Как только Синдзи отошёл прочь от бортика, к нему подошёл один из служащих НЕРВ.
— Я провожу вас в каюту, — сказал он.
— Да нет, спасибо, — ответил Синдзи. — Я пока что хочу подышать свежим воздухо...
— Вы меня не поняли, — оборвал его охранник. — Это не предложение или просьба, а приказ.
Синдзи оторопело взглянул на него.
— Что за приказ?..
— Вы не должны видеть пути нашего путешествия, — объяснил охранник. — По крайней мере первые 12 часов вы обязаны провести вне палубы.
— Вот как... — Синдзи покорно опустил голову и пошёл вслед за мужчиной.
Тот довёл его до двери во внутреннюю часть корабля, у которой его ждала Мисато. Как только он перешагнул через порог и подошёл к ней, стальная дверь со скрипом закрылась, оставив их практически в полнейшей темноте. Лишь слабо светящие лампы по боковым стенам очень скудно светили на лестницу вниз, представшую перед ним.
— Тут угнетающая обстановка, — не замедлил прокомментировать он.
— Не волнуйся, в жилом отсеке дела обстоят лучше, — заверила его Мисато.
Они начали спускаться, и вскоре Синдзи сам убедился этому. Выйдя в узенький коридор ванильного цвета, обставленный довольно неплохими диванчиками, увидев декорированные различными узорами двери, он был донельзя удивлён.
Мисато подвела его к одной из комнат.
— Твоя, — сказала она и отошла к своей, тут же скрывшись за деревянной дверью. Синдзи постоял у порога ещё несколько секунд, а затем прошёл внутрь.
Внутри была практически та же расцветка, что и в коридоре. Небольшая постель с деревянной спинкой располагалась в углу каюты. Чуть левее был стол, покрытый чёрный лаком, на котором уже расположились письменные принадлежности. Как будто они думали, что от нечего делать ему захочется порисовать или написать какой-нибудь душевный стих, подумал Синдзи.
А потом понял, что может дойти и до подобного.
12 часов! 12 часов в замкнутом пространстве! Синдзи никогда не страдал от клаустрофобии, но тут она разыгралась не на шутку — в каюте не было иллюминаторов (ну а то как же, тогда он увидит, куда они плывут), и её самой крошечность вдруг начали сильно давить Синдзи на нервы.
Он рухнул на кровать и попытался успокоиться. Через двадцать минут, наконец поняв, что с его лица бесконечным потоком струится пот, он встал с твёрдым решением зайти к кому-нибуть в каюту, чтобы хотя бы увидеть, что он не один в этих четырёх стенах.
В коридоре ему слегка полегчало. Он посмотрел вокруг. Слева от его каюты — каюта Мисато. А было ещё три — две прямо перед Синдзи и одна справа от него.
Синдзи робко подошёл к одной из дверей перед ним и робко приоткрыл. И в голове металось множество мыслей, взаимоисключающих друг друга — вот бы это была Рэй, вот бы это была не Рэй, вот бы это была Аска, вот бы это была не Аска — находивших в свою защиту множество аргументов.
В итоге вышел пятый вариант.
Каору успел надеть свои штаны только до колен.
Синдзи издал негромкий выкрик, содержащий в себе около десятка фраз "Прости", "Я не хотел", "Ой, ошибся", скомпанованных в единый звук, передающий его изумление и стыд. Парень с пепельными волосами даже не успел повернуться в сторону открывшейся двери, как она тут же закрылась.
Синдзи, красный до кончиков ушей, повалился назад, на пол, и растянулся на нём. Он с содроганием сердца увидел, как дверь снова раскрылась и из-за неё показалась голова Каору.
— Т-ты что тут делаешь? — спросил тут же Синдзи.
Рот Каору изогнулся в ухмылке.
— Я Пятое Дитя.
Синдзи хотелось хлопнуть себя по лбу, но сдержался. Говорил же Кенске...
— Рад работать с тобой, Синдзи, — Каору вышел из-за двери полностью. Приготовившийся было снова паниковать Синдзи с облегчением увидел, что парень наспех, но оделся. — Извини, что не сказал в школе.
— Да ничего... — Синдзи встал и отряхнулся. — Ну, я, наверное, пойду.
— А ты разве не собирался зайти?
— Да, но... — Синдзи прикинул возможные концы предложения, но так и не нашёл тот, которым бы можно было не обидеть Каору. — Да, — смирился он и последовал за ним внутрь.
Обстановка ничем не отличалась от каюты Синдзи, за исключением того, что несколько вещей уже нашли своё пристанище на столе. Синдзи подошёл к нему.
