Аска вошла в лифт и демонстративно повернулась к Рэй спиной. Смотреть на нее сейчас было выше сил Лэнгли. Каждый раз, когда они сталкивались в лифте, на Аску накатывало неприятно ощущение: будто все воспоминания о том отвратительном времени, когда она не могла управлять Евангелионом, сбивались в огромный ком и падали на нее, подминая под себя. Как будто та пощечина в лифте была каким-то переломным пунктом — и одновременно сияющей, как звезда, точкой, сосредоточением всей той ненависти, всего отчаяния, всего раздражения...
Аска подняла плечи, потерла шею, сделала несколько глубоких вдохов, желая избавиться от воспоминаний.
Рэй за ее спиной молчала и не шевелилась — Лэнгли даже не была уверена, что та дышит. По крайней мере, слышно не было. Можно было вообразить, что Аянами и вовсе нет.
Ни в лифте, ни где-либо еще в мире.
Это было бы здорово, подумала Лэнгли, просто потрясающе.
Она не ненавидела Рэй, ничуть, но она ненавидела себя, когда они с Аянами оказывались рядом.
Рядом с ней она сорвалась, показала свою слабость. А они с Рэй и так соперничали напряженнее, чем с Шинжи. Впрочем, Аянами-то никакого соперничества не замечала. И это тоже бесило.
Аска несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Нет, она не боялась, что сейчас обернется и начнет говорить гадкие глупости, но вот щеки от волнения вполне могли покраснеть.
И тут, на одном из вздохов, кабина лифта внезапно дернулась, а свет погас. Аска замерла, сбитая с толку, а Рэй, напротив, на автомате шагнула вперед.
— Что происходит?
Загорелась красная лампочка аварийного освещения, и Лэнгли обернулась через плечо, чтобы посмотреть на Рэй. Та подняла голову на зеркальный потолок.
— Думаю, Ангел.
— Да уж, — фыркнула Аска, — должно быть. Кому же еще...
И тут кабину тряхнуло повторно, так что стены отозвались вибрацией, как камертон, раздался скрежет, пол покосился, и девушки, потеряв равновесие, упали, стукнувшись спинами о стену. Теперь кабина была наклонена под углом почти в девяносто градусов, должно быть, точно ненамного меньше.
— Или это очень сильный Ангел, или нас забыли позвать на веселье, — мрачно заметила Лэнгли, потирая ушибленное колено, — надо выбираться отсюда.
— Боюсь, камера герметична, — откликнулась Рэй, — если я правильно помню, после атаки Ангела все лифты должны были закрыться в капсулы.
— Что? — в ужасе рявкнула Аска. — Какие идиоты делают герметичными лифты?!
Аянами не ответила, только едва заметно пожала плечами — если бы Лэнгли не сидела, прижавшись к ней, должно быть, не заметила бы и при более ярком свете. А может быть, это не было нарочитым движением. Может быть, Рэй вздрогнула.
— Как скоро нас спасут? — раздраженно спросила Аска. Тишина и неопределенность давили на нее.
— Возможно, нас не спасут вообще, — негромко сказала Рэй, — мы пилоты, а так получается, что Еву может пилотировать один Шинжи.
— Пропади оно пропадом! — зарычала Лэнгли и попробовала подняться на локти. Раздался скрежет. Кабина больше не двигалась, но обе девушки замерли, насторожившись. Аска медленно опустилась на место.
— Как думаешь, у нас есть риск упасть вниз раньше, чем закончится воздух? — опасливо спросила Лэнгли. Рэй не ответила.
Аянами смотрела прямо перед собой, и, если бы не напряженные брови, чуть больше обычного сведенные к переносице, по ее непринужденной позе можно было подумать, что происшествие с лифтом ее ничуть не изумило и не расстроило. Будто в ежедневнике Рэй на этот день в списке запланированного стояло "пять часов — тридцать шесть минут: оказаться с Лэнгли в закупоренном лифте, который рискует в любое мгновение рухнуть вниз, пока НЕРВ атакует Ангел".
— А скрежет-то не прекратился, — мрачно произнесла Аска, — ты слышишь?..
Она вытянула ноги на пол. Юбка медленно сползла с колен, так что теперь едва прикрывала трусики.
— Ух, была бы я сейчас не здесь, я бы задала жару этому Ангелу, — вполголоса пробормотала девушка, закусила губу с досады, — знаешь, это так странно, я еще верю, что вот сейчас нас спасут, а ты — нет. Да нет же! — в смятении Аска едва было не ударила кулаком по стене лифта, задержав руку в последний момент, — нас всего двое, мы не можем быстро истратить весь воздух! Нас успеют спасти!
— Если будет, кому, — блеклым голосом возразила Рэй, — наверху один Шинжи. Справится ли он с Ангелом, от одного удара которого включилась аварийная система?
— Нет, — Аска сардонически рассмеялась, — куда уж этому олуху.
Они замолчали. Казалось, прошло несколько минут, но с равной степенью вероятности можно было предположить, что час или два. Монотонный негромкий скрежет сводил с ума и сбивал с толку.
— Знаешь... — все еще прокручивая в голове последние слова Рэй, сказала Аска, — когда-то я предложила Шинжи поцеловаться, когда нам было скучно. И он согласился.
— Понравилось? — безучастно спросила Аянами.
— Нет. Как-то гадко это было. Глупо. И вообще, — Лэнгли отвернулась. Немногим дольше минуты они молчали, затем Рэй повернулась — не полностью, но и не только головой, развернула плечи и переставила руку, внезапно став намного ближе.
— А я никогда не целовалась.
