весь бывший Мидгар цветочного бутика. Жутковатые парни вынесли две охапки хризантем. И крассулу - денежное дерево, украшавшее витрину.

- Погоди, вернись и пусть упакует. Нам же сколько ехать!

- Тогда надо заплатить.

- А у нас нету?

- А есть?

- И еще торт!

- Дался тебе торт!

Ужас владельца бутика был в том, что они и в самом деле вернулись. Вернулись, и заплатили, и попросили упаковать. Вооруженные парни в черном на Шин-Ра-байках.

- Торт должен быть!

- Лучше пирожные. Помнишь, Нэлле приносила, почти не сладкие.

- И свечей в них натыкать.

Торта в кондитерской не нашлось. Лоз чуть не расплакался. Пока Кадаж успокаивал его, Йазу купил большую подарочную коробку пирожных - фрукты, суфле и молочный крем.

Дождь все шел.

- Ну что, теперь к Нэлле?

- А свечи?

- Лоз!!!

- Свечи должны быть, - сказал Йазу.

Он нашел сувенирный магазинчик. Странный, старенький, полутемный. А дождь все шел, а продавец или хозяин магазинчика откуда-то знал Йазу, и к свечам прибавилось что-то, что Йазу не стал показывать братьям. Продавец опустил в резную шкатулку с обитыми медью углами тяжелый замшевый мешок.

- Теперь поехали? - спросил Кадаж. - Давайте же!

- О! А тут есть... - Лоз обнаружил багажник и методично вытряхивал из него клаудовы шмотки. - Будем грузиться.

Багажник оказался довольно вместительным. Но цветы все равно пришлось везти в руках.

***

Нэлле праздновала свой день рождения. На столе перед ней стоял бокал с вином и почти пустая бутылка.

- "Мне сорок лет, нет бухты кораблю..."

Совсем юной она была уверена, что сорокалетие встретит с любимым мужем и тремя замечательными ребятишками. Став старше, начала бояться круглых дат. Как встретишь десятилетие, так его и проведешь. И вот - сбылся ее самый большой страх. Ей исполнилось сорок, и она совсем одна.

Нэлле пила вино, прикуривала одну сигарету от другой и вслух читала стихи. Сама себе.

Вечерело.

Солнце садилось в дождь.

И взревели три мотора.

Нэлле, громко и с выражением читавшая "Поэму об осенней иве", их не услышала. Да и окна гостиной выходили на запад.

***

В долинке было мокро. Тяжелые байки заносило на размокшей глине. Лоз затормозил впритирку к крыльцу. Кадаж встряхнулся. С мокрой челки скатывались струйки.

- Ну что, пошли?

Лоз, с крассулой в горшке и пирожными под мышкой, очень деликатно постучался в дверь. Ногой. Йазу прятался за хризантемами.

Они опять столкнулись на пороге.

- Мальчики?.. - Нэлле, окутанная облаком синеватого дыма, не поверила глазам. - Мальчики...

Лоз сунул ей изрядно помятую коробку с пирожными.

- С деньрожденьем!

Нэлле переменилась в лице - так внезапно и остро, что что-то больно кольнуло Йазу за грудиной.

Они вошли в дом. Подарки сгрудились на полу, а Нэлле, окруженная ими, пыталась обнять сразу всех. И плакала. Лоз неуклюже пытался ее утешить и прямо тут, на месте, скормить пирожное. Кадаж не знал, куда девать глаза. Йазу протянул Нэлле на ладони круглый предмет, укутанный в черную замшу, а потом сдернул обертку.

Там был хрустальный шар. И в нем - ветвистая молния, бьющая из земли в небо.

Нэлле взяла шар в ладони. Помотала отросшей челкой, отгоняя приступ пьяной истерики.

- Мальчики. Спасибо... - И без перехода: - Йазу, иди в душ, снова простынешь. Кадаж, Лоз, переоденьтесь - как утопленники.

Так и должно было быть. Кадаж с Лозом пошли к себе, оставляя на темном полу мокрые следы. Йазу ненадолго задержался.

- Я шел домой. И я пришел домой.

И Нэлле кивнула.

И беда
прийти уже не может - она ведь только мышка,
что она посмеет - ведь тебя бережет
кошка, которая приходит всегда.