— О, у тебя есть книги. Как называ... — взяв одну из двух и взглянув на корешок, Синдзи почувствовал, как на его лбу выступает испарина. Он осторожно положил книгу назад.
К величайшему удовольствию Синдзи, Каору ничего не заметил — он повернулся в сторону стены и торопливо застёгивал пуговицы на рубашке.
— Ты не знаешь, куда мы едем, Синдзи? — спросил вдруг он.
— А? — Синдзи повернулся к нему. — Не знаю. Мне никто не говорил.
— Ясно. Жаль, — без единой эмоции отреагировал Каору.
— Жаль? Почему? — переспросил Синдзи.
— Да не знаю. Просто жаль и всё.
— Понятно.
Каору и Синдзи стояли друг напротив друга и молчали. Не надо было быть дураком, чтобы понять, что это молчание (продлившееся около двадцати секунд) говорит о том, что беседа совершенно не ладится.
Каору поглядел на книги у себя на столе. Синдзи, поймав его взгляд, мысленно взмолился:
"Нет, ну пожалуйста, не говори..."
— Всё перечитываю Кафку, — разрушил его надежды Каору. — Каждый раз нахожу что-то новое. А ты чи...
— Да нет, для меня немного непонятное чтиво, — сказал Синдзи. Он понял, что сказал это, даже не дав Каору договорить, должно быть, слишком поздно. Не то, чтобы Каору обиделся на него, но молчание снова восстановилось.
Через минуту перебрасывания бессмысленными фразами (в основном инициатором был Синдзи), он наконец не выдержал:
— Ну, я, наверное, всё-таки пойду, — сказал он и встал с постели Каору, на которую сам не заметил, как присел. — Мне ещё нужно распаковать вещи.
— Да, наверное, — протянул Каору. Было видно, что он всеми силами пытался придать голосу ленивый, беззаботливый оттенок, но ему это удавалось плачевно, особенно если посмотреть на его кислую мину, скрыть которую было далеко не в его возможностях.
Синдзи спешно пересёк каюту и вышел за неё. Стоило ему закрыть за собой дверь, как из комнаты раздался громкий шум, как если бы кто-то ударил молотком по аллюминиевой пластине. Синдзи быстро раскрыл дверь и сунул голову в проём.
Каору прислонился лбом к стене, уперевшись в неё руками. Со лба стекала тоненькая струйка крови. Как только заглянул Синдзи, на лице Каору появилась идиотская улыбка:
— А, извини, это просто я подскользнулся, — запыханным голосом произнёс он. — Не так ногу поставил, подскользнулся, да и головой треснулся об стену. Ну я и дурак, вот умора, — он залился неестественным смехом, от которого у Синдзи побежали мурашки.
— Надо... осторожнее, — сумел он выдавить из себя и закрыл дверь. Затем он поспешил к себе в каюту, где ещё около двадцати минут валялся в постели, пытаясь унять странное беспокойство у себя на сердце.

***

Когда он хоть чуть отлежался и жуткий образ крови, стекающей со лба Каору, вышел из его сознания, он снова поднялся. Он провёл взаперти всего один час, и от этой мысли ему становилось плохо. Он решил снова попытать счастья.
Выйдя в коридор, он направился к двери справа от него. Постучав в неё, он услышал слова, которые были как бальзам для его души:
— Baka-Синдзи, не смей даже пытаться совратить меня! Мне тоже нечего делать, но не до такой же степени!
Хоть Аска и оставалась агрессивной персоной, но, по крайней мере, он знал её достаточно долго, чтобы знать её модель поведения и успеть к ней привыкнуть. На миг ему показалось, что он снова на квартире у Мисато, стоит у плиты и готовит двум недоповарихам еду.
— Да я просто хочу поговорить! — сказал Синдзи уже более уверенно.
— С чего бы это я хотела бы поговорить с тобой?! — раздалось из-за двери.
Да потому что Синдзи знал, что если она сейчас не выйдет из каюты, то просто-напросто подохнет со скуки. Этот темперамент нуждался во втором человеке, заметно приниженном по статусу (чаще всего, приниженном самой Аской), и именно таким человеком был Синдзи. Делать вид, что так и есть было по плечу Синдзи, тем более что позиция Аски была недалека от истины. Порой он действительно восхищался её мастерством управления Евой и уверенностью в себе.
Поэтому через три... два... один...
Дверь каюты открылась.