Аска фыркнула от неожиданности — хотела было спросить "правда, что ли?", но решила, что это не лучшее, что можно сказать в ответ, и спешно запихнула языком слова обратно в горло. Они смотрели друг на друга, и Лэнгли подумала, что если бы она вот так оказалась в замкнутом помещении, с большими шансами на гибель с Шинжи или Мисато, ей бы это вовсе не понравилось.
А с Аянами — нормально. Она, по крайней мере, достойный человек.
— Прости, — наконец негромко произнесла Аска, — но если ты хотела перед смертью поцеловать кого-нибудь, то никого, кроме себя, я предложить не могу.
Она снова рассмеялась, еще более горько, чем до этого: мозг постепенно начал понимать, что угроза смерти вполне себе реальна.
— Я не против, — Аянами медленно моргнула, как кошка, и Аска снова подавилась, на сей раз не словами, смехом.
В кабине становилось довольно душно, но, в общем-то, воздуха должно было хватить еще надолго.
Наверное.
И, возможно, поцелуи — не самое плохое времяпровождение перед смертью.
— Как? — поинтересовалась Аска, когда наконец отстранилась от Рэй. По лицу Аянами, как обычно, было сложно что-то прочесть.
— Странно. Мне не с чем сравнить, и это необычно.
— Не понравилось? — с обидой в голосе спросила Лэнгли. Ей-то понравилось (о, еще как!), даже больше, чем с Шинжи и... ну, парой юных немцев.
— Трудно сказать, — пробормотала Аянами и посмотрела наверх, на зеркальный потолок, на их с Аской неясные и немного расплывчатые отражения, — но теперь мне будет легче... — девушка замолчала, раздумывая, сказать слово "умереть" или в непосредственной близости перед смертью было сказано уже и так слишком много мрачного.
— Если уж все так плохо, — покачала головой Аска, — то тогда сейчас, за немногое время, которое нам осталось, я хочу получить все, что успею.
Ее рука легла на колено Рэй, затем двинулась вверх по ноге, под юбку, пока пальцы не ощутили хлопок трусиков. Аянами инстинктивно сжала ноги, но это не помогло — Лэнгли вдвинула руку между ее бедер, изумляясь, какой же жар ощущается даже через ткань.
— Мне было достаточно поцелуев.
— А мне — нет, — жестко отрезала Аска и попыталась ухватиться за края белья уже обеими руками, чтобы стащить его. Рэй мягко накрыла одну из рук Лэнгли своей.
— И ты не будешь раскаиваться, умирая с этим знанием?
Аска ответила ей хмурым взглядом.
— А жить? Если ты права и у нас есть шанс, жить ты с этим сможешь?
Лэнгли чуть отстранилась, будто опасаясь пощечины, и негромко процедила сквозь зубы:
— Рядом со мной не так много людей, которых я бы не презирала.
Рэй молча помогла ей снять с себя белье.
Они еще какое-то время целовались, потом Аска немного отстранилась и осторожно прижала руку к промежности Аянами.
— Странное ощущение, — сказала Лэнгли, и покрасневшая нижняя губа Рэй дрогнула, будто готовая к улыбке. Вместо этого она чуть-чуть придвинулась, отчего пальцы Аски скользнули дальше, и осторожно коснулась бедра партнерши. Аска вздохнула — в первое мгновение от возбуждения, а выдохнула уже с горечью, осознавая, что это ее первый и последний раз.
Они замерли в одинаковых позах — одна нога неловко подвернута, вторая отставлена на вздыбившийся пол, так что колени девушек соприкасались, одна рука — на плече партнерши (только Рэй держит легко, так, что ладонь рискует сползти, дрожит и оттого почти поглаживает, а Аска впивается в ткань сарафана подруги, кожу под ней, не желая отпускать), вторая устроилась между ног. Какое-то время они, недвижимые, всматривались друг в друга, носы их находились на расстоянии почти несуществующем, и в следующее же мгновение — чуть ощутимое движение вперед, одновременное, одинаковое.
В самый момент проникновения обе они прильнули друг к другу, и, чуть запоздав, впились друг в друга полупоцелуем-полуукусом, смазывая ощущение боли, перемещая ее снизу наверх — так, что казалось, будто она прокатилась по всему телу, подгоняемая сладким тянущим возбуждением, наконец накрывшим их.
Было странно так действовать — впервые в том месте, которое открылось, неизведанное и чудесное, — словно пытаешься перемещать предметы или рисовать, глядя на отражение в зеркале. Только это было лучше.
Они пробовали. Они изумлялись. Они отмечали, что приносит удовольствие, а что — боль (но все же такую, которая не слишком далеко отошла от наслаждения). Это было... волшебно. Как будто никто в мире до них не знал о такой возможности. Как будто.
Они совершенно забыли о безвыходном положении, с головой погрузившиеся в процесс.
— Кажется, я нашла удачное место.
— Кажется, я тоже.
Они повторили обоюдный поцелуй-укус уже в самом конце, в момент разрядки, выдыхая с легким стоном.
"Если бы не адреналин, так бы не вышло," — подумала Лэнгли, смахнув со лба влажную челку. Во всем виноват адреналин — и от этого осознания девушке стало совсем погано.
В лифте было уже кошмарно душно и жарко.
— Знаешь, — произнесла Рэй, расслабленно прижимаясь щекой к плечу Аски, — а говорят, что перед смертью организм больше всего тянет размножаться. Чтобы оставить после себя хоть что-нибудь.
Аска подумала, что сейчас ей надо будет поцеловать Аянами. Обязательно — иначе она расплачется.
И тут кабина, качнувшись, начала рывками распрямляться. Донесся приглушенный голос Мисато:
— Девочки? Вы там в порядке?