Мерно, монотонно, и оттого ещё более противно гудит старая, ещё советского производства лампа дневного света, в такт ей, также механически, бездушно щёлкает затвор видавшего виды «зенита», словно автомат, отдаёт приказы молодой сержант-фотограф. И точно так же, как ничего не чувствуют фотоаппарат, пускатель лампы и безликая серая стена, этому, порой слишком откровенно косящемуся на Киру парню, абсолютно всё равно, что девочке сейчас очень холодно и стыдно, что она на всю жизнь останется калекой, всё равно, что с ней будет дальше. Наплевать на это и всем остальным, даже ему… Действительно, кого может заботить судьба испорченного, не подлежащего восстановлению прибора, вскрытой лабораторной крысы, отработанного топлива… никого, кроме мусорщиков…
Это было самое длинное путешествие за неполных четырнадцать лет её жизни. Сначала они вместе со старой воспитательницей пятнадцать часов тряслись в пропахшем соляркой и дорожной пылью «Икарусе», потом ─ на этот раз уже совершенно самостоятельно Кира ехала что-то около суток в плацкартном вагоне, заворожено глядя на проносящиеся мимо заборы и телеграфные столбы. Этот этап пути закончился осуществлением давней её мечты ─ посещением Москвы, правда, посещение это длилось ровно столько, сколько занял путь от площади трёх вокзалов до аэропорта Внуково. На данном отрезке девочку сопровождал какой-то угрюмый человек, подошедший к ней ещё на выходе из поезда и представившийся просто как «товарищ лейтенант». К разочарованию воспитанницы одного из провинциальных детских домов, первый раз в жизни увидевшей самолёты, размерами превосходящие «Кукурузник», лететь ей пришлось не на одном из этих белокрылых красавцев, а на бывшей ещё меньше, чем Ан-2 новенькой «вертушке». Именно на ней девочка пролетела последнюю, и самую большую по протяжённости часть пути, миновав чуть ли не полстраны, и вновь ощутив под ногами твёрдую почву на небольшом плато, затерянном среди Уральских гор…

─ Ты меня, Кира, прости, я ведь с самого начала был против… всего…
─ Да-а? А что же вы сами туда не сели? ─ Нехорошо улыбаясь, трудно сдерживая злобу произнесла девочка.
─ Это невозможно, ─ тихо произнёс её собеседник, ─ ты же сама прекрасно знаешь.
─ Допустим, ну вот и заставили бы управлять этой штукой сыночка вашего… ─ со слезами на глазах говорившая надула щёки, ─ начальника, кто он там, генерал… или, хотя бы, эту шлюху Аньку…
─ Была и такая идея, но они не подходят. Зачем говорить о том, о чём мы уже столько раз говорили?
─ Не подходят, и знаете, почему?
─ Знаю.
─ Конечно, а то бы вы не знали! Одному слово поперёк скажешь ─ с работы вылетишь, другую обидишь ─ без крутого специалиста останешься… А с детдомовкой всё что хочешь делать можно: захотел ─ отдал на растерзание очкарикам, мучайте, унижайте делайте что хотите, она же… ─ всхлипнув и проглотив ком в горле, девочка продолжала, ─ потом засунул в титановый гроб, и в машину, о которой даже Анькин папочка ничерта не знает, казалось бы, ну, не удался эксперимент, ну брось ты её, так нет! Сначала руку отре-е… ─ не в силах больше сдерживаться, Кира разразилась рыданиями…

С самого начала девушке очень понравился молодой капитан, который, как выяснилось, отныне являлся её опекуном, понравился ей и собственный блок в почти пустом общежитии и возможность делать почти всё, что душе угодно, в свободное от школы, синхротестов и тренировок время. Конечно, управлять настоящим боевым роботом, да ещё и с ядерным реактором за спиной, ─ дело нелёгкое, но во-первых, в этом есть своя прелесть (большинство знакомых мальчишек, без сомнения, отдали бы всё, чтобы оказаться на её месте), а во-вторых достоинства теперешнего положения девочки с лихвой покрывали все его недостатки.

─ Ну, прощай, Кира, удачи тебе!
─ И вам… тоже…
─ Ты ведь в тот же детский дом, где и раньше жила?
─ Да, сейчас же какая-то новая программа, типа дети должны учиться вместе и всё остальное… Хоть что-то хорошее. ─ Вздохнула девочка.

─ Порог пройден, все показатели в норме, переходим ко второй фазе. ─ Гундосил в наушниках голос одного из операторов, после чего стены контактной капсулы стали прозрачными, теперь, простым движением глаз, Кира могла видеть любой участок пусковой камеры, она, без сомнения, знала об этом и раньше, но всё-таки, впервые смотреть на мир глазами гигантской боевой машины было очень волнительно и непривычно. Вот сейчас, раздастся команда «Запуск!» и «Ева-08 реакторный прототип» покинет пусковую шахту и сделает первые в своей жизни шаги… нет… не только она, они сделают… Но вдруг словно тупым, но тяжёлым ножом кто-то пронзил мозг Киры, ещё толком не соображая, что случилось, и с удивлением слушая собственные слова, девочка истошно завопила:
─ Нет! Отмените запуск, это меня убьёт!..
─ Ева 08 запуск! ─ Прозвучал бесстрастный, словно механический голос…

─ Кира, стой!
─ Что?
─ Идём.
─ Куда?
Схватив девочку за оставшуюся руку, молодой офицер потащил её обратно к машине.
─ Что вы делаете?!
─ Веду подопечную домой…
─То есть как? К кому?! Я же сейчас опоздаю!
─ Ты никуда не едешь, я пока ещё твой опекун, и имею право тебя не пускать… И запомни, не одна ты здесь человеческая жертва, принесённая на алтарь Её Величества Техники, как минимум нас двое…

Конец.