— Ну ладно, можно и поговорить, всё равно в каюте душно, — Аска Великолепная вышла на порог, представ перед Синдзи.
Они отошли к одному из диванчиков и уселись на него.
— Я не понимаю, чего твой отец от нас хочет, — сказала тут же она.
— В смысле?
— Я про то, что какого чёрта мы не должны видеть начало нашего пути? Какая разница, море-то со всех сторон одинаковое! — воскликнула она.
— Ну я не знаю, — ответил Синдзи. — Наверное, у него есть на то причины.
Аска прищурилась.
— Что-то я не помню, чтобы ты так его защищал в прошлом.
— Не то, чтобы я его защищаю!.. — тут же спохватился Синдзи. — Просто... На этот раз мы же вроде не собираемся делать ничего плохого?
— Что, уверен? По-моему, от него всё, что угодно можно ожидать.
— Ну да... — согласился приунывший Синдзи. Ведь они даже не знают, куда плывут, откуда ему знать, что у них благие намерения. Благие намерения... Насколько Синдзи понимал, отец всегда прикрывался ими. Когда он отказывается пилотировать или делает это неправильно, он просто давит на него грузом под названием "Ты должен. Ты — надежда человечества". И каким бы Синдзи бесполезным не был, ему придётся согласиться и сделать всё так, как того хочет отец. Хотя, конечно, скорее всего причины были в другом... Ему хотелось, чтобы хоть раз, хоть один ГРЁБАННЫЙ раз отец похвалил его за то, что он делает для него. Ведь командовать всем из центра и сидеть в этой капсуле — две разные ве...
— Синдзи, ты оглох, что ли?
Синдзи встрепенулся. Вечно он уходил в собственные мысли. Он даже забыл, о чём, собственно, подумал сначала.
— Извини, я прослушал... что ты сказала?
— Говорю — добром это всё не кончится, — повторила она. — Сам подумай — мы плывём на корабле не просто никуда, а в определённое место. Раз плывём больше двенадцати часов и ни разу не меняем курса — значит, через эти самые двенадцать часов по любому выплывем за пределы Японии. Смекаешь?
— Нет, — честно ответил Синдзи, почесав голову.
— Baka! — воскликнула Аска. — Тут думать много не надо, сложи то, что я сказала и политику Икари Гендо, и в сумме получишь Идеальную Катастрофу!
— Будем надеяться на лучшее, — оптимистично заявил Синдзи, хотя его настоящие мысли оптимизмом и не пахли.
— Ну да, в твоём стиле, смирись и поклонись, надейся на то, что не пнут в бок, — сказала она скороговоркой.
"Как будто ты поступишь иначе", — так и подмывало сказать Икари-младшему, но он сдержался.
— Всё, устала я с тобой разговаривать, что об стенку горох, — она встала и резво зашагала к своей каюте. — Даже спать интереснее. Помяни мои слова, baka-Синдзи! — и захлопнула за собой дверь.
Синдзи помянул её слова, но не те:
"Нда... Поспать сейчас — самый лучший вариант", — подумал он.
Он бросил взгляд на последнюю оставшуюся каюту, безусловно принадлежавшей Рэй, и решил не беспокоить её. Он боялся, что с текущим настроением, чуток подпорченным разговором о его отце, с Аянами повторится та же ситуация, что и в каюте Нагисы. К тому же... Синдзи стеснялся.
Он встал, похрустел шеей и шагнул в свою каюту, ни чуточки не жалея о своём выборе. С Рэй можно было поговорить и потом, да и особой необходимости в этом не было. Идея поспать, внезапно очутившаяся в голове Синдзи, была намного более соблазнительной для него сейчас.
Синдзи разделся и лёг на кровать. Сначался он испугался, что снова не сможет полежать из-за нахлынувших мыслей, но вдруг обнаружил, что мягкость одеяла и подушки убаюкивают его. Он даже не успел заметить, как провалился в сон...
А сон был на редкость странным.
Нагиса сидит на корточках, примерно по плечи в воде. Синдзи видит, что вода уходит до самого горизонта и берегов каких-либо земель не видно, если таковые вообще существуют. Вода красная как кровь, в ней есть что-то первобытное, необузданное, несформированное и не закованное в рамки.
Каору шепчет:
— А, извини, это просто я подскользнулся. Не так родился, подскользнулся, вот теперь и другие видят, какой я неправильный, как я подскользнулся. Ну я и дурак, вот умора.
Его руки полностью скрыты в мутной воде, но почему-то Синдзи знает, что они смыкаются на белоснежной шее лежащей где-то на дне Аянами Рэй.